Собачьи сны

- Истеричка, - себе под нос произносит Мориарти, садясь в одно из кресел. Хорошие манеры и уважение? Они остались где-то в другой, более благополучной жизни. Джеймс поднимает глаза на нового члена их детдомовского хаоса, - Через какое время я смогу уйти? В интонации Джима невозможно уловить его эмоциональное состояние. Он не кажется разозленным или смутившимся, напуганным или затравленным. Ему просто все равно. - А тебе есть куда? – Моран занимает место напротив, вместо того, чтобы сесть за свой стол. Ладони ложатся на колени – открытый жест. Джеймс продолжает сидеть со скрещенными руками – закрытый. Какое-то время они молча друг друга изучают. Каждый со своими целями. - Какой странный вопрос, - Джим иронично улыбается, решая, какой маской ему воспользоваться, чтобы избавиться от идиотского разговора по душам, который грешил каждый детский психолог. В случае с Мораном, его словами и интонацией, Джеймс уже прекрасно знал, как поступать. Людей, ошибочно считающих себя самыми умными, нужно обхыгрывать на один ход, притворяясь идиотом. – На урок, с которого мне пришлось удалиться. Да, он почти закончился, но я еще успею ухватить несколько мудрых изречений от мисс Синдерс. - Я говорю не об этом, - голос Морана непривычно спокойный, до дрожи. Джим избавляется от своей улыбки, начиная в голове искать другие варианты, чтобы раскусить мужчину. Открывать доступ до своей головы было не в стиле Мориарти – другое дело лезть в чужую. – У тебя есть комната, есть сосед по комнате, думаю, даже не один. Но какой смысл в нее рваться? – Себастьян чуть подается вперед всем корпусом, внимательно смотря в глаза мальчишке. - Откуда Вам знать, в каких отношениях мы с парнями? По мне не видно, что все хорошо? – Джеймс чуть покачивает головой, выбирая в качестве лучшей обороны тактику наступления. – Разве не за этим Вы здесь, чтобы вносить в бумажки всякие описания нашей счастливой жизни? Какие в этом сраном заведении дружные и неконфликтные ребята? Может, я пойду, а Вы сами додумаете свой отчет? – Джим уже порывается скрыться за дверью, собираясь вставать, но Моран не унимается. Неужели ему, правда, придется просидеть здесь кучу времени, слушая морализаторские речи и решая тесты для умственно отсталых? - Как ты думаешь, Джеймс, - Себастьян откидывается на спинку кресла, чтобы увеличить расстояние и меньше напрягать Мориарти, - кто заинтересован в этих отчетах? В управлении читают только общие бумаги, директриса ими не интересуется, - Моран все так же не меняется в лице. – Этот разговор нужен только нам двоим. - Мне он не нужен. Не люблю, когда в голове копаются, - честно признается Джим, с неприязнью смотря на Морана. Правда, ни фамилия, ни имя нового психолога ему не известны, так что раскрываться вдвойне нет желания, - особенно незнакомые люди. - Меня зовут Себастьян Моран, твое имя я знаю, так что теперь мы знакомы, - Себастьян, утомленный затянувшейся беседой, поднимается из кресла. – Будешь чай? - Чего? – нет, Джим не был глухим на оба уха, но предложение выпить чай из уст представителей старшего поколения в этом здании было чем-то сродни известию о пришествии второго Мессии. - Обычный черный чай. Я совсем недавно ставил чайник, не думаю, что он уже успел остыть, - Себастьян двигается сдержанно, но не скованно. Ему, определенно, нечего стесняться или бояться в этом "райском" рабочем месте, изолированном от остальных кабинетов и мира в целом. Стены забудут, дети стерпят. Он один здесь хозяин ситуации, а потому попытки Мориарти "напасть" - это жалкие старания щенка укусить старого пса. Моран разливает чай по белым кружкам, судя по виду, купленным в каком-нибудь супермаркете за бесценок. В отличие от директрисы, пускавшей слюни на фарфоровые сервизы, Себастьян не был поклонником лишней роскоши, для него всегда на первое место выходил комфорт и качество. Он протягивает кружку подростку и садится на свое место, - извини, что больше предложить нечего, не думал, что так рано ко мне заглянут первые "нарушители", - последнее слово украшено до того ироничной усмешкой, что Джим не выдерживает и слабо улыбается в ответ. Конечно, Себастьян еще не заслужил доверие, и вряд ли он заслужит его в дальнейшем. Но, как минимум, он немного расположил к себе мальчишку, отнесясь к нему как к человеку, без жалости и сострадания, с уважением. Так думает Себастьян, но в его мыслях нет уверенности в том, что так оно и есть на самом деле. Джеймс - загадка, Джеймс - обман, одному Богу известно, что у этого парня на уме. - У вас странные педагоги, - сделав несколько глотков, отмечает Моран, смотря поверх макушки Джеймса, - никогда бы не пошел в преподаватели, надели меня природа такой отвратительной дикцией. Мало того, что не разобрать материал, - губы все так же чуть изогнуты в ироничной усмешке, - так и звучит отвратительно, будто воздух выходит из пробитого колеса, - Себастьян вглядывается в глаза Мориарти. Приятно осознавать, что парень не отводит взгляд. С ним будет интересно в дальнейшем. - Должно быть, тебе скучно на ее уроках, и за это ты безвинно наказан вразумительной беседой со мной. Это так? - Хотите поймать меня на "горячем", что говорится, выбить признание? - Джеймс окидывает безразличным взглядом собеседника и опускает глаза в кружку, делая несколько глотков. - Чтобы я обругал приют и своих преподавателей? Дал повод думать, что я доверчивый и легко иду на контакт после какой-то кружки чая? Мне казалось, Вы умнее, мистер Моран, - Джим отрицательно качает головой, на его губах появляется презрительный оскал, которым он щедро одаряет мужчину, которого, кажется, абсолютно не смутили слова Джеймса. - Я умнее, Джеймс, - спокойно отвечает Себастьян, отставляя в сторону кружку. Я знаю твою историю, во всяком случае, то, что занесено в документацию, знаю о твоей одаренности в технической сфере и достаточно недурном таланте в рисовании, так как видел изъятый у тебя блокнот, - Себастьян прогибается вперед, взглядом холодных бледно-голубых глаз прожигая собеседника, - твои маски хорошо прорисованы, но гордыня всегда выдает внутреннее "Я", скрытое за ними. Не любишь, когда тебя держат за ребенка, когда считают глупее себя и ниже себя? - жесткие слова бывшего военного разрезали воздух, - тогда говори со мной на равных и прекрати притворяться тем, кем ты не являешься. Я не могу терпеть эту черту в людях.