Сталь и кислота

Lana Del Rey – Money Power Glory Rihanna feat. Mikky Ekko – Stay Lady Gaga – Paparazzi

А в следующее мгновение Кай хватает ее за горло и с силой сжимает. Бонни едва сдерживает крик, потому что боль буквально ослепляет ее. Она и забыла, какого это. Когда твою магию наглым образом выкачивают из тебя. Словно ничего не произошло, Кай вытаскивает окровавленный нож из живота, раздраженно отшвыривает его в сторону и рывком притягивает ее к себе. Наклоняется к ее лицу и буквально выплевывает: - Мы, черт возьми, можем лечить сами себя. Забыла, Сабрина? Ее передергивает от этого прозвища, ей никогда не нравился этот комикс, да еще в исполнении Кая. Она хватается за руку парня, сжимающую ее шею, и поднимает на него глаза. Он ухмыляется, поднимает свободную руку и с легкостью отшвыривает к стене Елену и Деймона, попытавшихся помочь ей.  - Эх, доброта моя душевная, - пропел он, глядя прямо в глаза ведьмы. - Решил один раз в жизни поступить по-человечески и даже не получил благодарности! Наказать тебя или нет? - и эта фраза у него звучит так двусмысленно, что она снова пытается вырваться.  - П-пусти! - сквозь зубы цедит она, ненавидящим взглядом буквально прожигая дыру в его лбу.  - Наказать, - кивает парень, ухмыляется, и нож тут же оказывается у нее под ребрами.  Бонни вскрикивает, падая на пол, и самостоятельно вытаскивает кинжал, ощущая, как магия тут же начинает лечить ее. Оглядывается по сторонам, тяжело дыша, и понимает, что Кая и след простыл. Встать получается только с третьей попытки, и, пошатываясь, она подходит к помятым друзьям.  - Ты в порядке? - подскакивает к ней обеспокоенная Елена. - Нужна моя кровь? Бонни качает головой, рана уже исчезла, она почти забыла о ней. И пока Аларик помогает женщине по имени Джо подняться на ноги, а Деймон что-то обсуждает с Еленой, у нее в голове крутится только одно. "Не заставляй меня жалеть о том, что я вытащил тебя из 1994" *** - Ты серьезно, Кэролайн? - Елена переводит на нее взгляд, а Кэролайн согласно кивает. - Рождественская вечеринка? - Это же твой любимый праздник, ты будешь праздновать его с нами! Это же круто вдвойне! - Кэролайн копошится в огромной коробке, выуживая оттуда поочередно:цветные гирлянды, блестящие шары и фонарики.  - Да, - соглашается Бонни, устало прикладывая ладонь к шее.  Ей все кажется, что Кай продолжает душить ее. Ей даже кошмар этой ночью снился. Она спала в доме бабушки, окно было приоткрыто, и когда она встала, чтобы открыть его, он появился буквально из ниоткуда и чуть не прикончил ее. Она проснулась в холодном поту, дрожа всем телом. Но самое страшное было то, что окно было открыто на самом деле, хотя вечером она закрыла его. - Бонни?! Недовольный возглас Кэролайн заставил ее вздрогнуть и резко обернуться. - Что? - Ты вообще слушаешь? - Конечно, просто я не уверена, что пока Кай на свободе, мы можем думать о вечеринках. Форбс развела руками, беспомощно перевела взгляд на Елену и произнесла: - Скажи ей! - Мы все будем начеку, Бонни. К тому же, это ведь Рождество, никто из нас и не надеялся встречать его здесь из-за заклинания странников. - Чудесно, может, в таком случае вам стоит поблагодарить Кая за это и пригласить его на вечеринку?! - раздраженно бросила она, вставая со стула и выскакивая из комнаты. Иногда ей казалось, что она единственный взрослый человек в их сверхъестественной компании. Ну как они могут думать о веселье, когда все они теперь замешаны в заварушке Клана Близнецов? Если Кай начнет действовать, он может ударить по любому из них. Иногда ей казалось, что она единственная среди них всех знает его. Знает, кто он такой. Знает масштабы гребанной катастрофы. Спустившись вниз, она вдруг остановилась в коридоре. Неожиданно перед глазами мелькнула полыхающая гостиная дома Сальваторе. Бонни отшатнулась назад и тут же все исчезло. Удивленно моргнув несколько раз, девушка огляделась. Перед ней была та же самая гостиная, никакого огня, никакого отвратительного запаха гари. Неужели, у нее уже галлюцинации? *** Площадь Мистик-Фоллс переливалась всеми возможными цветами и ярко сверкала светящимися огоньками. Огромная елка в самой середине площади могла запросто участвовать в конкурсе на "Лучшую елку в Америке" и с легкостью победила бы. Что и говорить, если за дело бралась Кэролайн Форбс, то все обещало быть идеальным.  И даже лучше.  Бонни усмехнулась, наблюдая за подругой, которая, несмотря на то, что до начала праздника оставалось каких-то два часа, продолжала отдавать указания хмурым школьникам. Джереми распаковывал коробки с новыми гирляндами, а девушка не решалась подойти к нему и предложить помощь. С тех пор, как они расстались, они почти не разговаривали. Инициатором этого была Бонни, которая трусливо сбегала, едва замечала лохматую макушку младшего Гилберта неподалеку. Она злилась сама на себя - избегать кого-либо было совсем не в ее характере. Она никогда не боялась смотреть проблеме в лицо, а сейчас почему-то спасовала.  - Ах, эти чудесные неловкости между расставшимися возлюбленными! - Деймон театрально закатил глаза, прикладывая руку ко лбу, а Бонни пихнула его в бок. - Я сейчас расплачусь. - Я бы многое отдала, чтобы увидеть это. - Ты не видела Елену? - уже серьезнее добавил парень, а она пожала плечами. - Что, "чудесные неловкости между расставшимися влюбленными"? - хихикнула она, а Деймон снисходительно улыбнулся. - Нарываешься. И вообще, ты обещала замолвить перед ней словечко обо мне.  - Я сказала, что ты - любовь всей ее жизни, - Бонни повторила жест вампира, прикладывая ко лбу ладошку, а он закатил глаза. - Этого мало? - Она помнит обо мне самое плохое, что я когда-либо делал, что может быть хуже? - Быть взаперти в вымышленном мире с психопатом-убийцей? - приподняла брови Бонни, иронично глядя на Деймона. - Ладно, твоя взяла. - пожал плечами он и снова огляделся. - Надеюсь, она меня не избегает. Только этого мне еще не хватало.  - Вполне может быть, - крикнула она ему вслед, усмехаясь. - Девушки, они такие. *** Громкая музыка в зале раздражала ее. Едва ли не больше, чем Кэролайн, которая вынесла ей весь мозг фразами, типа "почему ты не танцуешь?", или "что за кислая мина?". И сколько бы Бонни ни объясняла ей, что внутри у нее противно ворочается дурное предчувствие, никто ее слушать не собирался.  - Рождественский маскарад явно не твое? - с улыбкой произнесла Елена, снимая с себя черную аккуратную маску и присаживаясь рядом с девушкой.  - Как видишь, - пожала плечами Бонни, вертя в руках свою собственную темно-зеленую маску, которую Кэролайн подобрала специально под ее болотного цвета рубашку. - Почему Деймона избегаешь? Елена подняла брови, всем своим видом показывая, что ее поймали с поличным. Нервно убрала пышно уложенные локоны с лица и пожала плечами: - Не знаю, готова ли я поговорить с ним. Я вижу, как сильно он старается, у него такие глаза, Бонни, - виновато заулыбалась подруга, а Бонни усмехнулась. - Но все, что я помню о нем - это ужасные вещи. - Вы просто обязаны поговорить. Он все сделает ради тебя, это все, что ты должна знать, Елена, - Бонни сжала ладонь подруги и ободряюще улыбнулась. - К тому же, это ведь Рождество. Попробуй поговорить с ним, ладно? Елена улыбнулась, кивнула и одними губами прошептала "спасибо". Неожиданно, кто-то тронул Бонни за плечо. Вздрогнув, девушка резко обернулась, натыкаясь взглядом на незнакомого парня в маске, протянувшего ей руку в перчатке. Неуверенно взглянув на засиявшую Елену, она подала ему руку, поднимаясь и следуя на танцпол, который был почти полностью занят танцующими парами. Не то, чтобы ей сейчас было самое время танцевать с незнакомцами, когда все дела в полном дерьме, но и сидеть весь вечер в одиночестве тоже не хотелось. Ей так отчаянно хотелось быть нормальной, обычной.  В принципе, после всего, что она пережила, танец с симпатичным незнакомцем самое нормальное, что может произойти в жизни обычной девушки.  Ощутив, как парень обхватил рукой ее талию, прижимая к себе, она положила голову ему на плечо, уже собираясь спросить, как его зовут, как вдруг ухо обжег горячий шепот: - Ну и какого черта я не получил приглашения? Внутри все оборвалось от страха и она дернулась, пытаясь вырваться: - Ты! Кай криво улыбнулся, чуть приподнимая маску и сверкая голубыми глазами: - Ты удивлена и, кажется, не совсем рада видеть меня.  - Ты издеваешься? - процедила она сквозь зубы. - Никто здесь не будет рад тебе.  - Ну, девушка, которую через пару часов начнут искать, очень даже рада была. - произнес он, касаясь губами ее щеки. - Она так стонала, когда я... - Заткнись сейчас же! - прошипела она, мысленно успокаивая себя и надеясь, что он всего лишь шутит. - Если ты хоть кому-нибудь попытаешься здесь навредить, я уничтожу тебя.  — Ревновать – это не комильфо, Бонни. И вообще, откуда столько злобы? Да еще и в такой праздник!  – его рука крепче обхватила ее талию.  — Все было вполне сносно до этого момента, – процедила она, чувствуя, как напрягаются его плечи под ее руками. — Отвали от меня, я не собираюсь танцевать с тобой!  — Тебя никто не спрашивает. – хмыкает Кай, резко наклоняя ее и придерживая за поясницу. — Ты будешь со мной танцевать, иначе я взорву здесь все к чертям собачьим.  Она задохнулась от возмущения, но желание перечить ему пропало. Она верила его угрозам, и знала, что лучше не испытывать его терпение. Остается только смириться и затолкать свою гордость куда подальше. От него ведь можно ожидать, чего угодно.  — Ненавижу тебя. – выплюнула она все-таки, прищуриваясь от злости.  Цветные лампочки на потолке предостерегающе засверкали, а одна из них даже лопнула. Кай иронично приподнял брови, наблюдая за тем, как начинает бесноваться различная техника и аппаратура, а потом медленно стянул с одной руки перчатку и обхватил ладонь Бонни, переплетая свои пальцы с ее. Девушка поморщилась, снова дернулась назад, но тщетно. Музыка начала прерываться, раздались помехи, а лампочки одна за другой начали лопаться. Кто-то вскрикнул, а потом чистый и громкий голос Кэролайн призвал всех успокоиться и подождать несколько минут, пока разберутся с неполадками. - Да, кстати, тебе не кажется, что после своего возвращения ты кое-что подзабыла? Какие-то определенные моменты из своей жизни в 1994? - невинно улыбаясь спросил Кай. Бонни изумленно вскинула голову, осознавая, что он сделал. Ярость медленно вскипала в ней, смешиваясь со страхом и этой тупой, идиотской неопределенностью. Зачем он сделал это? Чтобы насолить ей? Чтобы выставить ее дурой? Чтобы скрыть что-то?.. - Верни мне мои воспоминания, - прорычала она, впиваясь ногтями в его ладонь. - Нет, - просто пожал плечами он. - Если ты не вернешь мне их, то я... - Что сделаешь? - с наигранным интересом воскликнул он, и она едва не завизжала от того, что он так открыто насмехался над ней. Не верил ее угрозам. Словно ее слова были пустым местом. Словно она сама была пустым местом.  - Спасибо за танец, - бросил он, выпуская ее руку и приближаясь к ее лицу так близко, что она ощутила его дыхание - свежее и мятное. - Надеюсь в следующий раз услышать в свой адрес новые оскорбления и угрозы! А потом исчез также неожиданно, как и появился. Бонни поджала губы, потирая запястье и ощущая, как немного кружится голова. Он выкачал из нее слишком много магии. Рождество безнадежно испорчено. Любимый праздник детства превратился в самый настоящий кошмар. А стоило ей вспомнить, что он еще и убил кого-то, по спине пробежал холодок.  Если она сейчас расскажет друзьям, то на нее посыпется целый град из осуждений и прочей ерунды.  Почему ты нам не сказала? Почему не прикончила его сама? Почему не использовала магию? Почему не позвала нас? Да хрен она знает ответы на эти вопросы!  И поэтому никому ничего не расскажет. *** Кэролайн хмурится, злится из-за взбесившейся техники, которая подвела ее, и сидит у камина, уставившись на огонь. Елены нет, видимо, совет Бонни подействовал и она решила все-таки поговорить с Деймоном. Бонни смотрит на расстроенную подругу и ее так и подмывает рассказать ей о Кае, который явился без приглашения, чуть не убил ее и убил кого-то из гостей.  А еще, кажется, пытался поцеловать ее. От одной этой мысли ее передергивает. От одной лишь возможности этой мысли ей становится страшно.  И он украл ее воспоминания. Она заставит его вернуть их, даже если ей придется вытрясти их из него!  — Ну почему всегда все идет коту под хвост? – несчастно вздыхает Кэролайн, а Бонни пожимает плечами. — Мама сказала, что с электричеством все в порядке. Такое ощущение, что это все произошло из-за того, что это именно я.  — Все было не так плохо, – произносит Бонни, хотя мысли ее далеко от сорвавшегося праздника подруги.  "Она так стонала, когда я..." Господи боже мой!  Она даже подскочила с дивана, а Кэролайн удивленно взглянула на нее. Ощущая, как лицо начинает сумасшедше полыхать, Бонни бросает что-то вроде "мне пора идти" и кидается к дверям.  Лишь морозный воздух остужает ее и немного приводит в чувство. Она прикладывает к горящим щекам руки и качает головой. Это просто безумие какое-то. Она просто не может думать об этом. Она не должна, – она не смеет!, – думать о подобном!  Пусть он хоть перетрахает весь Мистик-Фоллс, ее это не должно волновать. Ни минуты больше эти мысли не пробудут в ее голове. Ни секунды!  Довольная удавшимся самобичеванием, Бонни приходит в дом бабушки, решая остаться ночевать там. С тех пор, как Сайлас убил ее отца, ей было страшно возвращаться в их дом. Ей казалось, что каждая вещь в нем будет разрушать ее, напоминая о тех словах, которые отец сказал о ней перед своей смертью. Напоминать, что она не попрощалась с ним и уже никогда не сможет попрощаться.  Она запирает дверь и прижимается к ней спиной. В гостиной стоит елка, которую она притащила только по привычке. Старые бабушкины игрушки казались ей самыми красивыми, а бумажные гирлянды они вырезали вместе, когда ей было девять.  И только оказавшись в доме, там, где нет шумной компании друзей, она осознает – она все еще одна. Жить в особняке Сальваторе она не может, да и не хочет, а домой ей возвращаться не к кому. У Кэролайн есть ее мать, Елена останется с Деймоном и Стефаном в особняке, а Джереми, Мэтт и Тайлер будут в доме Локвудов.  И только она здесь совсем одна. Кажется, с возвращением из 1994 ровным счетом ничего не изменилось.  Бонни решает, что уж в Рождество она плакать точно не будет. Снимает куртку, проходит в гостиную и несколько мгновений смотрит на сверкающую елку. Внутри что-то больно сжимается, потому что это первое Рождество, которое она встречает без семьи.  Мать не жила с ними, но у нее всегда была бабушка и был отец. Когда умерла бабушка, отец все равно был рядом с ней, а теперь нет никого.  Она раздраженно выдирает вилку из розетки и елка потухает. Комната погружается во мрак, и Бонни не желает находиться здесь больше ни секунды. Громко топая, она поднимается на второй этаж, в свою комнату и, оказавшись в ней, оглушительно хлопает дверью.  И только когда оборачивается к окну, понимает, что в комнате она не одна. Сердце обрывается и летит, летит прямо вниз, оказывается где-то в районе пяток, когда она видит его, стоящего у окна.  Прямо, как в ее сне.  Боже. Сейчас он ее убьет.  Просто-напросто прикончит ее.  Она делает шаг назад, когда замечает, что его руки по локоть перепачканы чем-то черным. Она даже не сразу понимает, что это кровь. А когда осознает, пытается открыть дверь, но та как назло не подчиняется.  Дрожа всем телом, Бонни прижимается лбом к двери и делает глубокий вдох. Магия у нее все еще не восстановилась, поэтому защититься ей практически нечем. Она слышит его тихие шаги, и когда он останавливается позади нее, она ожидает, что он сейчас вонзит ей нож в спину.  Как сделала она с кинжалом... И она едва не вскрикивает, когда он касается губами ее шеи. Так мягко, почти невесомо, что у нее подкашиваются ноги.  — Ты не должна испытывать ко мне жалость, – произнес он очень тихо, и она даже напряглась, прислушиваясь к каждому его слову.  Ей было жаль его. Где-то в глубине души ей казалось, что он не должен быть таким, что он не всегда таким был.  — Я не... — Ты не будешь жалеть меня, иначе я убью всех твоих друзей, – процедил он, зарываясь носом в ее волосы.  — Хорошо. Я не буду.  Она сжимает зубы, понимая, что каждое движение сейчас может стоить ей жизни, но все равно медленно оборачивается к нему. И видит напуганный взгляд совершенно сломленного человека, который кажется ей смутно знакомым.  Неужели, это он изъял из ее памяти? Признаки своей человечности?  — Тебе больно? – слова сами срываются с языка, но она почти не жалеет об этом.  — Нет, – холодно отвечает он, продолжая изучать взглядом ее лицо.  — Одиноко? – медленно произносит она, пытаясь найти ответ на свой внутренний вопрос.  Почему он все это делает? Зачем причиняет зло другим? Месть семье могла утолить его жажду крови, но они оба знают, что это не так.  — Тогда почему ты?.. — Мне скучно, – отвечает он и она даже делает шаг назад, потому что именно этого ответа она боялась.  Она хотела услышать все, что угодно. Злость, ненависть, гнев, обида, одиночество. Только не скука.  — Мне чертовски скучно, Бонни, – выдыхает он, наклоняясь к ней, и она закрывает глаза.