Не фанатка.

— Красота требует жертв… Эти слова никак меня не вдохновляли. Никогда. Я завидовала тем, кому красота от природы дана, где ничего не надо выделять или убирать, все на своем месте. К сожалению, генетический пасьянс в моем случае был разложен крайне неудачно, так как меня не устраивало мое отражение в зеркале: темно-русые волосы густой волной падают на плечи, ярко-голубые глаза, украшенные длинными подкрашенными ресницами, небольшой прямой нос с горбинкой и ровные не пухлые губы. Черт, я, может, слишком сильно к себе придираюсь?! Нет и нет, я себе однозначно не нравлюсь. Вдохнув полной грудью, отошла от зеркала и оглядела комнату. Глаз то и дело натыкался на многочисленные мелочи, но остановился лишь только на окне Кевина. Щеки непроизвольно вспыхнули, и воспоминания нахлынули яркими отрывками. Перед глазами его бездонный завораживающий взгляд, чуть приоткрытые губы, где мелькают белоснежные зубы, неровное дыхание, чуть взъерошенные волосы, придающие ему некую сексуальность… Я закрыла глаза и попыталась ровно дышать, приводя в чувство свое и эмоциональное, и физическое состояние. Сердце гулко стучало, гоняя кровь по венам со скоростью спортивных авто на гонках, словно он был не в моих мыслях, а в комнате… совсем рядом… Черт! Я открыла глаза и увидела стоящую на пороге Милу, внимательно следящую за мной. Вечерний туалет был подобран идеально: обтягивающее черное платье с длинными рукавами и прекрасным декольте, вьющиеся волосы убраны назад, а легкий вечерний макияж и круглые серьги отлично дополняют образ. Под ложечкой засосало от зависти и послышался сглатывающий звук. — Твоя реакция выше всяких похвал, — искренне улыбаясь проговорила Мила. — Ты тоже прекрасно выглядишь! Ручки изящно сложены, маленькие коготки придавали легкий оттенок сексуальности всей это картине, достойной руки художника. Платье доходило до колен, поэтому развращенности не было, а для девушки, которой уже шестнадцать лет — самое то. И тут я осознала, что она уже выросла, а ведь когда-то была такой малюткой… Взыграла совесть, потому что из под мягко опускающихся ресниц выглядывал нежный взгляд, а я совсем недавно… — Знаешь, мне нужно что-то тебе сказать… — Что? Мила мягкой поступью подошла ко мне и принялась поправлять наряд, пальчики умело и верно делали свое дело. Платье мое не было облегающим, а, скорее, приталенным. Кремовый цвет, с неглубоким декольте и украшенное воротником, придающим платью особый шарм. Рукава в три четверти, юбка до колен, пояс… — Ты очень красивая, сестренка, — Мила убрала накрученный локон с глаз и заправила за ухо. — Спасибо… Все, моя совесть воет волком. Глаза налились слезами, готовыми в любую секунду испортить так старательно нанесенный макияж. — Ты чего? — удивленно произнесла Мила. — Что случилось? — Я… — в перерывах между всхлипами. — Я… сделала нечто ужасное. — Убила кого-то? — Нет… — Ну, значит не настолько ужасное. — Ты не понимаешь… я… — Ты поцеловала Ву? Этот вопрос застал меня врасплох, и я пораженно уставилась на сестру, которая озорно поглядывала на меня из-под полуопущенных ресниц и улыбалась, невозмутимо расправляя по плечам локоны. — Как… ты узнала? — Да это же несложно было понять. Ты сегодня пришла такая взъерошенная, потерянная… — Но это не является основанием для такого смелого вывода! — она даже не удивлена. — Слушай, я все давно поняла. Я знала, что ты у Кевина работаешь, такие новости не проходят мимо. Тем более, — на секунду она опустила глаза. — Я следила за ним. — И ты меня не убила?! Он ведь твой любимчик… — Да, так и было… Но после того, как ты стала на него так смотреть, я решила, что он твой. Все равно он старше меня, ничего бы не вышло, — она взглянула на окно виновника нашего разговора, машинально расправляя складки на платье, и шумно вздохнула, как бы раздумывая. — Сначала я очень разозлилась, ты видела это, но потом поняла, что он тоже неравнодушен к тебе и было бы нечестно ставить вам палки в колеса. — Нам? Палки? — мой голос стал сиплым, и я уселась на край кровати. Мозг отказывался воспринимать информацию. — Неравнодушен!? — Да не удивляйся ты так, это же предсказуемо. Мила села рядом со мной и ободряюще приобняла за плечи свою обалдевшую сестру. В комнате на мгновение стало тихо. Слышно было, как птички поют за окном, видно, как солнышко приветливо светит прямо в лицо, да и вообще жизнь, оказывается, замечательная штука. Теперь я сидела и разбиралась сама с собой, стараясь честно ответить на все свои вопросы и сомнения, терзавшие с момента начала всего этого недоразумения. Я поразилась тому, как благородно ни с того, ни с сего повела себя моя сестра, но… — Все просто, сестренка, — и она склонилась к уху, мягко прошептав три слова, словно читая ход моих мыслей. — Он тебе нравится. И как мне реагировать на это? Не знаю. Я так долго и тщательно поддерживала внутри себя отрицательное к нему отношение, мысленно обзывая легкомысленным мальчишкой. Его поведение идеального мембера: доброжелательного, улыбчивого, искреннего, веселого, была не более, чем просто ролью, кем-то до мельчайших подробностей продуманной. «Я офигенен, и пусть за мной все бегают» - вот его девиз, как мне казалось. А тут получается, что полностью ошибалась в своих предположениях, причем на это мне своим поступком указывает Мила. А она не тот человек, который отдаст то, что считает своим, а значит есть действительно веские причины. Однако довольно сложно вот так вот все взять и отпустить, дать волю истинным эмоциям, позволить себе быть свободнее и без зазрения совести испытывать чувства, которых я боюсь. Один раз я уже обожглась и боюсь повтора той боли, выжигающей изнутри каждый день, двадцать четыре часа в сутки. Это ужасно. Я повернулась к Миле и взяла ее руки в свои, не веря своим мыслям и тому, что скажу сейчас. Это в разрез моему обычному поведению. — Я раньше не хотела признаваться даже себе, что он мне нравился. Почему? Он же айдол, марионетка, кукла. Но знаешь, — я вздохнула и неловко улыбнулась. — Рядом с ним надежно. Не знаю почему, но это железное ощущение не отпускает меня уже очень давно, словно знала все с самого начала. Я стала задумывать о таких вещах, что в красноте и помидору не сравниться со мной! — Сестренка, просто ты влюблена. Это нормально, — глаза девушки смеялись. — Сейчас у меня ощущение, что это я старше, а не ты. Прописные истины объясняю. — Вот доживешь до моих лет, тогда и поговорим… И все же меня интересует один вопрос. Откуда ты узнала о том, что мы с Кевином... — тут я смутилась. — Ну, это… Но к моему удивлению Мила покраснела и немного нервно приподняла упавшую на глаза прядь, которая тут же легла обратно. Она не смотрела в мои глаза, а значит что-то не так. — В общем… Он просил не говорить, но, — она немного поджала губы и выпалила это с такой скоростью, словно взбешенная стрела сорвалась с тетивы. — Джун мне сказал. — Джун? Вот паршивец, — улыбнувшись, проговорила я. — Он не виноват! — Мила схватила меня за руки, посмотрев широко раскрытыми глазами, полными тревоги, и принялась тараторить. — Ву мне позвонил и сказал, что с Джуном приедет сегодня. Я потребовала передать ему трубку, потому что уж слишком довольный он был, и выведала у него все! Честно говоря, я беспокоюсь, не убил ли его Ву, а то там такие крики были… Не скажу, что я была на него уж сильно-таки зла, но больше Джуну я не подставлюсь. Этот… несносный мальчишка не умеет держать язык за зубами. Надеюсь, что Кевин ему надавал тумаков и за меня. Нефиг трепаться. Тут послышалась приятная мелодия подсказывая, что гости пришли и ожидают возле входной двери. — Я открою, а ты успокойся, — обрадованно проговорила сестра и метнулась открывать гостям, оставляя за собой легкий след от духов и ускользая от нежелательного разговора. Я закрыла глаза и принялась считать баранов, таких белых и пушистых. Заставила их перескакивать через забор, где на концах были колья, царапающие шкурки бедных животных. Методика фиговая, но представлять обледенелое озеро и кидать туда камешки, как советуют психологи для успокоения расшалившихся нервов, было выше моих сил. Послышались восхищенные мужские голоса, звук бьющейся посуды, которая заставила меня вздрогнуть и шумно выдохнуть. Интересно, какую по счету кружку они разбили и сколько еще мне надо будет покупать эту посуду? — Ты чего тут одна? Я резко открыла глаза и удивленно уставилась на Кевина, подкравшегося так незаметно. Мой испуганный взгляд метнулся на ковер, тщательно обводя взглядом вышитый узор — злости как не бывало. В голове всколыхнулись, как языки пламени, воспоминания, эмоции, чувства. Вся эта каша не давала мне нормально, как положено реагировать на него. — Просто. Как мне теперь с ним разговаривать? Я была одновременно рада и испугана, не знала, как себя вести, что говорить. В какой форме, с какой интонацией. Игнорировать то, что проскальзывает между нами и то, что мы чувствуем друг к другу, тоже нельзя. Ох, эта взрослая жизнь… Вечно все усложняем. Эти мысли заняли не более пары секунд, в то время как Кевин, не теряя времени, подошел, сел рядом и мягко приобнял за плечи, отчего по телу прошлась мелкая дрожь. Но постепенно я ощутила, что впитываю в себя его абсолютное спокойствие, чувствуя защищенность и доброжелательность. Но это не успокаивало мои собственные чувства, ощущая всем своим телом его мягкие и нежные поглаживая. Все это отдавалось маленькой волной вибрации и нарастающим чувством желания, и если это продолжится, за себя не ручаюсь. Поэтому мне пришлось лишь сглотнуть и мягко выскользнуть из его объятий. — Пошли я к остальным, — неловко бросила через плечо и направилась к двери, стараясь не смотреть на него. Там же Джун и Мила вовсю общались, высота звуков и многообразие интонаций у них были явно на уровне. Но как только я переступила порог, возникла мгновенная тишина, потому что Мила и Джун сначала устремили на меня свои прозорливые глаза, а затем многозначительно переглянулись между собой. Это мне сказало о многом, и с плохо скрываемой улыбкой я нарочито сердито показала кулак обоим и присела за стол. — Как вам блюда на столе? — не идет быть Миле чересчур вежливой. Но надо признать, стол был на редкость богат на наличие и корейской, и русской кухни. Как она умудрилась столько приготовить, понятия не имею, однако стол пестрил разнообразием блюд. Я удивленно взглянула на Милу, и уважение засквозило в моем взгляде, а в ее — гордость. — Прекрасные блюда, — улыбчиво произнес Кевин и присел рядом со мной. — А как па-ахнут, — вдохнул носом Джун и с горящими глазами кинулся накладывать себе всего понемножку. — Эй, не торопись, — прикрикнула на него Мила и легонько ударила по рукам. — Ну почему? — надул губки парень и взглянул на нее исподлобья. — Поесть сюда пришел и только-то? Мила произнесла эту фразу с какой-то подоплекой, которую Джун тут же понял и с уже изменившимся взглядом сложил руки на коленях, с неким нетерпением ожидая разрешения. Я немного удивилась такому послушанию, но они идеально подходили друг другу. Кевин бросил понимающе на меня посмотрел, и мы оба улыбнулись. — Дай ему поесть. У них сегодня был тяжелый рабочий день, — решила я спаси Джуна, получив в ответ благодарный взгляд. Все, на данный момент я — любовь всей его жизни. — Я тоже устала это все готовить, — недовольно пробурчала сестра. — И мне даже не предлагает первой… Джентльмен из тебя плохой. — Ох, прости! Вот тебе этого немного, и этого кусочек. Это будешь? Будешь, знаю. Ешь и приятного аппетита, — руки Джуна порхали над столом и постепенно тарелка Милы наполнялась едой. — Спасибо. Мила искоса взглянула на Джуна и порозовела, пряча глаза в тарелке. Парень пару секунд смотрел на нее, резко наклонился, поцеловал щеку и невозмутимо принялся накладывать себе понемногу из предложенных блюд. О, Мила умеет смущаться! Таких красных щек еще, наверное, ни у кого не было, даже меня затмила. И это так мило смотрелось, что, смотря на нее, я безумно радовалась, на душе было спокойно. Растрогавшись, не заметила, как Кевин внимательно за мной наблюдает. Над ухом раздался тихий шепот. — А ты чего не ешь? Я поперхнулась глотком сока и, напрягшись, замерла на месте, потому что мои рецепторы были обострены, а его присутствие рядом заставляло организм будить в себе все заложенные природой ощущения. Мне стало как-то жарко, отчего я ладонью помахала перед лицом. Мила и Джун тихо щебетали о чем-то в перерывах между поглощениями пищи, но я не улавливала нить разговора, лишь пыталась разумом совладать со своим возбужденным состоянием, что получалось довольно плохо. Чертовски плохо. Я старалась на Кевина не смотреть, нарочно отводя взгляд куда угодно, лишь бы не встречаться с его глубокими, манящими, волнующими и столь красивыми глазами. Если я это сделаю, то не смогу проконтролировать еле сдерживаемое желание его крепко обнять, прижаться всем телом и не отпускать… Перед глазами снова предстала сцена нашего несмелого поцелуя, и к талии прилила жаркая волна. Если я не найду другой предмет для своих мыслей, то в голове уже не только пересплю с ним, но и выйду замуж, нарожаю детей и так далее. Я посмотрела на сестру и на рядом сидящего с ней Джуна, который прямо-таки сиял своей жизнерадостной улыбкой, заставляя Милу смущенно и уже по-взрослому улыбаться. — Да перестань ты, — послышался тихий смешок Милы. — Только и делаешь, что обещаешь. — Окей. Он молча встал со стула и галантно предложил руку удивленной девушке, заведя вторую за спину. «Какой джентльмен», — подумала я и краем подкрашенных губ улыбнулась, не отводя взгляд от парочки. Неуверенно хватаясь за предложенную руку, Мила медленно приподнялась со стула и неожиданно споткнулась о ножку. Джун мгновенно отреагировал и обнял ее, прижав к себе. Таким образом, катастрофа помятого платья была предупреждена, а Мила, мертвой хваткой вцепившись в широкие плечи парня, еще не сообразила что к чему. Все это произошло буквально в течение пары секунд, но, казалось, прошла целая вечность. Взволнованная девушка неровно дышала и смотрела прямо Джуну в глаза, который занимался тем же самым. Оба были как монолиты, намертво прижатые к друг другу, их лица находились совсем рядом. Еще чуть-чуть и губы сольются в юном и первом поцелуе. И сейчас я понимала их чувства и эмоции, ту бурю в душе, те волнения, которые накрыли их с головой. Физиология тут ни при чем, просто когда рядом человек, который тебе нравится, то вся теплота, разливающаяся по твоему телу, заставляет улыбаться каждую секунду, краснеть от воспоминаний, прятать глаза, если смотреться в зеркало. Чувствуешь себя настолько счастливым, что становится стыдно, и решаешь поделиться этим со всеми, улыбаясь искренней улыбкой родным, друзьям, знакомым и просто прохожим на улице. И они, словно понимая тебя, несмело улыбаются в ответ, не осознавая причины такой ответной реакции. Сейчас Мила и Джун пытаются понять, что с ними происходит, ведь это первое настоящее чувство, которое их накрыло с головой. Они действительно подходили друг другу: Мила со своей наивностью, искренностью и доброй душой и Джун — то еще проказник, но с твердым характером и силой воли. Не знаю, просто как Инь и Ян. Тут они опомнились и отскочили друг от друга так резко и быстро, что я снова улыбнулась и моя нервозность сдала свои первые позиции. Я все также намеренно не поворачивалась к Кевину, заранее зная, чем это обернется. И все не закончится так, как у второй парочки, все может быть гораздо интереснее… — Пошли, прогуляемся, — смущенно проговорил Джун, и Мила еле уловимым кивком головы молча согласилась. Они скрылись за дверью, откуда чуть позже были слышны какие-то шебуршания и шорохи. — Мы скоро вернемся, — выкрикнул Джун, и послышался громкий звук захлопывающейся входной двери. В квартире стало тихо, и в воздухе возникло едва ощущаемое напряжение, давящее на меня и заставляющее кожу покрыться мурашками. Я одновременно боялась того, что несомненно произойдет в будущем, и радовалась, потому что дольше сдерживаться не было сил. Шестым чувством я понимала, что не сегодня, не сейчас произойдет тот важный момент, который со страхом и волнением ждет каждая девушка, а гораздо позже. Сегодня будет более важный этап – разговор. Я не смела двигаться, нервная дрожь прошлась по всему телу и начала циркулировать, не отпуская меня. Это опьяняющее ощущение заставляло сердце вырываться из груди. Я очень часто дышала, потому что от волнения полные спокойные вдохи и выдохи мне были неподвластны, и физически ощущала его присутствие, словно на затылке было всевидящее око. Сидя на стуле, руками нервно теребила белоснежную скатерть. Тут неожиданно мужские руки подняли меня за плечи и поставили напротив такого, казалось, родного лица, что аж еще с десяток маленьких стаек мурашек прошлось по телу. Кевин меня обнял и прижал к себе, и я ощутила нежное прикосновение губ к коже плеча. Горячее дыхание обожгло разгоряченную плоть, и я закрыла глаза, уткнувшись носом в его грудь и улавливая легкий аромат мужских духов. Все происходило в полном молчании, потому что слова были абсолютно лишними. Мои руки сами собой обвились вокруг него, и я прижала его к себе с такой силой, что услышала тихое удивленное восклицание; шумно вдохнула его мужской запах, запоминая эти тончайшие нити. — Ты меня задушишь, — послышался легкий смешок Кевина, и он отстранился от меня, оставляя руки на моей талии. — Ну-у, — запротестовала, но никаких попыток вернуть его обратно не предприняла. Кевин ласково коснулся губами моей щеки и прошептал: — Не торопись, время еще будет. А теперь давай уберем со стола. — Такой момент испортил! — вздохнула я и недовольно выпуталась из его цепких лап. — Прям мастер, ей-богу… — Не обижайся, просто правда все со стола надо убрать. — Прямо вот сейчас? — Ну, сама понимаешь, столько вкусной еды, и все насмарку? — он тоскливо оглянул весь стол. — Истинный мужчина. Любовь и еда для вас равнозначные вещи, — усмехнулась я и, громко выдохнув, принялась убирать со стола. Блюд было очень много самых разнообразных, потому явно не все их количество влезет в холодильник. И пока я перекладывала и комбинировала, Кевину позвонили. Он, сказав мне, что это старший менеджер, ушел в соседнюю комнату разговаривать. Я удивилась столь позднему звонку, как-никак девятый час (и где же наша парочка?), но что только может не случиться у этих мемберов? Пока я все расфасовывала, в голову пришла другая мысль: почему звонят ему, а не мне? Ведь именно я являюсь заместителем, соответственно по всем вопросам должны обращаться ко мне. Что же такое случилось, что прыгнули выше моей головы? Я тихо направилась туда, где по мере моего приближения раздавались нарастающие громкие восклицания, чей источник был пока мне не понятен. — Что? Нет, я не согласен! Я зашла в комнату и встала на пороге, не мешая Кевину разговаривать. Но мне это общение вообще не понравилось, потому что оно заставляло Кевина нервничать — его удивленные глаза были тому подтверждением. Но тут он отключился и обессиленно сел на рядом стоящую кровать, схватившись за голову, шепча проклятия. — Что случилось? — я присела рядом с ним и приобняла за плечи, как бы ободряя. — Они придумали новый ход, — разъяренно прошептал разгоряченный парень. — И мне он не нравится… — Какой? Не думаю, что это так ужасно. Настолько, как ты думаешь. — Ты не понимаешь, — он повернулся ко мне и взял свои руки в мои. — Они хотят, чтобы я начал всерьез встречаться с одной из девушек какой-то там группы. — Да ладно тебе, поиграй на публику, — уже не совсем уверенно проговорила я. — Я не хочу. И это не будет просто игра, ты это знаешь, — он притянул меня к себе и эмоционально прошептал. — Да и зачем? У меня есть ты. У меня на душе потеплело от этих слов, но эта затея кампании, этот рекламный ход меня абсолютно не радовали, как и Ву. Что ж, придется серьезно подойти к решению этой проблемы, а пока я только сильнее прижалась к любимому человеку, поддержку которому окажу в любом случае и в любое время суток. — Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.