Тройной Ключ

Рассказ занял несколько часов. Антон постарался максимально отстраниться от мысли, кому он все это говорит. Бренди понемногу действовало, и уговорив полбутылки, Антону стало все равно — Хена перед ним или Совиная Голова. Окончив свою историю, Антон почувствовал, как Инквизитор мягко отрезвляет его. Настолько мягко, что он даже не сразу понял, что происходит. Это очень отличалось от обычного действия заклятия отрезвления. «Может к Инквизиторам податься? Вон какие фокусы они могут вытворять» — мелькнуло у него в голове, когда он направлялся к туалету. Инквизиторское, или нет — заклятие действовало однозначно. Освежившись, он вернулся к Старшему, который задумчиво смотрел на него. — Итак? — спросил Антон, снова начиная испытывать неловкость — притупляющее смущение бренди испарилось из него. — Думаю, у нас еще есть шанс все прекратить, — сказал Хена. — Полагаю, что целью являешься не ты. После того, как ты отправился порталом в отель, я долго допрашивал твою дочь. Она настаивала на случайности, но я ей не верил. Выворачивать сознание, я конечно, не стал, но кое-что сделал. Моя проверка не показала никаких настораживающих открытий. От тебя вестей не было, и я решил, что, возможно, твои щиты выдержали проникновение. Но, как я теперь вижу, это не так. Начнем с Петржинского холма. Оно, конечно, не обычное место, и в магическом смысле почти как Збручский идол сочетает в себе Светлую и Темную Силы. Петржин, означает «Перунова гора». В древние времена он был священной горой бога грома и молнии Перуна, и именно в честь него на холме горел вечный огонь и совершались жертвоприношения Темными колдунами и шаманами. Затем в 1108 году там казнили почти всех князей Вршовичей. В 1360 году там началось строительство «Голодной стены» — в стране был голод, и Папа Римский кормил только каменотесов, которые возводили стену. То есть ты представляешь себе, сколько Темной силы он от всего этого в себя впитал. Место притягивало, и люди начали на нем строительство. Сначала построили Лаврентийский костёл, потом фуникулер, следом «Зеркальный лабиринт», который стал любимым местом развлечений для детей и взрослых, посещающих холм. Светлая Сила росла. Наконец, появились Петржинские сады, в которых стало принято назначать свидания. Среди людей появилось поверье, будто именно Петржин покровительствует влюблённым и приносит счастье, для этого необходимо лишь поцеловаться на холме. Сразу же туда начали сбегаться толпы, чтобы поцеловаться. А ты понимаешь, что сила любви — мощная вещь. В 2012 году был зафиксирован колоссальный выброс Светлой энергии — первого мая в чешский «день влюбленных» на холме поцеловалось почти девятьсот пятьдесят человек. И именно туда тебя привела Надежда, понимаешь? Антон был в шоке. Как могла его дочь провернуть такую изощренную операцию? — Но это еще не все. Теперь, что касается поэтессы-эмпата. Госпожа Цветаева была очень сильна. Она, своего рода, Темная «дикарка». Ясное дело, что этот холм она не могла не заметить. У нее возникла сильная связь с этим местом. Сила впиталась в те стихи, которые были там написаны, и при прочтении их на этом холме, они действуют, как заклинания. Но для того, чтобы «активировать» Силу, заключенную в холме, нужно магическое действо, и не слабое. Подумай хорошенько, Антон. Ты, или Надежда что-нибудь делали? Антон задумался. Вот они гуляют, она рассказывает о Кафке, потом… «Предлагаю провесить портал до последнего места, которое я хочу тебе показать. — Портал? Разве тебе не запрещено вот так, без особой надобности расходовать силу и путешествовать порталами? — А ты всегда следуешь правилам? — Что ж, давай, но только в качестве исключения. — Конечно-конечно –только лишь, чтоб подтвердить этим правило!» Портал. Вот это магическое действо. Маленькая, вероломная, дрянь… Кровожадная кровинушка… — Портал. Она провесила портал на холм, сославшись на то, что я могу опоздать на самолет, — глухо произнес Антон. Хена неодобрительно посмотрел на Городецкого. — Я знаю, Старший, я дурак. Но… Я даже помыслить не мог… — убитым голосом сказал Антон. — Ладно. Итак, она порталом активирует Светлую Силу. Произносит заклинание — и ты готов. Но холм, в нагрузку зарядил тебя и Темной Силой, что позже стало проявляться в твоем поведении. Маленький побочный эффект, не учтенный Надей. Я почувствовал, что она занимается магией, почувствовал выброс Силы на холме, но когда подоспел — уже все произошло — спокойно сказал Хена. — Думаю, она сама себе стерла память об этом замысле, так что я не смог считать с нее ничего, ибо в тот момент она говорила мне правду. Но я ни за что не поверю, будто она додумалась до этого сама. — Хена, вы мне сейчас рассказали, что моя дочь — монстр. А теперь пытаетесь утешить, что монстром ее сделал кто-то другой? Мне от этого не легче. Если эта информация всплывет, ей грозит Трибунал. — Да, грозит. Ей и ее сообщнику. Кто-то очень сильно повлиял на нее, и мы узнаем, кто это. — Но есть еще кое-что. Рисунок. Этот рисунок передал тебе часть ее самой — ее тоска по тебе оказалась сама по себе очень сильной магией. Он воздействовал на тебя особенно сильно, когда ты находился рядом, а ведь ты повесил его в квартире, своем кабинете. Поэтому, некоторые твои поступки напоминали не взрослого мужчину, а пятнадцатилетнего подростка. Думаю, Надя просто хотела, чтобы ты разошелся с Завулоном и вернулся к ней. Он был направлен на тебя, одновременно воздействуя и на свой лад «защищая», поэтому его сила взбудоражила изначальную Тьму Завулона; воздействие накапливалось — вспомни, не был ли тот более, хм, уравновешенным вне пределов квартиры? Антон задумался. — Да, так и было. Самые большие наши стычки происходили дома. — Вот. Значит я прав. У Антона голова шла кругом. Осознать случившееся не получалось. Как могла Надя пойти на это? Она ведь знала… или нет? — Хена, как вы думаете, она понимала, что творит? Чем могут закончиться для меня шутки с Темной сущностью Завулона? — Я не знаю, Антон. Скорее всего нет. Она ведь все равно еще ребенок, и несмотря на весь свой ум, гениальность, и колоссальное могущество — ей не хватает опыта в некоторых вопросах. А уж в вопросах любовных взаимоотношений двух людей — точно. Она рассуждает детскими категориями — хорошо — плохо, любил — разлюбит, упуская самую главную часть, которая этому предшествует. — Но кто мог подговорить ее на такое? — Именно поэтому имена Наставников не разглашаются. Но, как оказалось, некоторые могут обойти даже это. — Значит, это кто-то из Наставников? — На кого бы ты подумал в первую очередь? — Если честно, на Светлану. Она так и не простила мне моих отношений с Завулоном, хотя, я ушел еще раньше, как только понял, что она приворожила меня, когда я еще не был Высшим магом, чтобы родить Надю. Я простил ее — из-за ребенка, но жить с ней больше не мог. Нельзя жить с тем, кому не доверяешь, а ведь она так и осталась сильнее меня. — Хорошо. Как насчет Гесера или Ольги? — бесстрастно предложил Хена. — Зачем? Что я им сделал? — удивился Антон. — Тут не совсем в тебе дело, Антон. Если бы Завулон убил тебя — а так бы и произошло, со временем Изначальная Тьма полностью овладела бы им, и он не смог бы с ней справиться — то его бы отдали под Трибунал, и я почти уверен — развоплотили, ты же Высший Светлый маг, и сотрудник Ночного Дозора, все-таки. Даже удивительно, как за полгода он еще этого не сделал. Либо у него сопротивляемость высокая — хотя это маловероятно — Изначальная Сила его цвета, он впитывает ее, а не отторгает, либо… — Что?.. — одними губами спросил Антон. Инквизитор усмехнулся. — Либо его чувства к тебе сильнее, чем ты думаешь. Сильнее его собственной сущности. Антон похолодел. Значит «срыв» Артура был, фактически, криком о помощи. Последним рубежом. Конечно, менее болезненным это для него не стало, но мысль, что все могло быть еще хуже, и что Темный боролся с собой изо всех сил была... приятной. — Ладно, Антон. У меня есть мысль, как можно распутать этот клубок. Предлагаю отдохнуть, и завтра все обсудить. Как ты понимаешь, говорить Завулону о наших открытиях пока не стоит, он сейчас в таком состоянии, что может попытаться отомстить всем подряд, не попытавшись разобраться. И, кстати, чувства — чувствами, но инстинкт самосохранения никто не отменял. Лучше не оставайся с ним наедине. Он сбит с толку, наверняка его к тебе тянет, а при виде тебя сжигает ярость. Лучше не шутить с этим. Антон кивнул, соглашаясь с разумностью совета. — И все же, раз так — зачем вы поселили нас в одном отеле? Инквизитор хитро улыбнулся. — А вот об этом поговорим завтра. Доброй ночи, Антон. — Доброй ночи, Хена.