Winter Jam

      — Мама! Мама!       Хейзел вертит головой по сторонам, но её матери нигде не видно. Уже несколько минут подряд. Она лишь встряхивает отросшей чёлкой и бредёт на поиски хотя бы отца, потому что в руках у неё уже несколько упаковок ёлочных украшений и небольшая фигурка оленёнка Рудольфа, чьи глаза почему-то показались ей смутно похожими на глаза папы. Продолжать обход торгового центра с такой охапкой в руках просто невозможно. И не потому, что у неё не поместятся покупки в руках, — она может, в принципе, взять ещё и то премилое зеркальце, чтобы подарить его Энни... Нет, есть просто вариант, что кто-то в этой безумной предрождественской толчее врежется в неё и все планы покупок пойдут насмарку. Ей этого совсем не хочется, поэтому Хейзел мужественно пытается найти отца, взяв всё-таки зеркальце, — ну а что, какая разница, уронит так уронит, невелика потеря - одним предметом больше...       — Хейзел! — кричит отец с другого конца торгового зала. Она ругается сквозь зубы — девушке всё же чертыхаться слишком громко не стоит — и медленно движется в его сторону, но пёстрая толпа консультантов, наряженных в костюмы помощников Санты, на какое-то время останавливает её. Когда "эльфы", смеясь и явно не желая ей помогать, уходят, Хейзел наконец-то добирается до того места, где видела отца, однако его там уже нет. Зато неподалёку стоит один из, наверное, сотен здешних Санта Клаусов, который не отводит от неё пристального взгляда. Накладной бородой и париком не скрыть блеска в глазах молодого человека, и девушка смущается того, как он словно в оцепенении смотрит на неё, буквально гипнотизирует... Может быть, с ней что-то не так? Джемпер надет наизнанку? Волосы взлохматились, что не мудрено в такой суете? Стыд-то какой...       Хейзел не успевает ничего сделать. Санта Клаус вдруг кричит на ползала:       — Пригоните сани, здесь не пройти - не проехать!       Помощники рождественского волшебника, собственно, подчиняются, только санями служит ещё одна стандартная тележка для покупок. К неимоверному удивлению Хейзел, импровизированные сани привезли именно для неё. Санта Клаус, не церемонясь, кладёт всё, что было до этого в её руках, в тележку и шагает дальше рядом с ней:       — Дорогу Санте и его жене! — странно, но в толчее образуется некий коридор, и им удаётся без особых проблем добраться до другого конца зала, где их находит мать Хейзел, удивлённо спрашивающая:       — Всё в порядке?       — Нет. Я с новым мужем сейчас уеду на Аляску, — серьёзно кивает девушка.       — Хо-хо-хо! — словно в подтверждение её слов голосит на весь торговый центр Санта.       — А почему на Аляску? Я слышала, что Санта Клаус живёт в Лапландии, — недоумевает миссис Ланкастер.       — Ну, в Лапландию, не суть важно, — отмахивается Хейзел после обмена смущёнными взглядами с "мужем". — И ты так просто даёшь мне уехать с первым встречным на другой конец земли?! Мама!       Пока они "ругаются", точнее, изображают недовольство друг другом, подоспевший отец Хейзел и Санта занимаются перекладыванием вещей из одной тележки в другую и не забывают положить туда ещё кучу милых мелочей.       — А что? Ты уже взрослая, а у тебя даже парня ни разу в жизни не было! — принимается за свои извечные упрёки миссис Ланкастер.       — Да зачем ей парень, у неё уже есть муж, — демонстративно вмешивается Санта.       — Действительно, — поддакивает отец Хейзел, а самой девушке лишь остаётся хлопать глазами и разводить руками.       — Так. Всё. Спасибо вам, рождественский волшебник, за неоценимую помощь в этой кутерьме, но мы должны уйти в другой зал, — уже сдержаннее сообщает миссис Ланкастер.       — Минуточку, — просит молодой человек и, немного отойдя с Хейзел в сторону, что равносильно подвигу в непрекращающейся толчее, предлагает ей. — Я не хочу, чтобы всё обошлось только шутками. Давай я сейчас приведу себя в порядок, и мы выпьем по чашке горячего шоколада. Или по кружке глинтвейна, кто ж его знает. Видишь там, на втором этаже, кофейню? Подходи туда минут через пятнадцать. Ты ведь придёшь?       Щёки Хейзел так и пылают. Дело в абсолютной правоте слов её матери — у неё до этого не было никакого опыта общения с парнями, а этот даже в искусственной бороде и мешковатом костюме невероятно симпатичный. По одному его сияющему взгляду легко понять, что она ему понравилась. Она и боится соглашаться (может быть, здесь даже вернее слово "стесняется"?..), и не может ему отказать, пусть родители и будут ворчать, что до дома они доедут такими темпами лишь к ночи.       — Конечно, приду, мы же теперь супружеская пара, — роняет неуверенный смешок Хейзел, и Санта, лишь ухмыльнувшись, убегает в толпу своих "соплеменников" так быстро, что и вовсе не ясно, который из Клаусов пригласил девушку на её первое за шестнадцать лет свидание.       — И что он хотел? — набрасывается на дочь миссис Ланкастер.       — Он позвал меня в кофейню, — мечтательно вздыхает Хейзел, влюблённым взглядом провожая каждого человека в красно-белом костюме и с накладной бородой. Она чувствует себя немного глупой и рассеянной, но эта слабость ей почему-то только нравится.       — Кажется, мы готовимся к Рождеству, а не ко Дню святого Валентина, — неуверенно подаёт голос её отец, но миссис Ланкастер только шикает на него. Очевидно, она безмерно рада тому, что её дочь наконец-то пойдёт на свидание. Хейзел же продолжает невинно разглядывать всех озабоченных приближением праздника людей и сама не замечает того, как её губы расплываются в блаженной улыбке.       Пятнадцать минут проходят даже сверхъестественно быстро. Когда Хейзел приближается к кофейне, она уже видит за одним столиком красивого рыжеволосого парня, взгляд которого всё так же направлен на неё. Девушка испуганно выдыхает, когда понимает, что этот зеленоглазый красавец и есть её "новый муж".       — Ты пунктуальна, а для девушек это необычно, — встречает её парень уже обычным, а не поставленным голосом.       — Я вообще необычная, — протягивает ему руку Хейзел, нещадно краснея и путая слоги в словах. Молодой человек не смеётся над ней, а лишь хмыкает, представляясь:       — Меня зовут Огастус Уотерс.       — А меня — Хейзел Грейс Ланкастер, — бормочет Хейзел, вконец смущаясь. "Ещё бы вспомнила имя своей прабабушки", — ругает она себя за скованность, но поделать со своим стеснением ничего физически не может.       — Очень приятно, Хейзел Грейс, — заполняет неловкую паузу Огастус, указывая на место за столиком напротив. — Устраивайся поудобнее, я заказал нам глинтвейна.       — Хорошо, — кивает Хейзел, всё же задавая давно мучающий её вопрос. — Почему ты так смотришь на меня?       — Ты красивая, — и бровью не ведёт Огастус. Девушка же снова блаженно улыбается, сама не подозревая, что румянец ей к лицу, а первое свидание — это лишь начало незабываемой романтической истории, которая явно будет длиться до многих следующих сочельников.