Записки волшебника-недоучки

Только Малфой смог одолеть чары дезиллюминации. Как пояснял нам Нотт, у этих чар было много общего с щитом Протего и целительскими чарами диагностики, и по сложности они распределялись так: Протего — самые простые чары, сложнее — чары дезиллюминации и целительские чары — одни из самых сложных. Вопрос с невидимостью решился стандартно для мира чародейства и волшебства — Малфой притащил кулон из старинного серебра с почерневшими от времени завитушками. Стоило только надеть цепочку с этим кулоном, как тело становилось прозрачным. И слежка за директором началась. Дамблдор рано утром спускался в Большой зал или вообще не присутствовал на завтраке. Во втором случае он выходил не спеша из своего кабинета ближе к обеду, гудя себе песенки под нос, прогуливался по коридорам школы. С изумлением я узнавала в его напевах популярные у обычных людей (тьфу, чуть не сказала "магглов"!) мексиканские мотивы Марьячос, «Хабанеру» из оперы «Кармен»* или известные арии из «Пиковой дамы». Если же он был на завтраке, то практически всегда это означало, что вскоре он переместится куда-то через камин и будет отсутствовать до обеда. Мы выяснили, что Дамблдор частенько отлучается вечерами и ночами, причем чаще, чем днем. Следить за ним вне школы мы не могли и привлекли на помощь собственных домовиков. Совместное расследование с ушастыми ниндзя выявило, что директор из Хогсмида перемещается в маггловский Лондон в «Crockfords», место известное у некоторых жителей столицы и туристов как некое эксклюзивное казино. Стараниями эльфов у нас появились колдографии его нескольких визитов в знаменитое злачное место. Меня такой поворот событий, несомненно, радовал — лучше уж шантажировать такими сведениями, чем сомнительными скабрезными фотографиями. Скандальную информацию о Дамблдоре, входящего и выходящего из настолько неподобающего ему места, причем несколько дней подряд, опубликовали бы все газеты, мало-мальски интересующихся размерами своей популярности. Операция «Цунами на острове» вступила в заключительную фазу — нужно было провести переговоры с директором и опубликовать в любой газете колдографии, уличающие директора единственной магической школы Великобритании, Верховного чародея Визенгамота, кавалера ордена Мерлина первой степени, председателя Международной Конфедерации Магов Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора. Для чопорной магической Англии посещение столь высокопоставленной персоной игорного клуба было не меньшим преступлением, чем вызов Патронуса Поттером на виду у магглов. Честно говоря, добровольцев среди нас рискнуть и встретиться с директором лицом к настоящему лицу не нашлось. Поэтому для переговоров с «объектом» пригодились и волосы Уизли. Кинули жребий, и не повезло Грегори Гойлу — участь побыть пару часов гриффиндорцем Роном Уизли выпала ему. Восторжествует историческая справедливость** — на втором курсе Рон Уизли и Гарри Поттер превращались в Грегори Гойла и Винсента Крэбба для разговора с наследником Слизерина, а сейчас Гойл превратится в Уизли также для разговора с директором. Готовое Оборотное зелье и гриффиндорская мантия, украденная из прачечной, ждали своего часа. Четверо слизеринцев, каждый по строчке, самопишущим пером, приобретенным в лавке «Зонко», написали письмо с датой и временем встречи и приложили к письму одно колдо из нашей обширной коллекции. В назначенный час в кабинет директора явился Грегори Гойл в обличии шестого братца Уизли в невидимом сопровождении Нотта под чарами дезиллюминации и Крэбба с кулоном. - Мой мальчик! Не ожидал здесь увидеть. Ваш отец почти оправился от нападения, и Ваша матушка передавала вам привет и наставления о необходимости теплее одеваться. Да, очень неожиданно, что именно Вы написали мне это письмо. Он положил в рот лимонную дольку, и продолжил: - Я — одинокий старик, изредка поддаюсь спонтанным фантазиям об игре. Я думаю, старику, которому в этом году исполняется сто пятнадцать лет, юбилей как-никак, простительны маленькие слабости в виде любви к сладостям и рулетке. На жалость давит, фокусник облезлый. - Эх, госпожа Фортуна — дама изменчивая, и очень тяжело, поверьте мне, мистер Уизли, сопротивляться ей, обещающей все богатства, почести и славу. Это как смотреться в зеркало Еиналеж. Вы же видели все это, не правда ли? Ах, старый паук знает мечты и слабости Уизли от зеркала, и умело манипулирует ими. Но на Гойла такого рода обещания мало действовали — ему надо было объяснять как можно более конкретней — галеоны, женщины, вкусная еда. - Тяжело сопротивляться соблазну стать внезапно богатым — выиграть огромный куш. Например, не далее как в прошлом месяце при мне один молодой неопытный человек — новичок, а новичкам везет, снял куш около 10 тысяч галеонов! Представляете, какая куча золота — 10! Тысяч! - и он широко развел руки. Слова директора упали в благодатную почву. Глазки у лже-Рона загорелись и забегали, он усиленно пытался понять, что ему делать дальше. Я подошла к нему поближе и ущипнула кончиками ногтей его предплечье. Он вздрогнул и потер больное место, но не понял, каких слов от него ждут, и закивал аки китайский болванчик. - Для игровых автоматов нужна только удача, а сегодня у меня были знаки, что игра будет крайне успешной. Сегодня очень вероятный для выигрыша день. Вы пришли – это знак — надо ставить на 15 красное или 17 черное. Все-таки, 15 красное… - Дамблдор мыслями находился уже не в своем кабинете, а в другом месте, воображая ситуации, связанные с игровыми комбинациями. - Запомните фартовые слова, приносящие удачу: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка!*** - Он счастливо потирал руки, находясь в состоянии азарта. Я увидела, как сзади дернулась пола мантии Гойла — там сигналы подавал Нотт. Но Гойл совершенно был очарован словами Дамблдора. Директор как очень умелый НЛПишник отзеркаливал жесты Гойла, и тот как бычок на заклание был готов следовать за манипулятором хоть на край света. Теперь я лучше стала понимать Поттера, который велся на каждое слово своего Учителя и с готовностью воспитанной собаки бежал по первому взмаху указующего перста! Дамблдор и Гойл находились в состоянии игрового драйва, преодолевающим всё препятствия на своем пути к игровому автомату. Они уже готовы были уйти, и в краю моего мозга мелькнула мысль, что Рон Уизли или Грегори Гойл скорее всего больше не вернется в Хогвартс, и вообще, может быть мы его видим в последний раз. Дамблдор найдет способ избавиться от незадачливого шантажиста. Нотт, видимо, боялся сделать резкое движение из-за наложенных на него чар, поэтому пришлось брать инициативу в свои руки, ну, точнее не совсем в «руки». Гойл покачнулся от невидимого, но, тем не менее, мощного поджопника, и немного пришел в себя. Вытаскивать надо этого товарища Великого Игрока Грегори Гойла из пут тайного порока. В очередной раз я воззвала к небесам, не надеясь особо на ответ, но именно сегодняшняя молитва была услышана, и в круглую комнату поднялась взволнованная профессор Минерва МакГонагалл: - Директор Дамблдор, к нам пожаловал Фадж и с ним мракоборцы. О, мистер Уизли, Вы здесь? Не пора ли Вам в спальню? Уфф, она сейчас выгонит слизеринского Уизли, и мы тихонечко уйдем, и не будем мешать неожиданному появлению Фаджа и Долорес Амбридж, обнаружившим подпольную детскую организацию в стенах, кто бы мог подумать, школы, и тем более не будем препятствовать эпическому убытию на синей птице феникс директора школы. В кабинет поднялись трое мужчин и рыжий мальчишка по виду лет семнадцати. Последний неодобрительно покосился на нашего Уизли, и отвернулся, поджав губы. Профессор МакГонагалл недвусмысленным движением подтолкнула нашего перевертыша к двери, и он поспешил покинуть эту разношерстную компанию, достойную описания в комедии Гоголя. Так, значит, своим присутствием нас почтили — Фадж, два мракоборца, скорее всего как в фильме — Кингсли и Долиш, и Перси Уизли. Последний сейчас держал свою семью в опале, но сам находился в фаворе у Министра Магии. Пока я размышляла над судьбой Персиваля Уизли, за моим подельником Гойлом захлопнулась дверь, охраняемая горгульей. Я ясно представила себе как Рон Уизли бежит по коридорам школы — кожа его лопается, рыжие волосы облезают, тело раздувается, и он превращается в Грегори Гойла. Фадж тут же предъявил обвинения Дамблдору в растрате бюджетных средств и казенного имущества. И просил вызвать Люциуса Малфоя как председателя Попечительского совета Хогвартса для предоставления хозяйственных отчетов о расходовании средств. В этот момент в дверь вбежала Амбридж, таща упирающегося Поттера, следом семенила девчонка в форме Рейвенкло, которая старательно прятала лицо в руках и страдальчески ревела, и я выскользнула в открывшуюся дверь. Всегда считая, что любопытство не порок, а средство заработать, я напоследок пыталась подслушать, что происходило за закрытой дверью. Горгулья злобно щерилась и шипела как кошка, поэтому я слышала только некоторые восклицания – Растрата! Хищение! Размер! Отряд! Измена! Против! Закон! Казино! Допрос! Преступление! Потом в кабинете так грохнуло, что судорожно зазвенели стекла. Горгулья в недоумении уставилась в проход, пытаясь каменными глазами разглядеть причину шума. Я примерно догадывалась, что произошло, а потому кинулась к ближайшему окну. За окном пролетал злой колдун Черномор из сказки "Руслан и Людмила", ухватившись за рыжую птицу, и его борода, хранившая силу Черномора, развевалась на ветру. И я готова поклясться, что слышала, как он во весь голос напевает мотивы Марьячос. "Ай-я-йя-йяй"