"Господи, спаси Десятого!"

Тсунаёши пришёл в себя где-то через час – он действительно получил солнечный удар. Непонятно, как, но Мукуро таки удалось убедить Молодого Вонголу, что он не черепашка и под водой дышать не сможет. Причём, глядя на то, как Рокудо оттаскивает упирающегося Тсуну от воды за ноги, Хибари впервые не знал, как реагировать. Вроде бы, надо было, как всегда, хмуриться и бурчать себе под нос что-то типа «чёртовы бесполезные травоядные», но с другой… было до чёртиков смешно! Поэтому Кёя ограничился нервным, полным непонимания, выражением лица и мерным почёсыванием затылка. После этого он всё же кратко рассказал Рокудо всё, что с ними произошло, когда последний тряс Саваду за плечи, приводя тем самым в чувство. - Ч-что? Где я? – пробормотал Тсунаёши, просыпаясь. - Там же, где и был, травоядное, - сказал Хибари, бросив холодный взгляд на юношу. Он всё ещё не простил ему удара в нос. Тсунаёши вздохнул и сел на песок. Был уже вечер, небо приобрело розоватую окраску из-за заходящего солнца. С небольшого островка было приятно наблюдать за тем, как небесное светило постепенно погружается в морскую пучину. Спускаясь всё дальше, оно отбрасывает на водную гладь своё отражение, которое приобретает свой неповторимый оттенок. Да, забыть всё, отречься от реальности и любоваться этой красотой, чувствуя лёгкое приятное дуновение ветерка – вот, чего сейчас хотелось Тсуне. Однако мечтам его не суждено было сбыться, так как, кроме выше сказанного ветерка, он почувствовал прикосновение чужих рук. Его нежно обнимали, легко ненавязчиво поглаживая кожу. От этих рук веяло прохладой и одновременно теплом. Нет, не телесным, душевным… Даже нельзя этого описать. Савада хотел бы наслаждаться этим вечно, но тут вспомнил, с кем находится на этом острове… - Р-рокудо Мукуро! – взвизгнул юноша и попытался вырваться из загребущих лапок уже пристроившегося иллюзиониста. Ничего толком не вышло – то, что иллюзионисты слабы физически, враки! По крайней мере, так считал Тсунаёши на данный момент. - Ну-ну, зачем так официально, Тсунаёши кун? – хитро улыбаясь, произнёс Мукуро, всё так же собственнически обнимая Тсуну. Только когда Рокудо почти вплотную прижал к себе Саваду, последний ощутил лёгкий холодок. Пораскинув мозгами, он по обыкновению вздрогнул и стал вырываться с удвоенной силой. - Какого!? Какого чёрта, ты без одежды!? – юноша стремительно краснел от осознания того, что Туманник к нему прижимается оголённым торсом. - Ты не прав, на мне есть штаны! – «утешил» его Мукуро, всё также не давая свободы. – А майка сушится. Я, когда тебя вытаскивал, сам навернулся и в воду… А в мокром ходить не приятно. Тсунаёши всегда знал, что его окружают сплошные психи, поэтому сдался, позволяя полуобнажённому Рокудо прижаться в полной мере. В конце концов, уже вечер, уже похолодало. Наверное, Мукуро замёрз так ходить без майки, а ведь он снял её именно из-за того, что спасал Тсуну… Савада почувствовал себя виноватым. - Ну, неужели я такой страшный? А особенно без одежды, а, Тсунаёши-кун? – тихо, почти шёпотом спросил Мукуро, водя указательным пальцем по плечу Тсунаёши. - Страшнее, чем ты думаешь, травоядное. В разговор встрял Хибари, сидевший до этого в стороне под уже полюбившейся пальмой. - Кёя, какой ты, однако, ушастый у нас. Я вообще-то не с тобой разговариваю, а с Тсунаёши-куном. – Он демонстративно погрозил пальчиком. Глава Дисциплинарного Комитета сузил и без того узкие глаза и угрожающе прошипел: - Отпусти Саваду. Раздражает. - И почему это я должен его отпустить? – хмыкнул иллюзионист. – Нам и так хорошо, правда, Тсунаёши-кун? - Я же сказал, раздражает! – не дал ответить Кёя юноше. - Не пойму я, что тебя так сильно раздражает. Ты сиди там себе, а в наши дела не лезь. - Забью до смерти. Больше Хибари особого приглашения ждать не стал. Он поднялся с песка и быстрым шагом подошёл к Мукуро, который, тоже не теряя времени, отстранился от Тсунаёши и вскочил с земли. Оба были наготове – у одного в руке трезубец, у другого тонфа (и не понятно, откуда они взяли оружие). Подчиняясь инстинкту самосохранения, Тсунаёши отполз в сторону, с ужасом наблюдая за началом драки самых опасных людей Намимори и Кокуё. Начал бой Хибари ударом тонфа в область живота противника. Однако Мукуро увернулся, будучи хоть и не сильным в физических атаках, но ловким и проворным. Пока Кёя ничего не успел сделать, его схватили за ноги непонятно откуда растущие страшные лапы, ограничивая движения. Иллюзионист гаденько заулыбался. - О, Кёя, только не говори, что ревнуешь Тсунаёши-куна! Чего так вспылил? - Заткни пасть, травоядное! – как-то подозрительно громко рявкнул Глава Дисциплинарного Комитета и, не растерявшись, со всего размаху двинул тонфа прямо в глаз Рокудо. Последний айкнул и, еле удержавшись на ногах, в отместку заехал Кёе кулаком в нос (опять в нос. Бедный Хибари…). - Так и думал! Ревнуешь! – злорадно щебетал Мукуро. - Захлопнись, выродок! – Хибари был так же настроен, – Загрызу! - Попробуй! Иллюзия из лап давно исчезла, и трезубец и тонфа валялись где-то в стороне. Благородный бой двух храбрых Хранителей Вонголы постепенно превратился в обычную разборку местной гопоты, если не в бабскую. Оба, наплевав на гордость, лупили друг друга, куда попало, щипались, кусались и, как показалось Тсуне, получали от этого неимоверный кайф. - «Психи! Сущие дьяволы!» - про себя думал Тсунаёши, с ужасом глядя на это зрелище. Ему это уже порядком поднадоело. Пока оба были увлечены собой, парень поднялся и, что есть силы, снова убежал в джунгли. - «Сначала один кошмар, теперь ещё и второй…» - пронеслось в голове, – «Вот бы лучше встретить тут Ямамото и Гокудеру… Так нет же, эти! А вот если бы Киоко-тян…» Мысли бедного паренька тут же понеслись в другом направлении, туда, где они с очаровательной Сасагавой гуляют по берегу этого маленького острова, совершенно одни… Мечты прервались тогда, когда парень напоролся на что-то и с грохотом упал на землю. - Твою… - прокряхтел юноша, вставая, - Да что тут за корни?... Но это был не корень, а небольшое копьё, торчащее из земли. Парень присмотрелся – действительно, самодельное копьё. Откуда на необитаемом острове взяться копью? Мукуро бы не стал делать такого… Впрочем, Тсунаёши по природе не любил особо много думать и заморачиваться на мелочах, поэтому спокойно встал и пошёл дальше, напрочь забыв об этом.