Ниндзя-маг, часть 3. Опередить и уничтожить

      Как давно я не просыпался - мокрым? Смыв в пруду следы ночного конфуза, высушился у огненного источника. Из отведенной самим себе дюжины часов я благополучно проспал полных восемь. Как давно я не чувствовал себя словно заново рожденным? И Доминион стал куда роднее - ощущался глубже и полнее. Кушать совершенно не хотелось. И работать тоже. Однако леность – это черта Шикамару и его родни. Кстати…       Великая Киира обработала часть пролистанных на память книг, но не просто сделала подборку всего о телепортации, а провела ассоциативные связи. Весь ее труд оставался не более чем заученным материалом. Поэтому я после укороченной разминки выделил примерно час на транс, чтобы, в том числе, осмыслить эти собранные по закоулкам сведения. Вдруг при следующем сеансе связи с Эйноли потребуется совершать телепортацию между Купелями Сияния? Но это еще не всё.       Я уже знал, что причина уловленной Амаржем дисгармонии энергий моего демиплана заключается в следующем: сформированным астральным образам не хватает витальной энергии для материального воплощения. Естественно, ранее от меня не укрылось и то обстоятельство, что часть силы демипана стекается к сфере портала, действующего непрерывно. Но обдумывание проблемы я все откладывал. На сегодня.       Мозголомная теория и практика телепортаций была скомпонована из разных источников, которые, зачастую, противоречили друг другу, не видя целостной картины. Я не прозрел, но приблизился к пониманию сути телепортации, экстрапланарных переходов и призывов. Выделив главное и родив гениально рискованную мыль, смело ступил на ноги, когда по завершении транса обнаружил себя в позе лотоса парящим над татами. Нет времени на сомнения, как нет возможности заранее перепроверить и просчитать все последствия – жизнь мчалась вперед семимильными шагами.       Бьякуган.       Сеннин Модо.       Мангекё Бьякуган.       Каймон, Кьюмон, Сеймон, Шомон, Томон, Кеймон…       Все, можно приступать к небольшой перепланировке.       Купель Сияния поместил точно в центр реверсной стороны тверди демиплана – точно на Оси вращения. Гости, выходящие из обращенной в портал водной глади, будут ощущать за спиной силу Прайма или иного покидаемого ими места, а центр моего мироздания останется в тени вместе со всем аверсом – моим личным альковом и местом отдохновения.       В самой середине каменного пласта сделал яму с замысловатым радиусом – сферическая выемка на другой стороне земной тверди получалась меньшей частью золотого сечения. Диаметр вышел почти тринадцать футов, а в пересчете на родные метры – три и восемьдесят четыре. Кое-как решив нетривиальную задачу искривления пространства, в созданное углубление поместил увеличенную до размеров пруда Купель Сияния с горлышком, расширенным под радиус полусферической ямы. От души заполнив древний сосуд своей силой и волей и затем объяв ими портал, я мгновенно утопил сферу в кувшине, что стала представлять собой Купель Сияния. В следующий миг потратил огромную долю энергии, чтобы запечатать результат в фуиндзюцу, отрезая от всего и вся.       Пока настоящая Купель Сияния находилась внутри печати, я воссоздал внешний вид развернутого артефакта. От самого дна пустил корни-трубочки к внутренним мини-порталам, ведущим к пруду под водным источником и к платформе под огненным. Таким замысловатым образом и температура будет регулироваться, и вода станет циркулировать, и питающий канал окажется более-менее замаскированным. Сверху накрыл площадку каменным куполом, просто передвинув в центр ранее созданный.       С сожалением стерев из алькова все призрачные сады и строения, включая успевшую получить материальное воплощение лужайку, я вобрал в себя высвободившуюся силу. Убрав затычки в капиллярах своей СЦ и поднапрягшись, приложил руки к недавно созданному фуиндзюцу. Стал силой воли и мысли влиять на внутреннее подпространство печати, вливая свою силу и ускоряя там ток времени, чтобы устаканились происходящие внутри артефакта процессы, плохо контролируемые и слишком поверхностно мною понимаемые. С меня семь потов сошло, прежде чем среди соображений рассудка я различил тоненький голосок иррациональной интуиции. К сожалению, пришлось снова по полной задействовать едва-едва восстановившегося Аруса и спустить все-все накопления в кулоне мета-чёток, чтобы стабилизировать Доминион после распечатывания Моей Купели Сияния.       Зеркальная гладь серебристого сине-голубого пруда бесстрастно, чисто и четко отразила всполохи неба моего Доминиона, несмотря на каменный купол. Опустившись у края на колени, я опустил руку в приятную, родную воду. Вызов по кольцу послания не прошел – даже не покинул пределов пруда. Я не смутился и предпринял вторую попытку. Взял кольцо в правую руку, а мета-чётки в левую и, затаив дыхание, опустил обе руки в пруд. Золотистая рябь пробежалась по поверхности - получено подтверждение подключения к сети церкви Кореллона Ларетиана. Моя «прививка» к этому дереву не первая - и не последняя. Опустошенный и радостный, я кое-как задвинул подальше идею немедля броситься на Эвермит. В зародыше задушил мысль о том, чтобы открыть все тенкецу разом и с головой нырнуть в пруд, начав плавать в живительной воде, восстанавливающей силы – вдруг испорчу?.. Вернув арканно-сакральное ожерелье на шею, закрыв внутренние врата, деактивировав додзюцу, выйдя из режима мудреца и оголившись, я чётко представил в воображении пещерку с горячим источником в банях замка Глинкла. Не получилось - представил свои ощущения от этого места. Не получилось - представил себя уже там. Не получилось – на четвертый раз с бортика Купели Сияния ярко представил, как ныряю от входа в пещерку горячего источника и выныриваю у ранее мною насиженного уступчика. И на самом деле нырнул в воду, потратив энергию Купели Сияния. Без всяких световых всполохов на сей раз вынырнул там, где и желал оказаться.       Ох, горячая минеральная вода – сплошное блаженство!..       Справился с соблазном немедля напиться маны из Пряжи и горячего источника. Оборов страх захлебнуться, закрыл глаза, с головой погрузился в воду и носом сделал, в общем-то, не требующийся вздох. Жидкость проникла в легкие, к которым мигом стянулась маначакра из СЦ. Я забулькал, но продолжил - и вскоре задышал минеральной водой. Новые впечатления взбудоражили сознание и организм. Легкие приняли на себя не свойственные им функцию, включая являющееся прерогативой пищеварительного тракта – извлечение питательных элементов. Несмотря на многократную тяжесть и слабость соответствующих мышц, я часто-часто задышал, работая легочными мешками. Потом сделал полуоткрытыми оба горла, тем самым прогоняя через себя галлоны минеральной воды с огненной добавкой. Экстремальное познание Мизу и рефлекторный суитон благоприятно сказались на моем изнуренном Очаге. Складывалось ощущение, словно трубочист отскабливает с меня копоть и нагар.       Амаржа пока не было. Вылезать из воды не хотелось, а лениться натура не позволяла. Действуя на интуиции и по памяти от Духа Леса, я открыл все свои тенкецу для связи с окружающим Плетением. Переключенный организм не стал оголтело тянуть ману. Поэтому я спокойно напрягся по другому поводу - сконцентрировался на сенсорных ощущениях, минующих разработанный канал додзюцу.       Вибрации. Топ, бум, топ-топ, бах, вжиххх, кряпхш… Сгустки стихийной маны и чакры Тсучи. Да, определенно стихия земли. Нетрудно было догадаться, что дубль Глинкла строит сейчас третью башню-шпиль, используя труд земляных элементалов – я еще вчера одолжил ему под это дело трофейный стихийный жезл Сирила. Самостоятельное «Подобие» Боддинока в это же время корпело в зале призыва огненных существ, по сделанным Амаржем расчетам завершая установку новой жаровни и пьедестала с пирамидкой из обчищенной лаборатории волшебника Лирикуса. Я продал их, хотя вряд ли это можно назвать продажей, ведь этот огненный сигил призыва находится в приобретенной мною башне. Широкий жест Боддинока закреплял за мной место, где мне всегда будут рады, где я могу спокойно приютиться с несколькими родичами, особо не стесняя хозяина замка, где я могу вести себя достаточно раскованно. Земляные элементалы довольно шумно выгрызали в скале третью башню, где вскоре будет освящена часовня, посвященная гномьему богу магии – Амаржу Мадуру. Судя по ощущениям, я через четверть часа сделал осторожный вывод, второй дубль Боддинока так же участвовал в строительных работах, повелевая воздушными элементалами, стесывающими или обтесывающими камень стен и колонн разрастающихся внутренних помещений башни.       Естественно, для хозяина замка мое появление не осталось незамеченным. Вскоре один из наколдованных слуг спустился в подвальный банный комплекс с волшебным факелом в одной руке и с большим подносом в другой. На сгибе левой висело идеально перекинутое белое полотенце, на сгибе правой руки – вручную постиранная и выглаженная женщинами белая юката. Наколдованный лакей остановился у стола, оставил поднос и подошел к пещерному алькову с бассейном горячего источника, принявшись терпеливо ожидать, когда я изволю накупаться и обрядиться к поданному завтраку. Энергетическое опустошение и последовавшая за ним внутренняя прочистка организма пробудили зверский голод. Я не заставил себя долго ждать, чтобы отведать рисовый пудинг и сдобные пирожки с начинкой на основе риса. Мои вчерашние воспоминания о национальной кухне учли, подав на полуденный завтрак вместо сладкого медового напитка – зеленый чай без подсластителей. Неумело заваренный, конечно, но я оценил заботу о моих вкусах.       Последствия моих преобразований в Доминионе не замедлили сказаться. Вызвав труселя, я чуть не надорвался на переправке кольчуги. Да, чакра и мана все еще утекали через капилляры СЦ, но в гораздо меньших объемах и наметилась явная тенденция к нормальному, циркуляционному обмену энергиями. Однако появились и серьезные затруднения: переброска вещей туда-сюда обошлась втридорога. А если вызываемый предмет зачарован, то отныне требуется потратить целую прорву сил. И чем круче вложенная магия, тем больше необходимо энергии для телепортации с демиплана мне в руки. А раньше всё давалось дешево и отсутствовала разница, простая вещица или заговоренная.       Отправив юкату на демиплан, с трудом оделся в простые домашние шорты и рубаху серо-коричневого цвета, пошитые специально для меня в Маске Лунного Камня по заказу моего управляющего Рубена. Обулся в тапки на пробковой основе – оттуда же. Еще вчера во время банных процедур я исподволь потренировался на забавных куртизанках и подобрал степень и спектр затенения ауры классовой способностью и божественным ореолом, чтобы женщины нормально воспринимали мою неземную красоту эладрина и мощную энергетику тулани. Осталось провести целенаправленные испытания и отрегулировать, но уже сейчас я в своем истинном обличье стал спокойно подниматься к волевому и харизматичному напарнику, из-под носа своего босса уведшему вчера лучшую из сестричек.       - Привет, Боддинок. Партия драконьей крови еще не прибыла?       - Привет, Неджи, - пробубнил гном себе под нос, ставший слегка пунцовым. Он явно освежил в памяти свои нетрезвые подвиги. Маги вообще редко потребляют спиртное или дурман, если он не предписан ритуалом. – Жду с минуты на минуту. Это… ты прости за вчерашний хаос…       - Все нормально, - я похлопал его по плечу, сверху заглядывая в котелок с фиолетово-черной смесью, булькающей светло-лиловыми пузырьками, пар из которых после осаждения в дистилляте становился едко-синим с индиговым отливом. От прикосновения полубога смертный колдун дернулся, его коленки и уши дрогнули. – Амарж не говорил, когда вернется сюда?       - К закату… - выдавил немного съежившийся гном. Все же мне еще надо калибровать и калибровать умение сдерживаться, а потом еще долго обращать это в навык…       - Тогда работай в своем ритме, мастер, я не буду участвовать в приготовлении туши и прокатывании подложек для печатей. До шести-семи вечера займусь восстановлением начальных навыков каллиграфии. Потом час вместе порисуем фуиндзюцу. И, пожалуйста, закажи у кухарок для меня на ужин что-нибудь рыбно-рисовое и пару плошек вкусовых вариаций расстегаев – это отличный дорожный перекус.       - Х-хорошо, я их вновь оплачу, - сглотнул бережливый мужчина в самом рассвете сил.       - Сомневаюсь, что ближайшей ночью им найдется занятие.       - Хаос, в смысле, пирожки оплачу, - смущенно буркнул гном, стыдившийся своих вчерашних выкрутасов.       - Да, мне завидно, - честно признаюсь, еще ни с кем не ведя себя столь открыто, но после вчерашней хмельной болтовни о пристрастиях к женским прелестям да после интимного допроса Терари у дриады Эгетуа… - Пирожки у них на диво округлые, - подначиваю друга.       - Прошу, я ведь не истукан! Эротические темы отвлекают меня от работы, а дел невпроворот, - взмолился пунцовый ученый.       - Я тоже, - тонко намекаю на толстые обстоятельства, порядком испортившие мне вчера праздничное настроение. Я тоже очень хотел и хочу потр***, но обет сковывает. – Рекомендую перед занятием фуин-каллиграфией завершить все работы и заклинания.       Скорым шагом покинув алхимическую лабораторию, я по-простому вышел из замка – ножками да через парадный вход. Направился к развалинам деревни. Обогнув сгнивший дом, вскоре вышел на знакомую поляну, пышущую жизнью, несмотря на то, что некогда именно здесь я после энергетического заражения тенью и смертью впитывал природную энергию. Или, наоборот, благодаря тому, что здесь я раскрылся, тут все зеленело и цвело огненно-оранжевыми и фиолетовыми красками. Не суть важно. Главное, это место манило меня, обещая приятный получас медитации и единения с природой. Передохну от напряжения, заодно пища переварится – ускоренными темпами из-за энергетического голода, подхлестывающего обмен веществ.       Каллиграфия - это не просто искусство красивого письма. Это целая философия. Церемониальный обряд, в котором окружающая обстановка и набор инструментов важны не менее внутреннего настроя и внешнего вида. Некоторые рисуют стоя, другие предпочитают сидя на пятках – я в том числе. Призвав низкий резной столик, изготовленный невервинтерским ремесленником для обихода гномов, выложил на него пачку бумаги и оба набора, некогда заказанных и вчера подаренных мне тирцами. После проверки выяснил, что писчее перо одного из наборов обладало свойством стирать чернила из особо зачарованной непроливайки – словно веник сметало неугодные строчки. Специальная прокатная печать скрепляла магию – либо это автоматически делал час времени. Очень удобно для соблюдения идеальной грамотности и аккуратности письма. Обнаружив эту особенность, я не стал разводить тушь для тонких кистей из второго набора.       Разложившись, выполнил дыхательную гимнастику и очистил ум от всех досужих мыслей. Только после соблюдения всех ритуальных формальностей я принялся перекладывать чистые листы и макать кистью - творя.       Твердая вертикальная черточка. Четкая горизонталь, переходящая в дугу, под острым углом уходящую обратно влево и вниз. От нее два твердых штриха строго вниз и под тем же острым углом, но вправо. Рядом еще одна дуга – плавный росчерк. Два мягких и тонких штришка у верхнего края. Пара твердых черточек – словно вертикальные глаза хмыкнувшей мордочки. Кана - Неджи. Лист в сторону. Четкие прямые углы и маленькие хвостики на кончиках прямых линий. На новом кана – Хьюга. Именно так - эгоцентрично. В первую очередь я воспринимал себя сейчас как Неджи. На Ториле и вообще в этой грозди миров нет клана Хьюга – здесь это пока только фамилия без сокрытой за ней мощи эльфийской общности рода или Дома.       Третий лист. Вместо пары крупных иероглифов уместил сразу все свое имя в традициях моего первого мира – Хьюга Неджи. На четвертом листе нарисовал много изящных линий, отражающих правильное произношение имени клана и собственного.       Во второй час, когда я исписал своим именем всю пачку листов и стер каракули, принялся рисовать кандзи пяти стихий – по отдельности и в круге старшинства. Затем отработал составляющие элементы фуиндзюцу продовольственных и вещевых свитков, а так же взрывных тегов. Весь седьмой час вечера, сидя все на той же прекрасной полянке, я изображал цельные печати. К началу восьмого ко мне присоединился устало осунувшийся Боддинок, последовавший моему совету и отменивший клона и дубликатов перед приходом ко мне. Нельзя относиться к Фуин как к отписке – чревато инвалидностью или смертью.       Закат восьмого флеймрула я встречал неподалеку от Порта Лласт, рядом с бухтой и водопадом, где, кажется, целую вечность назад игрался с Арусом. Тучи загородили солнце, но все равно вид на морскую гладь догорающего дня изумлял сочными красками и перспективами, дарил умиротворение и вселял надежду. (иллюстрация 117) Нехотя покидал берег, чтобы до начала утренних сумерек медитировать в кратере вулкана, наполняя арканной и сакральной силой природы себя и накопитель в мета-чётках. Хоутенау храпел, оправляясь после визита обожествленного предтечи Коссута.       Размышляя об итогах дня, в очередной раз отметил сходство фуиндзюцу и заклинаний: в обоих случаях контроль передается к ним, частично или полностью снимаясь с творца или пользователя. Но ниндзя из моего прежнего мира и маги из здешнего следуют двум разным парадигмам. Одни ратуют за скорость, простоту исполнения и убойность, другие пестуют изощренность, эффективность и повторяемость. К примеру, если взять связывание. У ниндзя это “D”-ранговое «Аятсуито но Дзюцу». Надо контролировать чакру в веревке, чтобы быстро оплести ею пленника и завязать крепкие узлы. Сперва веревка, потом проволока. Это ниндзюцу - азы, необходимые для освоения более сложной техники по укреплению, заострению или временному удлинению кунаев. У волшебником это «Паутина» из первого круга. Маг тратит контроль не на связывание, а на создание кружев магии, которые и будут опутывать жертв – во множественном числе и на большой площади. Это может быть невнятный липкий узор на полу или клейстер ровным слоем подобно повидлу на хлебе. Это может быть желеобразный ком, который липкой паутинообразной кляксой пригвоздит жертву к стене или оплетет клейкой массой в кокон. Опытный волшебник может потратить чуть больше времени на чтение и плетение, тогда он бросит на пол мелкоячеистую сеть с поднимающимися травой незримыми лианами, только и ждущими, чтобы зацепиться за жертву и свить вокруг нее кокон из липкой паутины. И все эти модификации заклятья «Паутина» относятся к классу сложности первого арканного круга. Артефакт, конечно, выдаст что-то одно, а вот искушенный в боях волшебник, выучив одно заклятье «Паутина», может выдать любую его вариацию – наиболее подходящую к конкретному случаю. Естественно, чем более развито ядро мага, тем больше петелек он сделает и тем более неотвратимым, более массовым, крепким или избирательным получится у него заклинание.       Меня никто из местных обитателей так и не потревожил. Даже когда я трижды совершал экстремальные ныряния в вяло булькающую лаву, полностью открывая себя для лучшего познания Тсучи и дотона. А так же для сбора и передачи в свой Доминион собственно лавы и силы земли - для заделывания образовавшихся полостей в тверди демиплана и утолщения «монеты» каменного основания. Заодно я убедился, что Домой попасть гораздо легче! В первый раз так вовсе без каких бы то ни было энергетических трат получилось – совершил подлинный экстрапланарный переход в свои Владения. Во второй раз не экономично представил нырок в портал прямо на поверхности озера лавы – вынырнул из водной глади родной Купели Сияния.       В прежнем объеме тратя силы на поддержание портала, принялся черпать кровь земли, преобразовывать её и запускать в выращиваемые в тверди демиплана жилы и сосуды. В самом центре я создал толстый магматический слой, чтобы отчасти воспроизвести в нем структуру своего Очага. Спирально вращающаяся и расходящаяся сила стихии Земли – ей в противофазу вихрь силы стихии Огня. Вечным двигателем для этих шестерней послужили саррухские истинные огненный опал и тигровый глаз, средоточия хи и тсучи. В своем Доминионе я без помощи фамильяра вполне справился и с созданием магических стихийных «Мини-расенганов», но и с совмещением в одной точке пространства и в одном кристалле обоих новорожденных источников. Полученный шарик поместил в середину каменного пласта-монеты, служащего двухсторонней твердью моего Доминиона.       Задерживавшийся Амарж объявился только на рассвете последнего дня перед своим вознесением на божественные небеса гномов - Золотые Холмы…