Сталь и кислота

Skylar Grey – Words Nick Cave and The Bad Seeds – O Children

Бонни стиснула зубы, прижимая к груди стопку книг и спускаясь по лестнице в подвал Локвудов. Руки тряслись то ли от тяжести, то ли от страха быть замеченной и пойманной. Она не могла понять точно. Слишком смешанными и по-дурацки спутанными были ее чувства в последнее время.  Особенно касаемо...всего.  Всего. Она осеклась, мысленно пиная саму себя под зад.  Споткнувшись на последней ступеньке, она едва не упала, но вовремя успела прислониться плечом к стене. Одна из книг соскользнула и плюхнулась на пол.  Бонни едва не топнула ногой от негодования. Кай сидел, прижавшись спиной к стене, и кажется, дремал. С трудом наклонившись, она, кряхтя, подхватила книгу и выпрямилась.  — Хоть бы помог, козел.  — Козел слышит тебя, – не открывая глаз, пробормотал парень.  — Как будто я пыталась скрываться, – фыркнула она, закатывая глаза и останавливаясь возле него.  — Ты кажется, подзабыла, что на меня охотятся. Я – жертва.  — Ты – придурок, – парировала девушка. — И единственное о чем я подзабыла, так это о том, какой же ты омерзительный человек. Хотя, погоди, я не забывала этого!  — Ты закончила вечер шуток от Бонни Беннетт? – поинтересовался Кай, наконец открыв свои чертовы голубые глаза и глядя на нее, скривив губы и чуть прищурившись.  Она ничего не ответила, присела на пол и разложила вокруг себя книги. Кай со скучающим видом наблюдал за ней, а потом бросил: — И что ты собираешься делать?  Она лишь взглянула на него исподлобья и буркнула: — Хочу найти что-то об этих Охотниках. Мы не можем противостоять им, если не знаем, на что они способны. Все, что я видела, так это жуткие костюмы и меч.  — Если ты хочешь о них что-то узнать, могла бы спросить у меня. И вообще, я поражаюсь – ты росла в семье ведьм Беннетт, а не знаешь наших врагов? Ты точно ведьма?  Последние слова он произнес с, характерной только для него, издевкой, и Бонни ощутила, как по лопаткам пробежал холодок. Он раздражал ее. Ее вообще раздражало все – начиная от этого дурацкого подвала и заканчивая сотрудничеством с психопатом.  Черт возьми, а она ведь обещала себе, что не станет! Не станет с ним объединяться ни за что на свете. И потом сама предложила это. Ну не идиотка ли? Бабушка бы умерла во второй раз, если бы узнала!  — Ну...и что же ты знаешь об этих Охотниках? – стальным голосом произнесла она, вскидывая голову и поднимая подбородок.  Кай проследил, как в ее глазах блеснула уязвленная гордость, и понял, что действует в верном направлении. Если она думает, что с ним все будет так легко, то сильно ошибается. Неужели решила, что стоит ей попросить его объединиться, как он сразу же станет ее ручным щенком.  Его едва не передернуло от этой мысли. Да хера с два он станет как-то по-особенному вести себя с этой дурехой. Он мог поклясться себе, что при первой же опасности они предадут друг друга. Она хоть и строит из себя правильную девочку, на самом деле та еще сучка.  — Их создали сами ведьмы, – небрежно бросил он, закинув ноги на стопку книг, которую она притащила с собой. Она укоризненно взглянула на него, но он сделал вид, что не заметил. — Чтобы убирать друг друга с дороги. Знаешь, они ведь раньше воевали. Ковены, я имею в виду.  Бонни поджимает губы, торопливо проводит по ним языком, сосредоточенно глядя в книгу, а он даже подается вперед, проследив за этим ее движением. Она вскидывает глаза и удивленно приподнимает брови: — Что еще?  На него словно ведро ледяной воды выливают, он резко выпрямляется, так, что она отодвигается в сторону. Он трет глаза пальцами, качает головой и продолжает, словно ничего не произошло.  — Они заковали в сталь древних духов умерших ведьм и подчинили их себе. Ведь никто не знает, как убить ведьму лучше, чем сама ведьма. В общем, можно сказать, что в одной броне около дюжины духов.  Бонни вздрогнула и резко выпрямилась, книжка упала с ее колен. Кай приподнял бровь, замечая, как моментально загорелись ее глаза.   — Так вот, что это за голоса! – выпаливает она и торопливо добавляет. — Когда Охотники оказываются рядом, я слышу голоса. Очень много, и все они кричат о чем-то, но я не могу понять о чем.  — Я ничего не слышал. Возможно, это из-за того, что ты какая-то ненормальная.  Бонни скривила губы, одаривая его презрительным взглядом и снова утыкаясь носом в книгу. Они просидели в тишине несколько минут, а потом она снова заговорила: — У него из спины торчал кинжал. Что это может означать?  Кай пожал плечами. Возможно, если бы ему не было лень копаться в собственных воспоминаниях, он бы вспомнил, что это за кинжалы. А может быть, ему не было лень.  Может быть, он просто боялся вспоминать.  "Чертов трус. От этого зависит твоя жизнь, а ты боишься покопаться в этом дерьме в твоей голове! Тошнит от тебя. И ее тоже тошнит, уж будь уверен".  Он бросил на нее беглый взгляд, замечая, как она пробегает глазами по строчкам, напряженно выискивая каждое важное слово. Она была сосредоточенна, в отличие от него. Как-будто это не он, а она пробыла здесь двадцать лет. Хотя, возможно, он уже просто устал что-то искать. Надоело метаться без толку. Он уже давно не верил в возможность выбраться из этого места. Даже когда она и Сальваторе появились здесь, он лишь со скучающим видом мысленно послал их к черту.  — Смотри-ка! – вдруг воскликнула она, и он даже вздрогнул от неожиданности. — Здесь кое-что пишут о них. Это и правда духи мертвых ведьм, заключенные в броню, но ты кое-что упустил. Эти ведьмы были отшельниками, они ненавидели себе подобных. Именно поэтому при создании Охотников выбор пал на их души. Они должны были ненавидеть таких, как мы.  Все это прошло мимо его ушей, кроме ее "мы". Она сказала мы? Серьезно? Почему раньше это могло прозвучать как ругательство в ее исполнении, а теперь прозвучало вполне себе спокойно? — Ты вообще слушаешь меня? – строгий голос Бонни вывел его из размышлений и из себя одновременно.  Он хмуро кивнул, а она так удивилась тому, что он не нагрубил ей, что тоже замолчала. Прокашлявшись, она подхватила книгу поудобнее и продолжила: — Здесь есть и про кинжал. Ведьма, что заключает договор с Охотниками... Это ведь твой отец послал их сюда? — Ага.  — Ведьма, что заключает договор с Охотниками, – снова начала она. — закрепляет его кровью. И порез делается этим самым кинжалом, а потом помещается в специальное отверстие на его спине. Жутковато, конечно. Как думаешь, можно как-то разорвать договор с ними?  — Без понятия.  Бонни опустила книгу, с ненавистью глядя на него, а он лишь поднял брови: — Я тебя слушаю.  — Какого черта? Я думала, что тебе не должно быть плевать на это, но видимо, совсем наоборот! Меня они отпустили, а за тобой охотятся.   — Не пытайся пугать меня, – прорычал он, поднимаясь на ноги. — Я потяну тебя за собой в могилу, чтоб ты знала.  Она задохнулась от возмущения, но быстро успокоилась, подняла на него стальной взгляд и спокойно произнесла: — Ничего другого я от тебя и не ожидала.  — Вот и замечательно.  — Тогда ищи сам выход из ситуации! – внезапно вскричала она, кидаясь в него книгой, от которой он успешно увернулся.  Увесистый томик ударился о стену и плюхнулся на пол. Оба провели его взглядом, замерев на месте. Бонни не выдержала надругательств над книгой первой, рванула к ней, но Кай тут же перехватил ее за локоть, останавливая.  — Что еще? – процедила она, не смотря на него.  Вперившись взглядом в книгу. В эту сраную, долбанную, тупую книгу. Только бы не на него.  — Посмотри на меня.  Она хмыкнула, даже не шелохнувшись. А он ощутил, как внутри медленно вскипает ярость. Захотелось схватить ее за короткие темные волосы и запрокинуть ее голову так, чтобы она смотрела прямо на него. Чтобы даже взгляда отвести не могла.  — Отпусти мою руку.  В голосе титановая уверенность, ни грамма страха.  — Посмотри на меня.  — Нет.  — Посмотри на меня.  — Отпусти мою руку.  "Чертова упрямая ведьма! Она пожалеет, что устроила эти соревнования "кто кого переспорит"!" Не говоря больше ни слова, он хватает ее за волосы. Мягкие пряди стискиваются длинными пальцами, и Бонни толкает его в плечо, пытаясь вырваться. Он лишь сильнее сжимает в кулаке ее волосы, силой запрокидывает ее голову и наконец удостаивается яростного взгляда.  Если бы можно было убить взглядом, он бы уже был мертв.  — Я ведь просил тебя, – ласково произнес он, глядя, как она болезненно жмурится, как замирают слезы в уголках глаз.  — Я тоже просила тебя, – выдавливает она.  Он усмехается. Глупая маленькая ведьма. Неужели, думала, что они уже стали друзьями? Вот так вот просто. Раз! – и друзья до гроба? С ним такая херня не пройдет. Он ведь псих.  Кай сдержал нервный смешок, но Бонни заметила, как чуть дрогнули его губы.  Нестерпимо захотелось вцепиться ногтями в его лицо и разодрать его до крови. Она уже тысячу, нет, миллион раз пожалела о том, что предложила ему перемирие. Да она ведь убьет его сейчас. Пусть он только чуть ослабит хватку, она придушит его.  И Кай действительно разжимает кулак, и тогда Бонни вцепляется руками в его горло. От неожиданности он пошатывается, теряет равновесие, и они оба падают на земляной пол. Она хватает его за плечо, с силой дает пощечину, а потом ледяная рука сжимается на ее шее.  Воздух больше не поступает, и она только хлопает глазами, цепляясь и расцарапывая его руки до крови. С ухмылкой он наклоняется к ней, вглядывается в полное ненависти и страха лицо.  Она боится. Она в ужасе. И черт возьми, какой же это кайф – видеть ее такой.  И он клянется, что это в последний раз, когда медленно накрывает ее губы своими и разжимает руку на ее шее. Ее крик умирает в его рту, а руку, которую она вскидывает, наверняка для очередного удара, он перехватывает и впечатывает в землю. Она снова дергается, хочет вырваться, но уже в следующее мгновение отвечает на поцелуй, срывая ему крышу.  Обхватывает своими губами его, одной рукой сжимая рукав его рубашки, а он стискивает ладонью ее талию. Холодная земля неприятно прижимается к спине из-за задравшейся майки, но Бонни почти не чувствует этого.  Ей хочется умереть и жить одновременно.  Снова это неправильное ощущение. Сколько раз она уже предала саму себя? Скоро будет не сосчитать.  Она приоткрывает глаза и понимает, что Кай смотрит на нее.  "Посмотри на меня." Не моргая, она встречается с ним взглядом и словно проваливается куда-то вниз. Летит, кувыркаясь в воздухе, не в силах ухватиться за что-либо. Падая в бездну его голубых глаз, которые в хреновом освещении подвала казались черными.  А потом она слышит шаги. Этот звук такой посторонний, что она моментально приходит в себя. Отталкивает от себя опешившего Кая, приподнимается на локтях и испуганно смотрит на него. И понимает – он тоже слышал.  И едва они успевают вскочить на ноги, как сильный удар буквально откидывает ее в сторону. Она ударяется о стену спиной так, что даже слышит хруст. Боль в спине смешивается с криками голосов в голове. Сквозь угасающее сознание, она видит, как на пол падает Кай.  ••• Она приходит в себя от отвратительного запаха хлорки. Он ударяет в нос, заставляя ее вздрогнуть всем телом и подскочить на месте. Перед глазами все начинает вертеться с бешеной скоростью, и она даже не сразу понимает, где находится.  А потом вдруг осознает – она в школе. В спортивном кабинете с бассейном. Отсюда и хлорка.  Подскакивает на ноги, отчего начинает снова кружиться голова, но когда она слышит страшные булькающие звуки, моментально приходит в себя.  Кай сидит связанный совсем недалеко от нее. Голова его низко опущена, с волос капает вода. Рядом с ним стоит один из Охотников, в его руке какой-то сосуд. Бонни не сразу понимает, что происходит, а потом Охотник рывком запрокидывает голову парня и выливает ему на лицо содержимое сосуда.  И когда Кай кричит, а его лицо стремительно покрывают ожоги, до нее доходит... Сок омелы.  "Он жжется. Как кислота". Она не решается даже сдвинуться с места, чувствуя, как подгибаются от страха колени. Кай смеется, громко, почти истерично, и у Бонни мурашки бегут по телу от этого смеха.  — И это все? Да меня не убить просто так! – он вскидывает голову и обращает безумный взгляд на Охотника, чьи эмоции либо и вовсе отсутствуют, либо прочно скрыты маской. — Вы сделаете одолжение, если убьете меня. Конечно же, он говорил неправду. Он не хотел умирать, и она знала это. А они скорее всего знали, что его так не убить. Тогда зачем делают это?  Чтобы поиздеваться. Они же ведьмоненавистники. Для них его крики – райская музыка. А вот о себе она такого сказать не могла. Каким бы уродом он ни был, она не могла смотреть на то, как над ним просто издевались, словно он был животным.  Она клялась себе, что не будет жалеть его. И снова и снова жалела. Он был таким чертовски одиноким, никому ненужным. И он не был виноват в этом.  Она сделала шаг вперед. Что же делать? Что она – ведьма без магии, может сделать против могущественных существ? Ничего. Ничего. Ни-че-го.  А потом еще один шаг, еще один. Бросилась вперед, шлепая почему-то босыми ногами по мокрому и скользкому полу помещения. Протянула руку, почти выхватывая кинжал из спины Охотника, как вдруг мир перед глазами снова завертелся. Ей показалась, что она несколько раз перелетела через саму себя, прежде чем с ужасной силой ударилась о воду.  Перед глазами все помутнело, расплывалось на неясные силуэты, искажаемые угасающим сознанием и плотной гладью воды.