Сталь и кислота

Aidan Hawken – Wanna Be Sure Stephanie Schneiderman – Dirty and Clean

— Бонни, открой глаза. Бонни! Бонни!! Очнись! Голос был знакомый. Он пробивался к ней словно сквозь толщу воды, но Бонни никак не могла заставить себя открыть глаза.  — Очнись!!! Она вздрогнула, медленно открывая глаза и пытаясь поднять голову, которая казалась свинцовой. Она готова была поклясться, что когда отключилась, была в воде, но сейчас она находилась в какой-то светлой и просторной комнате. Здесь не было ничего, кроме стула, на котором она сидела и к которому была привязана.  Свет комнаты, похожей на вакуум, бил ей по глазам, и какой-то странный жужжащий звук больно отдавался в ушах.  Бонни зажмурилась и потянула руки вверх, пытаясь разорвать веревки, и яростно зарычала – связали ее крепко.  Кто-то осторожно коснулся ее плеча, и она снова сильно вздрогнула, отпрянув в сторону. Рядом с ней стояла маленькая девочка, лет восьми, с большими зелеными глазами и кудрявыми темными волосами. Бонни она показалась смутно знакомой.  А потом она поняла, что эта девочка – она сама в детстве.  — Кто ты? – вопрос, не требующий ответа, сам сорвался с губ, а девочка лукаво улыбнулась.  — А ты разве не знаешь?  — Почему я вижу тебя сейчас?  — Потому, что ты нуждаешься во мне. Сильно.  Бонни нахмурилась, буравя девочку глазами. Что если это очередной трюк Охотников? Они просто хотят усыпить ее бдительность, и на самом деле никакой девочки здесь нет.  — Ты сказала, что я нуждаюсь в тебе, – произнесла она, а девочка с готовностью кивнула. — И как же ты поняла это?  — Если я не помогу тебе сейчас, ты умрешь. Вода быстро заполняет твои легкие, ты умираешь. Поэтому я должна выпустить тебя.  — Кто тебя прислал? – голос у Бонни задрожал, потому что она и так знала ответ на этот вопрос.  — Бабушка, – просто ответила девочка и улыбнулась.  Девушка закусила губу, потому что глаза защипало от слез. Подумать только, она до сих пор умудряется заботиться о ней!  — Я одолжу тебе немного своей магии, но ты должна вернуть свою собственную, от которой отказалась.  — Как это возможно? – пораженно выдавила она из себя, а девочка лишь загадочно улыбнулась.  Накрыла ее связанные руки своими ладошками, и веревки тут же исчезли. Восьмилетняя Бонни протянула руку двадцатидвухлетней и снова улыбнулась: — Давай же!  Девушка неуверенно обхватила пальцами протянутую ладонь, и девочка потянула ее за собой.  Тут же она пришла в себя, давясь водой, заполняющей легкие. Сделала рывок вверх, но голова тут же закружилась от резкого движения. Бонни схватилась рукой за горло и снова попыталась всплыть на поверхность. Сделав еще несколько отчаянных толчков к спасению, она жадно вдохнула влажный воздух, пропитанный запахом хлорки.  Надрывно закашлялась, отплевываясь от воды и ошарашенно заозиралась по сторонам. Охотники и Кай по-прежнему оставались на своих местах, но парень выглядел гораздо хуже. Один из Охотников заметил ее, выхватил меч и направился к бассейну.  Стиснув зубы от злости, Бонни поплыла к противоположному бортику, ухватилась руками за выступающие перила и выбралась на скользкий и мокрый пол. Охотник тут же оказался рядом с ней, и девушка едва успела увернуться от удара. Острое лезвие меча едва не оставило ее без головы.  Она попятилась, оглядываясь по сторонам и лихорадочно соображая, чем можно обезвредить его. У нее была небольшая часть магии, но она не хотела тратить ее просто так. И тем не менее, пришлось.  Вытянув руку перед собой, она выкрикнула первое пришедшее на ум заклинание, краем глаза заметив, как Кай вскинул голову, изумленно глядя на нее. Охотника отшвырнуло назад ударной волной, но не причинило ему никакого вреда.  Бонни снова подалась назад, а потом и вовсе бросилась бежать. Поскальзываясь на мокром полу, она кинулась к трибунам, поспешно поднимаясь по ступенькам вверх. Загоняя саму себя в ловушку. Споткнулась о собственные ноги, но успела ухватиться рукой за спинку сидения.  Тут же ее схватили за плечи, потянули назад и она потеряла равновесие. В последнее мгновение резко развернулась и буквально на лету схватилась за рукоятку кинжала, торчавшего из спины Охотника. Лезвие выскользнуло из него, и она кубарем полетела вниз по ступенькам.  От удара о пол она охнула, схватившись за грудь и сдерживая крик. Наверняка, что-то сломала. Стиснув зубы, Бонни медленно приподнялась и выронила кинжал. С громким звоном он ударился о кафельный пол. Она подняла голову, ища глазами Охотника, но он застыл на том самом месте, на трибунах, откуда она только что упала.  Он не двигался и вообще не подавал никаких признаков жизни. Что за?.. И тут она поняла. Кинжал с кровью ведьмы, заключившей договор, давал им жизненные силы. Без него они – не более, чем железные куклы.  Девушка нервно рассмеялась от облегчения. Неужели, все так просто? И может ли быть так, что она тоже может стать их хозяйкой? Она перевела взгляд на кинжал, потянулась за ним, но тут же другой Охотник пинком отшвырнул его в сторону.  Бонни попыталась вскочить на ноги, но ее сразу же наотмашь ударили по лицу так, что девушка рухнула на пол. Стальной рукой Охотник схватил ее за горло и поднял в воздух. Она захрипела, пытаясь дотянуться ногами до пола, но ничего не выходило.  Воздуха катастрофически не хватает, а перед глазам все уже начинает мутнеть. Маска расплывалась перед глазами, а в голове начал звенеть нарастающий шум. Бонни схватилась пальцами за его руку, но тщетно. Хватка у Охотника была стальная.  И в тот момент, когда она уже наполовину проваливается в забытье, рука вдруг разжимается и девушка падает на пол, кашляя и даваясь воздухом. Охотник замирает на месте, с вытянутой рукой, а Кай с ухмылкой хлопает его по плечу и оборачивается к Бонни. Удивленно поднимает брови, вертит кинжал в руке и наигранно восклицает: — Боже, ты мне теперь еще и жизнью обязана!  ••• Бонни прижимает ватку, смоченную спиртом, к рассеченной брови и морщится от боли. Все ее лицо похоже на сплошную ссадину, а ребра и спина, кажется, и вовсе перемолоты в фарш. Она прислоняется к спинке дивана и старается не смотреть на Кая, чье лицо хоть уже и не выглядит так ужасно, все еще покрыто ожогами от омелы.  Он старательно, почти с остервенением оттирает кровь с кинжала и без конца хмурится. Ей хочется спросить, что не так, но она не решается.  Руки у нее все еще немного трясутся от пережитого, и она кусает губу, чтобы успокоиться. Все прошло, теперь все в порядке. Если заточение с психопатом можно назвать "в порядке".  Она тихо хмыкает и мысленно начинает считать дни. Пересчитывает снова и снова, и с ужасом понимает, что до Рождества осталась всего неделя. Внутри что-то болезненно сжимается. В Мистик-Фоллс и Уиттморе наверняка уже полным ходом идут приготовления.  Она поджимает губы и отбрасывает воспоминания. Еще не хватало ей слез сейчас. Слишком сильно она надеялась, что отпразднует любимый праздник дома. А теперь все надежды можно засунуть в задницу.  Бонни бросает быстрый взгляд на Кая и тяжело вздыхает. Черт возьми, он спас ей жизнь. Хотя, конечно, он сделал это не ради нее, но ведь мог вообще не делать! Это было так странно и неожиданно, что она понятия не имела, как вести себя с ним теперь.  В принципе, ничего не изменилось, они по-прежнему ненавидят друг друга.  И целуются иногда так, что срывает башню.  — Что ты собираешься делать с ним? – она кивнула на нож в его руке, чувствуя, как отчаянно розовеют щеки от тупых мыслей.  Кай поднял на нее глаза, половина его лица уже исцелилась, и скривил губы: — Тебе-то что?  — Пытаюсь понять твои действия.  — Наше сотрудничество закончено, зазнайка, – рыкнул он, а она закатила глаза.  — Ну разумеется, я просто... — Просто закрой рот.  Бонни стиснула челюсти, вскочила на ноги и подлетела к нему. Он поднял на нее усталый взгляд: — Что-то еще? — С тобой просто невозможно разговаривать нормально! — А кто заставляет тебя разговаривать со мной нормально? Раньше, знаешь ли, никто не пытался делать это.  — Я не твоя семья, Кай, – выпалила она и тут же пожалела о своих словах, уверенная, что реакция будет ужасной.  И она последовала тут же – Кай вскочил на ноги и с бешеным презрением взглянул на нее сверху вниз: — Не забывайся, Бонни. Мы не друзья и не приятели, чтобы ты говорила что-то подобное. И ты понятия не имеешь, какой была моя семья, ясно тебе? — О том, что они называли тебя "выродком", я понятие имею! – выкрикнула она в ярости.  — Заткнись! Закрой рот сейчас же! – процедил он, сверкая глазами и нависая над ней. — Иначе я уничтожу тебя.  — Ты можешь угрожать мне сколько захочешь, но что ты есть, Малакай Паркер? Что ты такое, кроме твоих тупых угроз, язвительных словечек и оскорблений? Стоит мне только разглядеть в тебе что-то хорошее, как ты тут же разубеждаешь меня в том, что это вообще существует! Почему ты просто не можешь... — Проваливай к чертовой матери, – прошипел он, и она заметила старательно скрываемый страх в его глазах.  — Чего ты боишься? Здесь ведь никого нет, – голос ее сорвался от внезапного осознания собственных слов.  Здесь и правда никого не было. Кроме них двоих. И они действительно могли бы спасти друг друга от безумия. Но это было почти так же глупо, как и невозможно. Тогда она видела, как он задыхается этим одиночеством, а сейчас и сама почувствовала то же самое. И от этого стало так страшно, что задрожали руки.  А потом она медленно просунула ладони под его опущенные руки, прислонилась к его груди и уткнулась носом в ткань рубашки. Он весь был пропитан этой болью, каждая клеточка его тела. И если раньше она ни за что бы не стала пытаться понять его, то сейчас, ощущая ту же самую боль, она винила себя за то, что вообще начала этот разговор.  Один только бог знал, сколько боли он вытерпел.  Он весь словно окаменел, и в ее голове мелькнула мысль – сейчас он ее оттолкнет и назовет идиоткой. Но ничего не происходило. Она просто обнимала его, и это было чертовки странно.  Она вдруг так остро ощутила, что все те поцелуи ничего не значат. Может быть, им нравилось это, хотя они упрямо отрицали это. А это объятие было совсем другим. Она словно ощущала все его существо. Он действительно был здесь. Живой и настоящий.  Образ психа и убийцы просто разбивался вдребезги, оставляя только напуганного мальчишку, который всю жизнь был никому не нужен и одинок.  Бонни прислонилась щекой к его груди, слыша, как размеренно и медленно бьется его сердце, и вдыхая его запах. Она утешала себя только одной мыслью – завтра они оба забудут об этом. Это объятие, как ее внезапное осознание, станет ничем иным, как простым воспоминанием, от которого они оба будут старательно уходить.  Неожиданно, он положил руку на ее затылок. Сердце пропустило удар, потому что ей показалось, что он хочет придушить ее, но он лишь прислонил ее к себе, зарываясь рукой в ее волосы.  Они простояли так неопределенное время. Она ощущала его дыхание, его теплую руку на своей голове и слышала, как стучит его сердце. Сжимая в руках ткань рубашки, разделяя его нескончаемую боль.  А потом он тихо произнес: — Ничего не было.  Она закусила губу и кивнула. Кай выдохнул и коснулся губами ее макушки.  — Это все не по-настоящему. Верно?  — Конечно. – произнесла она, прикрывая глаза. — Конечно, не по-настоящему.  — Хорошо, – внезапно севшим голосом произнес он. — Хорошо.