***
Самосознание не было потеряно, была потеряна только я. Хочу сказать, что отлично сознавала, что мне что-то нравилось, а что-то не нравилось; что хотелось выпить чашку кофе – черного, – или сходить побегать, или чувствовать его мощные движения до моего упоенного удовлетворения, но я совсем не понимала, кем была. Доктор Лектер продержал меня в таком состоянии две недели, за которые я окончательно потеряла чувство времени и в жизни не могла бы догадаться, сколько его утекло. Затем я испытала что-то вроде визитации. Как будто я могла наблюдать за мыслями в голове другой женщины. Странно, что это случилось, когда я была окутана наигустейшим туманом сюрреализма: мы зарегистрировались у стойки, и сотрудник авиакомпании обратился ко мне как к миссис Каулд. И что-то случилось. Казалось, что каждый шаг по проходу самолета вытрясал новое воспоминание, и мои шаги стали нерешительными. Незнакомый женский голос требовал моего внимания, заставлял меня сфокусироваться на том, что я покидаю страну. Предостерегающий озноб прокатился по моей спине, и мужчина крепче обхватил мою поясницу и не мешкал, направляя меня к нашим местам. Маленький укол, и все закончилось.***
В моей памяти не осталось больше ничего от нашего перелета или прибытия в дом. Я знала о своем местонахождении только то, что дом стоял у моря, за которым садилось солнце. Мое сознание прояснилось в первый раз под неистово трахающим меня телом Ганнибала Лектера.***
За болью сокрыта Услада всегда. Любовь учащает Биенье сердец, Встречая Рождение дня и конец. Сначала стало светло, потом темно, и я подсчитала: один день. За заходом солнца последовал очередной яростный раунд. Секс был таким неумолимым, что казался наказанием. Я проводила дни одна, как обычно, но когда тьма накрывала мой мир, он всегда возвращался. До третьей ночи я не понимала, что происходит. Небольшая передышка. Вдруг я начала падать во сне – такое бывает, если уснуть после непомерного изнеможения... было что-то еще, но это воспоминание ускользает от меня… Я вздрогнула и проснулась – и увидела его рядом со мной. Он облокотился на локоть и смотрел на меня с неестественной пристальностью. Потянул меня за плечо, развернул на бок, и его рука соскользнула, очерчивая дугу моей талии. Пальцы впились в мое тело, и мне стало ясно, что отдыха все-таки не будет. – Мне тело нравится мое, когда оно с телом твоим. Оно становится всецело новым чем-то, – шепчет он пьянящие слова другого гения. – Мне тело нравится твое. Мне нравится, что оно делает, мне нравится, как. Его руки блуждают по равнинам моей спины, его медленно проговариваемые слова – вкрадчивый аккомпанемент. – Мне нравится чувствовать позвонки твоего тела и его кости, и тре-пе-тание твердой податливости, – он наклоняется и прижимает губы к моему плечу, его рука охватывает мое изогнутое бедро, – и его буду снова, – он переворачивает меня опять на спину, задевает губами мою грудь, – и снова, – его язык танцует у моего пупка, – и снова... целовать. Целовать мне нравится и это у тебя, и то. Нравится медленно гладить волнующую мягкость твоего наэлектризованного пуха, и что-это находит раскрывающуюся плоть... и глаза – огромные любви-крупицы. И действительно, я почувствовала, как мои глаза расширились, когда он мастерски вызвал оргазм простым касанием глубоко внутри. Его способность так естественно контролировать мое тело все еще непостижима. – И нравится, возможно, этот трепет – всецело... новая... ты... подо... мной... Тут его голос треснул, и он накрыл меня, касаясь своими губами моих, но не двигаясь. Он замер так надолго, что я начала задыхаться под его мертвым весом. Вот когда я наконец-то поняла: Он тщательно наслаждался мной, запасаясь ощущениями на будущее – будущее без меня. И я пробудилась.