Прим
Сейчас мне все кажется таким…правильным. Я не думаю о плохом, этих мыслей просто нет в моей голове, потому что ее заполняют мысли только о Пите. Для всего остального не хватает места. И, мне хорошо. Я чувствую себя нужной, незаменимой. Любимой? Не знаю, но хочется думать, что да. Хотя мы с Питом еще не дошли до таких слов. С того нашего памятного разговора прошла неделя. За это время мы проводили как можно больше времени вместе, если позволяло время. Мою школу и его работу никто не отменял. Все, казалось бы, было как обычно: наши прогулки, уроки Пита по рисованию, разговоры по вечерам. Но и вместе с этим все было по-другому. Его взгляд изменился. Его голубые глаза смотрели на меня с новым блеском, который доселе мне не был знаком. Его улыбка стала ярче, словно она только для меня. Его руки постоянно сплетаются с моими, когда предоставляется случай и нас никто не может видеть. Наш секрет будто еще больше укреплял нашу связь. Каждый день я с жадным предвкушением ждала, когда снова увижу Пита. Я не могла прочесть его мысли, но при каждой встрече понимала по его сияющим глазам, что он чувствовал то же самое. Наша сказка длилась всего неделю, а мне уже казалось, что я счастлива целую вечность. Но сказки, как известно, иногда заканчиваются. Сегодня был обычный субботний день, который ничем не отличался от остальных, разве что я была свободна от школьных занятий. Мама на дежурстве в госпитале, я на домашнем хозяйстве. Усердно протирая пыль на комоде, мои мысли заполняли только о сегодняшнем вечере, который без сомнения мы проведем вместе с Питом. На лице невольно расползалась улыбка. Я любила его всем своим существом. Мне хотелось говорить ему это бесконечно, и также сильно хотелось услышать эти слова в ответ, но Пит медлил. Я не винила его в этом, потому что он всю свою жизнь любил только Китнисс. Я терпеливо жду, потому что знаю, что этот день настанет, и я услышу из любимых уст эти заветные слова. Мои мысли прервал звонкий хлопок входной двери. Я рефлекторно бросила взгляд на настенные часы - еще только полдень. У мамы дежурство на сутки, а Пит освободится не раньше ужина. Я замерла в ожидании, когда незваный гость пройдет в гостиную. Каково было мое удивление, когда на пороге показалась Китнисс. — О, - невольно выдала я, удивленная ее приходом. Китнисс не заходила к нам с мамой уже около месяца. — Привет, - тихо произнесла она. — Привет, - несмело отозвалась я, не переставая пялиться на нее хлопая глазами. Китнисс напряженно кивнула, пряча взгляд. Интересно, что ее так смущает? Ведь это и ее дом тоже. И почему она так долго не приходила? Вопросы вихрем пронеслись в моей голове, но я не произнесла ни слова, продолжая смотреть на сестру в ожидании. Однако молчание затянулось значительно долго, отчего я решила сделать шаг первой: — Что-то случилось? Она молчаливо покачала головой не осмеливаясь взглянуть на меня. Как непривычно общаться так с родной сестрой. Словно мы стали совсем чужими. Когда все так изменилось? — Может чаю? – снова подаю голос, в надежде хоть как-то разрядить обстановку. — Давай, - несмело отвечает Китнисс. Спасаюсь от давящего напряжения и бегу на кухню ставить чайник на огонь. Улавливаю неслышные шаги позади, затем скрип стула. Китнисс села на противоположной стороне от меня. Расставляя чашки, я уловила себя на том, что тоже избегаю взгляда Китнисс. Как все это странно. Ожидая, когда вскипятится чайник, я облокотилась спиной о столешницу, нервно заламывая руки не зная, как себя вести. Напряженная тишина все сильнее давила на меня, отчего я снова заговорила первой: — Как ты? Китнисс метнула на меня смущенный взгляд и откашлялась. — Сносно. А ты? — Неплохо. Я попыталась выдавить улыбку, но это оказалось непросто. Нервно сглатывая, я задала очередной вежливый вопрос: — А как у вас с Питом? Сестра нахмурилась. Ее взгляд стал враждебным. Я напряглась от ожидания ее ответа и, - страха. — Думаю, тебе виднее, - резко ответила Китнисс. Мое тело сжалось. Зря я упоминала его. Но назад дороги я нет. Нужно было продолжить, чтобы Китнисс ничего не заподозрила, но кого я обманываю! Она знает меня лучше всех, наверняка ей удалось разглядеть нашу с Питом тайну в моих глазах. — Что ты имеешь в виду? – как можно спокойнее задала я вопрос. Китнисс тяжело вздохнула и на секунду прикрыла лицо руками. — Прим, что у вас с Питом? – еле слышно спросила она. Я нервно сглотнула, быстро перебирая в мыслях ответы на этот волнующий вопрос. Что у меня с Питом? Дружба? Несомненно. Но поверит ли в это Китнисс? Мы проводим с ним вместе все свободное время, и это сложно не заметить. Неужели это так подозрительно? Мы же родственники, мы должны общаться. Может быть сестра увидела, как я смотрела на него и все поняла? Да, это возможно. И что мне тогда делать? Кажется, пауза затянулась слишком сильно. Это я поняла, увидев поникший взгляд Китнисс. — Мы дружим, - несмело прозвучал мой ответ, на что девушка лишь фыркнула. — Дружите, - с наигранным смехом повторила она. — Не надо Прим. Не надо притворяться. — Но я… - меня прерывает свист чайника. Я спешу разлить кипяток по чашкам дрожащими руками. Нервничаю как никогда, и не могу понять причины. Я боюсь гнева Китнисс? Боюсь, что наша тайна с Питом раскроется? Или боюсь расстроить сестру? Но почему ее должно это расстроить, если Пит ей безразличен? Тут же я вспоминаю, что недавно она сама поцеловала Пита, значит…значит у нее что-то к нему есть. Молча сажусь напротив сестры. Голову заполнили безмолвные вопросы, но я не смею заговорить. Беру чашку в руки, игнорируя неприятные покалывания на пальцах, и делаю большой глоток чая. Жмурюсь от горячей боли в горле, но через мгновение чувствую приятное тепло в груди. Не осмеливаюсь поднять взгляд на Китнисс. Она в свою очередь молчит. Я чувствую ее прямой взгляд, но боюсь столкнуться с ледяным холодом серых глаз. Проходят долгие минуты. Я пытаюсь сосредоточиться на чаепитии, но все тщетно. Я боюсь. — Прим, - негромко заговорила Китнисс. — Ты должна понять, мы с Питом женаты. Наши с ним жизни, и жизни наших семей зависят от этого брака. Робко поднимаю глаза на сестру, - ее лицо отражает истинную печаль и безысходность. Я могла бы ее понять, если бы не мои чувства, которые я уже не в состоянии сдержать. — «Этот» брак – фальшь. Вы ломаете друг другу жизни. Из этого ничего хорошего не выйдет. — Ты не понимаешь, - на выдохе произнесла Китнисс прикрыв глаза. — Я все вижу, Китнисс. Мне этого достаточно, - я была не далека от истерики и контролировать себя становилась все труднее. — Своим поведением ты делаешь больно Питу. Я не могу больше видеть его глаза, полные надежды и безграничной боли от твоего ярого безразличия и презрения. Неужели ты это не видишь?! Мое дыхание сорвалось на нет. Я остановилась, когда увидела печальные серые глаза. — Я не уверена, - прозвучал тихий шепот. Я безмолвно смотрела на сестру в ожидании. Китнисс шумно набрала побольше воздуха в легкие. — Я не уверена, что он мне безразличен. Мои глаза непроизвольно расширились. Только не это… — Что изменилось? – еле слышно подала голос я. Мне было видно, как сложно ей признаться, но для меня было важнее это услышать, поэтому я терпеливо ждала. — Тот поцелуй…после него что-то изменилось. Мое сердце ушло в пятки. Рано я обрадовалась. — Почему именно сейчас? - Китнисс непонимающе посмотрела на меня. — Прошло три года, и ты только сейчас очнулась? Мой голос стал громче, отчего сестра еще больше удивилась. — Я не знаю… — А когда ты целовала Гейла, ты думала о Пите? – дерзко осведомилась я. Китнисс не ожидала такой перемены темы. — О чем ты? – хрипло переспросила она. — Он видел ваш поцелуй. И я видела. Плечи Китнисс опустились. В глазах застыла тревога. К чему такое притворство? А главное, во мне что-то резко лопнуло, отчего я больше не могла держать болезненные слова. Я прекрасно понимала, что причиняю боль сестре, но мне разве не было больно сейчас? Я была так рада, тому что обрела наконец то счастье, о котором даже и мечтать не могла. А Китнисс снова пришла отнять у меня мою мечту. Не честно! — Это была ошибка. — Помнится мне, о Пите ты говорила то же самое. — Прим, - Китнисс явно не ожидала от меня такого выпада, о чем говорил ее удивленный тон. — Что с тобой такое? Слова вырвались сами собой: — Да потому что я люблю его! Резкая тишина. Осознание того, что я только что призналась сестре в своей тайне дошли до меня не сразу. А когда я поняла, какую же ошибку совершила, слезы отчаяния норовили пролиться с глаз. — Что? Я не могла ответить. Слезы быстро затопили мое пылающее лицо. Не в силах больше терпеть пронзительный взгляд Китнисс, я вылетела изо стола и нашла укрытие в своей комнате. Что я наделала? Своими же руками все испортила. Теперь Китнисс знает правду. А еще хуже, что знаю я. Пит ей не безразличен. Не только ее слова мне сказали об этом, но и глаза. Я снова лишняя. Если Пит узнает об этом, тогда я его потеряю теперь уже навсегда.Пит
Мне послышался громкий хлопок двери, – наверное Китнисс вернулась. Я не придаю этому значения, продолжая интенсивно размешивать свежий овощной салат. Хочу быстро перекусить перед встречей с Прим, чтобы не заставлять ее долго ждать. Слышу позади быстрые шаги и учащенное дыхание, как после длительной пробежки. Мое любопытство берет надо мной верх, и я оборачиваюсь. Передо мной стоит разъяренная Китнисс. Ее щеки раскраснелись, и кажется, мокрые. Глаза красные, метающие молнии, поза враждебная, словно она в любой момент готова атаковать. — Что с тобой? – как можно спокойнее задаю волнующий вопрос. Но ответа я не дожидаюсь, потому что девушка набрасывается на меня с кулаками браня всеми только существующими унизительными словами. Я пытаюсь защититься, отчего миска с готовым салатом валиться на пол разбиваясь на сотни мелких осколков. Хватаю яростное женское тело в надежде успокоить, но Китнисс не замечает ничего кроме своего гнева. Удары приходятся по голове, груди, спине, всюду, куда она только может дотянуться. Не в силах больше терпеть, я несколькими движениями заламываю ей руки за спину, блокирую дальнейшие удары. Не сразу замечаю, что девушка громко всхлипывает, пытаясь удержать слезы. — Да что случилось?! Ты можешь объяснить? – ору я, пытаясь хоть как-то подействовать на разъяренную охотницу. Мои слова не сразу доходят до нее, а я в свою очередь не сразу замечаю, что Китнисс больше не пытается меня ударить, не сопротивляется, а просто надрывно плачет, не скрывая этого. Не раздумывая, я обнимаю ее, надеясь, что это хоть как-то успокоит девушку. На мои объятия она отвечает, мгновенно цепляясь за меня, как за спасительный круг. Меня это удивляет, но больше всего беспокоит, что так сильно расстроило ее. — Все ведь хорошо, - слова успокоения сами собой вырывались из меня. Китнисс успокоилась через несколько минут, это я распознал по ровному дыханию, но расцеплять тесные объятия она не торопилась. — Что все-таки произошло? – несмело прошептал я. Мне показалось, что Китнисс не услышала моего вопроса, но потом я уловил еле заметное движение, и вот ее губы слишком близко были от моей шеи. Я чувствовал ее жаркое дыхание. Моя кожа покрылась предательскими мурашками. Что она снова делает со мной? На секунду я поддаюсь этой сладкой пытке, но через мгновение мне удается взять себя в руки и отстраниться от соблазна. Китнисс стояла на расстоянии вытянутой руки и с разочарованием смотрела мне прямо в глаза. От меня не скрылась ее мимолетный затуманенный взгляд. Я стал дышать чуть чаще. Почему я не могу себя контролировать, когда она так близко и так смотрит на меня? Никто из нас не мог пошевелиться. Словно под гипнозом мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза, будто вели безмолвный диалог. Сейчас в мыслях не было ничего кроме нее. — Все прошло? – с большим трудом я смог уловить ее шепот. Я часто заморгал не до конца понимая о чем она говорит. Но озарение медленно дошло до меня. — Я…я не знаю. Это действительно правда. В тот день, когда она поцеловала меня, я почувствовал огонь желания, и в то же время во мне поселилась надежда, что все еще может быть, что ее чувства могут возрасти. Но увидев ее глаза я окончательно убедился, что этому не бывать. В то мгновение во мне что-то оборвалось и…я словно проснулся от долгого, глубокого сна. Мне стало так хорошо. Тогда я посмотрел новым взглядом на Прим… Когда она сказала, что любит меня, я почувствовал обволакивающий трепет, и мое больное сердце дрогнуло и будто проснулось. Я поддался и ощутил прилив нежности. Быть любимым это совсем иные чувства, нежели любить самому, — это свобода, спокойствие. Счастье быть кому-то нужным. Мне очень захотелось подарить то же самое Прим, но как? Как это сделать, если сердце еще болит, и в нем до сих пор живет давняя любовь? — Тогда Гейл поцеловал меня, - тихо сказала Китнисс. Я метнул на нее непонимающий взгляд. Она шумно сглотнула. — Это была ошибка. Я затаил дыхание. Зачем она все это мне говорит? Для чего? — Понятно, - все, что смог я выдавить. Китнисс согласно кивнула и сделала шаг назад, направляясь в свою комнату. И что мне теперь делать? Что я чувствую? В груди поселился пожар, а место на шее, где коснулось ее дыхание, до сих пор горит. С опозданием вспоминаю, что меня уже должна ждать Прим. Как в тумане подметаю осколки разбитой салатницы и бреду из дома. Заворачиваю в наш сад за домом. Глаза бегают в поисках знакомой фигуры. Сумерки не дают полностью разглядеть обстановку. Зажмуриваюсь, отгоняя минутное помутнение после сцены с Китнисс, но в одно мгновение чувствую легкий рывок: чьи-то хрупкие руки разворачивают меня на сто восемьдесят градусов. Не успеваю разглядеть обладателя теплых рук, ухвативших меня за запястья, как чувствую теплое касание на губах. Меня уводят в пленяющий поцелуй, не давая опомниться. Не думая, и не в силах больше бороться с собой, я отвечаю. Спасаюсь в таких знакомых объятиях, полностью забываюсь в страстном, и в то же время таком ранимом поцелуе. Меня уносят волны желания, из горла вырывается хриплый стон наслаждения. Я жмусь к горячему телу, своими же руками захватывая его в плен. Целую требовательнее, настойчиво, забываясь, пытаясь стереть из себя всю боль, всю надежду. Кажется, мне становится немного легче, когда я отрываюсь от горячих губ. Не размыкая глаз, я утыкаюсь в женскую шею, зарываясь лицом в густые волосы. На моем лице непроизвольно растягивается улыбка, когда я узнаю этот сладкий запах. — Китнисс, - неслышно шепчу я, набирая побольше в легкие этот блаженный аромат ее волос. Объятия в миг разрываются. Неприятный холод окутывает меня. Медленно открываю глаза. Чувствую укол боли в сердце. Голубые глаза наполнены слезами, а припухшие губы нервно подрагивают. — Прим. Мое сердце падает. Я тяну к ней руки, но мои пальцы встречаются с пустотой. Она ушла. Убежала. Я потерял единственную любовь, что мне подарил маленький ангел. У меня ничего не осталось. Я растоптан. Мое сердце превратилось в пепел. Прости, Прим.