Храни любовь, как талисман

      Ложа подозревала, что, несмотря на гибель лорда Аластера, дело его было продолжено. В одной из обнаруженных недавно Хроник было написано, что в 1783 г. главой Флорентийского альянса стал лорд Астрид. Человек фанатично преданный своему предшественнику. Хранители считали, что именно к нему попали родовые древа путешественников во времени. В июне 1783 г. Астрид давал пышный бал, на который были приглашены все сливки общества.       Великий Магистр принял решение отправить нас с Гидеоном на этот бал, чтобы попытаться выкрасть документы, неосмотрительно переданные Полом де Виллером лорду Аластеру. Гидеону предстояло найти документы и попытаться их изъять. Мне нужно было отвлекать внимание хозяина дома, большого любителя женского пола.       Для этого мадам сшила для меня специальное платье. Насыщенного темно-синего под цвет глаз с серебряной отделкой. Платье оставляло открытыми мои плечи и весьма щедро грудь. Моя цепочка с драконом в виде кулона спускалась с шеи и шаловливым ручейком стекала в вырез платья.       - О-ла-ла, Лебедушка моя, - восторженно воскликнула мадам Росси, помогая мне надевать платье, - я уверена, ни один мужчина не устоит перед искушением проследить за этим серебристым ручейком. - Она еще раз прошлась пуховкой по моим плечам. Я взглянула на себя в зеркало.       Передо мной стояла потрясающая красавица, с невероятно синими глазами, нежной фарфоровой кожей. Высокая прическа очень мне шла, открывая высокие скулы и красивый лоб. Кокетливо спускающийся вдоль шеи локон, зрительно делал ее очень длинной. Шея плавно переходила в хрупкие плечи, а грудь приподнятая корсетом, выглядела очень пышной,а талия невероятно тонкой и грациозной.       - Ну, как, дорогая? Да этот сластолюбец, как спелая слива упадет к твоим ногам.       - Угу, упасть, может, и упадет. Но вы же знаете, какая я невероятно неуклюжая, могу нечаянно и раздавить.       - Главное, делай это изящно. С легким вскриком, а не вались, как сноп.       - Спасибо. Вместо танцев, вам с Гидеоном надо было учить меня красиво падать. Это мне точно пригодилось бы.       За ширмой бубнил Гидеон. Он давал мне последние инструкции, которые я предпочитала пропускать мимо ушей. Исходя из моего опыта, никогда нельзя было быть до конца готовой к тому, что случиться. Всегда приходилось изобретать что-то на ходу.       Филипп лениво развалился на диване. Сегодня у него был выходной, поэтому привез меня в Темпл и заявил, что подождет, когда я вернусь, и больше никому меня не отдаст… до завтра, когда мне надо будет идти на работу.       - Гвендолин, ты слушаешь? - раздраженно спросил меня Гидеон. Похоже, мой партнер нервничал.       - Не волнуйся, я все прекрасно слышала, - заявила я, выйдя из-за ширмы.       В мастерской повисло молчание. Мужчины уставились на меня совершенно ошеломленные. Что, если честно, мне весьма польстило.       У Филиппа громко щелкнула челюсть, и опасно заблестели глаза:       - Нет, даже не мечтай!       - Мадам Росси! - завопил в свою очередь Гидеон.       Оба теперь злобно смотрели на мадам.       - Я не отпущу ее в таком виде. Я конечно, снисходительный муж, но не до такой же степени. Она же голая почти до пояса. Я не хочу, чтобы кто попало пялился на мою жену, тем более, когда меня не будет рядом, – возмущался Филипп.       - Мадам, вы представляете, что будет, когда она попадет в толпу разгоряченных выпивкой самцов. Да к ней надо приставлять вооруженную охрану. У меня, знаете ли, есть в прошлом дельце. Я же ни на секунду не смогу оставить ее одну, - кричал Гидеон.       Мадам спокойно выслушала возмущенные вопли. Мы переглянулись. Я ей указала глазами на Гидеона, а сама подошла к Филиппу.       - Миссис де Арден, и не надейтесь, что вам удастся меня уговорить. Мадам, вам лучше, пристрелить меня сейчас, чтоб не мучился. - Филипп, сжал губы и скрестил руки на груди.       Я не стала с ним спорить. Спорить с мужчиной, - это все равно,что плевать против ветра, он не отступит. Поэтому поступила очень просто. Взяла мужа за руку, подвела к пуфику, залезла на него с ногами, чтобы наш рост почти сравнялся, и прижалась к его губам. Секунду он пытался сопротивляться, но не выдержал и сдался. Я запустила пальцы в его шевелюру. Он крепче прижал меня к себе, лизнул мочку моего уха, прошелся вдоль щеки. Его губы прижались к впадинке между шеей и плечом и стали спускаться к груди. Мы совершенно забыли о том, где находимся. Я пришла в себя только после того, как услышала вопль мадам:       - Гвендолин! Он испортит твой макияж.       Я с трудом оторвалась от губ любимого и тихо прошептала:       - Если ты будешь хорошим мальчиком, я позволю тебе снять с меня это платье.       До моего слуха донесся покорный стон мужа:       - Ты из меня веревки вьешь, ведьмочка, но взамен я требую, чтобы ты без меня даже цепочку не смела снять. Слышишь.       Вместо ответа, я многообещающе ему улыбнулась и легонько поцеловала.       - Пошли, - обернулась я к совершенно ошеломленному Гидеону, который с трудом сглотнул.       - Ты иди, детка, мне надо твоему партнеру пару слов сказать, - велел мне Филипп и мягко хлопнул меня пониже спины.       Для разнообразия я решила, что стоит проявить послушание. Я вышла, но оставила дверь приоткрытой, как известно, один из самых сильных недостатков женщины - ее неуемное любопытство, и я этим недостатком обладаю в полной мере.       Филип схватил Гидеона за отвороты камзола.       - Ты с нее глаз не спускаешь, понятно! - и, увидев, как оторопело Гидеон на него уставился, покачал головой. - С ума с вами можно сойти. Это ж надо… Ну, в общем, ты понял… Я в том смысле, что, если хоть волосок упадет с головы Гвенни, тебе лучше не возвращаться.       Я поторопилась отойти. Если шпионишь, то лучше не попадаться.       Мы шли по длинному темному коридору. Гидеон держал факел и крепко сжимал мою ладонь, что было совсем не лишним. Я уже пару раз споткнулась.       - Вы все еще ведете себя, как молодожены. – Ни с того ни с сего буркнул он.       - А вы уже нет? – язвительно парировала я.       Гидеон помолчал:       - Мы нет. Я не хотел тебе говорить… Мы с Мадлен разводимся.       Услышав подобную новость, я застыла, как вкопанная:       - Господи, что случилось. Я думала, что ты…       - Нет. Я никогда ее не любил. Если и была какая-то мимолетная теплота, то она мгновенно пропала, когда моя жена заявила, что собирается избавиться от беременности. Еще бы, мы поженились, и в ребенке отпала необходимость, - губы Гидеона презрительно скривились. - Мадлен не хотела портить фигуру. Мне с трудом удалось уговорить ее родить. Она мне этого так и не простила. Каждый день беременности, по мере того как рос ее живот, росла и ненависть ко мне.       - Ну, возможно, это было что-то вроде предродовой горячки…       - Гвенни, Энтони уже больше двух лет, а мы никак не можем договориться. Мадлен не хочет заниматься малышом. Она ненавидит Лондон и вернулась во Францию к своим друзьям, к той жизни, к которой она привыкла. Ей здесь скучно.       - Скучно? Пусть займется латынью, пойдет на курсы итальянской кухни, устроится на работу, да мало ли… А Тони, что будет с Тони? Она его заберет? – спросила я в ужасе. Я даже и не представляла, что уже так сильно привязалась к малышу.       - Нет. Мы уже утрясли этот вопрос. Тони останется со мной. К тому же, он может оказаться носителем гена. Знаешь, Мадлен запретила Тони называть ее мамой, только Мадлен. Он зовет - Лен, что тоже ее бесит. Когда она узнала, что малыш называет тебя мамой, то взвилась до небес.       - Прости, я не знала, что у тебя такие проблемы. Мне казалось, что у вас все хорошо.       - Ах, Гвенни, - единственное, что было хорошего в этом браке, так это Тони. Все остальное сплошная ошибка. Твой Филипп был прав, я дурак. Потерял ту, которую действительно любил. Мы никогда не говорили об этом, но… прости меня. Я получил сполна за свою глупость, а теперь должен смотреть и завидовать…       - Господи, Гидеон, да, что с тобой? К чему такой пессимизм. Может, вы еще помиритесь. Включи свое знаменитое обаяние, соблазни ее. Ты же умеешь…       Он вдруг резко развернулся, одной рукой притянул меня к себе и заглянул в глаза:       - Гвенни, ты, что не понимаешь?       Я не выдержала и отвела глаза:       - Понимаю, но….       - Вот именно – но, у тебя есть Филипп и ты его любишь. Прости, что затеял этот разговор. Наверно, это потому что ты сегодня такая красивая, что смотреть больно. Знаешь, я, в общем-то, не завистлив, но сегодня завидовал Филиппу и безумно хотел оказаться на его месте… Если уж совсем откровенно, то я постоянно ему завидую. У него есть ты.       - Гидеон, прекрати немедленно. Как ты думаешь, что мне делать с твоими признаниями? Поздно об этом говорить, ничего уже не изменишь.       - Ты права, прости. Но если когда-нибудь… я буду ждать. Возможно, у меня теперь нет вечности, но всю оставшуюся жизнь, я буду ждать. - Он прижал свои пальцы к моим губам, заметив, что я собираюсь возразить. - Знаю, Филипп обожает тебя, но все может случиться. Я люблю тебя, Гвенни, люблю сильней, чем могу сказать…       Я с силой оттолкнула его:       - Заткнитесь, господин де Виллер, немедленно заткнитесь! Вы сильно опоздали со своими признаниями. Ваше высокомерие, самодовольство и гордыня разрушили, растоптали и унизили те чувства, которые я к вам питала. Не смейте говорить о любви. Вы понятия не имеете, что это такое. Ваша любовь или то, что вы под ней подразумеваете, принесла мне столько боли, что когда я слышу эти слова от вас, мне хочется с криком убежать, куда глаза глядят. И если вы еще хоть раз посмеете открыть рот и заговорить на эту тему, клянусь, я достану свой Хронограф и исчезну навсегда.       Меня понесло, я не контролировала свою ярость, но тут порыв ветра заставил факел вспыхнуть ярче, и я увидела, как мука исказила обычно такое высокомерное лицо де Виллера. В его глазах застыла боль, и отчаяние… Это остановило меня.       - Я не буду извиняться, за то, что сказала. Ты сам вынудил меня, - тихо сказала я. Мой голос дрожал.       Гидеон с трудом выдохнул, как будто у него перехватило дыхание:       – Ты так сильно меня ненавидишь?       - Нет. У меня нет к тебе ненависти. Ты научил меня всему, стал моим напарником, защитником и я стала надеяться, что другом…       - Спасибо, Гвенни, ты необыкновенная, - он взял мою руку и осторожно поцеловал. – Прости меня, забудь все, что я сказал, я согласен на все… Только не гони меня. Мы с Тони без тебя пропадем.       - Фу, мистер де Виллер, а вот этого, мог бы и не говорить. Пошли, напарник, нас ждет прошлое…