Повороты

Мастер, грузный мужчина уже в возрасте, мерил своими шагами комнату, пока Рин, завернутый в какое-то странно пахнущее стеганное одеяло пытался отойти от того, что видел. Там, на улице, все вроде было приглушено, но стоило зайти в помещение, как пришло полное осознание, что случилось. Да и тот факт, что убийца мог бы и от него избавиться заодно расслабиться не дал. От каждого шороха, шага и вздоха хотелось скорее забиться в угол. Герцог сопел рядом, под боком, а всем уже и наплевать, что благодаря же ему сейчас весь пол гильдии в грязи. Странно, конечно, но только что они двое видели человека, мертвого человека, что недавно был еще живым, а Герцог уже в забытье. Мастер же видел большее, что не смог сразу заметить удивленный и перепуганный молодой волшебник, а именно следы борьбы и другие страшные ранения. Она просто бы так не сдалась, не вступив в битву. - И ничего более? - наконец задал вопрос мастер, спустя некоторое время после короткого расспроса о происходившем, здраво понимая, что все-таки парнишке нужно отойти от шока. - Там это... - робко начал тот, сжимая в руках чашку с горячим напитком. В любой бы другой момент он такими темпами обжегся, но странное чувство холода, что было и внутри, и снаружи, даже появлялось из щелей под дверью, из, казалось бы, захлопнутого окна, не давало почувствовать жар. Наоборот, было истошное желание хоть в костер сунуться, лишь бы липкий холод исчез, - Так и было, правда, вот, записи, там, ну ее записи... Короче, там лежат, ну, на стойке, в общем... - что-то невнятно бормотал тот, но потом бросил свои объяснения, а пес зашевелился во сне под боком. Мастеру было достаточно и такого, вроде бы несвязного, набора слов. Ничего не сказав, тот видимо вышел на поиски злосчастной книжки в кожаном переплете, оставив этих двоих в своем кабинете. Герцог непонимающее, как только могут смотреть собаки, уставился на дверь, а потом и на Рина, ожидая чего-то. - М-да, придется нам с тобой как-то оправляться, что ли, - Рин оторвался от чашки и положил теплую руку на голову пса, - Хотел я, значит, просто жить, а со мной такая вот херня случается... А Герцог смотрит внимательно, ловя каждое малейшее движение Рина, с неким пониманием в глазах, что несвойственно такому существу, скорее, присуще больше человеку. А вот Рин понимает, что просто так от него он не отвертится. А лучше заберет к себе. Неплохо же найти себе друга, не так ли?

***

Эшли было обидно, как никогда не случалось в жизни, когда она, уже не сумевшая ловить ртом воздух, летел куда-то в темноту. Нет, в пустоту. Ну или не летела, а может двигалась. Одно оставалось прежним - тьма окружала все, не давая вообще понять, что происходит. Эшли еле разглядывала во мраке свои руки. Жутко хотелось плакать, рыдать на чьем-либо плече. Ну почему именно с ней жизнь так не справедлива? Сначала тебя оставляют родители, потом оказывается, что твоя жизнь вовсе не такая хорошая и тебе светит вечное, фактически бесцельное проживание в четырех стенах. Так и еще отнимают у тебя тот лучик света в этой серой жизни... Тогда жить не хотелось. Зато вроде судьба развернулась лицом к "неудачнице", протягивая руки. Руки... Эшли уже не помнит, в какой момент она, в дичайшем отчаянии и депрессии, обратила внимания на свои руки, вроде привычные, но почему-то странный свет окутывал ее пальцы. Не придав значения этому, молодая девушка снова погрузилась в уныние. Тогда дни шли, нет, пролетали с невероятно скоростью, что вскоре молодая особа потеряла счет времени. Она не помнит, у кого жила. Не помнит, как открылся ее дар, ее магия. Не помнит, как ноги сами понесли ее в гильдию ярким солнечным днем. Очнулась она от такого сна наяву лишь тогда, когда какая-то бойкая девчушка вертелась вокруг нее, спрашивая, куда поставить знак гильдии. Судьба бы широко улыбнулась, если бы существовала как человек, и снова отвернулась. Дальше годы шли, вот загнанная в тупик девчушка может и не расцветает, но взрослеет, набирается мудрости. Вот тот сказочные момент - сын мастера называет ее сильной. Пафосный новичок, от которого не было и пользы, кроме как пустого хвастовства, что только и раздражало всех, был поставлен ее на место. А потом он ушел, ушел так же пафосно, в закат, а лучи заходящего будто бы поглощали его фигуру. Кстати, о светилах... Эшли уже стукнуло тридцать, а она все также оставалась тем же сильным магом, потихоньку раскрывая все свои скрытые возможности. Попутно вела записи без особого смысла, то случая из жизни, то какое-то воспоминание, то дельный магический рецепт. Сборник чего-то непонятного, не объединенного никакой общей темой. Книжка всегда была рядом. А вот потом Эшли краем уха уловила чей-то разговор, а точнее просто болтовню сплетниц, но то, что они затронули, явно пробудило желание узнать побольше. Та самая религия вернулась в город. Опять хотелось плакать, будь проклято все это. Но желание, неясное, подобное мести, прокралось в сердце незаметно - она выведет их всех на чистую воду, все нечисто. Потихоньку цель начала осуществляться... А потом пришел он, загадочный грубый мужчина в черном плаще, и вспомнились все книги прочитанный за жизнь. Нет, таково типажа люди не несут ничего хорошего, поэтому даже после пары фраз между ними повисло напряжение. Он был связан со жрицами, видимо, какой-то наемный убийца, посыльный или вовсе выполнял черную работу, наивно было полагать, что такая четко спланированная организация отказалась бы от помощи мужчины, пусть и официально всеми церковными делами заправляли женщины. Уже и вспоминать не хочется. Нужно сосредоточиться на последнем более-менее нейтрально моменте, а именно брошенном взгляде на Рина. Бедный мальчишка! Потенциала много, но действительно не дают раскрыться... А потом последние отвратительные минуты жизни с некой двоякостью - хотелось сдохнуть, чтобы прекратились эти мучения, а с другой же стороны хотелось жить вопреки всем этим ублюдкам. Вроде бы смерть настала, скоро Эшли увидит знакомые лица, точнее лицо, но беспроглядная тьма поглощает тело. - Что происходит, черт возьми? - про себя проговаривает она, но тут же перестает это делать, когда собственный голос раздается в пустоте, хотя зубы вместе с губами крепко сомкнуты. - Здесь мысли материальны, - холодно отрезает спокойный голос, но не понять, кому он принадлежал, откуда появлялся. Казалось, что звук равномерно льется отовсюду. - Кто ты? Что ты? Что я здесь делаю? Я умерла, да? - посыпался град вопрос Эшли. - Вопросов много и многие совершенно не имеют смысла. Выбери то, что тебя интересует больше всего, те вопросы, ответы на которые тебя дадут самую полезную информацию. "Меня все интересует!" - гневно подумала Эшли, немного раздраженная таким ответом, но, все взвесив за пару секунд, определилась. Ох, опять это прозвучало вслух! Надо быть поаккуратнее, что ли... - Что я здесь делаю? Умерла ли я? Или жива? - так же размеренно спросила женщина, надеясь, что услышав ее спокойный тон, голос смилостивиться и объяснить хоть что-то. - Ты не совсем жива, время твоей смерти уже пришло, но ты заслуживаешь гораздо больше, - голос сделал томительную паузу, заставляя женщину изводиться в этих догадках. О чем это? - Я дарую тебе свой мир, твори что вздумается... На этот раз голос просто оборвался, а последняя фраза была оборвана, не договорена. - Кто ты? - задала Эшли дрожащим голос вопрос в пустоту, надеясь, что голос внемлет ее просьбам, и ответит, но такая же тишина не собиралась прекращаться. Это забвение, да? Она просто не упокоилась, вот и все, да? Вопросов становилось больше и больше, а также ко всему этому прибавлялся страх перед неизвестностью. Оставалось время все обдумать, но получалось лишь накручивать себя, придумывая все жуткие версии. А может это и есть месть тех светил? Руки дрожали, а сквозь пелену горячих слез на глазах были видны их смутные темные очертания из-за этой темноты. Все оказалось удивительно скверным. Значит, ей даровали мир? Странно, очень странно, ведь мир-то один. Но что-то внутри будто знало, что надо делать, поэтому Эшли, собрав всю силу и храбрость в кулак, утерла рукой слезы и начала этот ритуал. Сначала голову нужно было избавить от тревожных, ненужных мыслей, что роем пчел кружили в голове. Дальше она представила себе поляну с обилием высокой зеленой травки, из которой местами выглядывали одинокие полевые цветочки. С каждой секундой, когда в мыслях было это изображение, каждая мелкая деталь становилась четче. Это больше походило на рисование, когда с каждым мазком полотно становилось понятнее. А потом глаза пришлось открыть, но все та же выдуманная полянка стояла перед глазами. Да, те же бабочки с крыльями нежно-лилового цвета порхали с цветка на цветок. Только огромное бездонное черное небо очень даже смущало и портило картину. Да это и не небо, а все та же пустота. Так вот что хотело шестое чувство! Получалось, что придуманное воплощалось в реальность. - А это очень даже неплохо! - приободрила себя волшебница, понимая, что входит в азарт. Потом она представила яркое солнце, голубое небо, еще и чистейшее озеро, где практический проглядывалось дно, а еще немного живности, например, тех же птиц. Удивительно, но каждое такое "воплощение чего-то в реальность" с каждым разом давалось все легче и легче, приходилось как можно меньше продумывать деталей, да и промахов, в общем, и не было. Эшли овладел по-настоящему детский интерес. Картина мира становилась все более полной. Тьма отступила, хотелось по-детски кричать, радоваться, бежать, да и пугало это немного - только что она не могла совладеть с собой, взять в руки, остановить поток слез, а тут сразу радость. Может, чудеса все же случаются? Вот только в созданном озере отражалась Эшли по-другому, со внешностью, что отличалась от бывшей. Кожа стало более смуглой, загорелой, волосы крайне почернели, ну а глаза... Раз в жизни, все в том же ненавистном храме, женщина видела этот загадочный, притянувший ее взгляд лунный камень в чьем-то браслете. И цвет глаз теперь был сравним только с этим. Зато перемены во внешности не огорчали, когда появились такие способности. "А людей создавать можно?" - подумала Эшли, радуясь, что мысли теперь уже в голове, а не транслируются в пространство. Это вышло спонтанно, но память предательски выдвинула знакомый образ хрупкой девушки с золотыми волосами, которая тут же предстала перед подругой, широко улыбаясь. Страх и счастье. Это была не она, совершенно нечто другое, но ведь... А потом она осыпалась, будто фигура из песка. Возможно, людей-то тут создать можно, но не ее. Рука не поднимется.