Чудеса для Поколения Чудес

Они не виделись целый год. Все кончилось перед Рождеством. Ему выпал шанс год учиться в одной из лучших спортивных школ в Японии, на Хоккайдо. Расстояние оказалось не по зубам обоим. Прощальная нескладная смс перед отъездом, тишина длиною в год, дружба, рассыпавшаяся, словно песок под силой волны, - на том и сошлись. Под этой волной Мидорима задержал дыхание на долгие двенадцать месяцев и выдохнул, лишь сойдя с самолета. Он лежал на кровати и смотрел в потолок. Мерно потрескивала кофеварка, из кухонного телевизора какой-то японец старательно пережевывал "Jingle Bells". Все было неправильно. Кофе, которому суждено остыть, осточертевшая песня. Шинтаро закрыл глаза, и темнота под веками расступилась и зацвела, краски выбрали нужную форму - одну и ту же день ото дня. Сияющее лицо и всполох ослепительной улыбки. Воспоминание наполнилось звуком. - Шин-тян... Белизна разлеглась вокруг темноволосой головы и неожиданно вспыхнула светом - тревожно подернулась алым и расплылась, светлея, замешиваясь. Только бы раз, всего лишь раз... - Шин-тян! Мидорима распахнул глаза. Замолк телевизор, стихла кофеварка, белесый потолок потемнел. - Шин-тян! Шинтаро слетел с кровати, словно на углях лежал. Ноги несли его сами, и показалось, что он впервые не контролирует свое тело. В следующую секунду он практически влетел в прямоугольник окна. Сердце билось быстро-быстро, и по стеклу поплыл дымчатый туман, увеличиваясь и густея. Мидорима рванул окно, и лицо обожгло зимним ветром. Забилось, заметалось испуганное узнавание: те глаза, та улыбка, тот румянец на холодных щеках, и разлилось пьяным теплом. - Снег, Шин-тян! - восторженно крикнул Такао, широко улыбаясь. - Снег, представляешь? Не представляю, думал Шинтаро. Не представляю, как я вынес целый год без тебя. - И что? - спросил он. - Снег и Рождество! - повторил Такао только ему понятную истину. - Спускайся! - Что, прямо сейчас? - Мидорима нахмурился, Такао пожал плечами. - Ну да, - и раскинул руки, - давай, я тебя поймаю. - Идиот. Мидорима хлопнул окном и быстро отвернулся. Губы сами по себе растянулись в улыбке. Такао не обязательно было об этом знать. Как и о том, что рядом с ним Шинтаро начинал вести себя странно. Спустившись во двор, он увидел, как Казунари носится по площадке со снежным комом. - Что ты делаешь? - хмуро спросил Мидорима. Такао даже не остановился. - У тебя вообще детства не было? - усмехнулся он. - Или таких, как ты, Санта дарит провинившимся парам сразу подростком? Это же снег, Шин-тян! И Рождество! Время чудес! Мидорима промолчал. А Такао, кажется, и не ждал ответа. Рос снежный шар, сползала полосатая шапка, покрасневшие пальцы в обрезанных перчатках тянули своенравную ткань обратно. Шинтаро прятал нос в шарф и тайком наблюдал, как от этих прикосновений на темных прядях блестят снежинки. Такао вдруг остановился и шумно подышал на ладони, и внутри у Мидоримы беспокойно екнуло. Каким же нестерпимым оказалось желание взять его холодные ладони и спрятать в своем пальто, там, где у сердца яростно горело. - Погрейся, - только и сказал он. Голос неохотно скрипнул. Это от холода, а как же еще? Шинтаро быстро скатал шар поменьше и водрузил поверх первого. Такао тут же оживился и, стянув с себя шапку, нацепил на снеговика, следом повязал шарф Мидоримы - тот даже против ничего не успел сказать, настолько неожиданными оказались чужие пальцы на шее. Пару секунд Такао что-то доделывал, копошился в карманах, оценивающе вертелся вокруг снеговика, и только потом обернулся с широкой солнечной улыбкой. - Спорим, что твой талисман сегодня - снеговик? Мидорима забыл сказать ему, что больше не верит в гороскопы. Потому что, каким бы ни был талисман, он не приближал к цели. А его цель была здесь. Лепила снеговиков, горячо дышала на ладони и смотрела яркими искристыми глазами так тепло, что охладевшее сердце падало вниз в жаркую пустоту и плавилось. Дыхание подхватило рывком, и на следующем вдохе Шинтаро шагнул вперед и, обхватив руками чужие плечи, крепко прижал к себе. Наполнился теплом и своей стылой тоской - вот-вот разольется, зарылся носом в темные волосы, навис всем телом, словно так можно спрятать его, растворить в себе. Холодные пальцы легли на ладонь, и страх, вспыхнувший с той же силой, как тогда, в аэропорту, затих под таким знакомым спокойствием. - Ты был прав - это время чудес, - тихо произнес Мидорима. Такао слегка кивнул, и пахнущие снегом и травяным чаем прядки щекотнули нос Шинтаро. - Чудо уже случилось. Снег. Рождество. Время чудес. И Такао. Теперь навсегда.