Гости в Темном замке

В двери комнаты, в которой работал королевский колдун, осторожно постучали. Дурза отвлекся от книги, к которой до этого было приковано его внимание и вопросительно посмотрел на женщину, показавшуюся на пороге. - Тебе письмо, - Шадия, начинающий некромант, передвигалась почти неслышно даже в гулких залах и комнатах Гиллида. Получив в когтистые руки конверт, шейд сломал печать и пробежал глазами содержимое. - Поедем, - скупо резюмировал прочитанное Дурза, небрежно бросил конверт на край письменного стола и снова углубился в чтение, прерываясь разве что на вынесение на отдельный лист очередного столбика символов. Шейд вообще не любил говорить много, поэтому слушать его нужно было всегда внимательно, а еще внимательнее развертывать смысл сказанного им. Но Шадия, имя которой было щедро выдумано обитателями замка и имело нелицеприятный перевод в качестве «шлюхи шейда», недаром провела с ним так много времени. Ей не надо было пояснять чего-то больше. В данный момент это означало, что она может забрать и прочитать письмо, а также начать готовиться к тому, куда нужно будет «ехать», причем шейд разрешал составить ему компанию, сказав «поедем», а не, скажем, «еду». Женщина осторожно подхватила письмо, выскользнула из комнаты и с любопытством изучила странный витиеватый почерк автора. «Мой дорогой друг и коллега! Я получил ваше письмо, содержащее столь интересное для меня предложение, и считаю, что для составления взаимовыгодного соглашения, которое скрепит вероятную сделку, нам необходимо встретиться лично. Есть некоторые нюансы, которые нам нужно обсудить раньше, чем я возьмусь за эту работу. Поэтому я приглашаю вас провести предновогоднюю (по вашему календарю) ночь в Темном Замке. Как вы знаете, это на редкость бесполезное в нашем с вами случае время. Также хочу вам сообщить о появлении в моем хозяйстве новой служанки и экономки. Поэтому, если вы не затрудните себя взять с собой компаньонку для нее, я буду крайне счастлив. Девочка бывает несносно любопытна». Далее стояла размашистая и крайне сложная подпись. Шадия покрутила письмо и так и этак, но вычитать в этой подписи имя волшебника у нее не получилось. Оно было длинным и витиеватым, а завитушки и росчерки, украшавшие буквы «Р» и «Ц» делали эту задачу и вовсе невозможной. Не беда. Даже если шейд удостоил ее исключительно роли компаньонки для утомлявшего его коллегу ребенка, у нее появилась замечательная возможность выбраться из Гиллида. Женщина прижала к груди счастливый кусочек бумаги. Даже несмотря на довольно печальную профессию Повелителя Мертвых, она радовалась довольно простым вещам. Тем более эта «простая вещь» открывала возможность уговорить шейда сделать еще несколько приятных дел, которые он не очень-то жаловал. Например, привести в порядок его давно отросшие и превосходившие уже всякие пределы удобства ногти. И вымыть голову. Потом можно будет вытащить из шкафа «парадную мантию». Которую он перестал надевать даже во дворец из-за сложности этого костюма, а между делом забрать у него повседневную одежду, в которой уже набралось много мест, нуждающихся в починке. Словом, одни положительные стороны у этого приглашения. Правда интересно, какие будут отрицательные, потому что, к сожалению, ничего в этом мире не состоит исключительно из положительных сторон. Напильник с неприятным скрипом ходил по краю длинного ногтя шейда. Дурза некоторое время назад пришел в благостное настроение и поддался уговорам отдать свои толстенные и острые ногти на милость некроманта и мощного алмазного напильника. Ногти правда отросли сильнее обычного и становились неудобными из-за неровной, индивидуальной формы. Шадия подтачивала их, придавая им скругленную по краям и острую на кончике форму, чтобы шейд мог пользоваться ими, как пинцетами, удерживая даже крошечные предметы между их кончиками. Да и острота лишней не бывает. Хотя не всегда она была к месту. В первую их с Шадией ночь Дурза так вцеплялся в ее несчастное тело, что сильно изодрал ей спину, плечи и бока. А учитывая присущую шейду силу и порывистость движений, следующий раз, на который так отчаянно согласилась безумная от страсти женщина, шейд отложил почти на месяц, даже несмотря на то, что он подлечивал ее магически. И самоубийственные намеки Шадии не поколебали его решения – не будь ее тело усилено его чарами и некромантией, он бы искалечил ее необратимо. Или убил бы. Но, когда раны затянулись, проблему с острыми ногтями, разрезающими плоть как стрелы, пришлось как-то решать. Во второй раз она приволокла неизвестно откуда бесподобный наряд, украденный ею, вероятно, у воинственной проститутки. Кожаное что-то, охватывающее ее живот и бока и совершенно не закрывающее для обзора все остальное, выдержало против когтей Дурзы ровно пару движений и почти никак не сказалось на конечно результате. На следующее утро он стыдился того, что не смог вовремя остановиться, и хоть во второй раз женщина пострадала от него меньше, наутро простыни снова были залиты кровью. Но милая женщина обладала недюжинным желанием продолжать самоубийственные физические упражнения в его обществе и не стеснялась при этом использовать свою сообразительность. На третий раз, когда шейд попробовал осторожно позвать Шадию к себе перед сном, она весело сообщила ему, что в этот раз тоже будет сюрприз. Шейд, дожидаясь ее у себя, собирал все свои душевные силы, чтобы ее не расстроить, но в этот раз "сюрприз" действительно вышел удачным. Это были перчатки из толстой кожи с ужасно длинными пальцами. В окончании каждого пальца была вставлена деревянная болванка с полостью, повторяющей по форме подточенный коготь шейда (и это был еще один повод иногда возвращать им эту форму). В каждую болванку была заботливо подстелена тканевая набивка, чтобы сам шейд не рассадил себе пальцы в сильном движении. Сначала, примерив перчатки, шейд восхитился. Потом слегка оскорбился и даже поинтересовался, не стоит ли ему снять мерки для намордника на случай следующего сюрприза. По мнению Шадии намордник ему в некоторых случаях действительно не помешал бы, но она промолчала. В конечном счете, поворчав над формой и отрезав у перчаток бесполезную «ладонь», шейд оценил их в полной мере. И он удивлялся тому, как не додумался до идеи с перчатками сам. Шадия объяснила, что у нее бывала обратная ситуация – некроманты вращивали когти из металла своим подопечным, надевая на них похожие металлические перчатки, только не для защиты от когтей, а наоборот, с когтями. Поэтому она решила переложить старую идею на новый лад. «Наперстки» могли оставлять синяки и небольшие ссадины, но в целом порывы шейда больше не ограничивалась максимумом потери крови некроманта, поэтому и эта сторона его жизни скоро пришла в привычную норму. Да и «предлагать» стало проще, без этих жестов, правильных слов, взглядов, которые не всегда бывали поняты верно… А теперь достаточно было его пальцам в «наперстках» лечь ей на плечи, и все вопросы о его желаниях были разрешены. Шадия отпустила его палец и взялась за другой. Твердость его ногтей была сравнима с металлом, поэтому работа была долгой. До того, как у кого-то возникло желание осуществлять за ним такой уход, шейд подтачивал ногти с помощью точильного камня, раскручивая его до высокой скорости силой магии. Процесс напоминал одностороннюю заточку лезвия меча. Получалось быстро и эффективно, но не ровно, поэтому, чтобы продолжать пользоваться «наперстками» с удобством, приходилось терпеть работу напильника. - А почему он пригласил тебя именно в предновогоднюю ночь? – не удержалась Шадия. По тому, как она покусывала губы, шейд уже догадался, что любопытство не дает ей покоя. - Потому что она у нас включает час Запрета, - Шадия непонимающе вскинула бровь. - Ты не можешь этого не знать, глупая женщина, - Дурза был крайне удивлен. – Это знают все, кто хотя бы немного работает с колдовством. Шадия наклонила голову ниже, демонстрируя все ту же катастрофическую безграмотность. Дурза возмущенно тряхнул головой. Придется ему более детально проверить ее знания основ по возвращении. Но сейчас, пока ему угрожает перспектива еще некоторое время торчать в гостиной, не отнимая своих пальцев из рук некроманта, можно было немного развеять мрак ее неведения. Шейд устроился поудобнее, пригладил огненно-красные волосы и щелчком отправил в очаг очередное полено, от которого огонь с удовольствием заурчал. Из всех стихий Дурза больше всего любил огонь. - Ну, хотя бы сказку о Золотой Вербе в твоей глуши слышали? – багровые глаза шейда прищурились, как если бы он подозревал в ее словах подвох. Его гулкий, хорошо поставленный голос как будто бы обволакивал слушателя, полностью владея его вниманием и направляя мысли. - К сожалению, нет, – напильник продолжал свой скрипучий труд. Шейд мученически вздохнул. - В каждом году, глупая женщина, есть один час, который мы называем Часом Запрета. В этот час цветет и увядает Золотая Верба, которая была посажена в первый день создания мира. Все Проклятья и Стражи в этот час освобождаются от охраны своих тайн и сокровищ, и тот человек, который сможет отломить ветку еще цветущий вербы, получит право взять все, что пожелает, от сокровищ, сокрытых в земле и воде. И ни один дух или волшебник не будет в силах ему помешать: так велико влияние силы Золотой Вербы. И в этот самый час никто не может колдовать во зло живому существу. - Почему бы тогда тебе не добыть эту ветку? - Только чистый духом и верный сердцем, а также не владеющий колдовством, человек может прикоснуться к Золотой Вербе, - шейд немного плотоядно усмехнулся. - Призрачную плоть шейда эта «ветка» сожжет, как огонь. Были, конечно, те, кто пытался обманом, чужими руками, добыть себе ветвь. Но она выдерживала только одно прикосновение сорвавшего, после чего рассыпалась в пыль. Да и за любое волшебство придется платить, моя дорогая. Сокровища, добытые с помощью Золотой Вербы, редко делают своих новых владельцев счастливыми. Или, по-твоему, мне не хватает золота? - Ну, не обязательно же в земле сокрыто золото. Ритуальные вещи тоже могут быть сокровищами, - задумчиво протянула Шадия, вспоминая о самом знаменитом посохе ее Ордена. - Но тогда почему я не вижу толпы людей, готовящихся к штурму замка в этот Час? Отличное время для охоты на злодеев. - Потому что час – это слишком мало и потому, что люди, по большей части, не верят в силу Золотой Вербы. Да и меня не всегда можно застать в Гиллиде в необходимое время, я бываю, видишь ли, занят. - Тогда что это Час значит для тебя, если ты не можешь получить ветку и не хочешь сокровищ? - То, что по прихоти бородатого старика я не могу в полной мере колдовать один треклятый час в году, о чем прекрасно знает наш король, - оскалился шейд. – Но и то, что это лучший час для заключения сделок между волшебниками. Поэтому мы и нанесем визит моему старому знакомому именно в это время. - Дурза, пожалуйста, постой спокойно, надо поправить еще здесь, - Шадия ходила за ним хвостом, присматриваясь к тому, как выглядит «парадная мантия». В связи с довольно большим количеством ремешков, массивным поясом и прочими застежками-крючками поправлять это чудо портняжей мысли приходилось часто, пока оно не будет полностью закреплено, благо, хотя бы после этого наряд садился правильно и был довольно удобен. Это была длинная черная мантия с тяжелым кожаным воротником и нагрудником, украшенным блестящим лаком и резьбой по коже. В рисунок была втерта и тоже залита лаком краска глубокого багрового цвета. Длинные, свободные рукава привлекали излишнее внимание к движению рук, но в целом одежда была удобной (когда ему хватало терпения застегнуть все это множество застежек), хотя и крайне вычурной, по мнению шейда. Он вообще жалел о том, что заплатил за это недоразумение. Но его повседневная одежда была признана негодной для нанесения визита, а новая, попроще, не была еще готова. - Кажется, это всё, - Шадия воспользовалась небольшой остановкой шейда, чтобы закрепить последнюю пару ремешков, поддерживающую рукава собранными. Шейд, еще занятый тем, что бы проверить, что все это дикое количество застежек в правильном положении не мешает ему спокойно двигаться, облегченно вздохнул. И зачем он поддался предложению вытащить это убожество из шкафа. Он вообще не всегда помнил, какая одежда или какие обычные вещи есть у него, потому что он жил на свете уже достаточно долго, а внимания этим деталям уделял очень мало. Примером тому было то, что сегодня с утра он воспротивился ненавистной мантии, аргументируя это тем, что где-то была багровая с черным. Как оказалось, она была пару лет назад и была прожжена насквозь в нескольких местах. - Я буду очень благодарен, если ты пошлешь портному, сотворившему это чудо, пару славных чирьев на лицо, - устало заметил Дурза. Ему было жаль времени, которое пришлось потратить на одевание. Он же не придворная шлюха, чтобы одеваться со служанкой, в конце-то концов. А в Темном замке ему и выпутаться надо будет из этого чуда. - Оно делает тебя очень красивым и аккуратным, правда, - Шадия украдкой любовалась своей работой, очевидно думая, что шейд этого не замечает. – Да и проклятья не являются моей сильной стороной. - На твоем месте я бы постарался сделать хорошее проклятье, потому что я могу только спалить его дом со всем семейством в придачу, - проскрежетал шейд и направился в сторону конюшен. Если он не забудет об этой оплошности при возвращении, то может и правда навредить несчастному портному, решившему проявить инициативу и приобщить шейда к придворной моде. Шадия вздохнула и пошла за ним, прихватив от зеркала выданный ей для поездки жезл некроманта. Может быть, пара толстых прыщей на лице несчастного портняжки успокоят мелочный гнев шейда и сойдут за неудавшиеся чирьи.