Turn left to go right

Now Iʼm not looking for absolution Forgiveness for the things I do But before you come to any conclusions Try walking in my shoes Depeche Mode — Walking in my shoes

      — Стэнли, не волнуйся, ничего плохого не произошло, просто небольшие проблемы со светом.       Вы когда-нибудь встречали людей, в стрессовых ситуациях тут же бросающихся всех поддерживать и подбадривать, а у самих от волнения голос дрожит, руки судорожно трясутся, а в глазах четко читается страх и непонимание? Все становится в разы забавнее, если переживающий пытается успокоить человека абсолютно собранного и спокойного.       То же самое происходило сейчас в одном из самых безумных мест на Земле… Если это забытое богом учреждение вообще находится на нашей планете. Множество странных, необъяснимых и порою пугающих вещей произошло в офисе Стэнли после того, как в его голове в один то ли прекрасный, то ли ужасный день появился этот таинственный бесплотный голос с резким британским акцентом. Но работник 427 спустя вечность, проведенную в истории Рассказчика, научился хотя бы немного, но ориентироваться по этим неожиданным событиям и относительно понимать их значение. Например, на этот раз во всем здании ни с того ни с сего отключилось электричество. Даже белое полотно за окнами, неумело и даже как-то наивно заменяющее солнечный свет в надежде, что никто не заметит подмены реальности вымыслом, стало черным. В этот раз, впрочем, Стэнли понятия не имел, какой смысл несет в себе произошедшее, если он вообще есть.       — Только ничего не трогай, я все улажу.       И ладно, если бы подобная проблема была только у Стэнли, вряд ли кого-нибудь это удивило, и весьма сомнительно, что случившееся так взволновало бы Рассказчика. Но он действительно звучал взволнованным и напуганным, а, значит, ситуация сложнее, чем обычно.       И это было верно. Ведь электричество отключилось не только в офисе Стэнли, но и в комнате Рассказчика. Его небольшой, довольно уютный кабинет со стенами темно-синего цвета, постоянно приглушенным освещением, с полом, заваленным исписанными деталями притчи о работнике 427 листами, весь опутанный тонкой сетью проводов, периодически пульсирующих от проходящего по ним напряжения, и наполненный тихим, грудным, постоянным звуком вибрации, оказался полностью обесточен. Рассказчик был не только в кромешной темноте, но и пугающей, непривычной для него тишине. Бедняга вскочил со своего кресла, пару раз споткнулся о валявшиеся вокруг провода, бегал по комнате в поиске какого-нибудь рубильника или большой красной кнопки с надписью «НАЖАТЬ, ЕСЛИ ВСЕ ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ПЛОХО» (Рассказчик всегда размещал такие кнопки в своих историях на всякий случай, пусть они и находились в весьма труднодоступных местах, чтобы не слишком упрощать повествование) и отчаянно кричал в пустоту (обращаясь, разумеется, к Стэнли), что все исправит. Ведь в тот момент Рассказчик, совершенно выбитый из колеи случившимся, не мог додуматься, что из-за отрубившегося электричества Стэнли не может его услышать, связь пропала. Такие неполадки с энергией никогда не случались у Рассказчика за всю его бурную писательскую деятельность, хотя многих других странных происшествий хватало более чем. В данном случае, Рассказчик пытался вести себя как можно более сдержано и собрано, дабы не напугать лишний раз своего персонажа и не упасть в его глазах. В очередной раз. Хотя, очевидно, у него ничего не вышло, и он паниковал, как ребенок. Рассказчику в этом смысле повезло, что Стэнли его не слышал, иначе Рассказчик мучился бы чувством стыда до самого конца своей жизни, которая никогда не закончится… Конец — это «никогда», вы же помните.       Кстати, о Стэнли.       Ни темнота, ни неожиданно наступившая тишина в голове Стэнли ни в коей мере его не радовали, хотя и не заставили в панике наматывать круги по комнате, в отличие от своего товарища по несчастью. Он сильно сомневался, что все это приведет к чему-то хорошему. Он боялся даже сойти с места, опасаясь последствий. С другой стороны, могло бы положение Стэнли стать еще хуже? Стэнли всегда считал, что нет, вплоть до того момента, как у Рассказчика случался очередной приступ ярости. Гнев его был страшен, к тому же, чаще всего абсолютно беспочвенен, с точки зрения Стэнли, по крайней мере. И тогда работник 427 в который раз убеждался, что пока что он понятия не имеет, что такое предел страданий. И он действительно понятия не имеет.       Темнота окутывала Стэнли уже довольно долгое время, чтобы он мог просто спокойно стоять на месте и не шевелиться. Сделав неуверенный шажок в сторону, Стэнли почувствовал под своей обувью привычный пол офиса, ничего особенного.       Для Стэнли да. Для Рассказчика нет.       Рассказчик метался по кабинету, словно его только что ослепили и крайне болезненно, и он все еще не может смириться с тем, что ничего не видит. В какой-то момент в этой обстановке у Рассказчика сложилось впечатление, словно вокруг него все умерло, и все то хорошее, что было у него в жизни, никогда не вернется назад. Он переживал, думая о том, что сейчас со Стэнли, ведь теперь он не мог знать, как его персонаж, в безопасности ли он. Хотя Рассказчик понятия не имел, как Стэнли вообще мог быть в опасности в его же игре, ведь более безопасного, подходящего и правильного места для него было не найти. Ведь весь этот офис, черт побери, был создан для Стэнли и только для Стэнли.       Ведь так?       Так?       Не сосчитать, сколько раз Рассказчик запинался о провода и падал на пол, пытаясь вернуть свет обратно. И его мытарства могли бы продолжаться очень долго, если бы не одно «но».       Кое-кто постоянно дергает за веревочки.       Кто-то, кто говорит вам, куда идти, что говорить, что думать. Пугающе, не правда ли?       А пугает ли вас то, что и вашего кукольника кто-то заставляет плясать, как какую-то безвольную марионетку? И ладно вы, вы хотя бы понимаете, что управляемы, в этом ваша сила, ваше преимущество. Вас же кукольник ничего не подозревает…       Когда, слепо ощупывая стену, Рассказчик наткнулся на выключатель, мужчина испустил облегченный вздох. Почему-то ему показалось, что именно этот выключатель и был решением всех его проблем. На самом деле, Рассказчика просто так сильно измотала вся эта ситуация (это было совершенно невеселое и не ценное с культурной точки зрения приключение), так что он был готов зацепиться за что угодно, только бы этот ад закончился.       И ад приближался к концу. Первый его круг, по крайней мере. Дальше больше, дальше приключения точно будут забавнее. И интереснее, с точки зрения искусства.       Совершенно не думая о последствиях, Рассказчик нажал на выключатель.       Электричество заработало как в кабинете Рассказчика, так и в офисе Стэнли. Яркий свет ударил в глаза мужчин, уже успевших отвыкнуть от него. Оба прищурились, Стэнли даже прикрыл лицо рукой, ощутив внутри укол раздражения от случившегося. Он не почувствовал большого облегчения от того, что энергия вернулась. Лучше от этого ему не стало, в отличие от Рассказчика, у которого буквально камень с души упал. Теперь они вдвоем со Стэнли могли вернуться к их привычной истории, их повседневному существованию, которое вновь на долгое время оказалось бы нерушимым, а, значит, правильным.       Так думал Рассказчик, пока его глаза не привыкли к свету. Стэнли сделал это быстрее, так как он находился в комнате, где освещение было не такое яркое. Стэнли, в волнении и все том же раздражении, осматривал свое новое местоположение. Ощущение давящего хаоса, беспорядка и захламленности; везде еле заметно вибрирующие провода разного цвета и толщины, больше напоминающие змей в непроходимых лесах джунглей; на полу множество исписанных корявым, быстрым, импульсивным почерком листов, а перед молодым человеком — большой, немного пыльный компьютер с множеством мониторов, некоторые из которых были треснуты, а пара из них вообще не работала, показывая одни помехи. Стэнли не знал этого места, он понятия не имел, где находится.       Когда Рассказчик, похолодевший и онемевший от ужаса, прекрасно понимал, где он.       Офис Стэнли. Локация его истории. И Рассказчик внутри нее. На месте своего персонажа.       Рассказчик решительно не находил это смешным, это уж точно.       Страх — именно он в тот момент завладел Рассказчиком. Он не мог поверить, что находится в кабинете Стэнли, что он в своей собственной истории. Разве это вообще возможно? Нет, конечно нет. Удивительно, но Рассказчик был большим скептиком и реалистом. Мужчина прекрасно все понимал. Рассказчик не может попасть в свою собственную историю. Это противоестественно, это против правил!       Рассказчик был напуган настолько, что даже забыл, что он должен сохранять внешнюю храбрость, уверенность и собранность ради Стэнли. Он был как никогда дезориентирован, во многом потому что что-то ему подсказывало, что подобное перемещение может быть исключительно его виной. Ведь это случилось только после того, как Рассказчик нажал переключатель. Да, точно. Если бы он этого не сделал, все было бы в порядке. Все бы осталось на своих местах. Рассказчик бы остался там один, в своем кабинете, в темноте, где он бы с вероятностью один к восьми убился бы, в конце концов, из-за царящего там бардака, а Стэнли…       Рассказчик в порыве чувств схватился за голову, зарываясь пальцами в идеально уложенные волосы. Его пронзило крайне неприятное и тревожное осознание.       А где Стэнли, если он, по сути, на его месте?       К тому времени, как Рассказчик пребывал в прострации, Стэнли уже подошел к мониторам, с изображенными на них помещениями в здании офиса, нашел на одной из камер незнакомого ему ранее, на вид довольно странного истеричного человека, и дважды два сложились в голове работника 427.       Стэнли пытался понять, насколько велика возможность того, что этот человек в его кабинете и есть Рассказчик. В том, что он находится в его логове (да, Стэнли правда воспринимал это место как целое злодейское логово), Стэнли не сомневался. Он просмотрел изображения с камер, прочитал несколько листов, разбросанных на полу и наваленных на столе, и все понял, это было достаточно очевидно. Но тот человек на мониторе… Это он? Правда он? Стэнли считал, что этого просто не может быть. Он представлял себе Рассказчика как угодно, только не так. Да, возможно, его представление о Рассказчике как о настоящем монстре не только внутренне, но и внешне, с рядами острейших окровавленных зубов и темнотой с кровавым отливом в крохотных глазницах, может показаться смешным. Но как вы бы обрисовали себе в голове образ странного, зловещего существа, чья сущность для вас загадка, играющего с вами в только ему одному понятную игру, вновь и вновь обрекающего вас на ужасную судьбу ради собственного увеселения? В этом смысле, Стэнли вполне можно понять.       Но на камере он не увидел нечто, даже близко похожее на чудовище. Нет. Он увидел человека, самого обычного, может, не считая этих странных металлических пластин в висках, о чьем назначении Стэнли оставалось только догадываться. Ему было где-то лет сорок, Стэнли всегда был плох в определении возраста на глаз. Светлые, кое-где уже чуть седые гладкие волосы были безупречно убраны, во влажных, неестественно ярких бирюзовых глазах читался страх и встревоженность, округлое лицо с мягкими чертами было заметно бледным все от того же испуга. Одет Рассказчик был в очень представительный костюм белоснежного цвета, который совершенно не шел к тому нервному, потерянному состоянию, в котором Стэнли наблюдал мужчину. Он крутился на одном месте, оглядывался, словно что-то или кого-то искал. Он был абсолютно потерян.       Стэнли нашел все это забавным.       Стэнли действительно считал очень смешной возможность, что этот человек — Рассказчик. Можете ли вы себе вообразить, кем был Рассказчик в глазах Стэнли? Бог и одновременно Дьявол всего этого безумного места, символ всемогущества, силы, использующейся вовсе не во благо. Это существо причинило так много боли Стэнли, испортило ему жизнь, заставило сомневаться, что эта самая жизнь ему когда-либо принадлежала, что она вообще существовала. А теперь он здесь. Не выглядящий опасным. На месте Стэнли, один, испуганный. А Стэнли — на месте Рассказчика.       Вы уже понимаете смысл шутки, не так ли?       Стэнли не мог услышать оттуда, что Рассказчик говорил, так как был отключен звук. Хотя в то же время в офисе Рассказчик говорил, еще как говорил. Он вновь звал Стэнли, мало задумываясь о том, слышит ли он его. Он просто должен был это делать и тогда, с точки зрения Рассказчика, все было бы хорошо.       Стэнли недоуменно осматривал рабочее место Рассказчика — куча записей, многие из которых имели прямое отношение к происходящему в так называемой жизни Стэнли, а главное, что привлекло внимание Стэнли — микрофон, стоящий на компьютерном столе. Молодой человек задумался. Если он скажет что-то в этот микрофон, будет ли его голос в голове Рассказчика?       Стоп. Слишком быстро. Стэнли надо было все разобрать по порядку.       После этого перемещения может ли Стэнли говорить? Ведь в офисе Стэнли был лишен этой возможности, иначе бы он, не сомневайтесь, сказал Рассказчику все, что он о нем думает. В какой-то момент работник 427 вообще начал забывать, что когда-то он умел говорить. Но сейчас…       Стэнли не сразу смог издать звук. Привычка была потеряна, сами понимаете. Но Стэнли пронзило одно единственное осознание — он может говорить. Он чувствовал напряжение в горле и звук, зарождающийся где-то глубоко в легких, и он знал, что может говорить. Как долго он этого не делал? Дольше, чем молодой человек мог себе представить. Давно забытые чувства переполнили Стэнли. Он понял, что наконец-то может сделать то, что хотел так давно, но у него отобрали любую возможность это совершить.       Набрав в грудь побольше воздуха, Стэнли закричал. Его пронзительный, долгий, надрывный крик был полон муки и нестерпимой, безмерной боли. Все это время он даже не мог кричать, хотя ему так часто этого хотелось. Все накопленное за это время сосредоточилось в одном истошном вопле. И чем больше Стэнли кричал, тем больше он чувствовал, как что-то, находившееся внутри него так долго, постепенно покидает его, пока, на первый взгляд, не исчезло совсем. Только тогда Стэнли замолчал. Его горло болело, совсем недавно вновь приобретенный голос почти пропал, но его это не волновало. Его речь вернулась к нему, и он собирался этим пользоваться. Стэнли снова кинул взгляд на монитор. Рассказчик, наконец, покончил с истерикой и приступил к наматыванию кругов по офису. К страху прибавилось упорное желание разобраться с тем, что тут происходит.       Стэнли все еще беспокоил факт того, что он не может услышать, что Рассказчик говорит. Не сказать, что ему сильно хотелось услышать его вновь, но все же. Стэнли решил попробовать разобраться с компьютером Рассказчика, понять, как тут все работает, и…       Вновь замешательство.       «Что ты делаешь? — спросил про себя Стэнли, теперь вспомнивший, как звучит его голос. — Ты же можешь просто уйти, там же…»       Дверь?!       Обернувшись, Стэнли увидел за собой закрытую дверь. И как он раньше ее не заметил? Да это должно было быть первое, на что он обратил бы внимание! Стэнли не знал, откуда у него вообще взялось предположение о том, что эта дверь — выход, самый настоящий выход на свободу. На самом деле, надежда на то, что через какую-то случайную дверь Стэнли внезапно сможет, наконец, покинуть это место раз и навсегда, никогда не покидала мужчину, какой бы глупой и наивной она не была. К тому же, никогда не было лишним пробовать все в этой истории, неизвестно, к чему это приведет. Обычно такие отходящие от стройного и однотипного сюжета Рассказчика действия не приводили ни к чему хорошему, но все же. Стэнли и так чересчур нарушил привычный ход событий, что ему терять?       Стэнли отошел от компьютера и дернул ручку двери. Закрыто. Собственно, ничего удивительного. Непонятно, на что он надеялся. Обреченно вздохнув, Стэнли вновь вернулся к компьютеру и своим размышлениям.       Если Стэнли скажет что-то в микрофон, будет ли его голос звучать в голове Рассказчика? Стэнли понятия не имел. Он вообще вполне справедливо не доверял этому компьютеру и не решался долгое время даже к нему прикасаться, пока Рассказчик все наматывал круги. Но, наконец, Стэнли нашел кнопку, выглядящую довольно безобидно — включение и выключение звука. На тот момент, звук был выключен. Руководствуясь великим и могущественным «почему бы и нет», Стэнли нажал эту самую кнопку. Все-таки основная деятельность Стэнли — нажимать кнопки, не забывайте.       — …А если кто-нибудь придет и увидит, что мы не на месте? О нет, никто не придет, конечно, никто не придет, но все же, если… — и бесконечный поток слов, исходящих от Рассказчика, тут же донесся из колонок компьютера. Звук был настолько громким, что Стэнли, боясь за свои ушные перепонки, с трудом понял, как можно уменьшить громкость звука, что он и сделал.       Что ж, хоть что-то вернулось обратно.       Сначала Стэнли ощущал некоторую боязнь и нерешительность. Он нетерпеливо смотрел на микрофон, понятия не имея, что же с ним делать. Нельзя просто так взять и заговорить. Что он скажет Рассказчику? Как он может вообще ему что-то сказать и какова будет реакция самого Рассказчика?       Идеальное с точки зрения Стэнли решение пришло в его голову довольно быстро.       Пару раз Стэнли постучал пальцем по микрофону.       — А… Что? — услышав в голове неприятный глухой стук, Рассказчик остановился, инстинктивно зажал уши руками и плотно закрыл глаза. Только оправившись от того, насколько неожиданно и противно было случившееся, Рассказчик мог приступить к анализу произошедшего. Собственно, все свое отношение к случившемуся мужчина выразил в одном слове.       — Что… — тихо сорвалось с губ Рассказчика. Он догадывался, что это было. О, как же ему эта догадка не нравилась, ужасная, ужасная догадка. Рассказчику так сильно хотелось ее проигнорировать, как и все плохое в своей жизни, но в этот раз он не мог этого сделать. Для Рассказчика всегда было трудно умалять значение чего-либо, связанного непосредственно со своим персонажем.       — Стэнли… — прошептал Рассказчик, запрокидывая голову, взглядом ища невидимую камеру слежения в комнате. Да, невидимые камеры слежения, именно они.       — Стэнли, ты здесь? — со слабой надеждой спросил Рассказчик. На его лице промелькнул далекий намек на счастливую робкую улыбку. У него не было сомнений в том, что это Стэнли. Сердцем это чувствовал, раз уж на то пошло. Да и кто бы еще это мог быть? Рассказчик довольно не видел других людей помимо Стэнли. Собственно, в «других» он и не нуждался.       Реакция Стэнли на все это?       Постучал по микрофону еще несколько раз.       — Стэнли, что ты… — Рассказчик снова обхватил голову руками, немного согнувшись.       Стэнли постепенно начинал входить во вкус. Не сказать, чтобы болезненная реакция Рассказчика его забавляла или вызывала похожее, отрицательное с моральной точки зрения, хотя и очень приятное чувство. Он просто делал это без задней мысли, без какой-либо цели и мотивации.       Так, ладно, самую малость это было приятно. Что уж таить.       — Стэнли, пожалуйста, оставь микрофон в покое, ты можешь его сломать, — с искренним возмущением воскликнул Рассказчик, когда отошел от стука в голове. — Ах да, совсем забыл сказать. Ничего там не трогай. Понимаешь? Ни-че-го. Просто стой на месте. Я найду способ, как вернуть нас на свои места, и все будет хорошо, — бойко декламировал Рассказчик, деланными, пусть и достаточно изящными движениями поправляя костюм и прическу.       Стэнли не разделял боевого настроя Рассказчика. Во многом от того, что он не хотел, чтобы все возвращалось на круги своя. Все постоянно возвращалось на круги своя. Рассказчик вновь и вновь рассказывает привычную историю, а Стэнли опять отыгрывает свою глупую роль, пытается вырваться из нее и всегда терпит поражение.       Хм…       Терпит поражение…       Страшная догадка пронзила Стэнли.       Что если все произошедшее подстроил сам Рассказчик, чтобы лишний раз поиздеваться над Стэнли, а сейчас он просто притворяется? А что? Это очень даже похоже на Рассказчика. Стэнли стало невыразимо противно и тошно от мысли, что даже сейчас он — лишь марионетка в руках Рассказчика, и что бы он тут не сделал — все это лишь часть его плана.       «А что если все не так?» — промелькнула новая мысль в голове Стэнли. Он вновь посмотрел на Рассказчика, вспомнил его поведение на протяжении всей этой безумной ситуации, и решил для себя, что он выглядел довольно честным в своем волнении и непонимании происходящего. Он вообще не производил впечатления человека, который хорошо и мастерски играет на публику, ловко обманывает. Но ведь раньше ему удавалось обводить Стэнли вокруг пальца и не раз, и делал он это весьма жестоко и, Стэнли приходилось признать, изящно…       «Что же мне делать…»       Действительно, что теперь Стэнли делать? Теперь он у руля, теперь все ниточки у него, пусть он пока и не совсем знает, что с ними делать. Как он распорядится такой властью? Станет ли он упиваться местью к своему беспомощному теперь обидчику или же проявит милосердие к несчастному, совсем как он, запутавшемуся человеку?       В итоге, решать это может один лишь Стэнли. Так всегда было и будет. Подобные выборы — тяжкое и жестокое наказание за возможность быть по-настоящему свободным человеком, но оно того точно стоит. Ведь так?       Возможно, Стэнли желал бы, чтобы здесь был кто-то, кто мог бы управлять им полноценно, делая за него исключительно правильные выборы, если бы имел хоть какое-то представление о том, какая сила содержится внутри него на самом деле. И речь идет не об этом глупом компьютере перед Стэнли, способном контролировать все в его офисе.       — Чтобы вернуть нас на наши места, нам, то есть, мне, нужно подключить логику, — с вернувшейся самоуверенностью спокойным голосом начал Рассказчик, широко расхаживая по кабинету Стэнли с заведенными за спину руками.       — Знаю я, как ты логику подключаешь, — еле слышно с сарказмом пробормотал Стэнли. Не сказать, что недоверие работника 427 было оправданным. Круговая логика — тоже логика, а обычно именно ею Рассказчик и пользовался. Иногда это даже работало.       Рассказчик насторожился, замер на месте с поднятой в воздухе ногой и широко распахнул глаза.       «Он что-то сказал?» — испуганно подумал Рассказчик.       «Он меня услышал?» — испуганно подумал Стэнли.       Стэнли совершенно не планировал заводить с Рассказчиком диалог. Он не хотел, чтобы он его слышал. Из него просто вырвалась одна фраза, а Стэнли теперь казалось, что он будет жалеть об этом до конца своих дней.       Наверное, именно в этот момент в душе Стэнли зародилось что-то решительно новое. На тот момент оно еще было слабым, не имело над Стэнли никакой силы.       Но все изменялось со временем.       Совсем скоро…       С минуты на минуту…       — Ты… Сказал что-то, Стэнли? — неуверенно спросил Рассказчик, вновь подняв голову и засунув руки в карманы брюк. Спросить это мужчине было сложно еще и потому, что ему было довольно трудно принять сам факт того, что Стэнли в теории может говорить. Он так привык к его в чем-то даже приятной молчаливости, что не мог помыслить об ином. В этом смысле, Рассказчику было очень приятно работать со Стэнли. Он не болтал попусту, не отвлекал от дела, не кричал, когда больно… Одни плюсы. Мечта, а не главный герой истории.       Ответом Рассказчику послужила напряженная тишина, которую сам автор воспринял положительно. Он успокоился, решил, что ему показалось, и вернулся к своим любимым логическим изысканиям.       Когда в голове Стэнли разворачивалась война.       «Я боюсь его?» — Стэнли не был уверен, прозвучала ли эта фраза в его голове вопросительно или утвердительно. Он об этом не задумался, не до этого было.       Неужели Рассказчик действительно внушал Стэнли ужас? Были ли на это причины? В этом нет никаких сомнений. У Стэнли были неоспоримые причины на ненависть по отношению к Рассказчику, но на страх… Со временем страх всегда уходит, когда кошмар начинает повторяться снова и снова, без перерыва, без жалости. Ты буквально забываешь, что когда-то у тебя была чудесная, благополучная жизнь, даже без единого намека на постоянный ужас. Иногда ты даже ловишь себя на мысли, что не видишь ничего плохого в этих безумных, зацикленных, словно на сломанной пластинке, повторах, ибо кроме них у тебя в жизни больше ничего не осталось.       Стэнли чувствовал, как у него трясутся руки.       Он ведь тоже привык. Не сразу, совсем не сразу, но он освоился. Его разум трансформировался в какой-то мере, изменился до неузнаваемости: совершенно новые мысли, о которых Стэнли ранее и задуматься не мог, новые рефлексы, новые инстинкты, ведь иначе ему бы вряд ли удалось здесь продержаться в относительной адекватности так долго. Он почти забыл, что такое страх. Он почти забыл, каково это — звать на помощь или умолять о пощаде. Стэнли давно выучил, что это бесполезно. Никто не придет и никто не услышит. Он больше не надеялся, что в один прекрасный день этот ад закончится, как по волшебству, словно страшный сон. Он знал, что для этого ему необходимо пройти через многое. И даже смутно подозревал, что именно и насколько это будет трудно. Стэнли почти сумел потерять свое настоящее человеческое лицо ради того, чтобы в этой странной игре на двоих не потерпеть поражение. Да и его противник в какой-то случайный момент перестал внушать резкие отрицательные эмоции, тревогу или ужас. Что-то изменилось? Нет, просто опять привыкание. Представьте, что вы много лет подряд слушаете одну и ту же пластинку с одной записанной мелодией каждый день, пусть и довольно приятной, возможно, даже вашей любимой. Надоедает? Без сомнений. Раздражает? Еще бы. Да что поделать, если граммофон сломался и никак эту штуку не заткнуть. В итоге ты просто учишься жить с этим, принимаешь как данность. И страх тоже исчезает, когда он принимается как данность.       Но теперь страх вернулся. Что же его вернуло? Был ли причиной этому вид Рассказчика, такой человеческий, такой обычный, такой эмоциональный? А любые люди по своей природе достаточно хрупки, их так легко сломать, для этого может хватить лишь пары слов. Или же рук, обхвативших крепко шею, в зависимости от того, как именно вы хотите этого человека разрушить.       Чего же ты боишься, Стэнли? Ты боишься того, что Рассказчик причинил тебе, и будет делать и дальше, если все вернется на круги своя, или же того, что ты можешь сотворить с ним, находясь в таком ужасно выгодном для себя, но не для него положении?       Ты знаешь, что ты не плохой человек. Ты никогда в жизни не причинял никому вреда (по крайней мере, в той части своей жизни, которую ты еще помнишь или думаешь, что помнишь) и не станешь этого делать. Даже если человек этого заслужил. Даже если у тебя есть такая возможность. Ведь ты не он.       Правильно, Стэнли?       Стэнли присел за кресло перед рабочим столом. Сиденье, несколько низкое для него, так как молодой человек был не очень большого роста, противно, недовольно скрипнуло, хотя и было достаточно удобным и мягким. Стэнли поежился от неприятного звука и, положив руки на клавиатуру, попытался разобраться в том, как устроен местный персональный компьютер. В конце концов, Стэнли в последнее время своей настоящей жизни (не той, что здесь) много работал за компьютером, так что он кое-что в этом понимал. С первого взгляда содержимое компьютера не представляло собой ничего особенного — множество папок, текстовых документов с различными записями, такими как списки комнат в офисе Стэнли, притча Стэнли, все правильные и неправильные когда-либо сделанные выборы Стэнли, в общем, много чего, связанного со Стэнли, кроме одной программы. Называлась она «РУЧНОЙ КОНТРОЛЬ ИЛЛЮЗОРНОЙ РЕАЛЬНОСТИ». Не найдя убедительных причин этого не делать, Стэнли кликнул на иконку, в результате чего открылось обычное окно документа, записи в котором, впрочем, без перебоя обновлялись без вмешательства Стэнли. Именно там шло постоянное повествование истории, от третьего лица отмечались все важные детали из нынешнего положения как и Рассказчика, так и Стэнли.       «Рассказчик ходил по кабинету Стэнли кругами, кругами, кругами, кругами, кругами, кругами…»       Стэнли поднял взгляд на один из экранов. Да, чертов Microsoft Word с самосознанием был прав. Рассказчик все еще ходил по комнате, бормотал себе что-то под нос, изредка останавливаясь, пораженный новой гениальной идеей, с одухотворенным выражением лица задирал голову, но потом возвращался к наворачиванию кругов, понимая, что идея оказалась на деле не такой уж и гениальной. В какой-то момент Стэнли показалось, что Рассказчик вообще забыл о факте существования проблемы у него и самого Стэнли.       «Стэнли анализировал с моральной точки зрения, может ли он отомстить Рассказчику, ненавидя себя за сам факт того, что он в принципе ставит перед собой подобный вопрос».       Стэнли начинал потихоньку ненавидеть этот документ за его проницательность. Да, ведь ранее Стэнли никогда бы не стал задумываться над тем, стоит ли ему причинить человеку вред или нет. Ответ был всегда «нет», в независимости от условий. Но сейчас все изменилось. Сейчас что-то глубоко внутри Стэнли подсказывало ему хотя бы попытаться сделать это. Но зачем? Что это изменит? Восстановит ли это справедливость? Преподаст ли Рассказчику урок? Получит ли Стэнли удовлетворение от его страданий?       Все эти мысли сильно уменьшали желание Стэнли осуществлять свои планы. Наверное, именно поэтому в какой-то момент работник 427 перестал думать.       У Стэнли были все возможности вносить свои коррективы в ход повествования истории в открытом текстовом документе. Стэнли старался быть осторожным с этим. Что же ему написать? Что он может сделать? Что если какое-то из его действий вызовет какой-нибудь парадокс или что-то в этом роде? Хотя какой парадокс, Стэнли и Рассказчик уже поменялись местами, безумнее ситуация стать уже не может.       Ведь не может?