Мы могли бы служить в разведке

Она зовет себя Дженни, и у нее тот невыносимо-яркий оттенок красного, в какой никогда бы не стала красить губы ее оригинал. На замечание об этом она только смеется - обрывисто и громко, и, слушая ее смех, Кай Лэнг почему-то думает о том, что настоящая Шепард, наверное, никогда не смеется. Куда ей, героине с неподъемным грузом на плечах - времени, небось, нет. Дженни на его глазах выхлебывает целую бутылку ринкола, после чего ее шатает на стуле, но падать она не собирается - военная выправка на генетическом уровне помогает удерживать равновесие. После шумихи на Цитадели - второй за один только месяц - она почти сразу появляется на их базе. У нее на инструментроне коллекция взломанных церберовских данных, и первым делом она неряшливо, но с поражающей точностью кидает один из датападов в сторону Лэнга - он, конечно, уклоняется, а днями позже ломает ей руку в `дружеском` спарринге; Дженни рассказывает эту историю рядовым штурмовикам и каждый раз сама над ней смеется; медицинские обследования ничего не показывают, но у нее определенно что-то не так с головой. После второй прямой стычки с Шепард Кай Лэнг делает вывод, что клон отстает от оригинала. Шепард пробивает природную броню крогана щелчком пальцев и мелким биотическим зарядом - Дженни только огрызается и стреляет из пистолета в голову с расстояния в метр. Но она не устает и не пьянеет, и о втором Кай Лэнг догадывается на второй бутылке ринкола, после которой они идут в тир, где Дженни выстреливает десять из десяти. А еще она пережила падение с Нормандии на крышу не самой высокой многоэтажки. Над этой историей Дженни не смеется - хмурится и поджимает губы, и шипит что-то про то, что убьет эту суку - и заканчивает ее словами о том, что слишком стара для такого дерьма. Кай Лэнг думает, что знает теперь, какой была Шепард в свои восемнадцать - и нет ничего удивительного, что из мелкой неорганизованной преступности она перешла в армию. Когда он озвучивает это ей, Дженни вскакивает - позади громко падает на пол стул - и с размаху бьет его в лицо; ее руки всегда в тяжелых перчатках, и ему приходится признать, что это было больно. После такого Шепард, наверное, смотрела бы жалостливо и долго-долго извинялась бы; Кай Лэнг не совсем уверен в том, что она стала бы гладить кого по головке и петь колыбельные, но не отбрасывает этой версии. Дженни же ждет его в дверях медблока, смотрит исподлобья, а губы ее кривятся в улыбке, не предвещающей ничего хорошего. Кай Лэнг просчитывает в голове вероятность того, что она может обернуться на сторону Шепард, и вдруг надеется, что она не умеет читать мысли. Клон склоняет голову набок и щелкает пальцами. Между ними вспыхивают синие искры.