***
Early thursday mornings wipe away the flies The crossfire fight for action in between your thighs And every touch is sacred when they leave the room If I have to switch the lights off, I wanna switch them off with you IAMX – This will make you love again
К удивлению всей футбольной общественности Боруссия проигрывает на своем поле Гамбургу. Четыре матча, одно очко. Куда уж хуже? Марко абстрагируется от этого плачевного результата, пытаясь представить, что посредственное состояние команды его не касается. Ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не скажу. Об этом стоит подумать завтра. Время веселиться. Никто здесь не думает о плохом. Вечеринка не оправдывает ожиданий Марко. В клубе до жути душно, он не знает большинства людей, вьющихся вокруг него, Марсель потерялся где-то в дыму на танцполе. Марко жутко неуютно. Отовсюду льется алкоголь, курят завсегдатаи тусовок прямо в помещении. Ройс продвигается сквозь толпу танцующих, но ей, кажется, нет конца. А ещё уверяли — пати закрытая, вход исключительно по пригласительным. Очередное саркастическое «ха-ха» в лицо всем лжецам. За шумным столиком Марко не иначе, как случайно, делает затяжку — нашедшийся внезапно Форнелл буквально подносит сигарету к губам Ройса. За этот дым в легких Марко здорово влетит от Клоппа на ближайшей тренировке. Если он, конечно, об этом узнает, что очень уж маловероятно. За барной стойкой Пьер проявляет своё мастерство в приготовлении коктейлей, спаивая своими произведениями алкогольного искусства какую-то распущенную девицу в донельзя коротком серебристом платье. Цель «забыться в напускном веселье» не может быть достигнута. Лекарство, спасавшее от всех земных болезней, вдруг перестало помогать. Привычка выработалась. Марко нет здесь места. Чтобы добраться до Обамеянга, нужно преодолеть несколько метров живой и хаотично движущейся преграды. В данный момент это кажется Марко невыполнимой миссией, да что говорить, он просто не хочет. Слишком много чужих прикосновений на себе, лимит на вечер израсходован. Пытаясь оставаться незамеченным, Марко растворяется в толпе танцующих и медленно продвигается к выходу. Живительный глоток свежего воздуха, пропитанного долгожданным дождем, кажется истинным спасением. Сколько уже прошло сухих дней, весь сентябрь душил совершенно ненужным теплом, от которого поскорее хотелось избавиться. Мысль о том, что Чиро сейчас спокойно засыпает, обнимая жену, коробит Марко до жути. Он ловит первое попавшееся такси, которое сквозь пелену усиливающегося дождя увозит его в сторону дома. Стук капель по окну машины нервирует, будто ливень происходит не за стеклом, а прямо в салоне. Напротив входа стоит перегоревший фонарь, вокруг темно, едва можно различить входную дверь. Расплатившись и покинув автомобиль, Марко старается передвигаться как можно быстрее, вода оказывается буквально везде, ураган нещадно бьет Марко по телу, по голове, одежда намокает за считанные секунды. От разбушевавшейся стихии хочется поскорее скрыться в помещении, но Ройс внезапно чувствует, как кто-то крепко хватает его за руку. «Господи, неужели и здесь нашли, неужели узнали, где я живу, только не это, чёрт» - проносится в мыслях Марко, в голову приходит образ обезумевшей фанатки-сталкера, и тот со злостью сильно отталкивает незнакомца. На горизонте сверкает молния. – Che cazzo fai, Марко! Это я, Марко, я! Раздается шумный громовой раскат где-то вдали, но Ройсу кажется, что разряд попадает прямо в него. На асфальте лежит и не может встать промокший до нитки и похожий на брошенного котенка Чиро Иммобиле. – Блядь, Чиро! Что ты здесь делаешь?! - кричит Марко, пытаясь помочь Иммобиле встать с земли. Встреча оказывается совсем неожиданной. Неожиданной от слова совсем. – Ты понимаешь, что у нас половина команды в лазарете, какого хрена ты осенью разгуливаешь ночью по улице в одной рубашке под проливным дождем?! - негодует Марко, отчаянно пытаясь в темноте вставить ключ в замочную скважину. Дверь поддается не сразу. – Так получилось... - растерянно отвечает Иммобиле хриплым голосом. Он машет руками в сторону дороги, что-то неразборчиво повторяя на итальянском. Ройс кивает в сторону двери, настойчиво предлагая Чиро войти. Тот повинуется. Стоит Иммобиле в прихожей, мнётся, смотрит на Марко виновато, будто не зная, зачем пришёл, хочет что-то сказать, но осекается. А Ройс этого взгляда выдержать не может. Чиро почти в прямом смысле приходится заталкивать в ванную, чтобы он не замарал весь дом. Марко осыпает его огромным количеством вопросов: – Что у тебя случилось? Почему ты здесь? Разве ты не должен быть дома после игры? – Машина... сломаться... - мямлит Чиро, пытаясь вспомнить немецкие слова, - Телефон... сломаться... Темно... потеряться... – Так, стой здесь, я за сухой одеждой схожу. У Марко в голове не укладывается то, что сказал ему сейчас Чиро. Как он мог потеряться в Дортмунде, если живет здесь больше двух месяцев? Город не так уж велик, Иммобиле не так уж глуп. Наверное. «С этим чёртом всё что угодно может случиться, и суждено было ему на мою голову свалиться», - тяжело вздыхает Марко, открывая шкаф в поисках чистых вещей. – Раздевайся, - произносит Марко, возвращаясь в ванную, но вся настойчивость куда-то вмиг улетучивается. Чиро стоит как вкопанный, смотрит пристально на него и улыбается краешком губ, будто ему доставляет удовольствие находится в мокрой одежде. – Ты не понял? - повторяет Марко на английском. - Раздевайся. Я принес тебе сухую футболку, - он кладет руку на небольшую стопку вещей. Иммобиле молчит, а грудь его живописно вздымается в такт вздохам. Марко невольно переводит на неё взгляд. Ситуация выглядит со стороны до безумия глупо. Адекватные мысли давно покинули сознание Ройса. Да и ситуация таких не подразумевает. Терпением Марко никогда не отличался. Если гора не идет к Магомету... Петля за петлёй, он совсем не отвечает за свои действия. «Одумаюсь», - стучит в висках. Раз пуговица. «Очнусь», - говорит разум. Два пуговица. «Прогоню», - повторяет Марко мысленно, как молитву. А поцеловать Чиро хочется так сильно, что скулы сводит. «Если я сейчас это сделаю, он меня оттолкнёт также, как и я его?» Остается последняя пуговица. Расстегнет и сорвется куда-нибудь в пропасть. Снова в пропасть. А почему бы и нет? Если знаешь, что тебя поймают за секунду до того, как ты разобьешься. Жизнь научила Марко пользоваться шансом. «Вот он, абсолютно открытый перед тобой, бери, люби, не бойся, что ты медлишь, идиот?» - шепчут остатки разума Марко. Вместо того, чтобы аккуратно вынуть пуговицу из петли, Марко с силой её срывает и поднимает взгляд, видя в атлантических глазах Иммобиле ответы на все свои дурацкие вопросы. Он не оттолкнёт. Ни за что и никогда не оттолкнёт. Чиро целует его первым, понимая, что по законам жанра пора бы уже, чуть прижимается губами, понемногу давая Марко привыкнуть. Он поначалу отстраняется, чтобы набрать воздуха и вновь прильнуть к Чиро. Губы того холодные, как у покойника. Руками Иммобиле мягко проводит Марко по затылку, притягивая его ближе, так что между телами остаются считанные сантиметры. Марко бессознательно водит ладонями по груди Чиро, вслепую снимая с него рубашку. Холодные руки, тёплое сердце. Ройс едва заметно вздрагивает, на ощупь чувствуя кольцо на пальце Иммобиле, но тот его без зазрения совести снимает, откладывая в сторону, давая себе официальное разрешение на измену. В этот момент они проходят точку невозврата, поздно метаться и делать вид, что ничего не произошло. Они знают, к чему этот поцелуй приведет. Они нисколько не сопротивляются, предпочитая плыть по течению. Снять футболку быстро, притом не порвав её — задача трудная, но Марко с ней справляется. Он перестает понимать происходящее, он потерялся, когда переступил порог ванной, один взгляд в глаза — и крыша едет. Чиро шепчет что-то бессвязное ему в губы, вызывая у Марко улыбку. Прикосновения тёплых пальцев на холодной коже вызывают непроизвольную дрожь, дотронуться до плеч, задеть ключицы, провести по груди, животу, бедрам. Они рождают друг в друге огромную волну возбуждения, которую ни один не в силах удержать в себе. Возиться с ремнем на брюках крайне сложно, руки Марко дрожат, он перестает контролировать себя. Сказывается долгое отсутствие физической близости. В висках пульсирует «хочу тебя», с губ срывается первый едва слышный стон. С силой отбросив в угол тот самый ненавистный ремень, он в считанные секунды освобождает Чиро от брюк вместе с бельём. Для того, чтобы уловить обоюдное желание, им не нужны слова. Кажется, ими владеют какие-то третьи силы, контроль давно потерян, да и был ли он вовсе? Чиро бьет дрожь, Марко толкает его в душевую, вслепую пытаясь включить горячую воду. Согреться бы не только от чувственных объятий. Изучать новое тело до безумия увлекательно, никакие наблюдения издалека, пусть даже и частые, не могут сравниться с прикосновениями. Воздух вокруг такой влажный и тёплый, что дышать трудно. Марко стонет сквозь поцелуй, не выдерживая томления, терпеть с каждой секундой всё сложнее, смотрит на итальянца — а у того глаза будто пьяные, заволоченные туманом. Развернув его к себе спиной, Чиро впивается губами в шею, в плечо, Марко опирается руками о стенку душевой, кажется, не будет держаться — свалится с ног. Все действия Иммобиле выдают в нем опыт, он не медлит, но и не спешит, боясь причинить партнеру боль, растягивает его аккуратно и нежно. – Пожалуйста, Чиро, прошу тебя... - умоляюще стонет Марко, и этот стон становится последней каплей в чаше терпения. Первый толчок отдаётся электрическим разрядом во всём теле, Ройс тяжело выдыхает, словно пробуя боль на вкус. Иммобиле входит плавно, давая привыкнуть к ритму и новым ощущениям. Внутри Марко узко, внутри Марко безумно тесно, сверху падает поток горячей воды. Голова Чиро идёт кругом от осознания того, что в его руках плавится Марко Ройс, его Марко Ройс, стонет, просит ускориться, буквально насаживается на его член, жадно хватает ртом воздух, тянется к губам, закидывая назад голову, с улыбкой прикрывая глаза. Каждое движение ровное, размеренное, каждое движение приближает их к концу. Руки Чиро так сильно сжимают бёдра Марко, что, кажется, потом появятся отметины. До безумия хорошо. Иммобиле начинает медленно водить по члену Ройса вверх-вниз, доводя Марко до исступления. Сердцебиению, кажется, некуда усиливаться. - Я... - выдохнуть, - тебя... - снова заполнить всё внутри, - люблю... - раздается над ухом Марко шёпот, и Чиро кончает, не успев покинуть тела Марко. Последний раз толкнувшись в руку Иммобиле, Ройс изливается себе на живот. Слишком хорошо. Согрелись. Ослабевший итальянец медленно съезжает по стенке тесной душевой кабины, не отпуская Марко, всё также придерживая его со спины. Вода смывает с их тел следы блаженства. Они лежат, обнявшись, слушают прерывистое дыхание и впервые понимают друг друг без слов, которые знатно попортили им отношения. Чиро влажно целует Марко в висок и чуть крепче прижимает его к себе, сцепляя руки. Показывает: «я тебя больше не отпущу». – Ti amo, - срывается с губ Марко. Он уже потом понимает, что именно произнес, но нисколько об этом не жалеет. Чиро его услышал. Чиро сейчас улыбается, Марко чувствует это. Это «я люблю тебя» пылает на каждом сантиметре кожи. На улице всё ещё раздаются громовые раскаты, но этим двоим до них нет дела. Прийти в себя быстро практически невозможно. «Любит», - всплывает в сознании Марко. «Он меня любит», - это всё, что стоит знать.***
Впервые за долгое время Марко спит не один. – Ты останешься на ночь? - спрашивает Ройс с надеждой в голосе. – А ты меня гонишь? Целовать мягкие губы теперь так легко и просто. Не задавать лишних вопросов легко и просто. Можно больше себе не врать. Перед долгожданным сном приходится вытерпеть разговор Иммобиле с женой. Из его речей он различает разве что имена. – У тебя есть семья, зачем тебе я? - Марко тихо задаёт вопрос, который его тревожит. – А что мне делать, если я люблю тебя? Эта фраза никогда не надоест Ройсу. Слишком редко он её раньше слышал от кого-то по-настоящему нужного и близкого. Чиро крепко прижимает к себе Марко, когда они лежат на кровати, как собственник кладя руку ему на бедро, обозначая: «Мой». А он и ничей больше. Ройс утыкается носом в ямочку над ключицей и улыбается. Ни одно ощущение не сравнится с осознанием взаимного чувства. Чиро касается губами тонкой жилки на шее Марко, исполняя сиюминутную прихоть. Заснуть будет трудно, но причиной станут совсем не кошмары. Огромное количество итальянских слов больше не раздражает Ройса, они в какой-то мере даже вызывают своеобразный слуховой оргазм. Ему кажется, таким приятным тембром голоса и таким мелодичным языком можно даже посылать в преисподнюю, эти проклятия воспримутся как благословения небесные. Прислушиваясь к тихому дыханию Чиро, Марко осознаёт, что всё в этом мире совершается не зря. И больно было не зря. И каждое его мучение впоследствии вознаградится. И внутри него появится вера в лучшее. И страхи пройдут. Уже трусливо убежали. Их кое-кто прогнал. Теперь есть, кому охранять сон Марко. Ройс не загадывает на будущее, слишком много было разочарований из-за несбывшихся надежд. Завтра будет завтра, и смотреть в него — преступление против времени. Он больше не сравнивает. Новая девятка давно выиграла войну у старой. Вырвала победу по каждому воображаемому пункту. А то, что Чиро сейчас рядом, и будет рядом дальше — это его главный козырь, который кроет все карты.