Охотник, вот твоя Белоснежка

«…Как же долго я спала!» И встает она из гроба... Ах!.. и зарыдали оба…» ©Пушкин А.С. «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» «…Если видишь на странице, Как кому-то дышат в рот, Кто-то гнется в пояснице, Кто-то стонет и зовет, Поцелуи и объятья, Крики страсти без конца, Прочитай скорей страницу, Там задорная НЦа!...» ©undel «Если видишь на странице» _________________ Задача трикстера была проста и тривиальна: заставить Равенну поверить, что Белоснежка действительно отправилась к её, Белоснежкиным, праотцам. Причем отправилась окончательно и бесповоротно. Таким нехитрым приемом, (которому, например, комиссар Рекс был обучен еще будучи щенком: «Замри!», «Умри!»), Локи выиграл себе времени самую малость: пока Королева не решит проконсультироваться со своим любимым жидким Терминатором. Ну, или не заметит в самом обычном зеркале следы ранней стадии разложения, коим часто страдают некроманты уровня Равенны. Но ётуна устраивала любая фора. То, что Злая Королева являлась именно некромантом, Лафейсон понял еще в гостях у изуродованных амазонок. Ну, посудите сами, кому еще нужна жизненная сила такого огромного количества людей? Только существу, которое иным питаться не может: вампиру или некроманту. Сначала Локи грешил на клыкастых, пока воочию не увидел жертву королевского рациона: постаревшая, но не обескровленная, - до трикстера сразу дошло – происходящее попахивает некромантами. Да что там попахивает, скажем начистоту: откровенно воняет. Но что представители славного града Некрополя*(1) делают так далеко от дома? На этот вопрос Локи ответа не нашел. Пока что не нашел. Равенна была чужой в этом королевстве, как и асгардский бог. Но трикстер, по крайней мере, не питался людьми, в чем заметно выигрывал на фоне Королевы-некроманта. Пожалуй, единственное, что омрачало анабиоз, в котором Лафейсон пребывал последние три дня, - это жуткая аллергия. Чихать хотелось постоянно: недоумки гномы накрыли его с головой чертовой меховой накидкой, - и Локи уже всерьез опасался, что откинет копыта по-всамделишному. Но издавать какие-либо звуки (не говоря уже о желанном «Апчхи!»), трикстер себе не позволял: легенда превыше всего! Как говорится: «Сдох, так сдох, поздняк метаться». Поэтому момент, когда компания путешественников прибыла в замок отца Уильяма, Локи встретил аллергическими слезами умиления в покрасневших – но все еще плотно прикрытых – глазах. Хорошо, что в Королевстве не принято пристально разглядывать покойников. Охотник бродил по замку. После гибели Белоснежки, то есть Локи… нет, все-таки Белоснежки, Эрик чувствовал какую-то пустоту. Не то, чтобы он хотел, дабы вместо принцессы на престол взошел самозванец, но Локи, черт возьми, был не таким уж плохим вариантом. На фоне Равенны, конечно же. Теперь, когда символ народного ополчения, Принцесса-Вызволительница изволила сделать всем ручкой и отправиться в лучший мир, Эрик не был уверен, что отец Уильяма будет способен на что-либо, кроме пышных похорон. То, что похороны будут пышными, Охотник понял после того, как увидел хрустальный гроб и его содержимое – Белоснежку в белом платье. Эрика подобные ритуальные девайсы просто повергли в шок. Он, хоть и не был семи пядей во лбу, сразу же задался вопросом: что они с этим гробом делать будут? Если закапывать, то простите, стекло – не дерево – гнить не способно. В отличие от мертвого тела внутри. От разыгравшейся фантазии Эрика передернуло. Но он все равно подошел к девушке, лежащей в стеклянном ящике. Не мог не подойти. Гроб был огромным, явно не по размеру, отчего лежащая внутри Белоснежка казалась еще более хрупкой и беззащитной. Пустующее пространство вокруг умершей принцессы заполняли лепестки цветов (откуда они там взялись, в ноябре-то?!), голова Белоснежки покоилась на вышитой шелком подушке, а волосы были аккуратно выложены поверх цветов. («Натюрморт, блин, - думал Лафейсон, когда его бездыханное тело мыли-одевали-укладывали в гроб. – Девочка с персиками, блять»). Охотник облокотился о хрустальный бортик и с грустью-тоскою посмотрел на девушку. - Говорил же я, с бабами мне не везет, - печально улыбнулся Эрик. - А с тобой вот втройне не повезло: мало того, что истеричка, ведьма, так еще и мужиком оказалась. Угораздило же меня в парня влюбиться… – он с нежностью провел пальцами по черным волосам. – Знаешь, может и хорошо, что ты умерла – по крайней мере, избавила меня от позорных поступков*(2). Вроде этого, - добавил Охотник и, наклонившись, поцеловал девушку в бледные губы. А в следующий миг в его плечи вцепились не менее бледные пальцы – Охотник качнулся, хватаясь за бортик гроба руками – и упал на покойницу. Которая отвечала на поцелуй с неподобающей мертвым активностью. - Ну, вот, - мурлыкнул знакомый голос. – Опять ты первый целоваться полез. Эрик с ужасом лежал на Белоснежке. «Мертвые не разговаривают, мертвые не разговаривают!» - отчаянно билось в мозгу Охотника. Секунду он чувствовал под собой налитую девичью грудь, а потом в бедро Охотника уткнулось нечто твердое, явно не принадлежащее Белоснежке, - на Эрика бесстыжим взглядом зеленых глаз смотрел Локи. - Ааа! Мертвяк, мертвяк ожил! – заорал Эрик, пытаясь выбраться из гроба. Но не тут-то было. - Куда намылился?! – Локи схватил Охотника за грудки, вновь притягивая к себе. (в своем настоящем теле ётун мог вполне конкурировать по силе с Эриком, чем не преминул воспользоваться). Охотник попытался вякнуть еще что-то о зомби, но Лафейсон быстро заткнул его поцелуем. Эрика еще никогда не целовали так: напористо, властно, собственнически, - начнем с того, что его никогда не целовали мужчины (до Локи, разумеется). Язык трикстера быстро проник в рот Охотника, губы сминали губы, кончик языка исследовал каждый миллиметр внутри. Надо было вырваться, надо было оттолкнуть чертового извращенца, но на такой подвиг Эрик был просто не способен. Локи отпустил его, только когда Охотник начал задыхаться: посмотрел на обескураженного парня и рассмеялся, весело и задорно. «У него красивая улыбка», - подумал Эрик. Потом понял, о чем подумал, и чертыхнулся. А Лафейсон смотрел на все еще лежащего на нем Охотника насмешливо и изучающе: - Так что, хорошо, что я сдох, говоришь? Парень покраснел: - Я не это имел ввиду… Ну, ты и зараза, Белоснежка! То есть, Локи. Зачем ты прикинулся мертвым, а? - М-м-м, так надо было, - мурлыкнул Лафейсон, укусив Эрика за щетинистый подбородок и вмиг оказавшись сверху. - Эй! – попытался возмутиться оседланный ётуном Охотник, но его опять заткнули поцелуем. А потом наглые трикстерские пальцы потянулись к пряжке ремня, и Локи с самым невозмутимым видом начал стаскивать с Эрика штаны. - Ну, нет! Я не буду трахаться в гробу с мужиком неизвестного происхождения, - Охотник перехватил руку трикстера и с вызовом посмотрел на парня. Локи рассмеялся: - Не неизвестного, а божественного. Божественного происхождения, - ётун склонился над своей жертвой и поцеловал Эрика в уголок рта. – Поверь, Охотник, тебе понравится. Затем губы трикстера коснулись шеи, влажный язык обвел горбинку кадыка, и Локи скользнул ниже. - Постой! Что ты?.. – Эрик покраснел, когда пальцы бога быстро расправились с шнуровкой штанов. - Как девица, право слово, - усмехнулся Локи и провел языком по заметно возбужденному члену. – И хочется, и колется, да, моя пррелесссть? – непонятно кого спародировал ётун… И замолчал, занявшись делом. Эрик судорожно вздохнул – почти всхлипнул; все происходящее было чертовски неправильным: хрустальный гроб, он в нем и длинноволосый парень с его членом во рту. Несмотря на ситуацию, Охотник чувствовал себя обманутым… но недолго. Язык у трикстера был поистине змеиным, он работал над Эриком, как троица шлюх. И то, честно говоря, Охотник сомневался, что даже ворох путан смог бы так обхаживать его. Пальцы Локи забрались под рубашку, поглаживая напряженный живот Охотника, скользили по бокам, бедрам, ласкали мошонку. В голове у Эрика звенело, а Локи… Локи будто сошел с ума. Беспомощность Охотника, его неловкость и неуверенность заводили Лафейсона с полуоборота, он бросил все свои трикстерские силы на то, чтобы поразить Эрика. И это, судя по полузадушенным стонам, неразборчивому мату и руке, сжимающей волосы на ётунском затылке, Локи удавалось отменно. Член выскользнул изо рта Лафейсона, Локи облизнул губы и принялся стаскивать с Охотника штаны. Когда он взялся за рубашку, Эрик приподнялся на локтях и затравленно посмотрел на трикстера: - Это неправильно… - Скажи это своему стояку, - усмехнулся Локи, а затем, понося на чем свет стоит платья, стащил с себя погребальный саван. Охотник вздрогнул – он и до этого видел голого Лафейсона, но тогда он не сидел, вовсю возбужденный на его бедрах. Да и сам Охотник тогда не был голым. Локи вновь улыбнулся. Склонившись – почти улегшись на Охотника – он опять поцеловал человека в губы. Эрик сглотнул, чувствуя тяжесть двух членов на собственном животе. Оба сочились смазкой, а Лафейсон продолжал издеваться: - Ну, если ты не хочешь, я уйду. - Я тебе «уйду», сволочь, - процедил Охотник и сжал трикстера в объятиях. На этот раз уже сам поцеловав его. Локи удовлетворенно улыбнулся в поцелуе. Охотник много чего повидал в своей жизни: ведьм, троллей, злых королев. Но чего он точно не видел, так это оседлывающего его бедра бога. Бога, который растягивает себя двумя пальцами: медленно, наблюдая за реакцией смертного. Бога, который улыбается успокаивающе в ответ на неуверенные движения человека. Бога, который так восхитительно-плотно насаживается на его член и шепчет сжимающему его в объятиях смертному: - Так что, действительно было бы лучше, чтобы я умер? Потом, целую вечность спустя (ой, ну, кому мы врем – Эрика хватило на два захода, в целом - ровно на полчаса), когда Лафейсон лежал на широкой груди Охотника, Эрик задумчиво пробормотал: - Вот ты какая, Белоснежка. - Удивлен? – ехидно вскидывает бровь Локи. - Приятно удивлен… Учитывая, что лежу сейчас голый. С мужиком. В хрустальном гробу, весь, блин, в лепестках цветов. Он выудил из шевелюры Локи пару засохших цветков и с сомнением посмотрел на еще добрую сотню оставшихся. И тут Лафейсон опять стал Белоснежкой… - Ну, блииин! – простонал Охотник. – Ты не мог превратиться в девушку на полчаса раньше?! Вервольф ты какой-то, а не бог, Локи! Локи, по-кошачьи потянувшись, посмотрел на Эрика как на идиота, и резво выпрыгнул из гроба. Принявшись натягивать платье. На недоуменный взгляд Охотника, трикстер промурлыкал: - Вставай, солдат, служба не ждет! Пока ты спишь – враг качается, пока ты трахаешься – враг качается…*(3) Ты, кстати, в курсе, что нам предстоит сражаться с некромантом? - С некро…чем? – сел в гробу Охотник. Самое веселье только начиналось. __________ 1 – отсыл к игровой вселенной «Герои Меча и Магии». 2 – хм, наверное, Охотник имел ввиду каминг-аут? 3 – боянистая поговорка задротов-геймеров.