Выжившие

Несколько мгновений он молчал, испытывающе глядя на нее – Лайя не отвела взгляд, в нем читалась решимость и намерение идти до конца. Баал нервно усмехнулся и покачал головой: - Да, такого я не ожидал от нокс. Хотя мне кажется это разумной платой. Он еще раз глянул на спящего Арона, вспомнил о Саманте и Джоне. Что ж, его семья не останется без присмотра в его отсутствие. Его знания и опыт возродятся в его сыне, который все же будет жить, а значит, все было сделано не зря. Он слегка склонил голову. - Я не отступлю от своего слова, нокс. Я согласен на эту плату. Но вы должны мне рассказать, как вы смогли вылечить Арона. - Я расскажу, - мягко сказала другая женщина. – Опухоль, что вы диагностировали, стала следствием энергетических всплесков, вызванных чрезмерной активизацией мозговой деятельности. Она образовалась только потому, что мозг ребенка оказался не в состоянии адаптировать ту информацию, которую вы в него вложили насильственным способом. Можно объяснить и по-другому: мозг ребенка до года развивается столь интенсивно, что любые попытки ускорить этот процесс чреваты серьезными последствиями. Кроме случаев лечения последствий родовых травм, разумеется, но в этом смысле с Ароном было все в порядке. Таким образом, эта опухоль – доброкачественная, и она функционально задействована в работе организма. Удалять ее нельзя, это может привести к потере личности или смерти ребенка. Будь это взрослый человек, наследие харсизиса просто активизировало бы определенные участки мозга, без вреда для физического здоровья реципиента. Просто потому, что мозг взрослого уже развит до определенного предела, и в вашем случае – человеческий мозг задействует лишь мизерную часть своего потенциала. Но активно развивающийся организм грудного ребенка пока отторгает заимствованное наследие, бросая все силы на собственное развитие, хотя процесс адаптации, медленно, но все же идет. Чтобы он прошел и завершился безболезненно, чтобы опухоль исчезла, нужно, чтобы Арон стал взрослым. Иными словами, опухоль не исчезнет, пока мозг ребенка развивается столь быстро. - Ты, наверное, хочешь понять, как мы узнали о том, что ты создал харсизиса? – вступила в разговор Лайя, и Баал лишь кивнул в ответ. Все, что говорили нокс – было важным, и он собирался дослушать их до конца, хотя, если он скоро умрет, эта информация будет бесполезна. – Для этого мы должны рассказать тебе чуть больше о нас. Продолжительность нашей жизни не так велика, как у гуаулдов, ты это знаешь. Но нам, как и нашим союзникам Древним, доступно Вознесение. В отличие от них, мы всегда жили одной общиной, у нас нет потомков в других системах или Галактиках. И у наших Вознесшихся правила не так строги – мы друг с другом взаимодействуем. Предки и сообщили нам о том, что произошло. У некоторых из них уже был такой опыт – наблюдать всплеск и возмущение аур при создании харсизиса. Но в вашем случае возмущение было двойным: пострадала аура зачатого ребенка, и была оторвана часть ауры Саманты для возвращения к жизни твоего партнера-гуаулда с целью создания харсизиса. Оба эти деяния одинаково отвратительны с нашей точки зрения и расцениваются как преступления. Но ребенок не был виноват в том, что произошло. Мы приняли решение спасти Арона, но для этого ты должен был принять наше условие – так сказали предки. Один из них согласился поддерживать здоровье ребенка, пока он не станет взрослым и не будет способен справиться с наследием самостоятельно. Вознесшийся изолирует опухоль, не прерывая ее связи с остальной частью мозга – задействует недоступный нам вид энергии. Ребенок будет нормально жить и развиваться, пока не придет его время. И тогда Вознесшийся уйдет, а Арон сможет решить свою проблему сам. Вот что произошло, если кратко. Тебе все понятно, Баал? Что-то требуется разъяснить? - Нет, не нужно. Главное я понял – Арон в безопасности, потому что он под опекой Вознесшегося. Когда повзрослеет – опекун уйдет, но мой сын сам сможет справиться с этой опухолью. - Все верно, кроме того, на этапе взросления именно опека Вознесшегося сможет удержать харсизиса от превращения в монстра. - Почему такое произошло именно с Ароном, ведь с другими харсизисами такого не было? - Потому что другие гуаулды искусственно ускоряли рост ребенка, за год доводя до 9-10-летнего биологического возраста, после чего можно было делать харсизиса носителем, что сводило на нет все негативные последствия и убирало опухоль. - Да, этот момент я и упустил, - усмехнулся Баал. – Та машина Древних, что вы забрали у ашенов, могла бы помочь, если бы мы использовали ее сразу после рождения Арона. – Не дожидаясь ответа нокс, гуаулд продолжил свою речь вопросом, - так, что, у меня будет время проститься с близкими и друзьями, или мне нужно будет умереть прямо сейчас? Нефрайю за его спиной сдавленно охнул, незнакомая женщина в ужасе прижала руку ко рту, а Лайя испуганно округлила глаза: - Ты…что? Ты, что, подумал, что мы спасли твоего сына, а тебя сейчас убивать будем? - Ну, не обязательно вы будете, - пояснил гуаулд, - может, поручите кому-нибудь. Или мне нужно будет совершить самоубийство? Я не отказываюсь от своих слов, нокс. - Но ты неправильно понял наши! – в отчаянии воскликнула Лайя. - «Ты умрешь – такова плата», - процитировал гуаулд, - это можно понять по-другому? - Подожди – ты, что, был готов … умереть? Вот так, прямо сейчас? – в голосе Лайи уже сквозили истерические нотки. - Ну, вообще-то, я рассчитывал, что вы все же дадите мне хотя бы попрощаться с Джоном и Сэм… - Ты с ума сошел? – она уже кричала, - после всего, что ты о нас знаешь, ты думаешь, что мы способны на такое? - Ну, кто вас знает, на самом-то деле? Ты выглядела вполне рассерженной, а я совершил, по твоим словам, преступление, подобное условие выглядело вполне уместным. А я был готов на любые жертвы, лишь бы мой сын выжил. - Ты меряешь всех по себе, правда? – покачала головой другая нокс, отойдя от шока. – Мы имели в виду, ты не будешь цепляться за жизнь, когда придет время умирать, не сменишь носителя, не возьмешь хозяином этого мальчика. - Ну, тогда, получается, вы тоже плохо меня знаете, раз меряете той же меркой, что и других гуаулдов. Я никогда не собирался делать собственного сына своим носителем. Это извращение. К тому же, я люблю его мать и не собираюсь отказываться от нее. Тем не менее, я клянусь, что не буду цепляться за жизнь, когда придет время умирать, не сменю носителя и не возьму хозяином этого мальчика. Теперь формальности соблюдены? - Но зачем же ты тогда создал харсизиса? – недоуменно спросила Лайя. - Исключительно для того, чтобы передать свое наследие – знания и опыт. Видите, все проще, чем вы думали. Я понимаю, что мою расу уже не возродить, да и не хочу этого. Но я хотел, чтобы у меня был настоящий наследник, хотя бы и человек. Знаю, вам трудно это понять. - Ты совершенно невозможная личность, Баал, - устало сказала Лайя, махнув рукой. – Иногда ты кажешься бездушным монстром, а иногда заставляешь других чувствовать себя таковыми. Баал усмехнулся снова, усиливая озвученный ею эффект: - Так, что, я правильно понял, мне не нужно умирать прямо сейчас? - Перестань так говорить! – она снова повысила голос. – Мы просто хотели убедиться, что ребенок будет рядом с тобой в безопасности. - Это мой сын. – Глаза гуаулда сверкнули, - конечно, он со мной в безопасности. Но я благодарен вам за то, что вы сделали для него. Поверьте, это стоит моей жизни. И я выполню ваши условия, сдержу клятву. Он подошел к Арону и взял его на руки – малыш продолжал спать. Нефрайю привел Джона, вдоволь наигравшегося с ребятами и тоже уже засыпающего. Ноксы перенесли их прямо к дому, чтобы не утруждать старшего ребенка. Поводив взглядом Баала с сыновьями, вошедших в дверь, Нефрайю задумчиво спросил: - Ты поняла, что он обещал на самом деле? - То, что мы и просили, - устало ответила она. - Ты была не слишком внимательна к его словам, да? – печально улыбнулся мужчина. – Он сказал, что не будет цепляться за жизнь, когда придет время умирать. - Да, так он и сказал, но мы же объяснили… О, нет! - простонала Лайя. – Он снова понял слова буквально, да? Он и от клона откажется, что ли? И не позволит себя исцелить? - Получается, так. Я тоже только сейчас осознал, почему-то. - Но изменить тоже ничего нельзя, - она покачала головой, чуть не плача. – Предки засвидетельствовали клятву и приняли ее. - Знаешь, - серьезно сказал Нефрайю, - мне кажется, нам нужно поменьше заглядывать в прошлое, рассуждая о деяниях других, и больше думать о настоящем, Лайя. Может, тогда в будущем мы сможем исправить не только чужие, но и свои ошибки. *** Устроив детей в кроватках, Баал пошел в спальню. Сэм все еще спала, и он не стал ее будить. Больше всего ему хотелось лечь рядом, обнять ее и провалиться в глубокий успокаивающий сон, но он не мог себе этого позволить. Предстоял нелегкий разговор, и ему было необходимо подготовиться. Как рассказать ей о том, что произошло, и не потерять ее любовь и доверие? Возможно ли это в принципе? Гуаулд прикрыл глаза и начал медитировать, пытаясь найти выход в глубине собственного разума. Саманта проснулась от детских криков. Но это не были крики боли, как тогда, когда она уснула. Она уснула? Ах, да, Баал помог. Наверное, надо поблагодарить его за это. Но крики детей – да, обоих мальчиков, были, скорее, возбужденные и радостные, уже через минуту они переросли в отрывочные возгласы, потом – лепет и бормотание. Значит, Арон больше не испытывает боли? Кто-то помог ему исцелиться? Неужели, все-таки Баал смог? Саманта вскочила с кровати и бросилась на звуки: дети были в своей комнате. По середине валялась большая куча игрушек, в которых они деловито копались, отдельные даже разбирали на запчасти. Крики были вызваны, вероятно, этим захватывающим занятием. Баал сидел неподалеку, скрестив ноги, и наблюдал за игрой ребят. Увидев жену, он улыбнулся: - Ты уже встала? Хорошо. Видишь, у нас для тебя сюрприз. Она счастливо улыбнулась ему, потом снова перевела взгляд на детей. Арон выглядел вполне бодрым и веселым, светлое личико здорового ребенка сияло любопытством, он увлеченно стучал игрушкой по полу и лепетал, видимо, что-то объясняя брату. Больше всего на свете Сэм сейчас хотела подхватить младшего на руки и зацеловать, сжав в объятиях. Но малыш был так увлечен игрой, что даже не заметил ее, и она просто подошла и села рядом с мужем. Взяла его под руку и положила голову на плечо. - Спасибо тебе, - прошептала она, чтобы не отвлекать мальчиков. - Мне – не за что, - так же тихо ответил он. – Благодарить нужно Джона и нокс. - Нокс? Так это они! Где ты их нашел? - Это не я. Они оставили Джону портал, который ведет в их новое жилище, и сказали воспользоваться в крайнем случае. Вчера как раз крайний случай и наступил. Но давай поговорим об этом не здесь, не при детях. Разговор будет долгий. Потом они отправились в гости к ашенам – успокоить их. Молена не могла поверить своим глазам, видя здорового и спокойного Арона. Диагностика, между тем, показала странную вещь – на мониторе место очагового затемнения, обозначающее опухоль, было как будто размыто, оказалось невозможно определить ни объем, ни плотность этого образования, ни, даже, было ли оно там вообще. Но главное – Арону это больше проблем не доставляло, оснований не верить ноксам не было. Чуть позже, отправив детей на прогулку, как обычно, они, наконец, поговорили. Он рассказал ей все – начиная с того самого момента, когда понял, что в ней присутствует личность токра, как отпечаток в сознании. Как после рождения Джона почти каждую ночь, усыпив Сэм, кропотливо работал, используя кара-кеш, собирая осколки воспоминаний Джолинар в целую личность, словно склеивая разбитую керамику. Как блефовал, шантажируя токра, как вместо того, чтобы уничтожить, дал ему жизнь и новое тело. Как поссорился с нокс, настояв на возобновлении договора, как с помощью Джона встретил их снова. Рассказал, как именно они спасли Арона. Умолчал он только о том, какую плату они потребовали. Не стоило отравлять Саманте жизнь еще и этим откровением. Она слушала молча, не перебивая, хотя Баалу, наверное, было бы легче, прояви она хоть какие-то эмоции. Он закончил рассказ, и она впервые за все время, как он начал говорить, посмотрела ему в глаза. - Если бы у меня появилось хоть мизерное подозрение, что именно ты задумал… - она сделала паузу, покачав головой, и в мыслях гуаулда промелькнуло сразу несколько вариантов продолжения фразы: «я бы убила тебя на месте», «я бы покончила с собой», «я бы не позволила тебе снова прикоснуться ко мне». Но реальность преподнесла ему сюрприз. – Я бы рассказала тебе, что сама знаю о харсизисах. - Ты? Знаешь о харсизисах? – его недоумение сопровождалось всплеском эмоций, сверкнули бело-золотистым светом глаза. - Более того, я была лично знакома с одним. - Интересно, как? – он с недоверием покачал головой. - Ты же помнишь, что вся Система гонялась за харсизисом Апофиза? Неужели сам не принимал участия в поисках? – она усмехнулась, словно подначивая его. - Помню. Но я не гонялся, я тогда еще только собирал силы и укреплял свою цитадель. Я слышал, тот ребенок погиб. - В каком-то смысле, так и есть, - согласно кивнула Сэм, - он вознесся. - Харсизис? Вознесся? – в голосе Баала был слышен явный скепсис. - Да, причем, у нас на глазах, на базе Шайенн, - она спокойно кивнула ему. - Ты… доверишь мне эту тайну? – он спросил очень осторожно, будучи уверенным, что важнее, чем это, признаний она сделать больше не сможет. - Да разве это тайна? – к его удивлению, она махнула рукой, горько рассмеявшись, - особенно, для тебя, и, особенно, теперь! Мы вообще имели к этому отношение только потому, что Апофиз украл жену Даниэля, Шарэ, чтобы сделать ее носителем Амонет. Собственно, программа Звездных Врат Земли возобновилась именно тогда. Год спустя после того, как Апофиз украл Шарэ с Абидоса, мы вдруг обнаружили ее именно там. Она была беременна на последнем месяце. Амонет в ней спала, чтобы ребенок смог родиться живым. - Это правильно, - кивнул Баал, подтверждая ее слова. - Ребенок родился прямо на Абидосе, мы не успели переправить Шарэ на Землю, потому что за ним явился Херу’ур. Мы смогли спрятать ребенка у его деда – Казуфа, отца Шарэ. Но через несколько месяцев мы узнали, что Амонет забрала ребенка, но не отдала его Апофизу, потому что тот считался к тому времени мертвым. Желая спрятать харсизиса от других гуаулдов, она отправила его на Кэб. - Вот оно что! – снова кивнул гуаулд, - но он же был слишком мал, чтобы вознестись тогда? - Его взяла под свою опеку Вознесшаяся Древняя – Ома Десала. - Опека? Так же, как и в нашем случае? Ребенок был болен? - Этого я не знаю, но наверняка, в том случае до развития опухоли дело не довели. Еще через год ребенок снова появился на Абидосе, но на вид ему было 9-10 лет. Мы все были уверены, что Апофиз генетически ускорил его рост, чтобы взять носителем. - И что дальше? - Мы привели его на Землю. Мы не считали харсизиса монстром, просто обычным ребенком, в котором есть знания гуаулда. Но он не поделился знаниями. Он показал нам, насколько они могут быть опасны для нас. Он погрузил Даниэля в некое подобие сна, в котором тот получил знания харсизиса. Даниэль рассказывал, что в том сне он потерял человеческую суть, стал монстром, безжалостно уничтожавшим все и всех, что стояли на его пути: близких, друзей, целые города, поскольку вместе со знаниями ему передалась и личность Апофиза – его память и ненависть, в том числе. Даниэль очнулся от этого кошмара, только когда осознал, что знания гуаулдов – это не то, к чему стоит стремиться людям. И тогда Шифу – так звали мальчика, вознесся прямо на наших глазах. Даниэль долго не рассказывал о том, что было в том сне – лишь спустя несколько лет, но я хорошо помню его рассказ. И то, что ты говоришь об Ароне… да, пока Вознесшийся удерживает его от превращения в монстра. А что будет потом, когда опека исчезнет? - Нокс сказали, что опасности для здоровья в этом случае больше не будет, он сам справится с опухолью… - Ты не слышал, что я только что говорила? Дело не в здоровье, Баал! Я не хочу, чтобы мой сын стал монстром, уничтожающим все вокруг! Я не случайно говорила тебе в нашу первую встречу, что знания гуаулдов опасны для человека. Впервые в жизни Баал не знал, что предпринять, на самом деле, не знал. Он был не готов к такому повороту, ждал от нее истерики, обвинений в обмане и манипуляциях. В измене, наконец. Но все оказалось гораздо сложнее. Гуаулд просто молчал, не в силах произнести ни слова. А она по-прежнему смотрела на него, прямо в глаза. И он не выдержал, отвел взгляд первым. Ее голос прозвучал четко и размеренно, в нем был слышны металлические нотки. Казалось, сейчас с ним говорит не его любимая нежная Саманта, а полковник Картер, с которой ему довелось быть врагами. - Я сейчас иду к нокс. Я хочу знать ответы на свои вопросы, чем быстрее, тем лучше. Если хочешь, мы пойдем вместе. Баал только кивнул, не решаясь спорить с ней на этот раз. Нокс они нашли быстро. Лайя, нахмурившись, выслушала опасения Сэм, а потом сказала: - Мне недостаточно твоих слов, Саманта. Позволь мне заглянуть в твою память, чтобы сделать правильные выводы. Сэм позволила. И, к ее удивлению, после просмотра нужных эпизодов, Лайя облегченно улыбнулась. - Большинство твоих опасений беспочвенны, это я точно тебе говорю. Что касается харсизиса по имени Шифу… Боюсь, на самом деле, вы никогда с ним не встречались, с тех пор, как он родился. По крайней мере, до его Вознесения. Я знаю Ому, она бы никогда не стала так рисковать, особенно после ошибки с Анубисом. Тот ребенок на Кэбе был иллюзией, чтобы вы убедились, что беспокоиться не о чем, и у нее все под контролем. Однако доктор Джексон начал путь к вознесению, что впоследствии сослужило и ему, и вам хорошую службу. Появление Шифу на Абидосе и потом вся эта история с погружением в сон… это была сама Ома, я почти не сомневаюсь в этом. Либо, возможно, и сам Шифу, но уже после Вознесения. Не Вознесшийся не может обладать столь сильными ментальными способностями и не может использовать силу стихии, как это сделал мальчик, впервые появившись перед вами из вихря. - Значит, ты не считаешь, что наследие харсизиса превратит Арона в монстра, когда ваш Вознесшийся закончит опекать его? - Не обязательно, Саманта, - серьезно пояснила Лайя. – Если ребенок будет расти в любви и заботе, научится любить сам, он никогда не превратится в монстра только потому, что его знания принадлежат поколениям гуаулдов. - А что насчет отпечатка личности Баала? Даниэль рассказывал, что в своем сне он расправился, прежде всего, с врагами Апофиза, начиная с Тилка. - Ваш сын, Саманта, вырастет самостоятельной личностью. Может быть, он и будет мыслить так же, как и его отец, но не забывай, что Баал – это не Апофиз. В нем нет той ненависти, что была характерна для прежних гуаулдов. Правда, есть еще и второй гуаулд, передавший часть наследия… - Ну, об этом я бы точно не стала беспокоиться, - Сэм облегченно вздохнула и махнула рукой, - я знаю Джолинар, в ней никогда не было ненависти. - Откуда ты можешь это знать? - Лайя с сомнением покачала головой. - Она – токра, - вмешался Баал, - вернее, теперь – он. - Токра? – настал черед нокс удивляться. – И она согласилась принять участие в Ритуале? Немыслимо. Я знаю, ни один из них никогда не пошел бы на такое! - Я использовал шантаж и обманул ее, - мрачно сказал гуаулд. Ему не хотелось сообщать Лайе такие подробности, но вот, пришлось. – Но она сказала, что вложила в ребенка любовь к людям. Саманта права, здесь не о чем волноваться. Они вели разговор у озера, ставшего своеобразным местом встреч представителей разных рас на планете. И в этот самый момент к беседе присоединился еще один участник. - Могу и я кое-что сказать, раз уж тема меня касается? – сказал Хлоттен, подходя к ним. Странно, но никто из них не заметил, как он появился поблизости. Сэм во все глаза смотрела на того, чье сознание было долгое время частью ее собственного. Она помнила, как выглядела прежний носитель Джолинар, много раз вспоминала. И вот, теперь, видеть перед собой мужчину – было как-то странно. Хотя, что странного? Симбионты меняют тела носителей, часто не выбирая пол. Бывший токра смотрелся в новом теле гармонично – да, ведь Баал конструировал нового носителя для себя, но проявил щедрость. - Хлоттен. – Приветствовал его Баал. - Баал. – Легкий кивок в сторону гуаулда, и токра посмотрел на Сэм. – Я передал ребенку многое, не только любовь к людям, Саманта. Историю нашей расы, нашего противостояния с гуалдами. Я сделал все, чтобы Арон смог сделать выбор и не превратился в чудовище, уничтожающее все вокруг и самого себя. - Спасибо, - искренне ответила Сэм. И замолчала, потому что не знала, что еще сказать. Пауза затянулась, ее прервала Лайя. - Значит, ты – токра, а не гуаулд? - Да, я был токра. – Отозвался Хлоттен. – А вы – нокс, и живете в подземном городе асгардов? - Верно, но живем мы там только временно, - с неохотой сказала Лайя. – Об асгардах мы поговорим позже, если не возражаете. Сейчас мы говорим об Ароне. Саманта, ты убедилась, что с ним все будет в порядке? - Я убедилась только в том, что у него будет выбор, - покачала она головой, - но это – все равно лучше, чем стопроцентная гарантия превращения в монстра по достижении совершеннолетия. - Ну, раз мы все выяснили, можно продолжать спокойно жить? – оптимистично сказал гуаулд, улыбаясь. Однако его улыбка исчезла, стоило Саманте внимательно, с прищуром посмотреть на него. - Хлоттен, я бы хотела пригласить тебя в гости, - тактично сказала нокс, понимая, что супругам есть о чем поговорить наедине. - Да уж, сколько раз видел энергетический барьер, а внутри так и не довелось побывать. –Радостно закивал бывший токра. - С удовольствием приму твое приглашение, Лайя. Когда эти двое ушли, Баал первым нарушил молчание: - Ну, что скажешь теперь? Больше нет опасений? Честно говоря, я и не сомневался, что эта Древняя вас тогда провела, словно маленьких детей… Саманта аж задохнулась от обиды. И после всего, что Баал натворил, он еще и издевается! Резкий ответ сорвался с ее губ прежде, чем он дал понять, что таким образом пытался шуткой разрядить ситуацию. - Кто бы говорил! Видимо, генетическая память предков передалась тебе не полностью, раз ты так и не понял, как правильно делать харсизисов! Даже тупица Апофиз - и тот все сделал правильно! - Значит, по-твоему, я глупее Апофиза, да, Саманта? – он зло сощурил глаза, но ее это не испугало. В конце концов, имеет она право высказать то, что думает, ему в лицо, после всего, что было?! - А как назвать то, что ты не предусмотрел такой мелочи, как влияние твоих знаний на здоровье ребенка? Ты ведь даже не задумался об этом, да? - Я не хотел причинить вред ребенку, и ты знаешь это, Саманта. Но я чувствую, что у тебя есть ко мне претензии. Давай, не стесняйся, выскажи сейчас. Скажи все, что ты на самом деле думаешь обо мне. Сэм усмехнулась и подумала, что главное теперь – не перегнуть палку. Баал, разумеется, ждал критики, возможно – оскорблений, и, безусловно, все это он заслужил. Не стоит его разочаровывать. Но он и понятия не имеет, что она сейчас чувствует и что на самом деле хочет ему сказать. - Ну, тогда, слушай. – Обманчиво-спокойным тоном начала она. – Ты ничего не делаешь без выгоды для себя. Даже помогая другим, ты просчитываешь, что будешь с этого иметь сам. А я была воспитана на Земле, в семье, где считалось, что добрые дела творят бескорыстно, иначе они обесцениваются. Баал слушал, внешне оставаясь бесстрастным, лишь кисти рук сжимались в кулаки. Спокойствие, главное – сохранять спокойствие. Она не знает, какую цену он обещал за жизнь Арона, пусть и не знает. Она – всего лишь обычная таури, пытается измерить его дела своими категориями. Странно, но еще совсем недавно он был о ней другого мнения. Между тем, Саманта продолжала. - Ты когда-нибудь интересовался, что думают о тебе окружающие? Какое мнение у них о том, каковы твои мотивы в том или ином поступке? Нет, ты никогда не заботишься об этом. Только о том, какую выгоду в результате ты получишь. Или те, кто, в свою очередь, нужен тебе для каких-то других целей. Ты – законченный эгоист, Баал, я всегда это знала. - Серьезные обвинения, Картер, но ничего неожиданного, - ледяная усмешка мелькнула на лице Баала. – Что же еще ты хочешь мне сказать? - А еще я давно хотела тебе сказать, - ее тон неуловимо изменился, стал более мягким, просто Баал не сразу это осознал, будучи в раздражении от предыдущих обвинений, - что никогда не встречала такого самоотверженного эгоиста, как ты. Что лично мне наплевать, какие мотивы движут тобой, когда ты совершаешь добрый поступок, ведь главное – ты помогаешь другим. На этих словах она сделала к нему шаг, преодолевая расстояние между ними, и обняла его. Это оказалось для него такой неожиданностью, что он даже не сразу отреагировал, обняв ее в ответ. Прижавшись щекой к его груди, она продолжила: - А еще я хотела тебе сказать, что понимаю твою потребность передать свои знания собственному сыну. Я бы даже никогда не предположила, что ты захочешь сделать его носителем, я ведь хорошо знаю тебя – такого, каким ты был, и такого, каким стал здесь. И, кстати говоря, будь у Апофиза хоть половина твоего ума и воли, еще неизвестно, чем бы закончилась наша с ним война. Она стояла, прижавшись к нему, и говорила свои слова, уткнувшись ему в грудь. Она чувствовала, как сильно бьется его сердце, как никогда часто. Он выдохнул, и ей показалось, что с трудом. Баал и правда некоторое время не мог поверить, что она все это сказала. Что она на самом деле не ругает его, а поддерживает. Да, такого он точно не мог предположить. - Это значит, что ты не сердишься на меня? – осторожно спросил Баал, все еще ожидая негативной реакции. - Как же не сердиться? Конечно, сержусь, - она подняла лицо, но на ее губах появилась лукавая улыбка, явно контрастирующая со смыслом высказывания. – Если не брать в расчет того, что ты изменил мне с токра… - он хотел возразить, но понял, что это вовсе и не обвинение, после того, как она приложила указательный палец к его губам, - так я еще и лишилась львиной доли удовольствия, на которое рассчитывала. Выходит, ты обманул меня… - А ты все еще хочешь получить то самое удовольствие, да, таури? – он понял правила игры и усмехнулся, сверкнув глазами, чувствуя, как по телу пробежала волна энергии. – Значит, ты не боишься, что однажды утром проснешься и обнаружишь себя в цепях? - Очень боюсь, - она слегка закусила губу, глядя ему в глаза, - но надеюсь, что на этот раз не захочу забыть то, что произойдет после этого. - Обещаю, - серьезно сказал он, - что обязательно захочешь повторить, и не раз. Она снова спрятала лицо у него на груди, и на этот раз говорить начал он: - Знаешь, то, что я сказал насчет Древней – я не хотел тебя обидеть, я просто пытался пошутить. Все-таки, Вознесшихся трудно понять, у них свои принципы, которые нам, простым смертным, не понять. - Это верно, понять их трудно. Но не невозможно. – Вздохнула Сэм. – В глубине души, я думаю, они завидуют тому, как живем мы, не ограниченные правилами, которые связывают их. - Откуда ты знаешь? – усмехнулся он, - или ты мне расскажешь еще одну захватывающую историю своих отношений с Вознесшимся? - Как ты точно сформулировал - с ума сойти! – рассмеялась Сэм. – Я была знакома с одним Вознесшимся, который, ради того, чтобы узнать меня получше, совершил Нисхождение. - Да, ты полна сюрпризов, Саманта. Подумать только, даже Вознесшийся пал жертвой твой красоты и обаяния. – Он покачал головой, крепче прижимая ее к себе, - иногда мне даже кажется, что это не я оказал тебе честь, выбрав в супруги, а ты снизошла до меня, простого Системного лорда! - Оказал мне честь? – она расхохоталась. – Твое завышенное самомнение неистребимо, Баал! - Будем считать, что мы стоим друг друга, таури, - сказал он утробным голосом гуаулда, но потом совсем по-человечески рассмеялся, - ведь, в конце концов, мы вместе. И у нас двое прекрасных сыновей. - И мы любим друг друга, - добавила она, обвивая его шею руками, - это главное. Страстный поцелуй завершил этот, без сомнения, трудный для обоих разговор. Может быть, они и не раскрыли друг другу всех своих тайн, но собирались сделать все возможное, чтобы быть счастливыми.