Последователи Вавилона

Наши дни

      - Твое сердце наполнено болью. Я чую это в твоем запахе.       Она идет по кругу, обходя упавшего на колени человека.       - Они все мертвы…       - Ты хочешь последовать за ними? – в ее голосе слышится улыбка.       - Мне незачем больше жить.       - Или же ты хочешь мести? – шепчет она, стоя за спиной, и наклонившись почти к самому уху, будто и не слыша ответа. – Мести за их жизни? За их боль? За их смерть? За… себя? За то, что они разорвали тебе душу?       Ее кровь крупными каплями стекает на плечо коленопреклоненного человека, расчерчивая его черный камзол мерцающими в отблесках огня линиями.       Я резко сажусь в постели, вскидывая руку с пистолетом на изготовку. Грудь ходит ходуном от сбитого дыхания, капли холодного пота стекают по вискам, взгляд мечется по темной, но пустой комнате.       Черт, опять! Это случилось снова. Лишь сон, успокойся. Лишь ночной кошмар, пора бы привыкнуть.       Медленно опускаю руку с оружием, понурив голову, потом запускаю пальцы в волосы, чувствуя ладонью жар лба. Тело пробирает крупная дрожь, по сердцу скользят острые когти страха. Столько времени прошло, а он все еще живет в душе, вырываясь ночами, отравляя сны.       Бросаю взгляд на часы, мягко светящиеся голубым светом. 3:52 утра. Не сдержав тяжелого вздоха, поднимаюсь с кровати, все еще крепко сжимая пистолет.       Щелчок кухонного выключателя вырывает меня из темноты, заставляя на миг прикрыть глаза рукой и раздраженно сжать челюсти. «Лампочку нужно поменять». Да, это приблизительно двести восемьдесят второй раз, когда я это решаю. Походу она перегорит раньше, чем я доведу это решение до реальности.       Холодный пол под босыми ногами слегка приводит в себя, а вырвавшийся из холодильника воздух вообще срабатывает как ветер очищения. Но едва пальцы смыкаются на бутылке минералки, я замираю, даже не дыша.       Тихий свист на грани слуха. Пронесшееся в мозгу «ооо, нет, опять» заглушает звон разбитого стекла и грохот падающего стола. В этот самый миг рука перехватывает бутылку пива, и я захлопываю дверь холодильника, так удачно прикрывшую меня от осколков. Бутылка тут же с силой врезается в висок влетевшей в комнату твари, заставив ее пошатнутся, давая время на понимание, что она вообще собой представляет. И увиденное не слишком радует.       Их называют «рейши» - тело, напоминающее человеческое, но ступни похожи на лапы, а пальцы на руках венчают семисантиметровые когти. Кожа бледная, сероватого оттенка, за спиной нетопыриные крылья, позволяющие им прекрасно летать и оснащенные по краям когтеобразными выростами. Глаза мутно-синие, без белка, слегка мерцающие во тьме, тонкие губы скрывают (очень редко) набор внушительных клыков, а заостренные уши и гибкий хвост довершают общую картину демонической внешности. Я резко пригибаюсь, пропуская над собой крыло, и делаю пару шагов назад, отступая к двери. Тут же выпрямляюсь, снова уходя от удара крыла и вскидываю руку с пистолетом. Выстрелы смешиваются с ревом раненного зверя и грохотом разбивающейся посуды и бытовой техники. Рейши бросается вперед, протягивая ко мне когтистые руки:       - Отда-а-ай!       Его голос больше похож на рык, но я и так знаю что ему нужно.       - Ага, конечно, только валенки зашнурую! – я спиной вперед выскакиваю из кухни, продолжая стрелять, стараясь попасть в голову.       И последняя пуля все-таки встречается с его лбом, когда монстр пытается пролезть в дверной проем. Резко замерев, рейши падает мордой вниз, проливая синюю кровь на мой ковер. Не обращая на него внимания, достаю из-под спинки дивана новую обойму и вставляю ее в пистолет. Потом усаживаюсь на подлокотник стоящего рядом кресла и устало смотрю на мертвую тварь. Интересно, на что они надеялись, посылая одного рейши первой ступени за мной? На чудо? Так во тьме чудес не бывает, даже я это усвоил.       Так, время не стоит на месте, пора действовать. Подхожу к телу, на всякий случай пару раз пинаю его ногой, тут же наставив оружие, но посланец мертв. Отложив пистолет, приседаю рядом на корточки и на миг касаюсь указательным пальцем шершавой кожи. От места касания тут же расходится кольцо голубоватого пламени. Оно уничтожит тело, не коснувшись ничего кроме него, а мне пора собираться.       В принципе собирать-то не так уж и много чего – кочевая жизнь не дает обрасти ненужными, но милыми сердцу мелочами. Как и правило «никогда ни к чему не привязывайся».       Шероховатая ткань черной дорожной сумки уже совсем привычна в руках, как и гладкая рукоять пистолета. Я задумчиво смотрю на ставший уже почти родным белый кольт М1911, вспоминая, как радовался, когда придумали путёвые пистолеты. И как сложно было к ним привыкнуть. Но я отвлекся. Когда тебя находит нечто, типа твари, догорающей на полу за спиной, нужно смываться настолько быстро, как только сможешь. Хотя нет. Нужно смываться еще быстрее.       Быстро одевшись, я на скорую руку организовываю себе завтрак, ибо если бежишь голодным, твой бег будет недолог. Особенно если есть возможность поесть. Правда чтобы попасть в кухню пришлось перепрыгивать через объятый пламенем труп, но мертвые уже давно не могут испортить мне аппетита, это скорей по силам живым.       Пройдя по всему дому и собрав все тайники с запасными обоймами, а так же пару УЗИ, я сложил это все на кровати, потом надел парную наплечную кобуру со старыми добрыми Викингами МР-644, и полез в шкаф. Там, под весьма скудным запасом одежды, покоится чемоданчик с чуть более серьезным оружием, который я бережно укладываю его на дно сумки. Шесть запасных обойм отправляются на специальные крепления на поясе, остальное раскладывается по коробкам и укладывается в сумку, сверху прикрываясь одеждой, тремя бутылками воды, несколькими пачками с продуктами быстрого приготовления и протеиновыми батончиками. Мелочь вроде спичек/зажигалок, компаса, динамита и нескольких осколочных гранат, я изначально не вынимал из боковых карманов. Туда же отправляется серебряный кинжал с витой рукоятью. Парочка стилетов со змееобразными лезвиями занимают привычное место в наручах.       Собрав все свои вещи, я становлюсь в центре квартиры и, на миг сведя ладони на уровне груди, резво развожу их с стороны, создавая едва видимую сферу, которая за секунду разрастается на все посещаемые мной помещения и исчезает, очистив все следы моего пребывания.       И на рассвете дня я ухожу, закинув на плечо дорожную сумку и хмуро поглядывая на ранних прохожих. Серые глаза скрывает черная кепка, удерживающая длинноватую челку (да и остальные, угольно-черные волосы). Кожаная куртка и плотные черные брюки, заправленные в новые берцы, не производят для людей положительного впечатления, как и походка, отчего они благоразумно стараются идти по другой стороне улицы (или же это инстинкт?). Я же время от времени поглядываю на светлеющее небо, на случай если там летают не только птички.       Мой путь лежит к ближайшему вокзалу, а значит, средством передвижения на ближайшие несколько суток станет старый добрый поезд. И знаете что? Я не слишком люблю поезда. А знаете почему? Потому что на них невозможно свернуть с намеченного маршрутом пути и уйти в сторону. Это отличный транспорт для засад! И на них не слишком скроешься в неизвестном направлении. Что в моем случае может быть весьма печально.       Вокзал встречает меня шумом и гомоном, несмотря на столь ранний час. Недовольно поморщившись, я всё же напоминаю себе, что в толпе затеряться проще. Тебя скроют десятки мельтешащих человеческих силуэтов, а твой запах затеряется в сотне более ярких, приторных ароматов. Особенно хороша современная толпа, живая, куда-то вечно спешащая, надушенная до потери обоняния, а главное пугливая. Достаточно крикнуть "бомба" и они побегут, создавая дикий водоворот неуправляемых особей, наполняя окружающую среду запахом страха, начисто перекрывающим любые другие запахи, надежно скрывая тебя от преследователей, а иногда даже вырывая тебя из их цепких, когтистых лап.       И все же я не люблю большие скопления людей, всю эту суету и мелькания. Сколько бы раз они не спасали мне жизнь. И как бы не нравилось мне использовать ее для своих целей, вечно гомонящие людишки не будут вызывать у меня улыбки. Но я отбрасываю лишние мысли, переходя в режим «сосредоточится на выживании», и иду к кассам, умело лавируя меж снующих туда-сюда людей.       Стоя в очереди, я внутренне концентрируюсь, настраивая восприятие и расширяя диапазон, дабы эта самая толпа не сыграла мне во вред, подпустив врагов слишком близко. Тьма внутри взметается пламенем, откликаясь на использование Силы, и приходится сжать зубы, успокаивая ее. Так всегда. Стоит потерять бдительность, и она уже тянется к душе, к сознанию, ко всему, к чему может дотянуться, пытаясь вырваться из созданной мною клетки. И ни время, ни повышение мастерства не в силах это изменить.       Но вот билеты уже куплены, и я направляюсь в отведенное мне купе, стараясь не сталкиваться с заваленными сумками людьми. И вы спросите почему «билеты» а не «билет». И я посмотрю на вас со снисходительностью в уставших глазах и отвечу, что ответ очень прост и лежит на поверхности. Просто мне никаким боком не сдались в купе соседи, какими бы они не оказались.