теперь ты знаешь, как устроен весь мир тебе наверно нужно столько сказать теперь ты знаешь самый главный секрет что никакого Санта-Клауса нет что корабли уже совсем далеко и что не все мы попадаем на небо самое главное просто держись приятных кошмаров тебе (с) зиманавсегда — приятных кошмаров тебе
Выходной у Энди выпал на будний вторник, так что большую часть утра она провела, сидя на кухонном подоконнике, который в ее маленькой квартире заменял стол, и злорадно наблюдая за спешащими на работу людьми. Спать от этого меньше не захотелось — стоило все же вчера выключить ранний будильник и позволить себе валяться в постели до обеда, а не подскакивать в панике, как обычно, — зато принесло ощутимое чувство удовлетворения. Потом пришло время уборки — первой генеральной уборки на новом месте. В новом доме. Если предыдущая квартира выглядела нежилой из-за отсутствия мебели, то эта — из-за толстого слоя пыли, пустого холодильника и одной, зато заплесневевшей тарелки в мойке; и из-за нескольких коробок с неразобранными вещами у входной двери. На пыль ушло немного времени, как и на тарелку. С коробками вышло несколько сложнее. Те, в которых лежала одежда, Таккер распаковала быстро: что-то пришлось отложить, чтобы потом отдать, что-то кинуть в сторону мусорного ведра, остальное — распихать в ящик и развесить на вешалки у входа. В оставшиеся она сложила мелкие условно милые безделушки, подарки, фотографии и документы. Часть из этих вещей была с ней еще со школы и пережила переезд в Нью-Йорк. Документы нашли свое место в заранее купленных папках; несколько статуэток, в том числе и огромный снежный шар, Энди выставила на немногочисленные горизонтальные поверхности (по большей части — на прикрученные к стенам кухонные шкафчики, висящие недостаточно высоко). С фото все было сложнее. Ту часть, на которой хоть краем светился Джош — а таких нашлась чуть ли не половина, — она обратно засунула в коробку. Сначала хотела выбросить, но… наверняка рано или поздно ей будет уже не так неприятно все вспоминать, а все эти снимки — часть ее прошлого; пусть закончилось все не совсем гладко, но хороших моментов нашлось бы куда больше, чем плохих. На других фотографиях была сама Таккер в разных местах и разных ситуациях: в Центральном Парке на траве; в баре на чьем-то дне рождения с бокалом пива больше, чем ее голова; в обнимку с уличной собакой; стоя на подоконнике, когда мыла окна; веселая, уставшая, иногда грустная, иногда смешная. Пару самых забавных Энди отложила, чтобы повесить на стенку и разглядывать в совсем унылые дни, а остальные убрала обратно. Квартира стала чище и аккуратнее, но… Таккер разбросала с дивана подушки, смяла плед, развесила снимки, приколов их прямо к обоям. Стало лучше. Не хватало еще запаха ее духов, который со временем обязательно въестся во всю одежду и даже в обивку мебели, просроченных продуктов, намертво сожженной сковородки. Энди подумалось, что какая-нибудь вещь Стива, например, его рубашка или футболка, тоже неплохо бы смотрелась здесь — была бы на нужном месте. Время едва перевалило за полдень, когда из намеченных дел осталось только посещение супермаркета — причем нужно было умудриться закупиться так, чтобы большинство продуктов при желании пережили апокалипсис и не испортились. Дай Таккер кто-нибудь выбор, то она с удовольствием убралась бы еще раз; еще пару раз; даже с учетом перебора фотографий. Взрослая жизнь была какой-то распиаренной хренью, начиная со следующего по пятам одиночества и заканчивая походами в супермаркет. До магазина пришлось прилично прогуляться, а потом, набрав консервов, овощей на салат и несколько пачек растворимого кофе, намертво встать в бесконечную очередь из тех, кто спешил в рабочий перерыв вернуться в офис. За ней стояла вереница людей в костюмах с набором максимум из пяти продуктов. Сама Энди с почти полностью забитой корзинкой явно вызывала у них не лучшие чувства, хотя касса работала более-менее сносно. Ее же взгляд упирался в спину впереди стоящего мужчины — высокую спину в рубашке явно не по размеру. На взгляд Таккер она — рубашка, не спина; спина могла бы быть и более интригующей — была неплоха. На взгляд любого обладающего хотя бы зачатками вкуса человека — не очень. Впрочем, осуждать, стоя в старых спортивных лосинах, шапке на немытой голове и растянутом джемпере, было занятием увлекательным и попахивающим двойными стандартами. В корзине — тоже корзине — лежал разнообразный набор из фруктов, газировки, пива и мармелада. Никакой логики и подобия последовательности, разве что ежесекундный порыв. Глядя на свои вымученные консервы, Энди даже немного позавидовала, а потом грустно вздохнула: она бы, конечно, с таким выбором продуктов не померла, но наверняка бы возненавидела их до конца жизни. Очередь двигалась медленно, но верно. Увлеченная рассматриванием чужих покупок, Таккер и не заметила, как пришло время не просто топтаться на месте, а уже выкладывать свои консервы и остальное на ленту. Вместе с ней тем же занялся и мужчина впереди — яблоки, пиво, банки колы, пачки сладостей… Вспомнились внезапно кексы соседки Сьюзан — не самые лучшие в ее жизни, но достаточно сладкие, чтобы пить чай без сахара, не задумываясь об этом, и чтобы всякие трудности не казались настолько неразрешимыми. Энди обернулась на стойку с выпечкой, потом с тоской заглянула в собственный кошелек. Что ж, еще один день без мучного и не самого полезного ей все равно придется пережить. Как-нибудь. Когда мужчина расплачивался за покупки, Таккер все-таки подняла глаза выше продуктов и корзин — и всего на мгновение встретилась с ним взглядом. Взрослая жизнь была какой-то хренью, а конкретно ее жизнь — хренью забористой и не очень оригинальной. Энди криво улыбнулась и отвернулась, сделав вид, что стенд с шоколадными батончиками интересует ее больше всего на свете. Локи — Джон; у него теперь было вполне себе нормальное человеческое имя — задержал на ней взгляд меньше, чем на секунду. Она вообще была не уверена, что он ее узнал — или что тогда, за одну встречу, запомнил. Но по спине все равно пробежался холодок. Слишком идиотские совпадения для такого большого города как Нью-Йорк. Первым порывом было схватиться за мобильный и позвонить Клинту — который посоветовал бы ей успокоиться, порадоваться стечению обстоятельств и использовать их в свою пользу. Пока ей не угрожало ничего, все разговорами и ограничится, а при реальной угрозе Таккер явно сначала побежит, сделает еще какую-нибудь глупость, а только потом начнет просить помощи. Потом захотелось написать Стиву — который ответил бы ей по прилету через неопределенное количество времени: через день, пару дней или неделю. Но ему написать хотелось почти постоянно, и пару сообщений — нормальных, а не сочиненных под влиянием негативных эмоций — она даже отправила, решив, что это будет мило и не чересчур сопливо. Промелькнула мысль о Старке, мимолетная и несерьезная. — Оплачивать будете картой или наличными? Энди мотнула головой, улыбнулась кассиру. Локи как будто и не было, зато подошла ее очередь. Может, ей и вовсе показалось? Убедить себя в этом оказалось легко. Он ждал — ну, или просто стоял, занятый какими-то своими делами — у выхода из супермаркета. Таккер прошла мимо, нервно дернувшись. Он же не собирается убивать людей или захватывать мир? Значит, все в порядке. Значит, ей не следует беспокоиться. Значит, она может сделать вид, что ничего не происходит, и пойти домой. Затылок жгло от чужого пристального взгляда, а пакет неприятно бил по голени при ходьбе. Энди запретила себе оборачиваться — во всяком случае, оборачиваться до пешеходного перехода на перекрестке, — но чувствовала, что он идет следом и наблюдает. Да, они жили в одном доме. Да, были знакомы. И, нет, у нее не разыгралась паранойя. Скорее всего. Светофор горел красным, и ей пришлось остановиться — шансов без последствий перебежать дорогу сквозь плотный поток автомобилей не было, хотя и очень хотелось. Среди мало-помалу образующейся толпы, ожидающей зеленого сигнала, Таккер стало легче, но ощущение слежки никуда не исчезло. Будь это кто-нибудь из агентов ЩИТ'а — да даже тот же Клинт, — она бы и не заметила, но Локи и не пытался скрываться. Он стоял позади: Энди могла бы сделать маленький шаг назад и упереться спиной ему в грудь; слишком близко. И ничего не предпринимал. Светофор мигнул зеленым. Толпа подтолкнула ее в спину, понесла вперед. Таккер наступила в лужу, выругалась и, не удержавшись, обернулась. Ни Локи, ни кого-то похожего позади не было — только обычные и совершенно незнакомые люди. За оставшуюся дорогу она почти сумела успокоиться и убедить себя в том, что придала слишком большое значение, по сути, мелочи, совпадению. Он ждал ее у входа в дом: пакет стоял у его ног, в то время как Локи лениво, но с каким-то брезгливым интересом выбирал из пачки мармеладных мишек. Энди натянуто улыбнулась и даже выдавила из себя забитое "спасибо", когда он открыл и придержал ей дверь; когда вызвал лифт, буквально оттолкнув ее руку от кнопки. Пальцы у него были теплыми — человеческими. Это все еще казалось странным, но, по крайней мере, больше не вызывало желания забиться в угол и спрятаться. В лифте они ехали молча, стоя, пожалуй, чуть ближе, чем нужно и возможно. Таккер отсчитывала этажи вместе с электронным табло: первый, второй, третий… К двери в квартиру она буквально выпрыгнула из кабины, едва не забыв пакет с покупками. — Ты меня знала?.. — полутвердительно произнес Джон; именно Джон — у Локи не могло быть такого лица: растерянного и даже отчасти беззащитного. Двери съехались, оставив Энди в одиночестве сбитой с толку. Почему-то Локи она боялась, а Джона… Джона ей было жаль.***
Ничего лучше, чем попытаться напиться, Энди в итоге не придумала. Дыхательная гимнастика в течение пяти минут помогла привести сердцебиение в норму, но руки от этого подрагивать не перестали, да и спокойно, в безопасности она себя так и не почувствовала. Маленькая квартира, приведенная, наконец-то, в порядок, теперь казалась не крепостью, а ловушкой. Денег у Таккер было немного, но она нечестно посчитала, что, позвав сегодня с собой Никки, обеспечит и себе бесплатную выпивку за счет кого-нибудь, кто захочет познакомиться. Ее прилично развезет уже от двух коктейлей, а дальше они могли бы просто прогуляться по Манхеттену или побродить в Центральном Парке до открытия кафе. Никки все равно уже привычно выходить на смену после бурного выходного, а Энди двойной эспрессо вполне поможет пережить рабочий день после бессонной ночи. Собственно, первая часть плана себя оправдала: они благополучно добрались до бара и даже получили свою бесплатную выпивку — не от обожателей, а от заведения по акции для одиноких девушек. Никки, правда, была уверена, что им проставил напитки хмурый бармен, но Таккер он до боли напомнил Рика, а тот незнакомок, насколько бы прекрасными они ни оказывались, никогда не угощал и вообще считал ниже своего достоинства всерьез рассчитывать на что-то с клиентками на работе. Дальше план был забыт. Никки понесло танцевать, а после и вовсе буквально растворило в толпе — та оповестила смс-кой, что отправилась развлекаться в другое место без нее, очень раскаивается в своем поведении и все в таком же духе, но исправить уже ничего не может. Энди же достаточно успокоилась, чтобы перехотеть бесплатные коктейли и почти решиться на финальную прогулку — до собственной постели, чтобы с утра более-менее бодрой отправиться на работу. Хмурый бармен посмотрел на нее чуть менее хмуро и, стоило ей, допив последний положенный по акции мохито, начать подумывать о том, чтобы пробираться к выходу, поставил перед ней нечто розового цвета и с шапкой взбитых сливок. С виду на что-то алкогольное это походило в последнюю очередь, по вкусу же там было столько рома, что Таккер еле сдержалась, чтобы не закашляться. Что ж, на ближайшие полчаса возвращение домой явно откладывается — отказывать от бесплатного чего бы то ни было в условиях нехватки денег она не привыкла. Лучше бы, конечно, едой, но… С левой стороны со скрипом отодвинулся стул — в провале музыки это резануло по ушам, но не заставило обернуться. В конце концов, Энди не бронировала стойку только для себя. Но и заводить новые знакомства, в отличие от Никки, ей не хотелось: хватало и старых, даже с лишком. Хотя хмурый бармен был неплох — и таким и останется, потому что она не станет узнавать ни его имени, ни контактов, запомнив как приятную мелочь до старости или забыв о нем на следующий же день. Голова стала словно набита ватой — воздушной и без всякий тяжелых гнетущих мыслей. Кто-то сквозь шум окликнул ее, но Таккер снова отпила немного из своего чудовищного коктейля для принцесс, думая, что количество взбитых сливок вполне покроет по калорийности средний ужин. Вечер теперь казался ей чудесным, а идея выбраться в бар — потрясающе своевременной; верный признак того, что завтра утром она обо всех решениях, принятых сегодня, сто раз пожалеет. Касание к локтю, уверенное, даже немного болезненное, проигнорировать уже не получилось, и Энди обернулась — неловко покачнувшись на стуле, ойкнув и хихикнув, но обернулась. А потом устало вздохнула. Она ведь почти забыла, что живет в не самом оригинальном сериале. Перед ней сидел Джон — обозначая его так, Таккер чувствовала себя увереннее и менее нервно — и пялился. И явно хотел поговорить — или довести ее до сердечного приступа. На нем была все та же клетчатая рубашка, и нетрезвый мозг зацепился за нее. Опасные люди — и не совсем люди — носят суперкостюмы и рогатые шлемы, а не клетчатые рубашки; а если и носят их, то переодеваются, когда решают кого-нибудь придушить. Парадоксально, но подобная логическая цепочка заставила Энди окончательно взять себя в руки и даже дружелюбно улыбнуться. — Это уже похоже на преследование, — заметила она. Чтобы ее услышали, пришлось почти кричать — или говорить прямо на ухо собеседнику, но к такому сокращению расстояния Таккер готова не была. Не с ним. Хмурый бармен наградил ее подозрительным взглядом — в нем нашлись и неодобрение, и усталость, и немой вопрос, не стоит ли вмешаться. На удивление здравомыслящий парень. Энди отрицательно покачала головой. Джон отзеркалил ее улыбку, исказив почти до неузнаваемости. От радости в ней была капля, и та — отравленная, какая-то неправильная, нездоровая. — Если ты надеешься, что прожигать меня взглядом со странным лицом — хорошая тактика, то ошибаешься, — прокричала она. — Меня это не напугает. — А жаль. Было бы забавно, если бы ты здесь свалилась с сердечным приступом. — Очень самонадеянно. — Достаточно логично, учитывая, насколько мне удалось напугать тебя утром, ничего не предпринимая. — Прошел целый день, и все успело поменяться. — Да неужели? Таккер не нашла, что можно на это ответить, и сделала большой глоток из своего коктейля. Мысль, что продолжать пить в столь странной и не внушающей доверия компании, проскользнула мимолетно и незаметно, оставшись проигнорированной. — Ты что-то знаешь, — не спросил, констатировал Джон. Оглушающие биты сменились не такой давящей и громкой инструментальной музыкой — видимо, ди-джей решил устроить себе и людям передышку, врубив медленный танец. Всего на мгновение это напомнило не бар на Манхеттене, а выпускной бал в старшей школе. — Ты ошибаешься, — уверенно заявила Энди, в реальности ни грамма уверенности не чувствуя. — Врешь. — Ну, ты же не умеешь читать мысли, так что не можешь знать наверняка. Мое слово против твоего. Один — один. Они замолчали надолго. Хмурый бармен успел намешать Таккер еще один коктейль — во всяком случае, он выглядел, как коктейль, а на деле оказался минералкой с вишневым сиропом и синим пищевым красителем — и даже все так же хмуро ответил на ее улыбку зловещим подмигиванием. Ди-джей сменил электропопсу на дабстеп, заставив толпу на танцполе одобрительно взвыть. Внезапно Джон схватил ее за руку и потянул на себя. Энди почти свалилась со стула, опрокинув высокий бокал на барную стойку, расплескав по ней цветную минералку. На мгновение ей показалось, что он сейчас вцепится в шею зубами и буквально прогрызет сонную артерию — и все, прощай, жизнь, здравствуй, что-нибудь гипотетически существующее после нее. Но испугаться она даже не подумала: время безотчетного неконтролируемого страха прошло, уступая место отчасти идиотскому, отчасти восхитительному спокойствию и безразличию. — Либо ты расскажешь мне сама, либо я тебя заставлю. — Ну давай, попробуй. — Сэр, пожалуйста, перестаньте донимать девушку и покиньте заведение. Если вы не сделаете этого сами, то я вызову охрану, — вмешался хмурый бармен. Голос у него оказался низкий и неожиданно громкий — по крайней мере, для человека, молчащего с таким удовольствием и упрямством. На руке останется синяк, но Таккер волновало не это. Господи, она умудрилась взбесить Джона, хотя особенно не старалась. И, что более важно, все еще не чувствовала по этому поводу страха — и сожаления тоже не чувствовала.***
В способностях Пеппер Тони запретил себе сомневаться после трех месяцев сотрудничества — очень маленький, по сути, срок. Они тогда не были ни друзьями, ни, тем более, любовниками, поэтому он позволял себе слишком многое: ночные звонки, просьбы достать приглашение в vip-зону на концерты, билеты на которые раскупали за год до события, неуместные и беспочвенные придирки, флирт и сразу же после него — обсуждение прелестей очередной начинающей актрисы или модели. Старк вел себя как худший из мудаков — и им и являлся в реальности, — а Пеппер его терпела и при этом умудрялась делать невозможное, не давая ему натворить непоправимых глупостей или загнуться от голода. Потом он начал ее ценить, позже — с ней и ее мнением считаться. Для Тони из этой точки было уже совсем недалеко до любви и при этом — тысячи миль до ее осознания и принятия. В ресторане было комфортно: не самое элитное место в городе, но и не дешевая забегаловка; европейская кухня, большая винная карта; ненавязчивое обслуживание. Пеппер в брючном деловом костюме не выглядела здесь неуместно, как и Старк в дорогих, но немарких джинсах, футболке и пиджаке. Энди… К счастью официанта, наверняка привыкшего к определенному уровню и статусу посетителей, он не позволил себе ничего лишнего, хотя только слепого бы не смутили мятая футболка неопределенного цвета, явно не декоративно порванные штаны и разваливающиеся кроссовки. Неловкость и напряжение — так можно было охарактеризовать начало условно семейного ужина. Пеппер молчала, изучая меню, Таккер, сложив руки на коленях и сидя неестественно прямо, будто кто-то засунул ей в задницу штырь, несмело смотрела по сторонам и натянуто улыбалась. Тони же просто было смешно — настолько смешно, что его даже перестали беспокоить ноющая с недосыпа голова и до этого непреодолимое желание попросить принести первым делом бутылку вина. — Можно мне стакан воды? — спросила Энди, когда к их столику вновь вернулся официант. Это был уже третий стакан, и предыдущие она опустошала залпом. Поначалу Старк списал это на волнение, но, приглядевшись — все равно больше смотреть было не на что, — понял, что причина не столько в этом, сколько… — Что, бурная ночь выдалась? Пеппер на мгновение подняла взгляд от меню, но от комментариев воздержалась. Таккер поперхнулась и заулыбалась еще более натянуто — хотя, казалось бы, куда уж дальше. — Принесите два виски и бокал белого. И любую пасту на ваш выбор для нее. — Тони кивнул в сторону Энди. — Мисс Поттс? — Американо, пожалуйста. Видимо, надежды на ужин Пеппер не оправдались от слова "совсем", и та сочла, что надолго они не задержатся. Впрочем, оно и понятно: Таккер выглядела так, будто была бы рада сбежать прямо сейчас, сам он откровенно издевался и ничуть не улучшал положения, а становится буфером между ними и их натянутым общением она не хотела. Пока — не хотела. — На самом деле, я решила, что идея выбраться в бар — хороша, если она приходит в голову в понедельник, — негромко произнесла Энди. Официант поставил перед ней стакан с виски — неразбавленным, но с огромным куском льда, больше напоминающим айсберг, на который в свое время налетел Титаник и пошел ко дну. — Многообещающее начало, — отозвался Старк. — Не уверена, что хочу жаловаться, но если коротко, то ко мне прицепился один… знакомый, и бармену пришлось попросить его покинуть заведение. — И поэтому у тебя теперь такие красноречивые синяки? Или вы с Капитаном всея Америки практикуете ролевые игры с наручниками? — Тони!.. — вмешалась Пеппер. — Ты перегибаешь. Очень сильно. — Это не твое дело, даже если и практикуем, — в свою очередь, возмутилась Таккер. Из-за освещения сложно было понять, но скорее всего, она покраснела. — Значит, нет. — Значит, не твое дело. — Значит, да? — Все еще не твое дело. Тони задумчиво покачал стаканом с виски и отпил немного. — А что со знакомым? На самом деле, его это беспокоило — и синяки на запястье, заметные даже на загорелой коже, и въевшаяся усталость на чужом лице, и еле уловимая нервозность. Беспокоило недостаточно сильно, чтобы надавить или спросить в лоб, но… Старк сам влез в ее жизнь, ведомый иррациональным, идиотским в некоторой степени страхом что-то не успеть. После нападения читаури на какое-то время собственная жизнь стала казаться неосмысленной и неполной — и ему показалось, что это неплохая идея. До знакомства с ним у Энди было куда меньше проблем, и это глупо отрицать. Часть из них вылезла сама по себе (обычная, вроде расставания с парнем, сложностей с деньгами и жильем), часть — создалась из-за непредвиденного стечения обстоятельств (типа низвержения на Землю асгардского бога, реинкарнацией возлюбленной которого, по предположениям, она является), которое бы не произошло, не влезь он в ее жизнь. Что ж, с тем, что все портит и ломает, если это не касается техники, Тони смирился уже давно. — Это был Джон Доу. Он напугал меня утром в супермаркете, а потом, уже вечером, подсел в баре, когда моя подруга ушла, — нахмурившись, осторожно произнесла Таккер, отпила из своего стакана треть и закашлялась. — В итоге, как я и говорила, бармен попросил его уйти, когда он схватил меня за руку. Но немного перебрать с коктейлями я успела до того, как он пришел. — То есть, к тебе пристал в баре Локи? — переспросил Старк после тяжелого молчания, повисшего между ними почти на минуту. — Джон Доу, — поправила его Энди. — И не то чтобы пристал… — То есть, из заведения его выставили просто так? Ты так понравилась бармену, что он решил избавиться от конкуренции? — Это не мои слова. Тони было, что сказать еще, но к счастью всех присутствовавших — или конкретно одно-единственной Таккер — официант принес заказанную пасту. Пеппер пока не начинала впиваться ногтями ему в колено, но до этого момента — он, наученный опытом, чувствовал — оставалось уже совсем немного времени, если он не замолчит; если она надеялась на нормальный семейный ужин, то… что ж, надежда умирает последней, но здесь должна была скончаться еще до начала этого мероприятия. Дальше, чтоб не испортить все окончательно, все в свои руки взяла Пеппер: завела вежливый отстраненный разговор о бытовых мелочах, походя пожаловалась на совет директоров, представив их не как дотошных пираний, а как доставшую мошкару. Энди, напряженно елозившая вилкой по тарелке, отвечала сначала напряженно, но потом будто оттаяла — даже не перевела тему, когда речь сама собой зашла о Роджерсе, но выбирала очень обтекаемые фразы. С равной вероятностью это могло означать, что ни до чего конкретного они так и не дошли или что дошли, но делиться подробностями Таккер не намерена. Все-таки было у них совсем немного, но общего — внешнее сходство (хотя на мать она была похожа не меньше), некоторые черты характера. Пожалуй, околдованность обаянием Пеппер Поттс можно было занести в этот же список.