Ещё одна причина, чтобы быть хорошим

Дэмиен в последний месяц почти не надевал костюм Бэтмена, но сегодня – надел. Плащ после ставших привычными курток и худи поначалу лёг на плечи мёртвым грузом, стесняя движения, однако Дэмиен знал, что вскоре перестанет его замечать. Маска накрыла лицо второй кожей, но изнутри была холодной и нагрелась от тела далеко не сразу; так что освоиться с ней заново оказалось чуть сложнее. А вот натянуть перчатки было необыкновенно приятно, и Дэмиен с удовольствием послушал их скрип, несколько раз сжав и разжав кулаки. Шипы отблёскивали в лучах послеполуденного солнца, как умеет только хороший металл. Альфред остался на очередной тайной квартире, а значит, в случае чего, можно себя не сдерживать. Дэмиен спрятал рюкзак между двумя обломками разрушенной стены, прикрыл сверху ветошью. Огляделся вокруг: всё та же картина, коих он перевидал немало. Пустая улица и пустые дома по обе её стороны, здесь – двух- и трёхэтажные. Асфальт разбит и пошёл трещинами, стены зияют неровными провалами; везде мусор, в котором смешались стекло и пластмасса, дерево и ткань, камень и металл. Ничего целого, всё битое, ломаное, искорёженное, измочаленное. Снова пятна копоти и надписи ядовито-кислотными цветами – следы человеческих рук. Но людей как раз таки здесь и нет, уже нет: все давно ушли отсюда в места, где ещё можно жить не на руинах. Например, в город, чьи небоскрёбы возвышаются на горизонте монохромными башнями, теряющийся за полупрозрачной дымкой. Там жизнь продолжается, кипит от жара, как при малярийной лихорадке, - для этого же района всё кончено. Вряд ли его станут отстраивать, даже если завершится война: слишком он был малозначим и слишком разрушен. И плохими воспоминаниями он пропитан тоже слишком. Сейчас его наполняет просто таки мертвенная тишина, нарушаемая лишь свистом ветра в сквозных проёмах и скрипом щебня под подошвами сапог Дэмиена. Но скоро, если он правильно всё спланировал и рассчитал, обстановка изменится. Тут снова станет жарко, и улица в самый последний раз наводнится топотом бегущих ног и человеческими голосами, треском пламени и оружейными выстрелами. Но теперь всё будет не как тогда. Теперь всё будет не к худу. Дэмиен проверил время. У него есть ещё час или около того. Более чем достаточно, чтобы выследить человека, который прячется где-то здесь, в каком-то из заброшенных домов. И успеть к моменту, когда суматоха вынудит его действовать. *** - Чего тебе от меня надо, нетопырь? Они стояли друг против друга в одном из покинутых зданий, уже далеко от погони. Предвечернее солнце прочертило между ними широкую полосу на бетонном полу, усыпанном каменной крошкой, осколками стекла и мелким мусором. В потоке света, лившегося из выбитого окна, танцевали пылинки; но тот, кто обращался к Дэмиену, прятался в тени, как и он сам. Красный Колпак держал Дэмиена на мушке пистолета и был зол. Зол до крайности. Сомневаться в этом не приходилось, пусть даже лицо его скрывал сплошной шлем, мешавший распознать эмоции точнее; злость на грани ненависти звучала в голосе, глухом и хрипловатом, с отчётливым акцентом бывшего обитателя городских трущоб. Готэмских трущоб, если говорить точнее; худших и гнуснейших из всех. Дэмиен знал, кто скрывается за шлемом. И знал, что тот вряд ли примет его помощь с распростёртыми объятиями и сразу же начнёт брататься. Но к такой бурной и свирепой реакции оказался не готов. Как будто у Красного Колпака, Джейсона Тодда, было к нему что-то личное. Но ведь они до сих пор даже не встречались? Дэмиен медленно поднял руки, показывая, что не прячет в них оружия. Максимально безопасные жесты. Никакой угрозы – ни в словах, ни в поступках. Тщательно размеренный тон. - Довольно грубо по отношению к тому, кто только что тебя спас, не находишь? Дуло пистолета дрогнуло. Но сам Колпак остался недвижим – всё так же стоял, направляя оружие прямо на Дэмиена, напряжённый, как сжатая до предела пружина. Вся его поза была принуждённой и вымученной, и неудивительно: через прореху в кожанке вытекала кровь, пачкая хаки красным. Пуля, засевшая в плече – не лучший советчик, и Дэмиен это прекрасно понимал. Но всё-таки. Какого чёрта Тодд так на него вызверился, если даже не знает, что ранен по его вине? А Дэмиен был вполне уверен, что Тодд не знает. И хорошо бы ему оставаться в неведении дальше. Сотрудничество не может быть построено на одной лишь правде; ему всегда нужна капля или больше лжи. Неприкрытая, иногда неприглядная истина – это груда камней неправильной формы, из которых не собрать ничего крепкого и надежного. Чтобы фрагменты паззла притёрлись друг к другу, сошлись в единое целое, нужен инструмент для обработки и сглаживания неровностей, придания частям нужного облика. Ложь и умалчивание были такими инструментами; как и любое орудие, их можно использовать как во вред, так и во благо. Нужно только обладать достаточным умом, чтобы знать, куда эффективнее и безопасней их применить, и достаточной силой воли, чтобы оружие не вышло из-под контроля. Дэмиен полагал, что обладает и тем, и другим. А Тодд тем временем перешёл от претензий к обвинениям, до смешного беспочвенным. - Чтобы сдать теперь копам, да? – и в голосе его зазвучал страх, тщательно прятаемый. Из напускной бравады ширма скверная; впрочем, было что-то ещё, распознаваемое гораздо сложнее, пропитавшее следующую фразу насквозь. - Ведь именно это вы, герои в плащах и масках, делаете с убийцами. «Тч», - подумал Дэмиен, но вслух сказал иное; то, что Тодд должен был услышать вместо недовольства: - Бывают исключения. И я бы мог оставить тебя им, но не оставил же. Тодд издал сердитый смешок. И ровным счётом ничего не ответил. По его рукаву продолжала течь кровь, медленно и густо. Капала на бетонный пол. Кап. Кап. Кап. Единственный оставшийся звук – и тот лишь на грани слышимости. Тишина становилась оглушительной. Дэмиен листал в голове страницы, но они не шуршали; и даже не потому, что были воображаемыми. Он не тупица, чтобы искать информацию по устаревшим библиотекам с бумажными книгами, где её всё равно нет. Сотни мегабайт текста прошли за последний месяц перед его глазами, пока он выведывал сведения о Джейсоне Тодде, и теперь найденные скупые обрывки мелькали перед его внутренним взором; должно же быть в них хоть какое-то объяснение теперешней ярости Тодда, вспыхнувшей словно безо всякой на то внешней причины? Колпак вроде и был пожизненным придурком, как большинство прочих, но в целом образ его действий выглядел достаточно рассудочно. Что же случилось в его прошлом, чтобы скалиться на Бэтмена теперь? Что ты такое, Джейсон Питер Тодд, росший в неблагополучной семье, рано осиротевший? Дэмиен видел документированные свидетельства, едва ли не в руках держал: отец чуть не погиб в перестрелке, отправлен за решётку, скончался в тюрьме; мать умерла от передозировки наркотиков. А дальше – сплошные белые пятна. Известно лишь, что Тодд попадал несколько раз в местную больницу с ранениями разной степени тяжести и неизменно сбегал до выписки. Однажды отметился и в полиции; ничего серьёзного, впрочем. Мелкое воровство в попытке пропитаться; такая чепуха – не уровень Бэтмена, а вот отделения по делам несовершеннолетних вполне. Так что на него заводят дело, он проходит обычную в таких случаях процедуру… Ну а потом подростком заинтересовываются органы опеки. Ему ищут приёмных родителей, согласных взять в семью «трудного» ребёнка. Даже находят. Но усыновления, как и следовало ожидать, не состоялось. Страна так и не получила очередную типа полноценную ячейку общества, из тех, чьи постановочные фото растягивают до размеров плаката и вешают в общественном транспорте под логотипом социальной рекламы. Тодд сбежал снова. На момент последнего побега ему было тринадцать с половиной лет, и больше он не попадался. По крайней мере, Дэмиен никаких сведений о нём не откопал, хотя искал достаточно хорошо; настолько хорошо, что нашёл статью в траурной рамке, датированную числом, отстоящим от прошлой обнаруженной записи на полтора года. На Готэмском городском кладбище похоронили подростка, - гласила она. Труп был обезображен ожогами почти до неузнаваемости, - вот что в ней говорилось. И ещё кое-что. Что приметы умершего в точности совпадали с приметами мальчишки, когда-то бывшего подследственным. Это значит – заведённое дело, то самое, которое видел Дэмиен; а в нём - отпечатки пальцев. Единственный доступный способ установить личность, и сделать это со всей достоверностью. В простом деревянном гробу, какие поставляются бездомным и неимущим по «социалке», лежало тело, принадлежавшее Джейсону Тодду. Любопытный факт: в этом теле не было ни единой целой кости. Даже по циничным меркам Готэма – немного чересчур. Вот так истории обычно заканчиваются в реальном мире, который, как известно, чудесами не балует (Супермена Дэмиен бы чудом не назвал, равно как и бóльшую часть паранормальной мутантской братии; впрочем, будь они хоть сто раз фриками, пока не творят дерьма в глобальных масштабах, заслуживают жизни более чем; а крайний сектор пусть отсосёт теперь, когда за дело принялся Бэтмен). Но вообще-то с Тоддом всё получилось совершенно иначе. Три года спустя в новостных сводках начинает фигурировать вигиланте под именем «Красный Колпак». Отследить его похождения не составило труда: слишком узнаваемый почерк, просто таки демонстративный. Вот обнаружить связь с мёртвым мальчишкой оказалось сложнее, а поверить в неё – тем более. В конце концов, люди обычно не выкапываются из могил, чтобы мстить за свою смерть и нести правосудие. Но Джейсон Тодд по какой-то неизвестной причине в понятие обычного человека вписываться не пожелал. И да, он действительно восстал из мёртвых. Для того чтобы убедиться в этом, Дэмиену пришлось ненадолго вернуться в Готэм и навестить городское кладбище. Краткий ночной визит с лопатой развеял все сомнения, которые ещё оставались. В гробу не было никого и ничего, кроме лохмотьев продранной обивки. Всё, что происходило в период между воскрешением Тодда и появлением Красного Колпака, осталось под покровом неизвестности. Что ему делить с Бэтменом? Может, он ведёт себя, как задница, безо всякой на то причины? Головой при воскрешении повредился, логические связи перемкнуло? В таком случае, затея, на которую Дэмиен потратил столько времени и сил, уже не выглядит особо привлекательной. Месяц назад, когда только начали обрисовываться детали плана, он думал иначе. Но не отступать же теперь прямо так, в самом-то деле? - Да послушай ты! Окрик был негромким, но прозвучал резко даже для дэмиенова уха. Бэтмен должен говорить не так, Бэтмен должен произносить фразы ровно. Но за несколько лет, проведённых за маской летучей мыши, Дэмиен так и не научился разговаривать правильно. Слишком мало практики. У него не водилось друзей, и ему не о чем было трепаться с врагами. Придётся напомнить себе: самообладание, выдержка, контроль. Дэмиен добавил, сумев на этот раз взять нужный тон: - Не собираюсь я тебя сдавать никому, обещаю. Если не понравится, что услышишь, просто уйдёшь отсюда, и всё. В ответ от Тодда – молчание; и пистолета он не отвёл. Но знак предположительно хороший, раз молчит и не размахивает оружием. Быть может, даже поговорить удастся, как здравомыслящим людям? Если Колпак способен вести себя адекватно, то сейчас самое время. Но когда Тодд нарушил тишину, сердечности в его голосе не прибавилось ни на йоту. Скорее наоборот, слова просто таки сочились ядом сквозь зубы, и ядом ледяным. - О-о… Ты не представляешь, - палец на курке чуть сдвинулся в сторону, и по позвоночнику Дэмиена волной прошли колючие мурашки, - просто не представляешь… как я хотел поговорить с тобой когда-то. Бэтмен. Дэмиен нахмурился под маской. Чувствовать себя озадаченным он не любил. Да и обозначало это, что ситуация выходит из-под контроля. Совершенно непозволительно с её стороны. Значит, претензии именно к Бэтмену. Что сейчас прозвучат претензии, Дэмиен не сомневался: таким тоном не просят расписаться на футболке или сфотографироваться с кумиром на память. Чем-то отец явно Тодду насолил; в том, что дело именно в Уэйне-старшем, Дэмиен не сомневался тоже. В конце концов, сам он надел плащ борца с преступностью не так уж давно, и дел с Тоддом никаких не имел. А отец имел, выходит? По времени вроде как сходилось. Но ведь Дэмиен тогда уже был Робином, и ничего подобного не помнил; и даже если отец в своей обычной манере решил поскрытничать, зашифрованные записи остаться должны были. После его смерти Дэмиен получил к ним полный доступ, и знакомые имя или фамилию обнаружил бы наверняка. К тому же, Тодд в те годы был совсем мальчишкой. За что мальчишка, едва знакомый с Бэтменом, мог быть на него сердит? - Поговорить? – переспросил Дэмиен, старательно не смотря на пальцы, сжимающие рукоять пистолета. Глядеть надо туда, где за матовыми линзами шлема скрываются глаза, устанавливать зрительный контакт с преступником. Глава седьмая, параграф пятый когда-то читанной книги про ведение переговоров с террористами. Там ещё было про то, что не стоит начинать переговоры, пока тебя держат на мушке; но чёрт возьми, он Бэтмен или кто? Просьб убрать пистолет Тодд не дождётся. – И о чём же? Тодд издал ещё один краткий смешок. Будто воздухом подавился. - Да так, - с деланным равнодушием пожал он плечами и мелко вздрогнул; видимо, от боли. Красного на хаки стало больше. – О жизни. О смерти. Всякие такие философские вопросы, типа того. Кап. Кап. Кап. В солнечном свете всё так же плясали пылинки. Тодд всё так же прятался в темноту. Дуло смотрело на Дэмиена всё такой же чёрной точкой. С ума сойти. А ведь по плану Дэмиен уже должен был завершать вербовку, причём завершать успешно. Разговор шёл совсем не так, как предполагалось, но что же. Пусть Тодд излагает, раз ему приспичило, а он послушает. Быть может, у Колпака есть иная причина психовать, нежели необратимые повреждения головного мозга. Дэмиен по собственному опыту прекрасно знал, насколько умеет иногда бесить отец. - И о чьей же жизни и чьей смерти ты хотел поговорить? Тодд перехватил рукоять пистолета поудобнее, перебрал белыми от напряжения пальцами. Кровь продолжала течь, и не думая останавливаться, и Дэмиен мысленно закатил глаза. Тч! Он что, теперь под пытками каждое слово из Тодда вытягивать должен? У них тут не вечность времени в запасе. Но прежде, чем он успел поторопить, Колпак всё-таки заговорил, как-то очень сипло: - О жизни Джокера, например. Или о смертях тех, кого он убил, потому что ты оставлял его в живых. Слова должны были прозвучать обвинением, Дэмиен знал; но обвинения бросают в лицо, как дуэльную перчатку, их произносят звенящим от возбуждения голосом, закаляют в пламени гнева. Злым Тодд выглядел ещё несколько минут назад, да. Но сейчас будто разом стал предельно собран. Дэмиен умел связать два и два, особенно имея к тому все ключи. Вот, значит, чьих рук делом были ожоги и сломанные кости в теле похороненного Джейсона Тодда… Джокер. Следовало ожидать. Даже из готэмских психопатов не каждый способен на подобное. Что ж. Это многое объясняло. И более того – давало надежду. - И почему не поговорил раньше? – уже гораздо спокойнее поинтересовался Дэмиен. Дуло направленного на него пистолета словно бы утратило значение, да и раздражение куда-то испарилось. Кажется, у них всё же получится договориться. Если Тодд и был удивлён спокойным, даже почти миролюбивым тоном Бэтмена, то ничем этого не показал. Голос продолжал звучать из-под шлема глухо и хрипло. - А это бы что-то изменило? Я для тебя лишь один из многих, с чего бы меня слушать? И я подумал… да уж неси своё «правосудие», - кавычки вокруг слова «правосудие» вышли почти осязаемыми, посылая новую порцию мурашек по позвоночнику Дэмиена, - как хочешь и умеешь. И от тебя есть какой-то толк, нетопырь… А я сделаю твою работу за тебя. Белые пятна в биографии Колпака съёживались, пропадали на глазах. Теперь всё было почти ясно. Дэмиен позволил себе чуть приподнять уголки губ. Отсюда разговор должен пройти по плану. Даже лучше, чем предполагалось. Но нужно было уточнить ещё. Для уверенности. - То есть, Джокер не пропал в никуда, как я думал. Это ты убил его. Верно ведь? Колпак повёл плечами, вздрогнул от боли снова, едва заметно. С вызовом заявил: - Да, я! - и застыл в ожидании реакции. Ствол пистолета мелко дрожал, точно так же дрожала пыль в солнечном свете, и Дэмиен вдруг подумал, что у Колпака, должно быть, уже очень устала рука. Немаленький вес, да на вытянутой, да при втором простреленном плече… Он молчал, и не дождавшись ответа, Колпак продолжил, всё с тем же вызовом и всё больше распаляясь снова: - Ну, и что теперь? Теперь уж точно копам потащишь? Тащи. Я ни о чём не жалею. Психопата давно нужно было прикончить, и если ты, весь из себя такой крутой, с этим не справился… то кто-то ведь должен был сделать это за тебя! Последнее слово повисло в воздухе вместе со светом и пылью; стук разбившейся о бетон капли крови прозвучал точкой на восклицательном знаке. Тишина зазвенела натянутой струной, навалилась на барабанные перепонки. Шлем Колпака казался ещё непроницаемей, чем раньше, а сам он застыл неподвижно, как изваяние из плоти и костей. Чего он уж точно не ждал, так это растянувшей губы Бэтмена ухмылки. - Значит, это тебе мне стоит сказать спасибо, Джейсон Тодд. Дэмиен сейчас бы отдал многое за то, чтобы увидеть лицо собеседника. Презанимательнейшее должно быть зрелище. Небось глотает воздух, как выброшенная на берег рыба, не в силах выдавить из себя ни слова. Кажется, у обоих теперь диалог проходит не так, как ожидалось когда-то. Верно, Колпак? - А сейчас не стреляй, если ты не совсем придурок, - наполовину добрый совет, наполовину приказ. Да и не станет он стрелять, этот самозваный вигиланте; в его моральном кодексе можно больше не сомневаться. Черта дозволенного в нём проходит именно там, где нужно. Где нужно Бэтмену, если быть точным. Дэмиен медленно поднял руки и снял маску. Задержал её на уровне груди, крепко сжимая в пальцах. Сузил на Колпака глаза: - Бэтменом, о которым ты говоришь, был мой отец. И ты уничтожил того, по чьей вине он умер. Спасибо. Но он не знал, действительно ли ощущает благодарность. Тем, кто расправится с Джокером окончательно, должен был стать он сам; либо это должно было свершиться с его участием. Только тогда Дэмиен смог бы спать спокойно или почти спокойно, зная, что выполнил свой долг как подобает. Долг защитника Готэма и долг сыновний. Избавить город от мерзейшего из паразитов было его обязанностью, как Уэйна и как Бэтмена, и его личным желанием. А чтобы вот так, при невесть каких обстоятельствах, да какой-то левый пацан… Впрочем, именно за этим Колпак ведь и нужен? С преступниками разбираться, разве нет? А значит, можно сказать и «спасибо». Язык не отсохнет. Очередной смешок Тодда получился почему-то с отчётливым вопросительным знаком. Последовавшую за смешком фразу он произносил медленно, будто с трудом подбирая слова: - Вот уж не думал, что Бэтмен меня станет благодарить за убийство. Странные времена настали. - Я рад, что ты тоже это заметил, - Дэмиен снова изобразил подобие улыбки. – А знаешь, что ещё страньше, Тодд? Колпак чуть наклонил голову к плечу; не тому, с которого капала кровь, к другому. Тень проехалась по шлему и остановилась у воротника, так что солнечные лучи падали теперь прямо на красное, высвечивая на нём яркие блики. Даже глаза слепило. - И что же? То, что ты знаешь моё имя? - Да брось, - Дэмиен наморщил нос и осклабился шире. – Сомневаюсь, что это проблема. У тебя что, есть мирная жизнь под именем Джейсона Тодда, которую нужно защищать? - Ты прав, - Колпак описал дулом неопределённую восьмёрку в воздухе, щёлкнул предохранителем и, наконец, спрятал пистолет в кобуру под курткой. Как Дэмиену показалось – с облегчением. – Нету. Думаю, раз выяснил, как меня звали, должен быть в курсе. - Не в подробностях, - честно признался Дэмиен. – Хотелось бы узнать побольше. Я ведь думал, что возвращаются к жизни только супергерои. Пыль в потоке солнечного света замерла на мгновение, а потом разлетелась в стороны, вспугнутая хриплым хохотом Тодда. Дэмиен нахмурился, не понимая, что смешного нашёл Колпак в его словах. Очевидно же: вернуться могут лишь те, у кого есть особые силы. Или особый ум, чтобы заранее просчитать себе путь с порога смерти обратно. Сообразительность и умения, чтобы извернуться в самых невыгодных обстоятельствах. Значимость. Ценность. У Джейсона Тодда, насколько Дэмиен знал, не было ни того, ни другого, ни третьего, ни чего-либо ещё, делающего его особенным. Если не считать чудесного воскрешения, тот был самым обыкновенным, ничем не примечательным подростком. Очередной жертвой Джокера, оставшейся бы безымянной даже, если б не уголовное дело в прошлом. Не более чем число в статистике. И отец о нём не знал ничего. А отец знал когда-то обо всём, что важно. Тодд не должен был воскреснуть. Он не должен был убить Джокера. Сам, по крайней мере. Без присутствия тех, кому Джокер действительно докучал. Тех, кто значил для Джокера больше, чем случайный эпизод среди прочих. Историю не может вершить кто попало. А Тодд наклонил голову к плечу ещё ниже. Сделал навстречу шаг, весь оказавшись на свету, и осколки стекла хрупнули под подошвами его ботинок. Новая капля крови сорвалась вниз и распласталась по светло-серому бетону, притягивая взгляд пронзительной красной кляксой. А вне тени цвет у неё другой, - заметил про себя Дэмиен. Почти как у шлема. Почти как у безрукавки Арсенала или крыльев Дрейка, которые тот нацепил давным-давно, после возвращения Брюса. Какой-то совсем глупый некровавый цвет. Зачем нужно красное, если не под цвет крови? Наверное, глаза начинают лгать, если долго смотреть на гладкие отражающие поверхности. На глянцевые блики, на высветленные пятна. Впрочем, смотреть на них осталось недолго, потому что Колпак уже стаскивал шлем. Вот так, с расстояния в два с половиной длинных шага или четыре коротких, Дэмиен впервые увидел лицо Тодда. Отчасти знакомое по старым фотографиям, но в целом неуловимо иное, и не тем лишь, что взрослей. Почти ровесник Дэмиена, и даже чем-то похож: синие глаза, тёмные до черноты волосы. Наискосок потной, прилипшей ко лбу чёлки – серая прядь, будто густо припорошенная пылью. Резко очерченный рот, в углах губ залегли складки. Вверх и вниз одинаково, словно на их долю выпало поровну ухмылок и стиснутых до зубовного скрежета челюстей. Тяжеловатые скулы, ломаная переносица. Но ничего такого, что стоило бы тщательно прятать от окружающего мира за непрозрачно-красным. А Дэмиен уже почти ожидал увидеть зомби, оживший труп со следами разложения; или нечто, пошрамленное настолько, что чистой кожи не осталось. Воскресший или нет, Тодд был перед смертью обожжён едва ли не до костей наружу. И откуда только нормальное лицо взялось? Обычное. - О да, - сказал он, и Дэмиен собственными глазами увидел, как ухмылка пролегает по краям его рта вверх, в точности по складкам. И при том Тодд умудрялся говорить, словно сквозь зубы, - кто бы мог подумать. Выживать ведь дозволено только героям. И бороться с подонками тоже, ты так ведь считаешь? Настолько крепкого, ничем не разбавленного сарказма в голосе Дэмиен не слышал уже давно. Если вообще когда-нибудь случалось. Кажется, он умудрился опять рассердить Колпака. Тч! Снова морока, объясняться теперь. Как будто тот сам понять не в состоянии. Неужели переоценил Тодда? - А у других нет достаточных навыков, - пожал он плечами, стараясь не коситься в сторону красных пятен на сером; они притягивали взгляд, как магнитом, но лучше смотреть в глаза. Незачем, чтобы Колпак подумал, что его тут боятся, что он может навязать свою волю в разговоре. – Очевидно же. Убьются ведь только ни за что, если на мудачьё полезут. Зачем, если есть Бэтмен? Тодд оскалился. Натурально оскалился: верхняя губа приподнялась, обнажая зубы, кожа не переносице собралась морщинами, глаза опасно сузились. Вид более чем угрожающий, но Дэмиена не впечатлило. Его вообще мало что могло впечатлить. - Вот только его никогда нет, если действительно нужно. А нужно всегда, потому что в городе доверху грёбаных психов, которым дали слишком много воли. И никто их никуда не девает! Если уж поставил себя выше закона, какого чёрта не идти до конца? Или Бэтмен – не ужас в ночи, а полицейская шавка?.. в зубах притаскивать преступников за воротник и вилять хвостом? С тем же успехом можно попросту наняться в участок. Незачем маску было напяливать и строить из себя чудище с кожистыми крыльями! Металлические шипы на перчатке впечатались в воздух в дюйме от лица Тодда. Тот продолжал скалиться. Будто знал, что ничего не грозит – или ему попросту было без разницы. Так бесить – это просто талант какой-то. Но срываться за рамки Дэмиен отучил себя давно. - Следи за языком, Тодд, - теперь его голос звучал почти как у отца в те моменты, когда его не должны были узнать; только рычания больше, гораздо. – Думай, с кем разговариваешь. - А то что? – Колпак поднял бровь и аккуратно потыкал указательным пальцем в шип. Отвёл чужой кулак от своего лица. – Убьёшь меня? - Бэтмену нельзя убивать, - Дэмиен засунул руку в карман плаща. – И ты это знаешь. - Даже слишком хорошо, - легко согласился Тодд. Скосил глаза к порезу на куртке, повёл плечом, тихонько зашипел сквозь зубы. Добавил: - Вот только не знаю, почему же. Все эти доводы типа «убьёшь – станешь, как они», «убьёшь – не сможешь больше остановиться» - хрена собачьего не стоят. Любой идиот видит разницу между убийством ради выгоды или развлечения - и ликвидацией убийцы. И любой нормальный человек, если он не психопат какой-нибудь, не начнёт вдруг ни с того ни с сего радоваться, что у него руки в крови по локоть. Любой нормальный человек, - эхом подумал Дэмиен. Вспомнил: …хруст рёбер под сапогом, когда наступаешь на грудную клетку… …булькающий, захлёбывающийся вдох, с которым воздух втягивается в перебитое горло… …как ошипованые костяшки врезаются в мягкое под челюстью, и перчатки становятся скользкими, теплеют… …липкую, упругую дрожь под рукой, если хватаешь и держишь, вдавливая до упора пальцы… …надсадный вопль, когда нащупываешь изнутри край глазницы, костяной и твёрдый, - и скулёж вперемешку со всхлипами, когда всё уже кончено… а ещё… а ещё… «Обещаю никого не убивать. Ни при каких обстоятельствах». - Всё верно, - собственный голос показался Дэмиену незнакомым, а слова чужими, - согласен с тобой. Моему отцу стоило бы их уничтожать. Тодд воззрился на него: зрачки затопили синее чёрным, и теперь Дэмиен больше не мог отвести от них взгляда. Странности красного на сером были забыты, и день за выбитым окном померк. Наверное, солнце зашло за крыши домов – те, что ещё остались. Пульс бился в ушах, и бился, и бился. И бился. - А ты?.. А я – не он, - подумал Дэмиен. - У меня есть причины. Я не могу… Вранье. Ложь. Он мог. - …и поэтому мне нужен ты. - Убивать? Хриплые нотки неверия в голосе. Пыльная тишина. Последние лучи солнца окрашиваются рыжим. Рыжим – или ржавчиной. В них лицо Тодда не выглядит бледным вовсе. - Убивать. Слово вибрирует в горле в момент своего зарождения, рвано выдыхается, оставляет на языке кисло-солёный металлический привкус. Привкус окончательности. Застывает в густом внезапно воздухе, зависает, как дым после выстрела… Тодд разбивает затвердевший воздух на осколки. - К чёрту. Время снова начинает идти. Глаза Колпака почти белые от злости. - Значит, руки марать не хочешь? Чистеньким собираешься остаться, чтобы смерти все на мне были, а ты не при чём типа? Хребет себе не отрастил ответственность принять? Каждое слово плевком сквозь зубы, и Тодд снова отступает в тень. Хотя куда там отступать – тень теперь везде, она плотная и густая, и закатно-оранжевый свет её едва разбавляет. Дэмиен смотрит на маску Бэтмена – почему она валяется на полу? - и никак не может вспомнить, когда успел её бросить. Колпак держит свой шлем под мышкой. Вовсе нет. Губы шевелятся, расчленяя воздух на слоги. Получается беззвучно, хотя изнутри черепа Дэмиена звенит, как будто он перед этим кричал что есть мочи. Тодд не читает по губам, он занят: он продолжает говорить. - Так вот, послушай, нетопырь. Это сделает тебя ещё грязнее. Убийство чужими руками. Если не сможешь совершить сам и жить с ним дальше. Я знаю. - Думаешь, такой из себя высокоморальный? Трус ты и лицемер, вот кто. Как я и думал. Ещё хуже своего папаши. Тот хотя бы верил в то, что отстаивает. А ты… Ничего нового. - А ведь когда-то у Готэма была надежда. Когда у него только появился защитник. Чудовище, которое стало на сторону жителей, наплевав на законы. Я слышал рассказы от тех, кто постарше. Как они радовались тогда. Как думали, что теперь больше опасностей не будет. Что на улицах станет чисто. Что можно будет перестать бояться. Внутри полыхало чёрно-оранжевым, и по венам Дэмиена текла вязкая, тягучая смола. Он сжал кулаки и стоял неподвижно, и чувствовал тонкие иголки в подушечках пальцев. Выдох следовал за вдохом, вдох за выдохом, а затем всё повторялось. - Его замечали каждую ночь. Чёрную тень иногда. Слышали свист троса или хлопанье плаща. Звук шагов по крышам. Думали – теперь всё будет иначе. Вот идёт он – наводить порядок. Защищать от кошмаров. Голос Тодда звучал в сумерках, как басовая струна. Как фортепианная нота «фа» на клавишах по левую руку. Опускался почти до шёпота, но так ни разу в него и не перешёл. А Дэмиен вспоминал отца. Такого, каким увидел его впервые. И такого, каким видел его тысячи раз потом. И не мог взять в толк, как Колпак может говорить о нём – словами. - Но они ошиблись. Череду образов в голове перемкнуло с тихим щелчком, будто промоталась до конца плёнка. Снова осталось только «здесь» и «сейчас». Этот разговор и Джейсон Тодд. - Он не стал тем, за кого хотел себя выдать. Оказался ещё одним психом, только на этот раз – с деньгами на дорогие девайсы и желанием бегать ночами по крышам, чтобы почувствовать себя героем. Будто бы он за что-то боролся! Тодд жестикулировал, несмотря на рану. Всё-таки высказывал то, что собирался. Наверное, долго готовил речь, месяцы или даже годы. Да, ведь точно, он что-то говорил об этом. Вопросы жизни и смерти, и всего такого прочего, зачем-то кажущиеся важными. А Дэмиен продолжал стоять неподвижно и отстранённо размышлял, почему бы не вдавить теперь стальные острия в лицо Тодда, да поглубже. Чтобы он заткнулся. Чтобы у него тоже про отца слов не осталось, а только крики и всхлипы, как у всех прочих. Чем Колпак лучше? Будет издавать те же нечленораздельные звуки, если надавить посильнее. Что бы он там о себе ни думал, народный мститель хренов. Но доносившиеся словно сквозь мутное стекло мысли не переходили в действия. Как обычно, предохранитель стоял на месте, и потому на месте стоял и Дэмиен. А время текло вокруг, огибая его неподвижную фигуру. Тик-так. Кап. Кап. Кап. И пульс всё так же бился в ушах. И бился. И бился. Время уходило безвозвратно. И, кажется, даже успело уйти. А Дэмиен и не заметил, как это случилось. Он просто прислушивался к пульсу, и всё. - Он думал, что делает хорошее, наверняка уж. Тешил себя мыслью о собственной нужности. Вот только вряд ли он подозревал, что как только поворачивается спиной и уходит к себе домой, на улицах становится ещё страшнее. Он задерживал подонков, а потом они приходили мстить – и не ему, с его бронёй и техническим приспособами! Нет. Нам, потому что мы были беззащитны, как и раньше, а они становились лишь злее. А те, кто развлекался за наш счёт? Раньше мразями двигала только корысть. Они брали, что им надо, и оставляли всё прочее, и с этим можно было жить. Но как только появился Бэтмен, всё изменилось. Потому что нарушать закон стало весело. Потому что Готэм стал полем игры в чёртовы долбаные прятки или догонялки. Так вот значит как рядовые жители Готэма видели моего отца, - подумал Дэмиен, и копившееся в нём раздражение стало ещё сильнее, ещё жгучей. Неблагодарные сволочи. Если бы они знали. Если бы они видели его таким, каким видел его я. Но им никогда не понять. В конце концов, куда им. Они же простые обыватели, и этим всё сказано. Их положено защищать, потому что сами они не смогут, и даже толики благодарности за принесённые ради них жертвы можно не ждать – да Дэмиен и не ждал, впрочем. Им, спящим ночами в постелях, не понять многого, и многого не знать. Осуждение – это всё, на что они способны, потому что оно ничего не требует. Даже малейших усилий; а их стоило бы потратить на то, чтобы научиться стоять за себя самим. Если бы каждый стал умней и сильнее, чем раньше, Бэтмен даже не был бы нужен. - И знаешь, что? – зрачки Тодда слились в сумерках с радужкой, затопили её двумя колодцами черноты, и синего вдруг не стало. Красное на сером тоже почти не различалось больше; Дэмиен бы узнал об этом, если б смотрел туда, где оно раньше зияло так контрастно-ярко. Но он не смотрел. – Ему это нравилось. Ему нравилось такое положение вещей. А на нас… на людей, которых он якобы собирался защищать… на нас ему было совершенно плевать. Ударить Тодда почему-то резко перехотелось. Теперь хотелось просто уйти отсюда и оставить его за спиной. Вместе с проёбанным на него временем и месячным ворохом планов. Вернуться в Готэм, но не теперешний, а тот, каким он был десяток лет назад. Когда мир ещё не затопило оттенками серого. Забрать перед этим Альфреда, конечно. И вернуться. Вот только что он Альфреду скажет? И что Альфред скажет ему? А впрочем, не достаточно ли на сегодня разговоров. Вот только Колпак пока так не думал. - И вот теперь появляешься ты. Говоришь, что не согласен с прошлым Бэтменом. Говоришь, что тот был не прав, и их стоило убивать. Разумные вещи говоришь. Вот только ты такой же. Точно так же не хочешь мараться. И тебе точно так же плевать. Зрачков уже не различить было. Ни зрачков, ни радужки. Всё слилось в единую едва проглядную муть. Даже тиканье, капанье, биение времени. Возмущение, клокочущее в теле Дэмиена, наконец пробило мнимую преграду. Пошло горлом. - Твою мать, Тодд. Я знаю, что убийство чужими руками не сделает меня чище. Я знаю, что так хуже, чем если самому. Но моя совесть – не твоя забота, Тодд. Как-нибудь справлюсь сам со своей грязью, уж не беспокойся. Просто делай то же самое, что и раньше. Убивай тех, кто портит другим людям жизнь. Только теперь для меня. Потому что я, в отличие от остальных, точно знаю, как и кого убивать. Последняя попытка, все карты выложены на стол. Дэмиен зашёл так далеко, как и собирался, сказал то, что планировал сказать. Унизился требованием помощи – и перед кем? Ослом упрямым, дальше своего носа не видящим! И его-то он собирался чуть ли не в напарники? А не к чёрту ли? Но на подготовку ушёл месяц, и когда-то Дэмиен взаправду думал, что Колпак – именно тот, кто ему нужен. Потому что брать наёмника на службу бесконечно глупо, его и перекупить могут, а идейного нет, и именно таким идейным был Колпак, и если с ним не получится, не срастётся… Дэмиен ненавидел ошибаться, но сейчас просчитался, кажется. Он и представить себе не мог, что Тодд отвергнет его щедрое предложение; думая о неподкупности вигиланте, он не учёл, что тот может не продаться и ему тоже. Хотя кто вообще говорил о продаже, если речь шла о взаимовыгодном сотрудничестве? Дэмиен сообщает доводы, Колпак с ними соглашается, всё очень просто. Но Тодд не купился на его слова. Он не увидел сквозь ложь – если Дэмиен где и предполагал проблему, то только там – но и не купился на всё остальное. Вместо этого он сказал: - Да пошёл ты, нетопырь. И Дэмиен понял, что это провал. Что-то только что ускользнуло сквозь пальцы – или не сейчас, а раньше. Неведомо когда и почему, но всё пошло не так, и трепыхаться теперь бесполезно. Он мог бы остаться, мог объяснить ещё. Рассказать, почему знает всё лучше. Убедить в своей ценности, доводы привести. Попытаться снова, чтобы не было потрачено зря столько времени… Но он понял и то, что не станет. Зачем-то спросил только: - Но почему? – и удивления в голосе вышло даже больше, чем раздражения. Пора снова брать интонации под контроль. А впрочем… Чего ради? Скорее всего, Колпака он никогда больше не увидит. И не с котом же в беседах ему выдерживать тон. И снова насмешливое хмыканье. Хруст стекла и скрип каменной крошки. Движение, почти невидимое в полумраке. Если бы Тодд сейчас захотел выхватить пистолет, Дэмиен не успел бы среагировать; может быть, он ошибся насчёт него дважды? Может быть, в глазах Тодда Бэтмен провинился достаточно, чтобы убрать его с доски, приравнять ко всем прочим, кто сеет смуту, разжигает войну и приводит к человеческим жертвам? Дырку в себе Дэмиен оставить не позволит. Подними Колпак на него руку – и он с тем поступит точно так же. Тоже – как со всеми прочими. Поднятую руку сломает. Опрокинет навзничь, позволив осколкам стекла впиться в спину. Раздавит кости. А глаза… Дэмиен ещё подумает, оставлять ли их Тодду. Не заменить ли чёрное и синее чёрным и красным. Но Колпак не собирался стрелять. Видимо, решил, что сказанных слов будет достаточно, если сверху добавить новых: - А сам-то ты не понимаешь, нетопырь? Явился тут, выполз из своей дыры спустя кучу времени, ничего до сих пор не сделал толкового – думаешь, я за новостями не следил? – и решил ни с того ни с сего, что вправе диктовать мне условия? К какой такой стати? Зачем ты мне вообще нужен? Это был неправильный вопрос – тот, который последний. Но Дэмиен всё равно на него ответил. - Потому что я Бэтмен, - объяснил он, как само собой разумеющееся. – Потому что я Бэтмен, и я знаю, как лучше. Потому что я лучше, - не добавил вслух он. Но подразумевал. В голосе Тодда неожиданно зазвучала усталость. Как будто догорел запал и случился взрыв, а теперь, после взрыва, остаточное пламя почти догорало тоже. Потрескивало последними рыжими языками, затухало и подёргивалось пеплом. - Лучше? Я тебе скажу, что лучше. Лучше ты уходи. Нам с тобой разговаривать теперь не о чем. Иди, занимайся своим делом, отдавай полиции готэмских преступников, чувствуй себя героем… Или что там тебе нужно, чтобы самолюбие тешить. А мне – не мешай. Оставь попытки изменить что-то тем, кому не всё равно. И его последняя фраза походила на обвинение больше, чем всё остальное, высказанное сегодня. Хоть по форме им и не являлась. Дэмиен понял, что на этот раз оправдываться не будет. Теперь с него действительно хватит, потому что Колпак зашёл слишком далеко. За черту, когда игра свеч больше не стоит. И Дэмиен не станет убеждать его в обратном. Он сам не знал, всё ли ему равно на самом деле. Так что он ушёл. Ушёл, даже ни разу не ударив Тодда, потому что тот не стоил потери самоконтроля и потери самоуважения. Только хмыкнул раздражённо – напоказ и напоследок – и подобрал с пола маску. Чтобы взять её, пришлось не только наклониться, но и разжать пальцы. А они разжимались с трудом, будто сцепились в кулаки навечно. Пламенные речи Колпака ничего для Дэмиена не значили. Совершенно ничего. С чего бы им?.. Когда он уходил – неспешно, выбирая, куда ставить ногу в темноте – то не переставал чувствовать спиной внимательный взгляд. Будь ты проклят, Джейсон Тодд. Лучше бы перевязался, чем вслед таращиться. *** Дэмиен снимал перчатки с шипами, перчатки Бэтмена. Снимал, хотя за окном тайной квартиры была ночь. Самое то время, чтобы делать привычную работу; но сегодня он не выйдет на улицы города, чтобы защищать его жителей от грабителей и убийц. Маска последовала за перчатками, за маской – плащ, и Дэмиен не знал, наденет ли их ещё хоть когда-нибудь. Сегодняшний раз был, вероятно, последним. Времена менялись, а Дэмиен слишком долго позволял себе не меняться вместе с ними. Теперь будет сложнее. Вдвойне сложнее, если учесть, что с Колпаком не выгорело. Но Дэмиен справится, не будь он сын Брюса Уэйна и внук Ра’c аль Гула. Он изменит свои методы влияния, он примет другие меры. Только одно должно сохраняться неизменным. Дэмиену нельзя убивать, и неважно, в плаще Бэтмена он или в облике кого-то другого. Потому что, какие бы маски ни надевал, под ними он всегда оставался собой и никем больше. В его жилах текла особая кровь, и эта кровь требовала от него действий, о которых люди вроде Красного Колпака не имели никакого понятия. Или бездействий. Дело было не в клятве. Не совсем в клятве. Почти не в ней. Но не Джейсону Тодду что-то знать об этом. … - Как всё прошло, мастер Дэмиен? – спрашивает Альфред, отираясь пушистым боком о штанину. Клыки его отблескивают в свете настольной лампы, когда он открывает пасть. Дэмиен наклоняется и гладит кота по спине от загривка, чешет за ухом. - Нормально прошло, Альф. Как может быть иначе? И он даже почти не кривит душой. Потому что всё правда нормально. Он справится и сам, как всегда справлялся. Просто не может не. Потому что миру нужна его помощь и нужна его защита, как раньше Готэму. Время погонь за криминальной мелюзгой закончилось, настал час тактики и стратегии. Пришла пора вмешаться в ход событий и повернуть его в правильное русло. В то русло, что Дэмиен считает правильным. А он ведь не умеет ошибаться, верно?