Умереть, чтобы выжить

За пару месяцев в Москве я почти привык к новой жизни. По утрам домработник Артур кормил меня завтраком – Олег обычно пил только кофе, отговариваясь, что никогда не ест так рано. Потом мы вместе садились в машину, меня завозили в школу, а генерал ехал по своим делам в Минобороны. Стабильный утренний распорядок. Никогда бы не подумал, что мне нравится стабильность и размеренность, но в ней определенно есть что-то, дающее уверенность в завтрашнем дне. А это мне точно было по нутру. И в школе было все тоже тихо и мирно: никаких драк на переменах в туалете, никаких жестоких подъебок и издевок. Тихое болото, а не школа. Кра-со-та – вот, что я скажу. Каждый раз оглядываться, когда входишь в туалет – мне этого в Приморске за глаза и за уши хватило, больше не надо. В классе я в основном общался с Темкой и тем очкастым бетой, к которому сел на литературе в первый день, его зовут Прохор, но для всех он Хорь или Хорек. Не только из-за имени – он тонкий, длинный, а двигался быстро и плавно, словно перетекал в пространстве. Мне тоже дали прозвище. Угадайте с трех раз – Тимон. Типа, я похож и именем, и фигурой на этого мелкого суслика из детского мультика, который я, кстати, посмотрел только недавно. Нет, не суслика – суриката. Олег показал мне их в Московском зоопарке, смешные. А Темку стали иногда называть Пумбой, мол, мы с ним вместе так смотримся, наверное, действительно похоже – он здоровый, и левый клык слегка торчит, когда он улыбается. Вот такая у нас звериная компания получилась: хорек, сурикат и кабан. Да пофиг, как не назови, главное, что у меня появились приятели. Друзьями я не мог их назвать, слишком мало пока знал. С учебой тоже все наладилось, в отличники я не вылез, но и троек в полугодии не должно было быть. Но больше всего мне нравились не будни, а выходные. На выходных, если у Олега не было дел, а работал он много, иногда задерживаясь допоздна, мы гуляли по Москве, он сводил меня в Третьяковку и в Большой театр. Как-то съездили к нему на дачу, в офигенный дом с участком соснового леса вокруг. На даче Олег научил меня париться в бане и обливаться потом ледяной водой. Не скажу, что пришел в восторг от такого отдыха, но ему баня явно нравилась, поэтому я сжимал зубы и мужественно терпел, пока он лил на меня воду из ведра после парной. Я не впервые был перед кем-то голым, в части душ вообще был общий, но почему-то первый раз перед Олегом я разделся с трудом. Наверное, потому что он мне был уже не чужим, но и как родного я его еще не воспринимал. Олег лишь засмеялся, увидев, как я нерешительно снимаю одежду: – Ты же не омега, чтобы краснеть и смущаться, правда? Но все-таки выдал мне полотенце и сам тоже прикрыл бедра тканью, впрочем, в полумраке парилки с плавающим паром можно было и не стесняться, все равно все виделось размытым и нечетким, поэтому я достаточно быстро перестал смущаться. И даже сквозь дымку смог заметить, что у Олега хорошее тело – он не просиживал, как некоторые генералы, штаны в кабинетах, поэтому ни пуза, ни лишнего жира у него не было. Конечно, не рельефное тело молодого качка, но плотное и мощное, как у боксера-тяжеловеса. Уже после парной, когда мы прошли в дом, я разглядел у него на плече татуировку с символом ВДВ, а на спине между лопаток неровный шрам в форме буквы "V". Но как ни пытал я Олега за ужином про причину шрама, он так и не сказал, откуда у него эта отметина. Отшутился, что крылья прорезались, но так и не выросли. Впрочем, на дачу мы выбрались всего пару раз, обычно Олег и в выходные был занят по полдня, но на меня у него всегда находилось время. Так, между учебой и насыщенными выходными, почти незаметно пролетели конец октября, ноябрь и почти весь декабрь. Меня расстраивало, пожалуй, только одно – папа. Когда я созванивался с ним, почти каждый раз заговаривал про то, что со связями генерала выправить нужные документы не проблема, а значит, он смог бы тоже переехать в Москву, но папа отказывался наотрез даже обсуждать эту тему. "Не испытывай доброту Олега Никитича", - вот что он мне отвечал. Да я был уверен на все стопятьсот, что тот бы не возражал, но так папу и не убедил. Ладно, подождем, пока я сам зарабатывать начну. Двадцать четвертого декабря я возвращался домой около трех часов дня в полной уверенности, что в квартире буду один – для Олега рано, а Артур должен был давно уйти. Но на пороге я почувствовал запах хвои и мандаринов. Олег купил елку так рано? И без меня? Он ведь обещал, что мы выберем ее вместе. – Олег! Ты дома? – крикнул я в глубину квартиры. Но из кухни вышел не приемный отец, а незнакомый высокий парень. Альфа. На секунду я нехуево напрягся, но тут же облегченно выдохнул, услышав спокойный голос: – Привет, я Макс. А ты Тим, правильно? Сын генерала подошел ко мне, протягивая руку. Вот я мудила, не мог, что ли, Олега попросить показать фотки сына? Блин, даже в голову не пришло поинтересоваться. Так бы хоть знал, как он выглядит. Я оказался прилично ниже Макса, взгляд уткнулся в ямку между выпирающих ключиц в расстегнутом вороте белой рубашки. Почему-то язык прилип к небу, и, не в силах ничего ответить, я просто молча кивнул и пожал руку. Наверное, он все-таки напугал меня сильнее, чем показалось. – Я на рождественские каникулы приехал, – продолжил он как ни в чем не бывало. – А ты, значит, теперь мой братишка? Макс, взявшись за мои плечи, тихонько встряхнул, видимо, чтобы показать, что рад знакомству. А я закаменел: не люблю, когда ко мне приближаются вплотную! И почему от него так странно пахнет? Словно предвкушением праздника, так по-новогоднему? Сын генерала, видать, понял, что мне не нравится, и отпустил из захвата: – Я тебя напугал? – Н-нет, – черт, голос прозвучал как чужой. – Просто не ожидал. – Я даже отцу не говорил, что приеду, люблю сюрпризы, а ты походу нет? Вот чего точно не люблю, так это сюрпризы! Поэтому так замотал головой, что волосы упали на глаза. Он засмеялся: – Ну, в этом вы с батей похожи! Пошли, угощу тебя английским чаем, я с собой привез. Пока Макс наливал воду в чайник, я рассматривал его профиль – они похожи с Олегом. Те же темно-русые волосы, только у отца с проседью и подстрижены по-военному коротко, а у сына длиннее – скрывают шею и уши; тот же нос и крутой подбородок, но у Макса более мягкие губы и глаза… Глаза ярче, хоть и полностью карие, но с какими-то солнечными бликами. Глаза? Оказывается, он давно развернулся и смотрит на меня, а я пялюсь на него почти в упор! Блять! Это ж неприлично так рассматривать незнакомого человека, а альфу еще и опасно. Но вроде все нормально, он не заметил моей нетактичности и как вызов мой взгляд не воспринял. – Понюхай, какой чай ароматный, – он сунул мне жестяную коробку. – Чувствуешь? – Угу, – я почти зарылся носом в черные чаинки с надеждой, что не покраснел. – Бергамот и что-то еще. Лайм, что ли? Это от него, наверное, морской свежестью отдает. Забавно, я раньше такой не покупал. Этот запах Индийский океан напоминает, странно, правда? – залил заварку кипятком, снова рассмеявшись. – Не могут ведь в чай водоросли добавлять? – Не знаю, я в английских чаях не разбираюсь, – в Приморске китайский чай все пили, да у нас там все почти оттуда возили, фигли - граница в часе езды. – Хоть чай и называется английским, а выращен в Индии. В Индии классно, ты не был? – Нет, – нигде я не был, он что, не знал, откуда меня забрал его отец? Макс начал рассказывать про Индию, общаясь со мной словно со старым другом, которого встретил после долгой разлуки. Его-то мое присутствие ни капли не смутило, конечно, он у себя дома! Но ведь это теперь и мой дом, почему же мне так неловко находиться рядом с… братом?

***

Вечером в честь приезда и знакомства родного сына с приемным Олег поставил за ужином на стол бутылку водки. – Я джин тебе привез, – проговорил Макс, косясь на свою стопку. Водку он не любил. – Ты на стол-то посмотри, сегодня у нас русская кухня: картошка, маринованные грибы, селедка, лосятина. Какой на хуй джин, ты на Родине, сынок, пей водку и не выебывайся, – генерал дал Максу шутливый подзатыльник. – А сала нет? – сын посмотрел на отца с непонятным для Тима выражением. – Нет. Генерал ответил тоже странным взглядом, но спрашивать, с чего вдруг эти двое решили поиграть в гляделки, Тим не рискнул. Впрочем, пикировка взглядами прошла очень быстро, Макс отвел глаза первым и принялся вилкой ковырять маринованные грибы: – Сам делал? – Конечно, сам. Покупные есть нельзя. Вот в следующем году Тим мне поможет, правда? – Ага, – Тим с энтузиазмом кивнул, уплетая за обе щеки жестковатое, но очень вкусное мясо лося. – А то мой студент хрен выберется в грибной сезон в родные места, у вас-то там в Англии грибных лесов нет, - и оба засмеялись, похоже, у них это было семейной шуткой. Тимур не совсем свободно ощущал себя за столом, но ему определенно нравилось, что отец и сын так легко общаются и что сам он здесь теперь не чужой. За ужином витала домашняя атмосфера настоящей крепкой семьи, только сейчас Тим понял, как ему этого не хватало. Вот чтобы так – тихо, неторопливо посидеть и не переживать из-за завтрашнего дня, потому что завтра все будет так же хорошо и надежно. Надежность – вот, что он ощутил, войдя в семью генерала. Пока они ели, Макс рассказывал про свою учебу, и в глазах генерала Тим наблюдал настоящую отцовскую гордость. "Он тоже будет на меня так смотреть, он тоже будет гордиться мной", – решил про себя приемный сын, слушая забавные истории из уст Макса – тот оказался прекрасным рассказчиком. Плотный ужин и пара стопок водки – Олег посчитал, что парень уже вполне взрослый, но третий раз он налил только себе и Максу, – оказали на Тимура удивительно расслабляющее действие. Он сидел, откинувшись на стуле, и с блестящими глазами слушал разговор двух мужчин. У него было спокойно и тепло на душе. Как давно не было. А, может, как никогда раньше.