Когда я сгорал в тебе

Прим

      Я, кажется, уже битый час сижу за домашним заданием, пытаясь хоть что-то написать. Но мои мысли далеки от биологии. Только на секунду прикрыв глаза, я снова вижу лицо парня с пшеничными волосами и глазами невероятного голубого цвета, – цвета неба и свободы.       Я откладываю карандаш, и прикрыв лицо руками, тяжело вздыхаю. Я внутренне корю себя за свои преступные мысли. Каждый раз, когда смотрю на Пита, говорю с ним, вижу его улыбку, когда наши руки случайно соприкасаются, я тайно мечтаю, чтобы эти мимолетные мгновения длились вечно. И мне так становится невыносимо больно, когда я вижу, как с ним обращается моя сестра. Пит не заслуживает такого отношения. Как бы я хотела, чтобы его любовь принадлежала мне: получать его влюбленные взгляды, эти нежные улыбки, трепетные касания. Я была бы самой счастливой. Но по закону подлости, вся его преданность и любовь принадлежат Китнисс, которой это совершенно не нужно.       Я сержусь на нее, так как она поступает неправильно. Пользуется чувствами Пита и в то же время отвечает взаимностью Гейлу. Ведь так нельзя! Я бы хотела вразумить ее, чтобы она поняла свою ошибку, чтобы наконец научилась различать любовь от дружбы. Но сейчас Китнисс глуха и далека от меня. Не помню момента, когда мы отдалились. Мне ее не хватает как сестры, советчицы, подруги. Я бы так хотела рассказать ей о своих чувствах, тревогах, боли. Но я не могу этого сделать. Пит ее любит больше всего на свете, а она, возможно, в глубине души, тоже. Я не могу вставать между ними.       Глаза наливаются слезами. Я ничего не могу сделать.       Безысходность.       Не помню, когда стала рассматривать Пита как мужчину. Не помню, когда стала задерживать свой взгляд на его губах. Не помню момента, когда окончательно влюбилась в него.       Я стараюсь это скрывать. Но однажды, после очередной нашей прогулки с Питом, мама задала мне вопрос:       — Прим, - аккуратно позвала она меня, пристально вглядываясь в глаза. — не слишком ли часто вы проводите время вместе с Питом?       Я не знала, что сказать. Мама всегда видела меня насквозь, но свои чувства я всеми возможными способами старалась скрыть от нее.       — Да вроде нет. А что? – я постаралась придать голосу будничный тон, однако мама только нахмурилась.       — А Китнисс как к этому относится?       Мой взор потупился. На это я не знала, что ответить, ведь для мамы и всех окружающих семья Пита и Китнисс настоящая. Как бы хотелось, чтобы все узнали правду и прекратилось это притворство.       — Она не против. Мы же семья, - с улыбкой ответила я, стремительно отворачиваясь от мамы.       На это ей ничего не нашлось ответить, и на протяжении остатка дня, она лишь бросала на меня недоверчивые взгляды. Тогда я поняла, что она догадывается о моих чувствах, но вслух не решается это сказать.       Не могу сосредоточиться. Пит не выходит у меня из головы. Еще и вчерашняя ситуация. Я видела его глаза, когда Китнисс снова открыла свою холодность. Голубые омуты в миг потонули в боли и разочаровании. А то, как сестра посмотрела на меня. Что же ее так изменило? Почему она стала такой грубой и холодной?       Отодвигаю учебник по биологии подальше от себя не в силах больше загружать свой мозг, не совсем нужными на данный момент, знаниями. Хочу сорваться к Питу, но не знаю, уместно это будет сейчас. Вдруг он разговаривает с Китнисс, а я только помешаю. Не хочу снова видеть подобную сцену, как вчера вечером.       Как же мне хочется вернуть себе сестру! Я бы поделилась с ней всеми своими внутренними терзаниями. Но какая ирония – я влюблена в ее мужа, и под страхом смерти, я никогда не расскажу ей об этом. Вчера она уже чуть было не разоблачила меня в моей тайне, но как хорошо, что все ее внимание было приковано к Питу, и она не увидела в моих глазах страха быть раскрытой.       С каких пор я чувствую такую сильную потребность в Пите, словно в кислороде? Ответа нет. Это произошло спонтанно, странно и необъяснимо. Я знаю только одно – это мой секрет, и никто не должен о нем узнать.       Мои раздумья прерывает громкий стук в дверь. Я неторопливо бреду вниз, ибо кроме меня никто не откроет: мама допоздна работает в госпитале, поэтому сейчас в доме хозяйка я.       Стук повторяется уже более настойчиво. Я открываю. На пороге стоит взъерошенный Пит.       — Привет, - с нотками облегчения произносит парень. На его губах улыбка, которая заражает меня.       — Привет, - выдыхаю я. Его глаза улыбаются ярче тонких губ завораживая меня, отчего я спешу быстро опустить взгляд.       — Ты одна? – нерешительно нарушает тишину Пит.       — Да. Мама в госпитале.       Снова тишина. Мы несколько минут стоим в дверном проеме боясь сделать движение, сказать что-то лишнее или просто взглянуть друг на друга. Я не могу долго избегать его взгляда, поэтому робко поднимаю свои глаза и встречаюсь с его яркими голубыми омутами. Его улыбка становится шире, а лицо таким притягательным, отчего мои ноги пробирает сладкая дрожь.       — Так я могу войти? – снова произносит Пит. Тут до меня медленно доходит, что я так и не пригласила его в дом.       — Ох! Да, конечно.       Еле слышно издав смешок, Пит делает шаг в дом.       Я ощущаю, как вспотели мои ладони. Почему я так нервничаю сейчас? Ведь мы не впервые остаемся наедине с Питом. Но сегодня чем-то отличается от предыдущих дней. Только чем? Я жестом приглашаю парня пройти в кухню.       Молчание. Робость. Недосказанность.       Заваривая чайник замечаю, что мои руки дрожат. Спиной чувствую пристальный взгляд. Обернуться не решаюсь. Слышу тихое дыхание парня, но вскоре его перекрывает шум кипятящего чайника.       — Как твои дела? – набираюсь смелости спросить я. Замечаю перемену на мужском лице. Он мрачнеет, и от улыбки на его губах не остается и следа.       — Не так хорошо, как хотелось бы.       Я закусываю губу, подавляя навязчивое желание подойти к нему и заключить в свои объятия.       — Вчера что-то случилось, после моего ухода?       Пит опускает глаза словно избегая моего взгляда. Улавливаю легкий румянец на его щеках. Что-то не так. Неужели Китнисс снова спустила свой гнев на этого парня? Неужели в ней не осталось и доли разума?       — Случилось, - шепчет Пит. Я напрягаюсь всем телом, готовясь к худшему. Пит шумно выдыхает. — Она меня поцеловала.       Мне не почудилось, когда я услышала треск моего сердца. Разочарование окутало мой разум. Я к этому не готовилась. Пусть она бы накричала на него, снова унизила, растоптала своими словами, но это… Поцеловала. Дала надежду. Обнадежила. Зачем, если не любит? Или…       — Поцеловала, - эхом повторяю я не до конца веря в это.       Я медленно оседаю на стул, прямо напротив Пита. Кожей чувствую его взгляд на себе. Мы молчим еще долгое время, пока свист кипятящего чайника не прерывает эту болезненную тишину.       Я разливаю кипяток по чашкам, не проронив ни слова. Пит также не решается подать голос. Когда я снова сажусь за стол, мои глаза непроизвольно поднимаются на парня. Он медленно размешивает сахар не поднимая глаз. Я нервничаю. Что сказать? А стоит ли вообще что-то говорить? Я даже не думала, что все так может сложиться. Ведь я была уверена в безразличии Китнисс к Питу. Но значит, это не так.       — Что будешь делать? – неслышно спрашиваю я.       — Ничего. После этого поцелуя я кое-что понял.       Я затаила дыхание.       — Что ты понял?       На тонких губах Пита появилась такая нежная улыбка, а его глаза…кажется я утонула в них.       — Что она больше не владеет мной.       Я почувствовала, как мое сердце затопило такое невероятное тепло от его слов. Мое тело словно воспарило, и я закружилась над миром радуясь этим негромким словам.       Шумно выдохнув я поняла, что задержала дыхание, боясь спугнуть этот волшебный момент. Пит тем временем неотрывно смотрел на меня, вероятно ожидая ответа, а я не могла и слова вымолвить, лишь глупая улыбка выдавала мое состояние.       — Я… - из легких будто выкачали весь кислород. — Я даже не знаю, что сказать.       — Тут ничего и не нужно говорить. Наконец-то все встало на свои места, - устало произнес Пит, отпив глоток горячего чая. Я также взяла свою чашку.       — И что будет теперь? – мне было неловко задавать этот вопрос.       Блондин на секунду задумался.       — Я не знаю. Наверное, все будет как прежде. Но только не мои чувства.       Что? Как прежде? Не этот ответ я рассчитывала услышать. В одно мгновение мне стало не по себе. Вся моя эйфория в миг улетучилась. Снова разочарование.       — Понятно, - мое тело стало непослушным. Я подскочила со своего места и устремилась к окну. Мне требовался свежий воздух.       Я судорожно вдыхала уличную прохладу, проникающую через форточку, дабы остудить свои мысли, но тяжелое дыхание Пита не давало это сделать в полной мере. Значит, все мои надежды и желания никогда не обретут реальность, так и останутся лишь мечтами. Мои глаза наполнились слезами-предателями.       Ничего не изменится. Ни-че-го.       — Прим? – тихо позвал Пит, но я не повернусь. Не хочу, чтобы он видел слезы моих разбитых надежд. Хотя, на что я рассчитывала? Что он прибежит ко мне, скажет, что разводится с Китнисс и любит только меня? Было ведь очевидно, что такого никогда не будет. Зачем я тогда ждала этого?       Услышав глухие шаги позади, я быстро вытерла шустрые слезы с щек, и усиленно постаралась успокоиться.       — Почему ты плачешь? – Питу все-таки удалось заметить мои красные глаза и мокрую кожу.       — Нет, что ты, - я попыталась улыбнуться. — Я не плачу.       — Прим, - снова Пит произнес мое имя, но с такой интонацией, как бы говоря, что он и так все видит, и нечего мне его обманывать.       — Все хорошо. Я не плачу. Правда.       С улыбкой я снова перевожу взгляд на вид из окна.       — Прости меня, - несмело шепчет Пит. Я удивленно смотрю на него: его лицо исказила глубокая печаль, которая мне не понятна сейчас.       — За что?       Я искренне не понимаю, за что он извиняется. Пит шумно вздыхает и прикрывает глаза.       — Я виноват, - на выдохе произнес он. — Стал надеяться на то, чтобы…       Я замираю. Он замолкает, словно не решаясь сказать что-то. Его взгляд теряется. Я терпеливо жду дальнейших слов, но молчание затягивается.       — Пит? – нерешительно касаюсь его руки.       — Я стал надеяться, что у нас с тобой может что-то получится, но…       Он несмело устремляет свой взор на меня, ожидая моей реакции, а я замираю, не веря своим ушам. Может быть мне послышалось, отчего я снова переспрашиваю. Пит заметно нервничает, лихорадочно сглатывает и снова опускает свои глаза.       — Когда я понял, что свободен от Китнисс, я стал размышлять о том, чтобы мы с тобой могли попробовать…       Дальше я перестаю слушать. После этих заветных слов я замираю, словно статуя, завороженно смотря на бесподобное лицо Пита, его сверкающие небесные глаза эти желанные тонкие губы…       — …но это невозможно, как бы я не хотел, - сквозь это секундное счастье пробились эти жестокие слова.       — Что? – не верю своим ушам.       — Я женат, Прим. Женат на твоей сестре, - устало дал ответ Пит.       — Но ведь это не по-настоящему!       — Для всей страны, мы счастливая семья.       — Так жить, как живете вы невозможно! Вы безразличны друг другу, а у нас есть чувства! – с бешеным напором выговорила я. Пит неотрывно глядел на меня во все глаза. Через несколько секунд я поняла, что же я только что сказала. На щеках тут же появился смущенный румянец, и я поспешно отвернулась.       — Чувства? – через некоторое время переспросил Пит.       Я прикрыла лицо руками, стыдясь своего минутного порыва и таких тайных слов, которые я совсем не хотела произносить, тем более Питу. И сейчас, когда я чувствую, как теплые мужские пальцы медленно убирают мои ладони с лица, слезы беспомощности так и норовят пролиться с глаз.       — Прости меня, Пит, что я все этим усложняю, что вообще навязалась тебе, - слова в один момент просто сами собой стали вырываться с уст, я не успела остановить себя. — Я думала, что мне показалось, что я привязалась к тебе, как к другу, но потом я вдруг поняла, что это вовсе не дружеские чувства. - мои глаза встретились с его голубыми, и тогда мне стало намного легче признать то, что я так усердно скрывала. — Я поняла, что люблю тебя.       Нещадная тишина давила на перепонки. Напряжение между нами было практически осязаемым. Я не знала, что делать дальше. Пит также не решался подать голос. Я не смела снова взглянуть на него. Страшно.       — Правда? – шепчет Пит, смотря на меня с такой нежностью, от которой я смущаюсь еще больше.       Вместо слов я делаю несколько резких кивков подавляя непрошенные всхлипы.       — Так что, это ты меня прости, - не своим голосом произношу я. Опустив глаза, я жду, что будет дальше.       — Так не должно быть, - со вздохом шепчет блондин, скрывая лицо за ладонями. Я неотрывно смотрю на улицу Деревни победителей. У меня больше нет слов, кажется я все сказала. — Я обречен. Нет права выбора. Я насильно скован брачными узами с ненавидящей меня женщиной, и я бессилен! И наша разница в возрасте. Тебе ведь всего пятнадцать. Я не имею права, – удивленно смотрю на растерянного Пита. Слова с его губ стали вырываться потоками, и он уже просто не мог остановиться.       — Через четыре месяца мне будет шестнадцать, - стыдливо замечаю я.       — А мне двадцать, - нервно рассмеявшись парирует Пит. Через мгновение его лицо снова облачает печаль. — Если бы только я мог все исправить…       Не веря своим действиям, я беру лицо Пита в свои ладони, вынуждая посмотреть на меня и остановить свои нескончаемые болезненные слова.       — Нет, Пит, мы можем все исправить. Если ты любишь меня, то все можно изменить, - на одном дыхании говорю я. — Главное только то, что мы чувствуем. А твоя фиктивная женитьба, разница в возрасте это все уже не столь важно.       Пит улыбается уголком губ, и трепетно накрывает мою руку своей.       — Если бы все было так просто, Прим.       — Я не хочу тебя терять, - умоляюще произношу я. — Давай хотя бы попробуем. Пусть для всего Панема вы будете семьей, зато мы с тобой будем знать настоящую правду.       Пит глухо вздыхает. Я словно могу видеть, как тысяча мыслей кружат в его голове, а голубые глаза замерли смотря в одну точку. Только его горячая рука так приятно обжигает мою кожу. Я терпеливо ожидаю его слов.       Через несколько минут замечаю, как его губы растягиваются в широкой улыбке, а вторая рука прикасается к моей щеке. От легкого касания его кончиков пальцев к моей коже, я чувствую, как внутри меня что-то так страстно трепещет, будто хочет вырваться наружу.       — Я готов, - улавливаю в тишине его шепот, и в одну секунду я чувствую себя самой счастливой во всем Панеме. Пит бережно обнимает меня прижимая к себе как можно крепче, а я прячу свою улыбку утыкаясь лицом в его плечо, до слез радуясь, что мы наконец-то сможем быть счастливыми.