Рюнология

«Загнанные в угол» отличаются нежеланием действовать по чьей-либо указке; им легче постоянно скитаться по городу в поисках пристанища, легче отделиться совсем, отгородиться от чужого влияния, чем подчиняться надуманным правилам. У них решительный дух. Они гонятся за свободой. Так повторяет себе Рю, пока Токагэро хозяйничает в его мозге, как у себя дома. Их загнали в угол, но они кусаются и отбиваются изо всех сил. Рю тоже пытается кусаться и царапаться в ответ на это наглое вторжение, но получается у него не слишком хорошо. Вернее говоря, не получается совсем. А ведь он глава их уличной команды, но так быстро потерял лицо; да и не только лицо, а всё тело в придачу! Вот это конфуз. Даже немного странно, что ему не больно, только до зубовного скрежета тошно, как будто нечто инородное толкается внутри; как будто внутренние органы все разом чешутся, а дотянуться до них никак нельзя. Рюносуке кажется, что он видит себя со стороны в эти минуты: тело, которым захвативший его дух не пользовался уж многие десятки лет, не слушается, шатается и смешно кренится набок; но никому из наблюдателей не весело. А взгляд у него не деланно, а по-настоящему свирепый, и при этом отстранённый, направленный вовнутрь: это Рю всё ещё ищет выход. Когда он говорит, то почти не слышит своего голоса. Ещё никто и никогда не заставлял Рю говорить что-то против воли. Присутствие духа, наверное, наделяет его новыми способностями, потому что теперь он отчётливо чувствует силу мальчика по имени Йо. Мальчика, которому он крепко насолил — ему самому и его маленькому другу. И теперь трудно винить их за то, что они не помогут. Он слишком привык быть главным, ответственным за их маленький отряд, что перестал различать уместность своих выпадов. Ведь одно дело — драться с членами других банд за право остаться в святой обители, и совсем другое — нападать на детей, на тех, кто слабее его. Может быть, быть подчинённым Токагэру — это заслуженное наказание. Понемногу становится больно: словно внутри головы всё плавится, и жжётся, и постепенно отмирает за ненадобностью. В конце концов, его спасли. Рю сидит на четвереньках и отплёвывается, хотя во рту ничего нет, кроме зубов и всё ещё непослушного языка. Те, с кем он пытался враждовать, пожертвовали ради него кое-чем ценным. Раньше Рюносуке тоже всегда был готов на жертвы. Неужели он так сильно успел измениться за последнее время? Глаза тяжелеют, и хочется спать. Он растягивается на земле лицом в травинки под обеспокоенные крики товарищей и думает о том, что кое-где просчитался. Потому что Йо не был слабее его. Он гораздо сильнее, и к нему хотелось тянуться, и это было совсем не унизительно, несмотря на разницу в возрасте и много в чём другом. После того, как им бессовестно командовали, Рю больше не желает командовать сам. Вместо единогласного принятия решений он мечтает о равноправной, безыскусной дружбе с обязательствами неявными, но очевидными; о дружбе, которая, по всей видимости, только что началась.