You Are My Everything

За горизонтом рассвет лишь занимался, а Кастиэль уже проснулся и следил за этим прекрасным явлением природы. Он сидел на балконе, в мягком кресле, поглаживая свой большой живот. Ангел был на восьмом месяце. Кас ел печенье и пил свой любимый апельсиновый сок, хотя ему нельзя было пить что-либо содержащее цитрусовые, но ведь так хотелось, и Дин не мог отказать. Откажешь тут, когда на тебя смотрят два осколка неба. Винчестер делал всё, о чем просит Кастиэль. Дин во всем ему потакал, выполнял любые просьбы и ни разу не возразил. С того момента, как на Рождество Кас признался, что у них будет ребёнок, Дин пытался не раздражать его, не перечить, но, как известно, от нервов, переживаний и стрессов никуда не деться, и поэтому ангел вымещал неудовлетворенность в чем-либо на муже. Винчестер всё понимал, но порой этот несносный Воин Небес выводил из себя, и тогда Дин тоже орал на Каса. Говорил, что ангел перебарщивает, что у него слишком часто меняется настроение. И, обычно, это заканчивалось тем, что охотник успокаивал рыдающего ангела. Для Кастиэля это было обычное дело: поплакал да забыл, а вот у Дина, на нервной почве, глаз дергаться стал, но после определенной дозы виски он успокаивался. Но лучшим успокоительным для Винчестера было то, что Кас не хотел ему давать пока он беременный. Секс – лучшее лекарство от всего, по мнению Дина, но ангел считает совершенно по-другому. Кастиэль неоднократно давал советы любимому, как обуздать непреодолимое желание, например: почитать книгу или прибраться в доме. Ну, да. Почитаешь тут книгу, когда вокруг тебя вертится беременный, чертовски сексуальный муж, который ещё и бедрами виляет. Вынашивание ребенка сделало Каса ещё притягательнее, прекраснее и радостнее. Ангел расцветал на глазах. И от пристального внимания Дина это не укрылось, и он всеми возможными способами пытался намекать ангелу: романтические ужины, недвусмысленные поцелуи, но Кас упёрто отнекивался от этого. Вывод упрямства ангела: Дин Винчестер девятый месяц был изолирован от тепла, ласк и близости желанного тела. - Чудесное утро, - сказал Кас, опустошая стакан с соком. - Не спорю, - Дин не нарочно испугал ангела. - Зачем так неожиданно появляться? – Винчестер почуял, что новая, бессмысленная ссора уже не за горами. - Солнышко, успокойся, всё хорошо, - охотник обошёл кресло и оказался прямо перед Касом, беря того за руки, заставляя подняться. Дин прижал его к себе насколько позволял живот Каса. Через несколько минут Дин услышал непонятные всхлипы и почувствовал, как что-то влажное скатывается по груди – Кас плакал. Снова. - Эй, - Дин ладонью взял Каса за подбородок, заставляя поднять на него глаза. – Ну, чего ты плачешь? – Винчестер заботливо вытер, скользящие по щекам, слёзы и нежно поцеловал сухие губы. - Дин, прости меня, - ангел обнял Винчестера за шею. – Прости. Я понимаю, что веду себя как идиот, что доставляю проблемы, постоянно нервирую тебя, и я вижу, как ты страдаешь от этого. Прости, – Кас прижался ещё сильнее к мужу. - Ты и вправду идиот, Кастиэль, - ангел дернулся, когда услышал своё полное имя. Наверное, Дин сильно обиделся. – Да, ты, несомненно, идиот, но я же люблю тебя. Эй, глянь на меня, - Кас выпустил Дина из крепких объятий и посмотрел прямо в изумрудную зелень напротив себя. – Помнишь нашу первую встречу? – Кас никогда её не забудет. – Помнишь, как я тогда стрелял в тебя, вонзил нож? – Кас с непониманием посмотрел на него. Нашел, что вспомнить. Кретин. Но Дин не обращал внимания на негодующий взгляд ангела. – Тогда я не думал, что ты станешь для меня смыслом жизни, смыслом моего существования. Я постоянно отталкивал тебя, пытался держать на расстоянии, убегал от ответственности. Видимо, я просто струсил. Но сейчас, стоя здесь и обнимая двух самых дорогих для меня людей, я хочу сказать, что ты, Кас, и наш малыш – всё для меня. Моя жизнь полностью посвящена вам двоим. И заруби себе на носу! – Дин чуть повысил голос. – Я никогда не жалел ни о чем, что связано с нами. Даже думать о таком не смей. Ты понял меня, Кастиэль? – Дин грозно посмотрел ангелу в глаза и тот кивнул. Дин запустил пальцы в чёрные локоны Каса и прижался к губам, целуя пылко, страстно, но без намеков. Над горизонтом поднималось июльское солнце.