Пигмалион и Галатея

Дурза медленно открыл дверь в свой кабинет, вторая половина которого не имела никакой мебели, кроме каменной подставки для ритуалов. Он старался двигаться как можно тише. Слух шейдов острее обычного, а слух шейда, полученного на основе эльфа, мог быть гораздо острее его собственного. Каменный стол с заботливо подстеленным им одеялом, на котором она должна была спать, ожидая его прихода, оказался пуст. - Ты горишь и светишься в темноте. - окликнул шейда мелодичный голос сверху. - Ты прекраснее всего, что мы видели на свете, - девушка, возникшая темным всполохом на верхних полках, в пустоте между увесистыми фолиантами, в невинном восхищении смотрела на шейда. Дурза, отогнав первое недовольство, с улыбкой поднял взгляд наверх и протянул к ней руки, приглашая спуститься. Девушка снова пропала и появилась в нескольких сантиметрах над землей, как будто легко сойдя с небольшой ступеньки к шейду. Ее раскрытые ладони осторожно коснулись кончиков пальцев Дурзы, как будто она боялась, что шейд окажется нематериальным и рассыплется от ее движения. - Как может быть на свете что-то настолько совершенное, как ты? – ее мелодичный голос словно бы напевал ему песню, убаюкивающую его сознание. Полноценное существо из плоти и крови уже, возможно, лежало бы на полу в психическом экстазе, но на шейдов песни духов-светляков действуют крайне неэффективно. Волосы его недавней знакомой эльфийки и новой незнакомки, созданного им самим женского шейда, длинные, черные, колебал несуществующий ветерок, как будто бы они весили не больше пера лебединого пуха. - Как тебя зовут? - почти промурлыкал Дурза, любуясь своим совершенным творением. Арья в качестве эльфа была не достаточно интересна, но, когда ее информация о драконе и мальчишке стала не нужна королю, ее тело все еще представляло собой удивительной красоты сосуд, именно такой, какой Дурза искал так долго. Дурза желал сам создать шейда, который следовал бы за ним всегда, везде и беспрекословно. А шейды могут быть созданы и без учета желания тела, которое будет предоставлено духам. Три духа Дурзы были духами войны и мщения, убийцами, овеянными ореолами стихии огня, который полыхал в них безустанно. Младшие духи – «светлячки», покровительствующие моровому поветрию, следовавшему за любыми войнами, как мотыльки к огню, стремились к его сущностям. Светлячки образовывали коллективный организм – «рой», - с общим разумом и объединенной, как будто бы наслаивающейся от каждой особи, силой. Словом, идеальные кандидаты на роль столь сложно уравновешиваемого существа, как шейд. Духи наполняли мерцающим светом прекрасную, свежую оболочку, обладающую собственным, почти неуловимым цветочным запахом, словно вокруг нее неустанно роились мириады обычных светлячков разных оттенков. Большие зеленые глаза выглядели как темные озера на фоне бледного, осунувшегося после ядов и обряда, лица, и в этих глаза отражался мир, видимый только им двоим. Шрамы образовывали не такой резкий и выступающий рисунок, как у Дурзы, и еще не потемнели на ее правильном лице. Они приняли вид удивительных по своей сложности завитков, как восточный рисунок. Внутри самые глубокие шрамы все еще немного светились, показывая, какими путями в плоть вселялись самые крупные духи, а при невеликой силе «светлячков» их пришлось взять почти дюжину. Дурзе очень понравилась полученная структура, а если еще и характер упрямой ослицы от Арьи ей не достанется, то Дурза будет счастливейшим из людей. И не только из людей. - Называй нас…Турмалайн. "Звучит чуть более приятно, чем Арья", - с удовольствием подумал Дурза, хотя он бы мог придумать нечто более изящное. Но … он уступил это ей. Выбор имени был важным и самым первым событием в начинающейся жизни шейда, поэтому он все-таки предоставил тому, чем стала упрямая эльфийка, выбрать себе имя самой. - Я буду называть тебя Турмалайн, - ласково согласился шейд, взяв ее руки в свои. - Называй нас Турмалайн, - эхом откликнулся новый шейд, закружившись в подобии танца вокруг Дурзы, и не отпуская кончиков его пальцев. – А как мы будем называть тебя, в чьих глазах отражается расплавленный металл и горячая кровь, и кого мы полюбили с первого взгляда? «Ах, моя дорогая, два дня назад ты мечтала выцарапать мне эти самые глаза своими собственными ногтями, приправляя это именами, которые такой красавице не то, что произносить, даже знать совсем не подобало. И была так резва, что отпускать твое горло не было никакой возможности. Как же приятно видеть эти перемены в твоем языке в самую приятную сторону. Правда, тебе пора начинать говорить о себе в единственном числе. Хотя рой есть рой, он может пока просто не знать единственного числа», - подумал Дурза. И хотя у Дурзы возникало смутное ощущение, что светлячки переигрывают в желании угодить огню, но это было … приятно, даже если и слишком льстиво. И хорошо, что он был первым, кого она увидела после становления. К первому увиденному существу в своей жизни они привязываются сильнее, чем к другим. Импринтинг. - Меня ты будешь называть «Дурза» или «шейд Дурза». Я надеюсь, Турмалайн, ты найдешь свое новое состояние приятным. Чувствуешь ли ты слабость, головную боль, или, может быть, хочешь пить? – вообще Дурза несколько позавидовал легкости становления Турмалайн. Самого его крутило и выжимало досуха первое время после становления. Он не то, что говорить, он дышать мог с трудом. А она дышала и уже довольно много болтала. Женщина прикрыла глаза, словно красноволосый шейд действовал на нее гипнотически. - Мы хотим всегда быть рядом с собой. Нам будет хорошо там, где ты нас не оставишь, - и она как-то легко покачнулась и стала опускаться на пол. Волна неестественно легких иссиня-черных волос взметнулась и окутала ее покрывалом. - С некоторым опозданием, но уже гораздо больше похоже на правду, - удовлетворенно отметил шейд, поднимая свое создание на руки и возвращая его на одеяло. - Но напоить тебя надо, соловушка ты моя. И чуть позже, когда ты проснешься, – покормить. Ты давно совсем ничего у меня не ела, пока была Арьей. Арье он давал лошадиные дозы зелий и ядов, (хотя, конечно же, и противоядия), остатки которых еще придется вывести из нового организма Турмалайн. Возможно, эффект наркотика и приводил к тому, что она так легко пришла в эту новую жизнь. Но все это – мелочи, не стоящие беспокойства. Главное – жива и не пытается убить себя любым способом. И, кажется, почти совсем в своем уме. Этого уже достаточно, и если все пойдет также хорошо, то скоро он сможет поздравить себя с великолепным результатом. И больше не будет единственным живым шейдом в Алагейзии.