Тройной Ключ

Тихий ресторанчик «Bellevue» был украшен огнями и новогодним уютом. Новогодняя музыка не напрягала, а мягкое журчание чешского успокаивало. Vyrostla štíhla jedlička tam mezi modříny, zelená byla celička od jara do zimy zelená byla celička od jara do zimy* Завулон уже поел, и сейчас, отгородившись сферой невнимания, думал, не слишком ли он вчера перегнул с любезностями. Кто его знает, что в голове у этого прохвоста Гасиона? Может, стоило обговорить условия услуги? Но он вчера был настолько поглощен желанием узнать правду, что на минуту утратил бдительность. Давненько с ним такого не бывало. «Как-никак связаны» легко можно изменить к положению «никак»! И проблемы не станет!» — вспомнил он злые слова Городецкого. — Pozor jen nezmrzni! ** — услышал Завулон над ухом насмешливый голос. Завулон вышел из задумчивости, поднял голову и встретился взглядом с Эдгаром. — Приветствую, Инквизитор, — спокойно поздоровался он. — Не ожидал тебя здесь увидеть. — Если честно, я тебя тоже, Завулон. Но, так вышло, что вместо ожидаемого тобой Михаэля пришел я. Служба настигла нашего общего знакомого, — бесстрастно произнес прибалт. — Что ж, присаживайся, тогда, — сдержанно сказал Завулон. Отношения Завулона и Эдгара даже с натяжкой нельзя было назвать дружескими. Несмотря на то, что бывший глава Дневного Дозора Эстонии давно уже стал Инквизитором, «злопамять» у Темных хорошая, и Эдгар вряд ли простит когда-нибудь Завулону многоходовку, в результате которой едва не погиб, будучи под началом Всетемнейшего. «И как все паскудно получается! Хуже него только Максим! И куда только проклятый Михаэль подевался?» — в сердцах подумал Завулон, но тут же прикусил язык — навесить воронку проклятия на Инквизитора — это прямой путь к развоплощению. — Итак, что привело тебя в Прагу? — спросил Эдгар. — Мне стало известно, что полгода назад, после суда над Светлым магом, Надеждой Городецкой при участии ее отца было произведено магическое действо, — пошел ва-банк Завулон. Бровь Эдгара слегка поднялась. — Какое именно? — бесстрастно спросил он. — Пока не знаю. Именно поэтому решил поговорить с Михаэлем. — Не знаешь? А откуда тебе известно, что что-то вообще имело место быть? — с легким любопытством спросил Эдгар. — Это неважно, исходи из того, что мне это известно. — Как это неважно? Если то, что ты говоришь правда, то Дневной Дозор Праги имеет право подать жалобу в Инквизицию, и мы начнем расследование. Но для этого должны быть факты, Завулон. И каким образом это касается тебя? Если нарушение Договора зафиксировано на территории Праги, то Дневному Дозору Москвы никаких компенсаций не видать — все бонусы достанутся Гасиону. Завулон поморщился. Он сам прекрасно понимал, как неубедительно прозвучат его слова, но выхода не было. — Дело не в Дозорах. Это касается лично меня. Когда Городецкий вернулся, вокруг него — и с ним в частности — стало происходить черт знает что. Эдгар слегка улыбнулся. — Ну, и что в этом такого? Я не слишком близко знаю этого юношу, но даже мне известно, что вокруг него всегда что-то происходит. За свою недолгую Иную жизнь он, помнится, поучаствовал во многих приключениях, даже сумеречного Тигра почти приручил. Ему бы больше опыта — и отличная кандидатура на пост Инквизитора, тем более у него, Светлого, нет внутренних противоречий при частом общении с Темными, как выяснилось, — тонко намекнул прибалт. — Антон слишком живой для вашей мумифицированной серой компании, Эдгар. Он никогда не согласится, можете не надеяться, — насмешливо сказал Завулон. — И все же. С чего ты взял, что Городецкие что-то сотворили? Завулон помолчал. Выдержав паузу он меланхолично ответил: — Он сильно изменился, а вместе с ним и я. Нетипичное поведение порождает неприятные ситуации, что-что, а уж воздействия за всю мою жизнь я научился различать безошибочно. Эдгар пристально посмотрел на него. Завулону не нравился разговор, но, если ему нужна была информация, способы ее получения выбирать не приходилось. — А не думаешь ли ты, Всетемнейший, что ваши разногласия — как я понял дело именно в этом — не имеют отношения к магии? Они вполне естественны и, можно сказать, человечны. Может Городецкий решил закончить ваши отношения? — спокойно сказал Эдгар. В Завулоне вспыхнул гнев. Было настоящей глупостью обсуждать подобную щекотливую тему с бывшим подчиненным, который, к тому же, имел на него зуб. Городецкий явно сильно повлиял на него своей дуростью. Замороженная физиономия Инквизитора, праздно рассуждающая о личной жизни Завулона бесила того неимоверно. — Нет, не думаю, — отрезал Завулон. — Ладно, Эдгар, мне нужно увидеться с Надеждой. Сможешь организовать? Тот сдержанно рассмеялся. — Всего-то? Завулон, твои самоуверенность и гордыня просто уникальны. Ты, что же думаешь, ее от тебя в Прагу увезли, чтобы тут тебе свидания с ней устраивать? Да ее наставники тебя в порошок сотрут, если узнают об этом. А у нее очень авторитетные няньки — Хена, Светлая Ольга, Максим, даже Грандмейстер иногда навещает ее, правда в его глазах ее Сила — почти что уникальный артефакт. Опять же — ее мать Великая, так что тебе лучше даже не думать об этом. — Я не собираюсь причинять ей вред, всего лишь поговорить, — продолжал настаивать Завулон. — Исключено. Все общение со Светлой Нулевой Волшебницей только через Хену. Можешь поговорить с ним. Кроме того, вряд ли ты прав в своих подозрениях, Старший стережет ее, как цепной пес, даром что смилодон, — на холодном лице Эдгара появилось подобие улыбки. Завулон нехорошо усмехнулся. Кандидатуры для анализа определены. Эдгар с беспокойством посмотрел на него, прикидывая про себя, что же за информацию он случайно дал Завулону, коль тот так мерзко улыбается. — Тогда, может пришло время поговорить со Старшим? — вкрадчиво произнес Завулон.