Двадцатый век возвращается

Приподнимем занавес за краешек, Такая старая, тяжелая кулиса. Вот какое время было раньше Такое ровное – взгляни, Алиса. В. С. Высоцкий       Идти оказалось не слишком далеко. Примерно через десять минут Алиса вышла к одноколейной железной дороге, идущей прямо через лес. Это сильно улучшило её настроение. Значит, во-первых, лес, где произошла авария, вряд ли слишком дремучий, и при необходимости найти место аварии проще вблизи от дороги, а во-вторых, не стоит опасаться обвинений в колдовстве, так как это явно не рыцарские времена.       Решив, что в какую сторону не пойди, всё равно станция рано или поздно встретится, Алиса наугад пошла вдоль дороги, внимательно рассматривая обочину в надежде найти какой-либо мусор, но тщетно. Да, он, как ни странно, мог бы сильно пригодиться ей в определении времени. Клочок старой газеты на обочине мог стать полезней энциклопедии. Вдруг её внимание привлёк какой-то обрывок бумаги. Алиса бросилась к нему, но к её разочарованию, это оказалась не газета, а какая-то старая обёртка. Единственной полезной информацией, которую смогла извлечь из неё Алиса, это надпись «Мiнск» на ней. Она рассудила, что возможно эта ветка может вести в Минск, но конечно, полной уверенности не было, ведь какой-нибудь путешественник, проехав тысячи километров, мог просто обронить эту бумажку.       Вскоре, ей открылась наезженная просёлочная дорога, идущая откуда-то из леса, и пересекающая железную дорогу под косым углом. У переезда она разветвлялась на две. С левой стороны донёсся крик петуха. «Там и должна быть деревня или какой-то хутор» – логично предположила Алиса и свернула на неё после пары секунд колебаний. Конечно, можно было оставаться на железной дороге, по крайней мере, до прохода поезда, чтобы хотя бы примерно определиться, но кто знает, насколько тут регулярное движение. Может быть, поезда можно ждать до самого вечера. Вскоре она увидела достаточно большую деревню. Почерневшие от времени хатки вытянулись вдоль главной улицы. Поодаль за непонятными длинными строениями виднелась деревянная вышка. Дорога выбегала из леса и терялась где-то у противоположного края деревни. Алиса решила пройти по ней, пока не заходя в саму деревню. Вскоре она заметила, что первая дорога пересекается с другой, – являющейся продолжением деревенской улицы.       Почти достигнув перекрёстка дорог и не найдя ничего подозрительного, Алиса вдруг услышала звонкий мальчишеский голос сзади – «Гэй, а ну стой!». Испуганно ойкнув, она обернулась на голос. Из кустов выскочил растрёпанный мальчишка чуть ниже её, одетый в зелёную защитного цвета рубашку с карманами, и изрядно вылинявшие неопределённого цвета полотняные штаны. Рубашка и штаны сидели на нём немного мешковато, однако пацанёнок, похоже, ничуть этим не смущался. Он стоял, с любопытством рассматривая девочку, и в его взгляде Алиса видела скорее любопытство, чем угрозу. Глаза у мальчишки были карие и в них проскакивали искорки.       – Ты чего людей пугаешь? – спросила она, стараясь казаться строгой.       – Ну, і дзе тут людзі? Ты ці што? (*4) – насмешливо ответил тот, наклонив голову к плечу, отчего сразу стал похожим на растрёпанного воробья на ветке. Алиса легко поняла его, хотя это был не русский язык. Она не выдержала и прыснула в кулак, представив маленького взъерошенного воробья.       – Неужто совсем не похожа на человека? – произнесла Алиса, смело посмотрев парнишке прямо в глаза.       – Не-а, скорее ты похожа на шпионку, крадущуюся к секретному заводу, – весело рассмеялся тот, переходя на русский язык. – Ты не наша, не местная, по всему видать. И говор и одежда не наши, – типичная шпионка!       – Если бы тебе попался настоящий шпион, по одежде ты его точно бы не узнал. У них там тоже не дураки сидят. Одежду-то подобрать сумеют нужную, – обиделась Алиса. – Конечно я не местная. Я с родителями ехала, и совершенно по-дурацки потерялась – призналась девочка, покраснев. Врать она не хотела, но и говорить правду первому встречному было слишком рискованно. – Скажи, пожалуйста, как называется ваша деревня? – с надеждой спросила она.       – Вот шпионы пошли, в трёх соснах умудряются заблудиться! – всё так же весело ответил мальчишка. – Плохо вас там учат в шпионской школе.       – Ну, не хочешь говорить, не надо – надулась Алиса – Я на самом деле потерялась, а ты ещё дразнишься.       – Ну, Цель называется, тебе это помогло? – наконец произнёс мальчишка, наблюдая за её реакцией.       – Цель? – округлила глаза Алиса. – Почему такое странное название, приманка для шпионов что ли? – решила она подыграть «воробушку», как она про себя прозвала мальчишку. Она, конечно, никогда не слышала это название и не имела ни малейшего представления, где та может находиться.       – Может и для шпионов, – неопределённо протянул «воробушек». – Вот, ты уже, например, попалась! – хихикнул он.       Алиса улыбнулась ему в ответ и миролюбиво произнесла:       – Ну, раз попалась, тогда давай знакомиться что ли? Меня зовут Алиса, а тебя?       – Самое шпионское имя, – убеждённо произнёс мальчишка. – Даже наше белорусское «Олеся» не можешь произнести правильно!       – Почему не могу? – обиделась Алиса. – Меня на самом деле зовут Алиса, а не Олеся. Что мне, теперь имя менять, если оно кому-то кажется шпионским? А фамилия у меня самая обыкновенная – Селезнёва, вот! – показала она язык новому знакомому. Про себя же она подумала, что надо будет учесть, что имя у неё довольно редкое в этой местности и может внушить определённые подозрения. При необходимости надо будет представляться Олесей, решила она. Второй важной деталью, было «…наше, белорусское…». Значит, её всё-таки занесло в Белоруссию. Вообще-то это могло оказаться не так уж и плохо. Хотя бы новый язык учить не надо, ибо белорусский, как она знала, достаточно близок к русскому. Правда о самой республике она знала не так уж и много. Леса, болота, ягоды, партизаны, – первые ассоциации, что мелькнули у неё в голове. «Вот незадача, о каких-то мадагаскарских бабочках, я знаю гораздо больше, чем о Белоруссии. А ещё отличница» – мысленно выговорила себе Алиса. Оставалась ещё надежда на компьютерные базы, но для этого ей надо было остаться одной.       – Не, не надо менять, наверное, – произнёс мальчишка, задумчиво почесав макушку и тем самым ещё больше взъерошив волосы. – Имя красивое, просто не здешнее какое-то. Вот меня, Андрейкой зовут. Самое, что ни на есть, обычное имя.       – Да, хорошее, – согласилась Алиса. – Ну, вот и познакомились. – Она вздохнула и спросила, – Ты мне поможешь, правда? А то я совсем, совсем растерялась тут. Шла, шла, наткнулась на дорогу, потом по тропинке вышла сюда. А что дальше мне делать я совсем не представляю.       – Что тебе делать зависит от того, куда именно ты хочешь вернуться, – почти дословно процитировал Андрейка Чеширского Кота из сказки Льюиса Кэрролла. Она мысленно с ним согласилась, но, что делать, если вернуться к себе обратно она не могла. Да и рыться в справочнике компьютера при Андрейке выглядело проблематичным. – Где остались твои мамка с батькой? – продолжал тем временем Андрейка.       – На дороге, наша машина ночью сломалась, – на ходу придумывала Алиса. – Ой, я же сейчас норму по вранью на месяц вперёд перевыполняю! – тотчас запаниковал её внутренний голос. – Мы выехали из Смоленска вечером, и сегодня уже должны были быть в Минске, – закончила она.       Андрейка задумался на секунду.       – Непонятно тогда как ты тут вообще очутилась, ведь дорога со Смоленска на Минск совсем в другой стороне, – он испытующе глянул на Алису: – Смотри! – взяв длинную ветку, он начертил на земле что-то вроде прямоугольника. – Здесь твой Смоленск, – Андрейка показал на верхний правый угол прямоугольника, – Вот тут Минск, – ветка коснулась левого верхнего угла, – а Бобруйск примерно вот здесь – взмах в направлении левого нижнего угла. Он немножко задержался, наблюдая за реакцией Алисы.       – А мы значит тут? – неосторожно указала она на последний угол и осеклась, почуяв подвох.       – Нет, здесь, скорее Рославль, – замотал головой мальчишка. – А мы вот в этом месте, – он провёл черту, примерно посередине стороны прямоугольника между вершинами, обозначавшими Минск и Бобруйск. – А ты, похоже, умеешь летать, раз за ночь умудрилась перенестись с той дороги сюда, – он прочертил линию внутри прямоугольника, немного подумал и добавил – Это, наверное, не меньше сотни километров, а то и поболее будет.       – Я не знаю, я спала пока ехали, – решила не сдаваться Алиса. – Может, где-то не туда свернули?       – Свернули с шоссе Москва – Минск? – искренне удивился Андрейка. – Для этого нужно очень сильно захотеть заблудиться!       Алиса готова была с ним согласиться, но при этом лихорадочно думала, как вывернуться из капкана, в который она сама неосторожно угодила.       – Не знаю, – сказала она, – Мы с утра собирались, потом долго-долго ехали, я устала и заснула. Просыпаюсь ¬– темнота, пустынная дорога, мы стоим, шофёр с папой, ругаясь, копаются в моторе. Папа попросил набрать веток для костра, потому что поломка серьёзная и холодало. Я зашла в лес. Потом как что-то затрещит в стороне. Я подумала, что медведь, испугалась и побежала. А потом не смогла найти дорогу обратно. И больше я ничего не знаю. – Алиса опустила глаза – уши её горели так, что если б не закрывающие их волосы, то непременно выдали, что от первой до последней буквы всё сказанное являлось ложью.       Андрейка недоверчиво хмыкнул, ещё раз осмотрел её, хитро прищурился, и протараторил:       – И ты хочешь сказать, что целую ночь бродила по лесу? Не попала в болото и почти не запачкалась? И даже комаров не покормила толком? И отправившись за хворостом, ты захватила с собой заодно и свой увесистый «сидор»? – так он назвал её рюкзак.       Этот диалог Алисе вдруг стал напоминать фехтовальный поединок, причём она оказалась совсем не готовой к нему, а оппонент, изначально не воспринятый ею всерьёз, последней пулемётной очередью вопросов, полностью загнал её в угол. Алиса похолодела, – если простой мальчишка может её так запросто гонять, то, что она будет лепетать, если за дело возьмутся профессионалы? В этом случае за долгую жизнь своей легенды в нынешнем виде она не дала бы и ломаного гроша.       – Ой, Андрейка, на самом деле всё произошло не совсем так! – Алиса прижала ладошки к щекам – Я на самом деле испугалась треска в лесу, и выбежала обратно на дорогу. А с утра я сама сбежала от них, – уже тише добавила она. – Обиделась, как дура, что трусихой назвали, собрала рюкзак, пока все спали, и пошла в лес, свою храбрость проверять. Почти сразу и заблудилась, – тут Алиса поняла, что с лёгкостью перевыполнит и полугодовую норму вранья, но, начав, остановиться уже было трудно. – А против комаров у меня средство есть, они пугаются и летят прочь, – чтобы хоть как-то сбалансировать равновесие между правдой и вымыслом добавила она, останавливаясь, чтобы перевести дух. Оставался самый трудный вопрос, – как она оказалась на сто километров в стороне от шоссе. – И я, правда, не представляю, каким образом здесь оказалась. – Алиса сложила руки на груди и посмотрела на Андрейку самым честным взглядом, на который была способна.       Ей показалось, что она попала в цель. Глаза мальчишки озорно блеснули:       – Ты знаешь, я тоже в прошлом году хотел сбежать к бате на Финскую (*5). Обиделся на мамку, что за двойку выпорола, – доверительным тоном сказал он.       – А что ж не сбежал? – заинтересованно спросила Алиса. Ей мальчишка был симпатичен. – Похоже, такой же авантюрист, как и я, – мысленно улыбнулась она.       – Да писали, что холодно там, просто жуть. Я страсть как холода боюсь, – поёжился он – А ещё всякие опасные «кукушки» по лесам прячутся. Батя потом, как вернулся, рассказывал немного, да и в газетах писали про них.       – Что ещё за «кукушки» такие, которых надо бояться? – удивлённо вздёрнула брови Алиса. Ей ещё не приходилось сталкиваться с кем-то, кто переживал бы из-за безобидных лесных птиц.       – Ну, снайперы финские – пояснил Андрейка. – Никогда не слышала что ли?.       – Я снайперами не очень интересуюсь, – пояснила Алиса. Сама же напряжённо думала, – Получается, что я попала сюда через полгода – год после войны с Финляндией, раз Андрейка сказал, что в прошлом году. Когда же она происходила? В 1936-м году или 1939-м? Нет, 1936-й, – это вроде война с Испанией. Ой, а как мы могли воевать с Испанией? – она поняла, что историю войн она знает весьма слабо и совсем запуталась. В любом случае, интервал времени, куда она попала, сжался до вполне осязаемого промежутка – конец тридцатых, или, в крайнем случае, – самое начало сороковых годов двадцатого века. Это были не очень хорошие новости. Этот период всегда казался ей чересчур жестоким. Задерживаться здесь надолго она бы не хотела. Одно дело однодневная поездка, и совсем другое – долгая экспедиция.       – Ну, ладно, ты же всё-таки девчонка, – снисходительно улыбнулся Андрейка. – Эх, я бы им показал там, – мечтательно произнёс он. Мысленно Андрейка явно видел себя ползущим к финскому ДОТу(*6) со связкой гранат, или поднимающим в атаку цепь залёгшей под огнём пехоты. Это всё так явственно отразилось у него на лице, что Алиса прыснула в кулак и, сдерживая смех, не отказала себе в удовольствии поддеть его:       – А потом отец поймал бы тебя и добавил, что мама не додала, чтобы не лез поперёк батьки в пекло.       – Да уж… – призадумался Андрейка. Видимо до этого подобный вариант развития событий им всерьёз не рассматривался.       Алисе вдруг пришло в голову, что манера разговора у собеседника как-то не похожа на деревенскую, и она рискнула спросить:       – А ты сам-то местный?       – Ну-у, почти, – шмыгнув носом, протянул он. – Мы вообще-то в Минске живём. А меня на лето к бабушке отправили. Батя сказывал, что на границе последнее время неспокойно, вот и решили, что тут будет лучше.       – Правда неспокойно? – встревожилась Алиса. У неё появились нехорошие подозрения. Но их требовалось ещё проверить. – Полцарства отдала бы за газету с датой! – мысленно простонала девочка.       – Да. – Андрейка кивнул. – Батя обычно никогда так не говорил, хотя всякое случалось, – он сжал кулаки. – Но только пусть фашисты попробуют сунуться! Мы им так наваляем, что долго помнить будут! Знаешь сколько у нас танков, пушек и самолётов? Тысячи!       Алиса рассеянно кивнула. Её мысли метались, как стая белок по веткам. Она пыталась разложить по полочкам отрывки знаний о середине двадцатого века и приходила в отчаяние от того, что она не знала самых простых вещей. Проявленное пренебрежение детальной информацией по середине двадцатого века теперь грозило серьёзными неприятностями.       Из этого состояния её вывел голос Андрейки:       – Ты, наверное, проголодалась?       Алиса почувствовала, что действительно, не отказалась бы от завтрака. Пока собиралась в дорогу после аварии, а потом шла по лесу, есть совсем не хотелось. Да и за разговором время бежало незаметно, а тут голод подкрался и напомнил о себе.       – Да, подкрепиться не мешает, – кивнула она.       – Тогда айда ко мне, «шпионка-потеряшка!» – подмигнув Алисе, произнёс мальчишка. – Тут совсем близко. Только сейчас, подожди минутку, – с этими словами он нырнул обратно в кусты. Через пару минут он появился с парой удочек в одной руке и ведром в другой. – Я с рыбалки возвращался, а тут ты. Вот, пришлось оставить, чтобы не демаскироваться раньше времени, – задорно заключил он.       Алиса заглянуло в ведёрко. В нём плавало несколько среднего размера плотвичек и карасей.       – Сегодня не очень клевало, – пояснил Андрейка – Я, знаешь, каких тут лещей вылавливал!       – Знаю! – Алиса насколько возможно широко развела руки в стороны. – Во-от таких!       – Почти угадала! – рассмеялся Андрейка. – Только ещё больше!       – Ладно, пошли, что ли, рыбак-рекордсмен, – поддразнила его Алиса. – А то мы тут до обеда болтать будем.