Sweeney Todd

- Мистер Терпин. Мы вас ждали.- Натянуто улыбаясь промолвил Суини с вызовом глядя в лицо вбежавшему судье. - Где Джоанна? - сразу же спросил тот, даже не пытаясь отдышаться. - Она внизу, у моей соседки миссис Лаветт. Но подождите, вы же не собираетесь появиться перед ней в таком виде? - А что с моим видом не так? - удивился Терпин. Суини усмехнулся и, подойдя к собеседнику, пригласил жестом его присесть в парикмахерское кресло. Терпин, вздохнув, повиновался. Старое кресло заскрипело под его весом. - Видите ли, внешность для юных дам очень важна. К сожалению, только на это они и смотрят, - сказал цирюльник, натачивая свою бритву. – А как же внутренний мир? Неужели это никому не важно? - Да, да… - растерянно подтвердил судья. - Бедная моя Джоанна, обманула меня. Хотела убежать с этим мерзким моряком. Какой же он отвратительный дешевый мальчишка. Зря я не разделался с ним в прошлый раз. А она...Просто ангельский цветочек, вы бы видели ее глаза. Такие прекрасные… - Глаза ее матери, не так ли? - невзначай спросил Суини. - Что? Что вы сказали? - встрепенулся Терпин. - О, ничего, сэр, ничего. Судья не обратив на слова цирюльника особого внимания и продолжил: - Вокруг столько прекрасных девушек. Мы уже говорили с вами о них в прошлый раз? Их парфюм, взгляд, походка заставляют обернуться вслед, а потом думать весь день. Суини задумался и посмотрел вдаль, посмотрел на свое постаревшее лицо, отражавшееся в разбитом зеркале. - Их нежные голоса и добрая улыбка. Все это нам необходимо. - заметил цирюльник. - Как приятно бывает, Мистер Тодд, встретить человека близкого себе по духу. Это удивительно! - Действительно. Человека близкого по вкусам, по крайней мере, в женщинах. Не так ли? Судья нервно обернулся и с беспокойством посмотрел в глаза собеседнику: - Что вы имеете в виду? Лицо брадобрея оставалось спокойным, лишь в глазах мелькал острый злобный огонек, а на губах появилась едва заметная ухмылка. - Вероятно, долгие пятнадцать лет каторги сильно изменили мою внешность. К счастью, мышление тоже стало иным. Хотя, для чего вам помнить какого-то цирюльника? А может быть виновного в крупных мошенничествах тюремщика? Лицо Терпина исказил невероятный ужас, водоворот мыслей возник в его голове. И как же он сразу не догадался? Это тот самый цирюльник! Вновь за своей работой. - Ты Бенджамин Баркер?- с ужасом воскликнул судья. - Бенджамин Баркер! Суини Тодд со всей яростью, накопившейся за многие годы, воткнул в шею судьи свое лезвие. Нет, он не просто полоснул, а именно воткнул. И потом еще и еще! Эта страсть расплаты переросшая со временем в одержимость наконец то смогла восторжествовать в полной мере. Его жизнь, жизнь Люси и Джоанны теперь отомщены. Судья умирал. Терпин долго бился в предсмертных судорогах. Только спустя несколько минут ему пришел конец. И виновник всей этой печальной истории полетел вниз, как и все остальные. И даже многолетнее положение в обществе, все многолетние светские балы и взятки в крупных размерах не спасли его от ужасной смерти. Великий человек Лондона умер хуже чем простая дворовая собака. Суини завершил свою работу, и почувствовал как жизнь его отныне стала бессмысленной. Судьи больше нет… «Можете спать спокойно, мои друзья!» - промолвил цирюльник лезвиям. Раздался, какой-то тихий шорох за спиной и резко обернувшись, Суини Тодд встретился взглядом с двумя блестящими глазами, глядящими на него из-под приоткрытой крышки сундука погребения Мистера Пирелли. Крышка мгновенно захлопнулась. Конечно, это была Джоанна. Брадобрей крепко зажал в руке бритву, и размашистыми шагами подойдя к сундуку, открыл крышку и одной рукой вытащил из него девушку. Она больше не была похожа на прекрасную юную даму. Лицо блеклое и огромные синяки под глазами полными слез, драматичность образу добавляли дешевые мужские одежды. - Что парень, пришел побриться? – прорычал Суини Тодд. – Так сейчас побрею! Он кинул бедную девушку на свое рабочее кресло и занес руку для удара. - Не надо! – единственное, что могла пропищать Джоанна, глядя в безумные слепые от ненависти глаза цирюльника. Не найдя в них ни капли жалости она зажмурила глаза и вжалась в кресло, ожидая неминуемой участи. Где то далеко раздался душераздирающий женский крик, и это было так неожиданно, что девушка раскрыла глаза, думая, что это уже ее собственный голос прорезался, неповинуясь разуму. Брадобрей стоял с занесенной кверху рукой и смотрел на дверь. Через секунду он очнулся и, быстро поднеся к тонкой шее девушки бритву сказал: - Забудь мое лицо. Навсегда. И дальше скрылся за дверью, оставив девушку в цирюльне одну. Джоанна была на грани обморока и не верила в свое везение. Ее мысли превратились в круговорот бреда: "Что если Энтони специально заманил меня сюда, чтобы убить?" "Почему судья назвал себя Бенджамином Баркером?" "Если Джоанна внизу у соседки, то кто же я?" На негнущихся ногах, шатаясь как от сильного опьянения девушка вышла из дома и пошла вдоль по улице, куда-то в сторону порта, подальше от ужасной цирюльни. *** Когда большущая железная дверь в подвал отворилась, Суини увидел свою соседку, непринужденно суетящуюся возле трупов. - Почему ты кричала? – недовольно спросил он. Миссис Лаветт вздрогнула и перевела взгляд на цирюльника: - Ой, не бери в голову, дорогой. Это просто судья еще бился в предсмертных судорогах, схватил меня за подол платья, вот я и испугалась. Женщина пыталась вести себя невозмутимо, но глаза ее беспокойно бегали, и она топталась в нерешительности на месте. Суини этот факт сразу же отметил. - Ладно. Открой дверь печи, я хочу их сжечь поскорее. - Не надо, ты устал, я могу сама… - упиралась слабо Нелли. - Открой дверь, я сказал! Что не так с тобой? - цирюльник грубо отшвырнул пекаршу в сторону печи. Его начало раздражать все вокруг, а особенно причуды Миссис Лаветт. Женщина дрожащими руками открыла дверь, и яркий пламенный свет разлился по всей комнате. Она следила за каждый движением Тодда, но он лишь невозмутимо оттирал свою бритву от запекшейся крови, погруженный в свои мысли. Наконец мужчина собрался схватить один из трупов, как заметил что-то знакомое в лежащей неподалеку женской фигуре. Это была та озабоченная женщина, бродящая по улицам и просящая милостыню. Но сейчас выглядела она совсем по-другому. Ее грязная оборванная шляпа валялась в стороне и взору открылись грязные и спутанные белокурые волосы. Суини Тодд прищурив глаза, присел на колено и перевернул бродяжку на спину. Он почти сразу узнал ее теперь, но не верил себе. Как бы там не было, это его Люси. Его мертвая Люси, которая еще несколько минут назад была живой. Лицо жены было поражено многочисленными рубцами, шрамами и синяками, хотя и сохраняло былую аристократичность. Теперь оно стало безмятежным навсегда… - Мне кажется, я вас знаю…Сказала она мне… - опустошенно промолвил цирюльник и поднял голову, - Ты же знала, что она жива… В голосе цирюльника не было злости, а была только обреченность. Миссис Лаветт стояла застывшая, не веря, что все ее планы просто взяли и обрушились. - Я сделала это для тебя. - Со слезами сказала она. - Ты мне лгала… - выдохнул Тодд. Ему вдруг стало все ясно, что с первой встречи Нелли придумала свою историю и вынудила Суини быть рабом ее фантазий. «Я думал, что выбрался из плена… На самом деле, прибыв в Лондон, я только попал в него…» - Нет, я никогда тебе не врала, нет. Я сказала тебе, что она отравилась, так и было, но я не говорила, что она умерла. Но сам вспомни, к ней можно было чувствовать только отвращение. Разве она смогла заботиться о тебе также как я? - Ох, Люси… -Мне жаль ее, честное слово. Я не пыталась лицемерить тебе! Видел бы ты ее, потеряла рассудок, все ходила по улицам торгуя своим телом, она стала порочной. Бедняжка, я говорила им, что ей нужно лечиться, но меня не слушали. Она стала бы обузой для меня и тебя. - Ты бы могла принять ее… - еле слышно пробормотал Суини. - Послушай меня, я сделала это, потому что я люблю тебя! - в отчаянии кричала женщина. - О, Господи, что же я наделал? - Я буду тебе намного лучшей женой, чем она. Ведь я любила тебя всегда. Суини Тодд тяжело поднялся и перевел взгляд на Миссис Лаветт. - Миссис Лаветт, я всегда подозревал, что вы непростая женщина. - Усмехнулся вроде бы, как ни в чем не бывало цирюльник, но пекарша знала, что ему нельзя доверять. - Это ведь именно вы подкинули мне идею с пирожками, вашей смекалки и хитрости нет равных! Теперь я понимаю насколько мы подходим друг другу. - Правда? - спросила растерянная Нелли. - Конечно, дорогая. - Цирюльник приближался к ней решительно и с некой азартной страстью в глазах, которой Миссис Лаветт не могла сопротивляться.- Ну, идите сюда! - Значит, мы все еще можем пожениться? Цирюльник с особой деликатностью подхватил ее и закружил ее в резвом танце. Женщина была настолько счастлива, что не заметила злого умысла своего друга. Он говорил ей о любви и о том, что весь мир теперь будет принадлежать только им. Миссис Лаветт с трепетом пообещала ему сделать этот мир как можно лучше. Труп бедной Люси валялся на фоне вполне довольной и счастливой пары. Она как будто теперь не была никому нужна. - Вот теперь заживем как раньше не жили. - сказал Суини. - Да, мы заживем. - нежно вторила ему пекарша и прижималась сильней. - Да! Заживем!- прокричал, глядя ей в глаза цирюльник. Женщина и не успела заметить, как в своем танце они подплыли к горячей печи, которая была все так же открыта и звала раствориться в адском пламени. Суини Тодд виртуозно раскрутил «возлюбленную» и кинул в печь. История пекарши закончилась на этом. На разоблачении собственной лжи и всего нескольких чудных мгновений последних месяцев. Огонь объял ее тело и растворил ее душу. И как холоден и брезглив был в тот предсмертный момент, взгляд любимого Мистера Ти… Цирюльник, ни капли не пожалев о содеянном, пожелал пекарше: "Гореть в аду как ведьме" и уже приближался к своей жене. Он опустился на колени и положил на них ее светловолосую голову. Совсем как раньше. Она была уже не той юной девушкой, как запомнил ее Баркер. Возраст и болезни не пощадили ее внешность, более того уничтожили ее разум. Теперь, сидя на холодном каменном полу, цирюльник уже не казался кровожадным мстителем – Суини Тоддом. Он был тем же потерянным юношей – Бенджамином Баркером, который всегда искренне раскаивался в своих грехах. "Один цирюльник был женат когда–то…" - вспомнилась ему старая баллада о его проклятой небесами жизни, которую он сложил на каторге. Тоби, затерявшийся мальчик, все прекрасно видел. И хрупкость истории жизни цирюльника его не тронула ни капли. Он когда то потерял семью, а теперь и обожаемую им добродетельную Миссис Лаветт. И не видя ничего, он подобрал небрежно отброшенную и забытую бритву. Тихими шагами подкрался к цирюльнику и полоснул по горлу. На этом история заканчивается. История, переполненная трагичностью, и ни один из ее участников так и не стал счастливым абсолютно. Каждого ждала своя участь. Тоби Рагга нашли, ворвавшиеся полицейские. Он крутил ручку огромной мясорубки и утверждал, что он не виновен. Он совсем сошел с ума и его отправили в сумасшедший дом, где он прожил несколько месяцев, а после умер от горя. В том же подвале обнаружили трупы судьи Терпина и его пристава Бидла Бэмфорда, людей которые пользовались авторитетом в обществе на протяжении многих лет и нагнетали ужас на простое население. У них была поддержка властей, министров, суда, церкви, но ничто из этого не спасло их от быстрой неожиданной смерти. Там оказались и цирюльник с бродяжкой, имена, которых все уже давно забыли. А всего пятнадцать лет назад Люси и Бенджамин Баркеры были самой завидной и счастливой парой в городе. Теперь же они лежали возле друг друга, презираемые обществом. На шее у обоих красовались ужасные порезы, но мертвые держались за руки и разъединить их для санитаров было непростой задачей. В печи остался неразвеянный прах пекарши… Энтони встретил Джоанну на причале и был поражен услышанным. Он пообещал ей, что они смогут уехать через несколько часов и навсегда забудут этот кошмар. Однако в ту же ночь они все-таки вернулись в цирюльню просто так, не имея причины. В ней были полицейские, трупы и толпа взволнованных зевак. «Дамы и Господа, покиньте место преступления! Вы мешаете следствию!» - объявлял громкий голос полицейского.- Кому знакомы эти люди, пройдите для дачи показаний и установления личности!» В это время Энтони и Джоанна были уже далеко от проклятого дома на Флит Стрит. И ранним утром их корабль отплыл из Лондона.