Галатея

Элитный дом в западной части города был, конечно, не с Башню Совета, но выглядел гораздо импозантнее. Поговаривают, что с верхнего, тридцатого этажа, можно разглядеть, что происходит в западном Голливуде. Мало кому доводилось зайти хотя бы в холл этого серо-чёрного гиганта, однако Найлусу было достаточно оскалиться на охранника, чтобы тот сам открыл ему дверь. Его цель находиться на тридцатом этаже, правда, идёт он туда не для проверки слуха о восхитительном виде. По коридору, выстланному паркетом, вторая дверь справа. Пока он ждёт ответ на звонок, слушает звук шагов, турианец успевает отметить, что все двери на этаже сделаны из дерева с красивым вырезанным узором. На нужной ему двери вырезана лилия. Дверь открывает высокий, крепко сложенный мужчина. Пару мгновений он рассматривает турианца потом отходит в сторону, чтобы пропустить его в дом. До этого Найлус слышал, что у людей квартиры студийного типа мало отличаются от служебных квартир Цитадели, подивиться ему осталось только дорогим видом кухонного гарнитура и техники. Зону кухни от спальной отделяла бисерная занавеска. - Проходите. Мужчина показал гостю на одно из кресел. Жилая комната тоже не отличалась большими размерами. Была минимально обставлена, но качественной мебелью. Качественные обои зелёно-серой расцветки, бледно-зелёный ковролин. Двуспальная кровать, компьютерный стол, кофейный столик, два стула. Всё было сделано из светлого дерева. Мягкий диван и два кресла, настенный телевизор. Всё выдержанно в серо-зелёной гамме. Из комнаты вела ещё одна дверь, предположительно, в душевую комнату. - Присаживайтесь. Мужчина поставил на столик поднос с двумя чашками чего-то ароматного. При свете его можно было разглядеть более детально. Если не знать, что ему за пятьдесят, то можно подумать, что мужчине едва-едва исполнилось сорок. Густых пшеничных волос седина не коснулась. Только морщинки появились у губ и у уголков миндалевидных глаз редкого графитового цвета. - Не беспокойтесь, кофе синтетический. У нас припасена банка на случай визитов инопланетных гостей. Поговорим о деле. - О деле? Мужчина улыбнулся, поняв замешательство гостя по-своему. - Думаю, вы прекрасно знаете, что найти нас не очень-то просто. Ищут нас в двух случаях. Первый я отметаю. Вы не очень-то похожи на убийцу. Второй случай, к которому я склоняюсь, вам потребовались услуги частного детектива. Так я вас слушаю. - Нет, погодите… - Вы предпочтёте услуги моей жены? Поверьте, наши навыки ничуть не отличаются. Хотя, она должна скоро прийти. - Мистер Шепард, я хотел поговорить совершенно о другом. Мужчина резко откинулся на спинку дивана. - Так вы пришли сюда как журналист. Я говорил, что я не даю интервью. Я не заинтересован в продажах моих книг, в их раскрутке и прочей ерунде. Основное поле моей деятельности это частный сыск. И из-за опасности этого дела я не даю интервью. Разговор окончен. - Дорогой, что ты опять раскричался? Наверняка даже клиента не выслушал. Так мы скоро без работы останемся. Прошу простить моего супруга, он терпеть не может пустословия, но упорно видит его в каждом диалоге. Пропустив под гневной триадой приход хозяйки дома, её супруг мгновенно сбавил обороты. - Прости, дорогая. Мне пора принимать успокоительное. Женщина, пройдя в комнату, положила руку на плечо супругу. - Ничего, дорогой, будем принимать его вместе. У Найлуса отвалилась челюсть. Хозяйка тоже перешагнула пятидесятилетний порог, но была дивно хороша. Она была женщиной среднего роста, миниатюрной, но с формами. Миловидное лицо с высокими скулами и фарфоровой кожей делали её похожей на куклу. Большие, чуть раскосые глаза серо-зелёного цвета. И грива светло-медных волос. - У вас её лицо. Точнее, у неё ваше лицо. Женщина непонимающе посмотрела на турианца. - Простите? Не подскажите ли как к вам обращаться. - Найлус Крайк. И я СПЕКТР. Турианец кладёт на стол пластиковый пакетик, внутри которой лежит зеленоватая бирка. «Центральная больница города Лос-Анджелес 11 апреля 2154 год. 6:23. Джейн Шепард. Родители: Джон Шепард Джейн Шепард». Женщина садится на диван, из сумки достаёт пузырёк, из которого выщёлкивает пару таблеток, посмотрев на мужа, отщёлкивает пару и ему. - И что же СПЕКТР нашёл здесь интересного? Мне казалось, что дело с приютом Сан-Франциско закрыли. - Да, это так, и я горжусь тем, что принимал участие в окончательном его завершении. Но меня интересует именно Джейн. - Вы хотите сказать, что спустя столько лет кто-то озаботился, откуда в одном приюте оказалось так много брошенных детей и по какой причине? Неужели «крысиным» синдромом так впечатлились на Цитадели? - Можно сказать и так. К примеру, меня очень удивляет, что неглупые и обеспеченные люди бросили ребёнка. И как вам удалось это провернуть при вашей немалой известности? Джон заглотил таблетки. - У нас с женой странные имена. Вам так не кажется? Меня назвали медсёстры роддома, из которого моя мать сбежала. Джейн вообще нашли в мусоропроводе. Мы оказались никому не нужны. Возможно, мы изначально крысы. - Почему же я вам не верю? Джон, с горькой усмешкой на губах, погрозил Найлусу. - Потому что это не вся правда. Джон и Джейн – имена, которые дают трупам неизвестных или просто неизвестным. Нашей дочери мы дали это имя не только в связи с именем матери, но и чтобы сделать её как можно незаметнее. Фамилия у нас хоть и звучная, но не такая уж и редкая. Мы поженились как только вышли за порог приюта. Мы, сколько себя помню, всегда были вместе. Даже учебную программу выбирали одинаковую. Я, естественно, ушёл из детского дома раньше на два года. Это время я работал в полиции, копил на жильё, в которое мы переехали сразу после свадьбы. Потом вместе год проработали в полиции. Но, мы идеалисты. Коррупция, кумовство, чинопочитание и откровенная тупость наших коллег просто неимоверно отвращала. Возможно, это комплекс неполноценности, мы так стремились быть хоть кому-то нужными, хоть в чём-то полезными. И вот, за полгода до увольнения мы начали работать на клиентскую базу. Во внерабочее время подрабатывали, помогая жёнам ловить нашкодивших мужей, параноикам следить за соседями. И к увольнению у нас было уже немало клиентов, которые делали нам бесплатную рекламу. С помощью таких непыльных приработках через пять лет мы смогли себе позволить домик в пригороде. С расчётом на то, чтобы детям было больше свободного места. Мы готовились обзавестись потомством. Джейн печально мазнула по компьютерному столу. Только тогда Найлус заострил внимание, что алое пятнышко рядом с компьютером – это небольшая тряпичная куколка. - Мы часто переезжаем, оставляя всё на месте прежнего жилья, но её неизменно берём с собой. Но до этого мы ещё дойдём. Естественно, что за столь длительный промежуток времени мы сделали себе имя. К нам всё реже обращались скучающие домохозяйки, но всё чаще голливудские звёзды, чтобы найти компромат на конкурента, политические деятели, чтобы подчистить за ними хвосты. Этическая сторона дела нас уже давно не касалась. Мы давно уже отчаялись завести детей. Ни искусственное оплодотворение, ни подсадка эмбрионов результата так и не дали. И когда к нам пришёл доктор Мардок, мы без всяких раздумий принялись за его дело. Джон на некоторое время умолк, давая жене возможность его остановить. Однако она сама взяла слово. - Дерек Мардок - высококвалифицированный физик, обратился к нам с целью мести. Его подсидел племянник руководителя научного проекта по усовершенствованию двигателей наземного транспорта. Его работы присвоили. Он был гением. А мозг гения понять невероятно сложно. На это дело вызвалась я. Ибо женщина привлекает куда как меньше внимания. Мардок снабдил меня картой памяти, на которой был вирус, уничтожающий программу разработки. Нам было невдомёк, что вирус запускал программу самоуничтожения по всей конструкционной базе. Мне было тридцать семь, и у меня были все основания считать себя зрелой женщиной, имеющей право на степенность и возвышенность, но так, как тогда, я больше никогда не бегала. Да, от взрыва я убежала, но получила немалую долю рентген. Конечно, Мардок нас немало наградил за то, что в следствии саботажа вскрылся обман подсидевшего его коллеги. Он, естественно, не смог воспроизвести процесс разработки. Но через пару месяцев выяснилось, что я наконец-то беременна. - Так вы оставили Джейн из-за опасения, что она может быть больна? Джейн устало потёрла висок. - Не спешите с выводами. Хотя у меня через пять лет обнаружили рак мозга, неоперабельный. И он ест меня до сих пор. Врачи дают не более двух лет. Но поверьте, я каждый день чувствую, как сознание ускользает от меня. Не думайте, что это время я бы предпочла провести именно так, а не заботясь о дочери, которую ждала двадцать лет. Но судьба была с ними зла совсем по-иному. Беременность была достаточно спокойной. Я её недоносила буквально неделю. И она была здоровой. Игрушка – подарок от церкви Архангела Михаила, где мы её крестили. Мы были счастливы, нам, по наивности, хотелось как можно больше праздников. Но, выходя из церкви, мы столкнулись с тем парнем, что подсидел доктора Мардока. Мы успешно скрывали беременность и сам факт рождения дочери, а тут такой нелепый прокол. Оказалось, что вот уже несколько лет есть «кружок» обиженных на нас личностей. А мы сами, по глупой неосмотрительности, дали им козырь в руки. Мы переезжали два раза за три месяца. Но нам приходили письма, поджигали двери, изводили звонками. В уголке глаз блеснула слеза. Джейн схватилась за голову. - Мы сами накануне купили новое жильё. Тогда трёхмесячную кроху собрали. Мы сами отвезли её в этот приют. Поместили в бебибокс. Мы были наслышаны об этом приюте, что там очень хорошие условия. Не проверяли базы данных. И только через пять лет узнали о его истинных делах. Мы своими же руками погубили свою дочь. Джон задумчиво смотрел в окно на Западный Голливуд. Джейн рыдала, согнувшись к коленям. Найлуса тошнило. Не от этих людей, вовсе нет. Возможно, просто от невозможности отменить эту ситуацию. Хотя, если бы это было возможно, Джейн он бы так и не встретил. - Возможно, это и странно, но как СПЕКТР я вас понимаю. А как родитель, в перспективе, хочу подметить одну деталь. Я же не просто так сболтнул, что «у неё ваше лицо». Теперь Джон пристально смотрит на турианца. Джейн, продолжая всхлипывать, распрямляется. - У меня есть фотография. Могу показать. Джон вскидывает руку. - Не стоит. Нам опасно соблазняться. Достаточно того, что она жива. И, как я понял, вам её существование не безразлично. Этого более чем достаточно. Быть рядом с нами всё ещё опасно. - Понимаю. Простите, мне пора. И, простите ещё раз. - Я вас провожу. Перед выходом Джон протягивает небольшой чип. - Вы, как я понял, принимаете участие в жизни нашей дочери. Думаю, для вас не представит трудности передать ей это. Здесь всего пять тысяч кредитов, но они лишними не будут. - Конечно, их вполне возможно перевести на её счёт. Она их получит . - Спасибо, в таком случае держите руку на пульсе. Возможно, я свяжусь с вами по этому вопросу.