Долгожданная встреча

- Госпожа, быстрее! Он вошел, Он ждет вас! - Я почти готова, проводите Его в купальню... – Аварис резко обернулась к молодому мужчине с темной кожей и вьющимися волосами, сжимавшему ее руку. – А ты убирайся отсюда! Он снимет с тебя шкуру, и я не хочу отмывать от нее пол! - Я не брошу тебя. – прошептал он, обнимая ее за талию. – Ты не можешь принадлежать зверю. Я заберу тебя из-под гнета шейда, который... - Госпожа... Он прямо так идет! - Идиот! – Аварис стукнула юношу свободной рукой. – Через гостиную и на вторую лестницу, быстро! Помоги ему, Мара! Фарид, быстрее! И даже не думай колдовать, ты с ума сошел?! - Госпожа, Он поднимается, - пискнула из дверей девушка. – Он хочет вас видеть. - Пошел вон, вон, - она толкала ученика чародея к единственному выходу. – Фарид, это не шутка, твоя глупость будет стоить тебе головы! - Мой учитель поделился заклинанием, которое остановит Тень! - Идиот, - снова простонала Аварис, силком закрыв дверь за своим спасителем и служанкой, не уточняя, кому именно теперь предназначается это ругательство. Она сбросила верхнее платье, которого касались его руки. Мальчик был мил, свеж и даже красив, но сейчас к ним приближалась буря. Она спрятала платье в сундук, оставшись в одной длинной рубашке, но новое платье не успела даже накинуть, когда на лестнице раздались металлические шаги. *** - Почему ты не вышла ко мне? – Дурза вошел, стягивая перчатки. – Не ждала, не готова? – шейд бросил черный шлем с красным гребнем прямо на ковер. Он подошел вплотную к сидящей на сундуке женщине. Багряный взгляд шейда как будто впитывал ее, изучая. Его блестящие черные латы обтекали высокую фигуру, выступая гребнями. Металл был бы блестящим, если бы не бурая корка на нем, взмах за взмахом пересекавшая латы. Багряный плащ тоже изменил свой цвет, и приобрел металлический запах. В этот раз это была не охота, а настоящая битва. Длинный шрамованный нос на мгновение наморщился, шейд принюхивался. Но потом белые руки легли ей на плечи, и ласково подняли волосы. Раздался глубокий вдох: Дурза скучал по запахам также, как иные по виду родного дома. Он подхватил ее под бедра, подняв на высоту своего выдающегося роста. Металлические гребни врезались в кожу, но она продолжала его обнимать и наглаживать, за что была бережно усажена на постель. Шейд встал на колени и упал лицом в ее рубашку, водя руками по складкам тонкой ткани. - Так почему ты неодета? – смена ритуала будоражила: нечаянно застать женщину неодетой, особенно после разлуки... Пару раз прикрыв глаза в седле он представлял и такую сцену, но после фантазии приобретали уж совсем непристойный ход, лац становился тесен, и эти мысли приходилось отбрасывать до приезда. - Я выходила к тебе десятки раз, и раз за разом одинаково, - Аварис нервно поправила пышные складки рубашки. – Иногда допустимо разнообразие. – она задернула складки балдахина, оставив шейду лицезреть лишь свой силуэт. - Может быть, мне хотелось увидеть... - она заломила руки, успокаиваясь. - ... триумф победителя, когда он поднимается к своей цели. – маленькая рука с кольцами браслетов выскользнула между драпировок и поднялась от пояса до середины грудной брони. – Горячий после битвы и нетерпеливый... Шейд осклабился в ухмылке, откинув грязную косу алых волос за спину. Предложение было принято. - Я поднялся в башню захваченного замка, и что я вижу, - он резко распахнул драпировки постели. – Их полководец – женщина?! Ее армия разбита, замок разорен... А она не бежала от своей судьбы. Поверженная, но несломленная, - он дернул покрывала, подтащив упирающуюся женщину. - Мне нравится...- шепнул шейд, вылизав ей дужку уха, и его голос снова стал зловещим. – Я возьму последнее, что у нее есть. Засею ее лоно собой, стирая из истории род ее прежнего господина... - О, Деза... - Муси', муси' тюшь, - урчаще откликнулся колдун, хищно подбираясь ближе, - ами'. Она обняла металлическую спину шейда, проверяя, что все вышли. И что никакому идиоту не придет в голову вонзить в эту крайне дурно пахнущую и засаленную в поездке шею клинок. - Подожди, - Аварис торопливо вернула рубашку на место. – Омойся. – она вытянула из косы шейда длинную соломину. - Приведи себя в достойный вид, а потом уже посылай мне своего гостя... - Хозяина, - коротко сказал шейд, и помрачнел. – А вот насчет гостей...– он поднял верхнюю губу и потянул воздух. – Найду – сожру его печень! А тебе забью все “двери”. Я чую его! Я запретил пускать сюда мужчин!!! - Да какие гости, какие мужчины... Птицы скребут когтями на крыше, а запах людей ты принес на себе... Шейд ощерился в сторону окна. Рука легла на рукоять меча. - Твои слизняки опять поймали ворону, - проворчала Аварис, прислушиваясь к шипению колонии духов на стене. Но все-таки поднялась за шейдом, молясь, чтобы глупости на этом закончились. Но "ворона" закричала человеческим голосом, шейд подлетел к окну и выдрал из похожих на ветки лап жертву. Клинок был выбит из руки мальчишки еще до того, как его ноги коснулись пола, да и вид у ученика Морзана был потрепанный. Дурза коротко дал ему такую затрещину, от которой Фарид ударился руками в ковер. - Что ТЫ делаешь в моей спальне?! - Ты ... Воздух рассекла еще одна оплеуха, он наполнился запахом горения. Аварис отступила за спину шейда. Его магия ощущалась, как плавильный горн, от нее жгло кожу и рябило в глазах. Шейд одной рукой ухватил мальчишку за грудки и приложил к стене. Мальчишка попытался колдовать, но его сила затухала с каждым словом. «Выжигание искры» - вспомнилось то, как волшебники называли этот талант шейдов. Одержимые были способны истощать противников, перетягивая силу их дара настолько, что те теряли способность его использовать. - Ты... – из губ юноши потекла кровь, - силой взял... Еще один удар оставил на коже мальчишки ожог, и тот вскрикнул. Аварис, не выдержав, встала у груди закованного в латницу колдуна, закрывая мальчишку, и рука шейда замерла. - Отойди! - Он просто глупый мальчишка... – но даже ее выразительная попытка встать на сторону шейда привела его только в ярость. Она знала! - Заткнись! С тобой сам разберусь. А тебе... – невидимые путы оплели руки и ноги Фариба, - я вспорю брюхо. – шейд подбросил в руке изогнутый кинжал. – Последние слова? - Ты... украл ее, как и ее магию. И ты за это поплатишься! И Фарид использовал обещанное заклинание, должное заморозить Тень. Шейд замер, как ему и полагалось, но потом издал короткий хрип, и согнулся от хохота. Не забыв впрочем, удерживать мальчишку на месте. «Заклинание», которым Морзан предложил сразить шейда, была скверно сформулированная на хаджигском диалекте пустыни фраза «Дурака не жалко. Сожри его, псина». Аварис тоже замерла: у нее подкосились ноги от смеха и страха. - Кретин, болван, - прохрипел Дурза. – Будешь до конца дней своих чистить мне сапоги, а не колдовать. – Аварис тут же обняла его под руку, чтобы кинжал все-таки миновал мальчишку. – Пери* себе тут нашел, - красный глаз ехидно сощурился, - или новую мать? Не могу осуждать, созревшие женщины такие мягкие наощупь... Дурза закусил губу, глянув на женщину. И выкинул ученика в окно. Аварис мучительно вздохнула и облокотилась на подоконник. В комнатах повисла тишина. - Ну, и зачем ты это сделал? - Пускай еще покормятся, не высосут до смерти, - на стене башни раздавалось шипение и стрекот: вросшие в камень слизняки поймали подачку. - Как мне надоели эти полудурки!!! Какого раззака они пытаются у меня воровать женщин, тут что, есть кто на выданье?! Пускай по лесам ловят себе принцесску ушастую, если так чешется! - Как мне надоело, что мужчины совершенно не слушают мои слова...– она обернулась к все еще сердитому шейду. – Но как я рада, что ты вернулся. Поцелуй меня, свет мой. Дурза фыркнул, но наклонился. Она впилась губами в его губы. Шейд дернулся, пытаясь скинуть ее с себя, но эта попытка продлилась всего лишь мгновение. Потому что, когда они встретились языками, в глазах у него потемнело. Дурза всерьез подозревал, что у нее под губой есть железка, которая выделяет легкий афродизиак для шейда. Разум накрыла высокая темная волна страсти, в которой ярость шейда мгновенно захлебнулась. Он целовал ей каждую косточку, каждую подушечку пальцев, вылизывал каждую ложбинку и каждую выпуклость ее изгибающегося, ожидающего, зовущего тела. Ждала, ждала, зря он ругался. Глаза жарко туманило. Он ясно видел оплетающее, окутывающее их двоих кипящее жаром зарево: их искры тянулись друг к другу, раздувая пламя. Это невозможно было подделать, – и шейд согревался в этом мягком, пожирающем, сладко ранящем, добирающемся до самого сердца огне. Зарево пламени дышало, как живое, и Аварис чувствовала, как оно опадает и вздымается с ударами сердца шейда, – как будто его сердце стучало прямо у ее в груди, часто, часто, часто, неутомимым, сильным, расталкивающим кровь боем. – Еще один… поцелуй… – шептала она, и он послушно приникал к ее губам, выгибался, почти теряя сознание от острого, как боль, нарастающего желания. Дурза приоткрыл рот, на мгновение прервав поцелуй, постанывая. Он не помнил и не понимал, как ей хватило сил расстегнуть на нем ремни латных пластин, и где он помогал в этом сам. У него было легкое, но очень сильное тело, и от его движений она замирала и расходилась ахающей судорогой внутри – и таяла снаружи, под его губами, пальцами, гладящими, скользящими, целующими, нажимающими на ее тайные углубления, дарующие страшное, до всхлипа, наслаждение. Он царапал ее, покусывал, проникая и заполняя собой все, удерживал под собой, стеная. - Я чувствую, как твое лоно целует меня в ответ. – шейд смежил красные глаза, не останавливаясь. – Изнутри. Я делаю тебя счастливой, - он прижал ее руки, вкладывая ладонь в ладонь. Ему хотелось быть громким, чтобы дать пламени выпустить пар, скапливающийся в грудной клетке, стоном. Дурза выгнул спину, глубоко вздохнул и прижался, стал тереться, приговаривая ласковые слова на языке пустыни, мягко трогая ее сухими губами, щекоча дыханием. Пожалуй, такая ...нервная встреча понравилась ему даже больше, чем обычное приветствие. Но следующему мальчишке он точно вырвет печень... *** Две девушки-горничные с интересом рассматривали что-то в щелку между резных дверей. Из комнат донесся хриплый стон. Звякнули металлические пластины, скрипело дерево. – Ай!.. Ай!.. Ай!.. – сладко вскрикивала женщина внутри. Ей вторили уж совершенно нечеловеческие звуки, как будто ее любил горный лев. - А ну пошли отсюда! – прорычала экономка, шлепнув их по плечам полотенцем. – Нечего глазеть. Или думаете, что Хозяин и на вас разохотится? Наш только волшебных любит, вы породой не вышли, так что шевелитесь!- она мельком заглянула в комнаты. – Да что ж он прямо в латнице-то...Деревянную ванну готовьте, и воды на двоих! *** - Как же хорошо, - Аварис вдохнула пар и опустилась в теплую воду. Шейд зевнул и вытянул ноги, благо в большой бадье хватало места. - Они суп варили, а потом передумали и подали нам эту воду? - он отбросил кружечек корня, и потянулся. - Суп из колдунов... - Это ванна с травами, чтобы отпарить тебе кожу и смыть запахи. Скажи мне, ты в самом деле берешь деньги за мои услуги в лазарете? - Само собой, иначе бы здесь толпились очереди от страждущих, а тебя мне самому мало. - Дурза начал тереться о ее руки, как кот, и устроился головой у нее на груди, пока она распутывала его длинную алую косу. - Они пополняют казну, из которой я подкармливаю твоих ненаглядных сироток. - Аварис уложила ему на нос кусочек огурца, оттирая грязь. - Хотя я по-прежнему не понимаю, почему я должен их кормить, если не я их заделал. Женщина замерла, схватившись за бортики ванной. - Дурза... Фарид! Сколько времени прошло?! Шейд неохотно поднялся из воды, и накинул рубашку, тут же промокшую. Надо уже закончить с этим маленьким мерзавцем, отравлявшим его дом. *** - Что... Кто? – бывший мальчишка, которому его кожа стала велика, протер лицо от воды. От его красоты и молодости мало что осталось: в самом деле, духи от него перекормились. Родная мать его бы не узнала, так он постарел в когтистых объятиях слизняков. Хотя костяк остался сильным, надо отдать должное вкусу женщины. Его можно будет отдать в рекруты. Но его искра была так плотно запечатана, как песчинка под слоями слизи устрицы, превращавшей ее в жемчужину. Наказание даже более достойное, чем упущенная юность: волшебник, забывший, что он когда был способен к слабенькому, но все же колдовству. Ну и... вынужденное незримое присуствие в лапах пьющих его духов за окном, когда шейд "насилует" не-спасенную женщину (в самом деле, неужели он думал, что зрелая волшебница будет терпеть мужчину, которого она не хочет, а пожившему шейду есть радость в том, чтобы ее заставлять?), а та не может сдержать охов и ахов, какая досада для юного сердечка, того и гляди порвется... Но в этом была радость для шейда: пускай видит, как победитель наслаждается трофеем. Но надо будет за ним приглядеть... – Кто я? Незнакомый красноволосый мужчина усмехнулся, сбросив капли воды с рукавов. - Тебя зовут... – он как будто задумался, - ... Аджихад*. Ты слуга, который чистит мою обувь. *Бранное слово на языке пустыни, «болван».