Умереть, чтобы выжить

Вернувшись из школы и втянув на пороге квартиры этот навязчивый запах хвои и мандаринов, я сразу прошел в свою комнату. Настроение можно было выразить одним словом – дерьмо! На контрольной по алгебре я не смог решить два задания, да еще с Хорьком посрался: задолбал подъебками про "Тимон и Пумба – идеальная пара"! Вспомнив про этого мудака, я хлопнул дверью, даже не заглянув в комнату брата. Похер на приличия, не собираюсь я здороваться с Максом, за пару вечеров уже достал своим превосходством, которое сквозит в каждом движении. Я никогда не смогу стать таким, как он. Таким красивым, уверенным в себе, таким… Ну каким, блять? Таким идеальным? Ну что мне теперь, удавиться? Не всем же быть альфами. С мрачными мыслями плюхнувшись на кровать, включил телек. Мне бы сейчас какой-нибудь фильмец про зомби, чтоб на весь экран вырванные кишки и кровь, но там шел какой-то древний фильм с явно романтическим уклоном, бля, это еще и типа мюзикла, ненавижу! Уже собрался переключить это старье, как вдруг начал вслушиваться в то, что поет главный герой-альфа: Представь себе весь этот мир, огромный весь, Таким, каким он есть на самом деле есть. С полями, птицами, цветами и людьми, Но без любви, ты представляешь, без любви. Как странно слышать это из уст брутального альфы. На автомате сделал погромче: Так же синей ночью звезды в небе кружат, Так же утром солнце светит с вышины. Только для чего он, и кому он нужен - Мир, в котором люди друг другу не нужны? Мысли свернули в сторону любви, и внезапно накатили слезы. Мне всегда казалось, что в Приморске не до любви из-за сложных условий – там бы выжить, но и здесь, в Москве, эта сраная любовь тоже никому не нужна. Трахать – да, все готовы, но всем наплевать друг на друга. Они не такие, как в моем родном городе, здесь никто не будет драться насмерть, до первой крови – максимум, но разве это что-то меняет? Да, здесь не грызут глотку зубами, но делают то же самое по-другому – деньгами. Это я уже понял. Плохие оценки? Занеси конверт учителю. Грозят отчислить за прогулы и плохое поведение? О, это сразу к директору, и конверт приготовь побольше. Залетел омега – отсыпь бабла! Нарассказывали уже, блин! Убивают, соблазняют, решают проблемы – деньгами. Здесь есть только один объект любви – деньги. И у кого их больше, тот и хозяин жизни. У Олега есть деньги, а значит, и у меня теперь есть. Я же видел, что ко мне отнеслись в школе так терпимо только из-за денег. Но разве этого я хотел, когда уезжал? Разве об этом мечтал? Чтобы со мной дружили из-за достатка, из-за соответствующего уровня? Тот Тим, которым я был, шляясь по улицам Приморска, здесь на хуй никому бы не был нужен. Злость перешла в постыдную жалость к самому себе. Да пошло оно все, мог я хоть сам себя пожалеть? Решив, что мог, завсхлипывал все сильнее, подпевая-подвывая припеву: Так же гаснет лето, и приходит стужа, И земля под снегом новой ждет весны. Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен Мир, где мы с тобой друг другу не нужны. Что это со мной за истерия на ровном месте? Почему меня все бесят сегодня? А главное - чего так на любовь-то проперло? Я же не влюблен. Я даже не знал, каково это – любить. Но как же хочется знать! Знать, что ты кому-то нужен, как хочется, чтобы и тебе был нужен кто-то. Настолько необходим, чтобы не хватало всего мира без него. Дурацкий фильм, идиотская песня! И я придурок! Нажал на выключение – экран погас, нет, мало! То раздражение, что накопилось во мне, требовало какого-то разрушительного действия. Уже собрался бросить пульт в стенку, как мою руку перехватили сильные пальцы. Макс выглядел расплывчатой из-за слез фигурой. Про него я успел забыть. Неужели я так громко ныл, что он услышал из другой комнаты? Бля, стыдно-о. – Ну что ты, что ты, маленький? – он обнял меня за плечи, и впервые в жизни я почувствовал себя в безопасности. Даже когда меня обнимал папа, этого чувства не было, даже рядом с Олегом я не мог расслабиться до конца. А сейчас стыд ушел так же быстро, как и пришел. Я уткнулся в черный кашемир и принялся заливать дорогой свитер слезами, цепляясь за шею Макса. Ничего не мог объяснить, ничего не хотел говорить, но он и не ждал, просто гладил меня по волосам, по спине, повторяя: "Я с тобой, маленький, я с тобой". Он не обещал, как его отец, что все будет хорошо, но почему-то я слышал в его словах именно это. И доверял ему больше, чем взрослому и сильному мужчине. Может, верил, что Макс утешает искренне? Но ведь Олег меня тоже не обманывал, да? И даже было не обидно, что Макс назвал меня "маленьким". Аромат хвои и мандаринов обволакивал и дарил какую-то глупую надежду. Надежду на что? Нет ответа. Чувствуя, как руки обхватывают мое лицо, хотел поднять глаза на того, кто оказался в нужное время в нужном месте, но не успел. Макс быстро отстранился от меня, когда прозвучал холодный и ужасающе громкий в тишине голос: – Что за сопли? Олег вернулся.

***

Сказать, что мужчина был в бешенстве – промолчать. – Отец, Тим расстроился из-за школы, – Макс спокойно встретил разъярённый взгляд зелено-болотных глаз. – У него там есть пара мудаков, которые его достают. Сын достаточно знал отца, чтобы сообразить, что сказать. Проблемы в школе – это понятно, это нормально. А вот объяснить, почему так невыносимо было слышать всхлипы из-за закрытой двери, было бы намного труднее. – Почему я не знаю, почему не рассказывал? – рыкающие нотки преобладали, но голос оставался почти нормальным. – Он хотел сам решить, правда? – генеральский сын встал, смотря на понурившего голову названного брата. – Да, – Тим, наконец, взял себя в руки. – Прости, Олег, я не хотел тебя беспокоить, я сам справлюсь. Почему он поддержал вранье Макса, Тимур и сам не знал, но не признаваться же, что раскис из-за какой-то сопливой песенки? Он тоже встал и, выпрямившись, смотрел в глаза военного. Мальчик так сейчас был похож на своего папу-омегу, что у Олега возникло дежавю – отросшие волосы падали на влажные глаза, закрывая их, подбородок упрямо выпячен вперед. А еще эти глаза... Как же хотелось его загнуть сейчас, даже несмотря на свидетеля в виде родного сына. Тоже альфы, между прочим. "Почувствовал? Он просек, что Тим – омега?" – быстрый взгляд на сына. – "Нет, фух, он ничего не понял. Тем лучше для него". Олег не намеревался терпеть соперника, даже если соперником мог быть Макс. Родной сын. – Если он хочет разобраться сам, ему не нужны твои утешения, isn’t it? – сказал он насмешливо, скрывая облегчение, что тайна Тима неизвестна никому, кроме него самого. – Да, отец, – Макс вышел из комнаты мальчика, бросив последний взгляд на Тима, но тот уже отвернулся к окну, скрывая покрасневшие глаза, сейчас ему было стыдно вдвойне. – Можно я возьму его с собой в Куршавель? – спросил Макс отца на кухне, когда они оба пили последний вечером крепкий черный чай. Тот самый, с ароматом бергамота и лайма, конечно. Только вот в этот раз аромат чая почему-то больше не навевал Максу воспоминаний об океане. Свежие нотки исчезли, словно их и не было, неужели чудесный запах так быстро выветрился? Тим так и не вышел из своей комнаты. Оба альфы предпочли этого не заметить. – Нет, незачем. Он – другой, не такой, как ты. – Ну да, он бета, но у нас в тусовке есть беты, это не мешает нормально общаться. Нам же надо подружиться. А то, что он младше, так я присмотрю… – Нет, я сказал, – еще не хватало, чтобы сын присматривал за Тимом, Олег и сам с этим справится. "А судя по тому, что мальчишку внезапно пробило на слезливость, первой течки осталось ждать недолго. И лучше, чтобы сын был подальше. Куршавель – отлично просто", – мужчина улыбался, глядя в сторону от сына. Его прямолинейный и по-глупому порядочный отпрыск, привыкший к ложно-демократическим ценностям Англии, даже не представлял, как хорошо, что свои каникулы он собирается провести подальше от отца и новообретенного "брата". Макс фыркнул, но это максимум того, что он мог себе позволить, спорить даже в голову не пришло – отец сказал, значит, так и будет. Больше они не сказали друг другу ни слова, молча поставили пустые кружки в мойку и разошлись каждый в свою комнату. Но оба еще долго не спали, прислушиваясь к звукам из-за двери Тима, откуда доносились сдавленные всхлипы – вот только реакция у отца и сына была разная. Олег предвкушающе улыбался, Макс свел страдальчески брови – ему было искренне жалко парня, который, похоже, никак не мог найти себя в новой действительности, где оказался, словно пойманная лесная белка в клетке охотника. "Из-за чего же он так расстроился?" – размышлял сын генерала. – "Безответная первая любовь? Тим намного более эмоциональный, чем обычные беты. И более красивый. Если бы не отсутствие запаха..." Молодой альфа лежал в кровати с кривой улыбкой, удивительно похожей на улыбку его отца. Жаль, что отец не отпускал Тима с ним. Пообщался бы паренек в их тусовке, пообтесался, перестал быть… Наивным? Чистым? Требующим защиты? Не найдя ответ, Макс заснул.