Мы могли бы служить в разведке

Она тонет в бумагах, в политических распрях и интригах и не удивляется запутавшимся в ферелденских занавесках орлесианским бардам. Они забавно верещат и кидаются на нее с клинками якобы внезапно, а она ждет этого момента вторые сутки и с диковатой улыбкой насаживает их на меч, что всегда держит под кипой подушек. Их головы после насадят на колья и выставят на стенах крепости. Она вытирает кровь с меча тевинтерскими платками. Она подписывает десятки соглашений каждый день и улыбается, когда ей снятся старые времена: она, еще трое верных спутников и парочка банд наемников, вольных граждан, венатори, красных храмовников, демонов, драконов - о, она никогда не думала, что будет скучать по драконам. Элемент драконьего зуба содержится в ее щите, и она примеряет его на руку, закрывает глаза и вспоминает: как это, одержать верх над непобедимым чудищем. Когда-то она спасла мир от твари, что смогла приручить дракона, а теперь перед ее троном очередь политиканов. Она надевает парадный мундир на встречу со старыми друзьями. Глава торговой гномьей гильдии из Кирквола улыбается приторно-вежливо и дарит лично Инквизитору свою последнюю книгу. Верховная Жрица Виктория даже в церковных одеяниях выглядит по-военному, и они пожимают друг другу руки; она передает ей варрикову книгу и получает в ответ добрые пожелания. Рыжая Дженни садится на подлокотник трона, болтает ногами и во весь голос ругает очередных знатных ублюдков, пока она не обещает разобраться с этим. Кунари-лидер наемников заглядывает максимально часто, но больше бегает с Быками по заданиям, и она получает лишь скупые отчеты от Левой руки, посла или генерала армии. Первая чародейка присылает вежливые письма и интересуется самочувствием "старого друга"; она смеется с этих писем и пишет вежливый и максимально язвительный ответ - сука была права. Но она скучает по этим дням и ждет их годами. Она смотрит на левую руку и зеленый магический шов на ней, закрывает глаза - зажмуривается, пытаясь вернуться хоть мыслями в те дни. Когда-то она закрыла дыру в небе, а теперь главный вопрос на повестке дня - в какой цвет императрице Селине выкрасить Зимний Дворец в Халамширале. - Может быть, первая Инквизиция была такой же, как мы сейчас? - спросила как-то Кассандра, тогда еще просто Кассандра, Искательница Истины с вечно суровым видом; она нервно теребила в руках страницы толстого фолианта книги Искателей. Тревельян тогда подумала: из нее выйдет отличный Лорд-Искатель. - Мы никогда не станем ими, - Тревельян покачала головой, полностью уверенная в своих словах. - Откуда нам знать? - эхом отзывается в голове голос старой подруги, уже давно отложившей в сторону меч и щит. Она давит пальцами на закрытые глаза, вызывая перед ними круги и шепчет беззвучно, только рот открывая: откуда нам знать, откуданамзнать. Они где-то ошиблись, где-то там, когда еще были одним целым, когда была Инквизиция, сплотившая вокруг себя духа Милосердия, бежавшего мага-тевинтерца, назвавшегося Серым Стражем идеалиста и эльфа-отступника. И все пошло к демонам. Она сжимает губы и зажимает ладонями уши, чтобы еще на секундочку - еще на пару вечностей - побыть просто собой, просто Тревельян. Но - стук в дверь, и она снова Инквизитор.