I never asked for this.

— Ты наконец пришёл, Иссей? — голос говорившего был таким уставшим, словно его клонило в сон после столетнего держания неба на плечах. — Давно не виделись, приятель. —… — я промолчал. — Ты наверное думаешь, что я тут забыл, верно? — поинтересовался он. — Это долгая история. Да и ты, скорее всего, в курсе всего происходящего. —… — мне не хотелось отвечать. Я был зол. Настолько, что драконья кровь, уже давно текущая в моих жилах, кипела покруче магмы. — Эх-х… — синеволосый вздохнул. — Пока ты пропадал, действительно, много чего произошло. Война там, теракт тут. — Ты… Это ведь ты их всех убил? — мой голос был настолько сухим, безжизненным и металлическим, что парня передёрнуло. — Я, — он поднял свои глаза на небо. Они всегда казались мне отражением души. И его глаза даже сейчас были кристально чисты, что ставило меня в тупик. — Хочешь понять, почему даже после того, что я сделал, моя душа чиста? Мне хотелось врезать ему. Так сильно, чтобы даже сам мир пошатнулся. Но… что-то держало меня. Не давало так поступить. Словно, я не знал всей правды. Но я лично видел, что он сотворил с ними! — Знаешь, Иссей, я ненавижу войну. Но… так ли она плоха, как нам кажется? — спросил парень, ставя меня в тупик. — Да, во время неё происходят немыслимые зверства, этого не отнять. Но взамен, все осознают то, чего не могут понять в своей мирной суете. Они осознают, что не бессмертны. Бессмертие… как много скверны в этом слове. Но оно не должно тебя волновать, разве нет? Ты, изначально рождённый демоном, отрицаешь бессмертие? — Боги, Демоны, Люди! Все смертны! У каждого есть смерть! Даже у тех, чей век не может кончиться, есть конец на острие кинжала! Это Истина! — он был похож на безумца. Но он не был безумен. Его натура — сострадание. Но его суть — разрушение. Пока мы говорили, мир полыхал. Города давно превратились в пыль. Горы были стёрты в порошок. Два дракона вновь сцепились в смертельной схватке, разрушая все, что стоит на пути. Им нет дела до людей, миллионами гибнущими в их пламени. Им нет дела до ангелов и демонов, вспыхивающих как спички, пытаясь дотянуться до них. Нет дела и до богов, что стремятся прекратить этот фарс. — Иссей, что ты видишь? — спросил подошедший парень, встав в арку, из которой всё, что происходило с миром, было видно как на ладони. Он посмотрел на свои руки. — Я вижу лишь то, как гибнет мир, в котором я рос. В котором влюбился, нашёл друзей. А так же их потерял. Я вижу как все то, что было мне дорого, истлело в объятьях пламени бездны. И я вижу, как мой хороший друг провалился так глубоко в свою тьму, что не знает даже как попросить о помощи, — мой голос был тих и спокоен. Но каждое сказанное слово, било его словно Аскалон, Убийца Драконов, что я держал в своей руке. — Я не прошу меня простить, ибо прощения мне нет. Мои руки настолько пропитались кровью родных и друзей… Но когда они вернутся, они будут жить уже в чистом и невинном мире! — он говорил словно уже знал, что будет дальше. Как-будто уже давно видел финал всей этой истории. — Пойми, парень! Мир, в котором им не придётся страдать потому, что там есть такие как я! — Какое, блять, к чёрту не напрасно?! — я не сдержался. И, подойдя к нему вплотную, схватил за грудки. В его глазах было столько грусти, сожаления, а также ненависти к себе, что я просто ударил его с такой силой, какой только мог. Башня на которой мы стояли едва устояла, а порыв верта разрушил все рядом. Но он не сдвинулся ни на шаг. — Ты правда хочешь этого, Иссей? — тихо, со всей тяжестью, спросил парень. — У меня просто нет другого выбора… — прошептал я, а после, ринулся в атаку. Хоть и знал, что победы мне не светит. На того, кого я больше всего ненавидел.