Четыре королевы

      Подкрадывалась ночь – время, когда наступал их черед. Вместе с первой звездой ввысь взвился отблеск пока еще слабого костра, новорожденного, рыже-красного. Тонко всхлипнула струна на расстроенной гитаре, ее обладатель заковыристо выругался под смех товарищей и засмеялся сам. Люди выходили из передвижных домов, собирались вместе, тихо переговариваясь. Небосвод звенел и расцветал от просыпающихся молоденьких звездочек. Все больше и больше зажигалось костров, поддерживая их своим свечением, все больше вокруг собиралось людей.       Гитару наконец удалось настроить, и теперь ее обладатель счастливо прижимал капризную гибкую подругу к телу. Бегали дети, смеясь и улюлюкая, сбивая взрослых с ног. Периодически на них прикрикивали, но разошедшихся сорванцов успокоить оказалось не так-то просто. Впрочем, успокоить их пытались скорее по привычке, чем в этом была необходимость. Царила чудесная ночь, и люди наслаждались каждой секундой ее короткой вечности.       Скрипнула дверь фургона, и вышла она. На несколько секунд мир замер, забыл о своем существовании, а потом взорвался миллиардами звуков, яростных, диких в своей первозданной красоте. Гибкое тело извивалось в свете звезд и костров, приглашая присоединиться к сладострастному безумству, звенели монеты, алая юбка билась диким зверем, то восставая, то опадая, покоренная. Тень металась по лицам, заглядывала каждому в глаза, проникала в души. Это было похоже на священнодействие… Нет, это им и было!       К одинокой фигуре присоединялись женщины, играя движениями с сердцами мужчин. Самые горячие из них вскакивали со своих мест и принимали участие в пляске, разжигая страсть гордых красавиц. В воздухе разливался аромат ночных цветов, дыма и пота. Аромат волшебства, всего темного и таинственного, что только хранилось в человеческой душе. Эти люди не боялись еще одной своей стороны, за что ни одна отравленная ложью земля не принимала их, гнала все дальше и дальше. И они бежали, прятались, открываясь лишь перед владычицей-луной.       Кто-то запел, надсадно, с хрипотцой, и ему вторила скрипка сверчка. Многорукое многоногое чудовище, потрясающее яростью и дикостью, замерло, прислушиваясь к жалобным звукам. Секунда – и печальная песнь разлилась по округе, защемило сердца, потекли слезы. Зазвенели звезды, взвился ветер, будто стараясь донести боль душ до самых высот, недостижимых для людей. Но замолкла скрипка, рухнул вниз свободный красавец, и вновь поляну сотряс звон монет и буйство красок, вновь застучали босые пятки по неродной и твердой земле, вновь разгорелись огни, отгоняя мрачную тьму.       Исчезла печаль, будто не плакали горючими слезами бродяги, забились сердца, будто никогда и не замирали. Радость и веселье наполнили пространство. Шелестели юбки, стонали гитары, разливался серебристый смех. Казалось, люди не знали усталости, но вот отделились девушка с юношей, за ними еще одна пара, и постепенно, человек за человеком, танцевать осталась лишь одна.       Многие хотели составить ей пару, но не решались – мир был ей мужем, а ветер – братом. Сама ночь благоволила своей дочери, а травы склоняли голову. Не родилось еще ни одной женщины, равной дикой красавице. Пусть ноги той так и не узнают мягкость ковров, тело не сокроют шелка, а руки не прикоснутся к дорогим украшениям – она будет счастлива. Пусть кожа погрубеет раньше времени, расцветут морщины на молодом лице, а спина согнется – она будет красива. И девушка танцевала.       Бились в воздухе темные кудри, ступни отбивали ритм, и сверкал огонь во взгляде. Хлопали сильные ладони, дребезжали гитары, и сплеталась песня. Жизнь стремилась вперед.       Рассветало. Солнце посылало первые лучи, тухли, извиваясь, пытаясь дать миру хоть еще один язычок пламени, костры, укладывались спать звезды. Люди запрягали лошадей, прятались в фургоны. Их время прошло. Теперь они снова изгои, которым нет места на чужой земле. Больше они не могли есть те дары, что она приносила не им, пить ту воду, что текла не для них, вдыхать аромат цветов, что цвели совсем для других. И люди уезжали, оставляя неродные просторы, чтобы когда-нибудь найти то место, где дома распахнут для них двери. А пока их ждала дорога и весь мир, то распахивающий, то закрывающий двери.       Красавица спала. Впереди ждала жизнь.