Всего одно желание

Алиса находилась в бешенстве. Сейчас это было состояние, в котором обычно пребывал Алексис во время общения с несносным ди Валем. Мальчишка. Ублюдок. Щенок паршивый. Святоша несчастный. Он... Он отверг её!!! А ведь у них всё так славно начиналось... Алиса схватила первую попавшуюся безделушку и со всего размаха швырнула в стену, разбивая вдребезги, присоединяя очередные осколки к останкам прочих вещей, что в яростном отчаянии крушила несколько минут подряд. Она посмотрела на разобранную кровать, и новая ваза полетела в стену. Час назад здесь лежал ди Валь. Простыни хранили запах его восхитительного тела, от которого она так неосторожно потеряла голову. «Дура!!! Сучка похотливая!!! Как она могла? А он...» Алиса схватила стул. В этом состоянии её застал Алексис. Позволить увидеть себя такой Алиса не разрешала даже ему. И глядя на вздёрнутые в изумлении брови итанийца, досадливо кусала губку, мысленно сделав пометку уволить служанку, посмевшую пропустить Сорру без доклада. Хотя, о чём она? Алексис живёт в её доме, как в собственном... «И будет жить ровно столько, сколько пожелает». Алиса, с трудом успокоившись, подошла к зеркалу приводить внешность в порядок: яростно дёрнула щёткой по волосам, подтёрла потёкший макияж... - Вижу, я не вовремя. Алексис тактично отвернулся и, пройдя по комнате, поставил в вазу принесённый с собой букет. Глаза итанийца словно невзначай упали на разобранную кровать. Тонкие ноздри дрогнули. Нет, в этой комнате не царила атмосфера любовного безумия. Скорее наоборот. - Итак? - осведомился Сорра, пряча победную улыбку, - План соблазнения красавца ди Валя канул в бездну? - Заткнись! - неожиданно зло оборвала Алиса и в собеседника полетела пудреница. Алексис поймал, не оборачиваясь, и аккуратно положил на столик. - Я вовсе не издеваюсь, а скорее сочувствую. Причём ему. Отказаться от такого роскошного тела? Валь либо спятил, либо самоубийца, судя по выражению твоих прекрасных глаз. - Алиссин, я его ненавижу. - Хм? Ещё вчера ты пела совсем другие дифирамбы. Я просил не называть меня по имени, - напомнил Сорра, машинально теребя косу, - Настолько задел отказ? Он спросил без желания услышать ответ, видел и сердился на собственное злорадство. Известие, как ни крути, было приятным для него - Алиса сменила лагерь, но... Что больше радовало: приобретение союзника или то, что королёк не достался подруге и упорхнул? Сорра тоже хотел бы упорхнуть из собственной невидимой клетки. Она душила, а выхода нет... Алиса, догадываясь о чужих мыслях, смерила итанийца опустошённым взглядом и неожиданно обхватила себя за плечи, став разом младше, беззащитнее и потеряв надменность: - Отказ? Не в этом дело, Алексис. Понимаешь? Он... он... Да к Безымянному его! Девушка неожиданно упала в кресло и, некрасиво скривив рот, истошно расплакалась, заставив Сорру всерьёз обеспокоиться. Он вовсе не собирался глумиться над Алисой, скорее наоборот, готов был разорвать Артани на десятки кусков, но ни один из этих кусков не собирался отдавать ди Бьорк. Он разберётся с ним сам, жестоко разберётся. Алексис подошел и, присев на подлокотник, бережно обнял подругу за плечи, баюкая в надёжных, сильных руках: - Алиса, я вызову его на дуэль! - проговорил Сорра сквозь зубы, понимая, что ромейнец обладает силой разрушать людей. Он разрушал Сорру, сломал Алису. Страшно. Алексис выругался, - Не плачь, моя гордая девочка. Этот ублюдок заплатит за каждую твою слезу. Обещаю. - Ал! – Девушка, рыдая, судорожно вцепилась в отвороты светло-синего мундира, - Я шлюха, да? Алексис оторопел. Затем в глазах мелькнуло понимание: - Что за глупости? - укорил он ласково, – Алиса, ты - свободная девушка без комплексов. «Шлюхи получают деньги за то, что ты раздаешь бесплатно, - прибавил он мысленно и присвистнул, догадываясь, что наговорил наивный и чопорный Валь. «Артани конкретно вляпался, Алиса никогда не простит унижения». Ромейнская роза – смертельный аромат. - Я ощутила себя грязной. Такой грязной... – всхлипывая, поверяла Алиса, - Он ушёл... Ал, мне не в чем его винить. Я повела себя ужасно. Он пожалел меня. Представляешь, Алексис! - выкрикнула она истерично, - Артани меня пожалел. Позаботился о моей чести. Моей чести! Боже... где он был, когда меня в десять лет развратил собственный отчим? Где он был всё это время? Такие, как он... Мне никто не помог. Никто не спрашивал, что я чувствую, есть ли у меня вообще чувства. Он теперь презирает меня. Чёртов святоша! Ненавижу его. Лицемер. Ханжа. Он хотел меня, Ал. Но сбежал из моего дома, как будто за ним гнались демоны! Алиса захохотала, а затем снова разрыдалась, вгоняя Сорру в ступор. Он никогда не видел свою подругу в подобном состоянии. Заставить Алису вспомнить прошлое. Поступок графа невероятно её уязвил. Чему удивляться... Артани – отрава, сладкий убийственный яд, и теперь подруга сполна узнала, насколько горек его вкус. А он ведь предупреждал, но Элис не верила, решила убедиться. Что ж, граф ди Валь здорово облегчил Сорре работу. - Ненавижу его! - шептала Алиса, пачкая слезами камзол Сорры и слабо ударяя кулачками в его грудь, - Чёртов Валь! Надо было оставить его подыхать. Гад. Мерзавец! Негодяй! Никогда в жизни не чувствовала себя настолько униженной. Так больно... - Ну, во всём плохом всегда есть хорошее. По крайней мере, теперь ты в моих рядах, - усмехнувшись, Алексис поправил волосы девушки, приводя их в порядок, и поцеловал светлую макушку, - В этом ублюдок Валь оказал мне услугу. Прости за жестокость, но ты наконец-то перестала его защищать. Алиса, я собираюсь раздавить его. Очень надеюсь, что теперь, когда ты лично убедилась, что этот навозник не стоит твоей опёки, ты позволишь мне сделать это. - Что ты собираешься сделать? - всхлипнув в последний раз, спросила девушка. - О... - Алексис недобро улыбнулся, - Поверь мне, девочка, у меня по этому поводу совершено немыслимый план. Наш ханжа ди Валь запомнит навсегда. Я опозорю его так, что он вовек не отмоется. До конца учёбы над ним станут потешаться все, кому не лень. Или он добровольно уйдёт из Академии. - И этим избавит тебя от рабства, - с пониманием кивнула Алиса. - Добровольный уход освобождает от всяческих обязательств! - победно изрёк Сорра, - Алиса, я заставлю эту тварь уйти и заплатить за твоё унижение. Ты даже не представляешь, как заставлю заплатить. Он ещё пожалеет, что отверг тебя…. «и меня» - мысленно добавил Сорра, но вслух не сказал. - Иногда я тебя боюсь, Алиссин, - доверчиво прижавшись к сильному плечу и позволяя себя обнимать, прошептала девушка, - Ты можешь быть таким жестоким... - Жестокость? - Алексис пренебрежительно фыркнул, – Скажи ещё, что оправдываешь ди Валя за то, как он с тобой обошёлся. Разве у шлюхи могут быть чувства? - ядовито передразнил он. Алиса отшатнулась: - Эрро... Алексис смутился: - Прости, малышка. Я очень зол, но, возможно, ты теперь понимаешь, почему он так бесит меня? Этот его взгляд... Всё его поведение, всё в нём... Словно такие как ты и я - никчёмная пыль под его ногами... Ромэ... - Алексис напрягся, и лицо его исказилось мучительной болезненной гримасой, - Они убили мою мать, - в голосе родился стон. - Ромэ? - шепнула Алиса, поднимая голову и встречаясь с ним глазами, а затем взгляд её наполнился озарением, – Сигна ди Валя... ты прицепился к нему из-за герба? Ромейнская роза. Алексис стремительно побледнел, внезапно осознавая мучительную правоту её догадки. - Алисси, не в силах ничего изменить, ты обрушил ненависть на Ромейн и всё, что с ним связано. Тебе по-прежнему больно, так ведь? Неважно сколько лет прошло. Во взгляде Алисы мелькнуло сострадательное понимание, вызвавшее у Алексиса желание инстинктивно закрыться ладонями. – Ал, но разве не по-детски ненавидеть палку, которая тебя ударила, забыв о том, что поднял её конкретный человек. Роман - он ведь не виноват в случившемся. - Не говори ерунды, - Алексис отстранился, сам не понимая, почему отводит глаза. Почему Алиса всегда так болезненно права? Прямолинейность - плохое качество для легкомысленной шлюхи. Может быть, именно поэтому они и были близки. Алиса единственная никогда не боялась сказать правду. - Ерунда? По-твоему, прицепиться к Роману в тот день не было глупостью? Ты думал, дворянин позволит оскорблять себя безнаказанно, чтобы ты попросту мог слить злобу? Ты сам породил вашу ненависть, но вместо того, чтобы прекратить войну, заходишь всё дальше и дальше. Станет ли тебе легче? Ну, уничтожишь ты Романа, а дальше что? Ты поймёшь, что его нет, а ты по-прежнему воюешь с собственными призраками. Лицо Сорры помертвело: - Я вижу, тебе абсолютно не нужна моя поддержка - сообщил он ровно и убрал руки, отстраняясь, - Ты так прекрасно разбираешься в том, что истина, а что нет. Может тебе стоит вернуть ди Валя? Шлюха и святоша - вы созданы друг для друга. Алиса вздрогнула, словно от пощёчины, и глаза её снова наполнились слезами. - Почему ты такой злой? - беспомощно шепнула она. - А ты? - огрызнулся Алексис и добавил, стремясь смягчить резкость своих слов, - Может ты права, Алиса. Я действительно воюю с призраками, но никому не дано судить людей. А такие, как ди Валь... Они всем своим видом, своим существованием... - кулак его сжался, - Презирают таких, как ты и я. Смеются втайне…. Костяшки пальцев Сорры почти побелели. Он ненавидел, и сходил с ума от ревности, всё выяснилось, решилось, а Алиса по-прежнему на стороне Артани. Она не может быть на его стороне. Никто не может быть на его стороне. Алексис понимал, что сходит с ума, но желал отгородить Романа от всех. Поставить барьер между ним и остальным миром, а самому остаться внутри наедине с добычей. Оставить за собой право упиваться собственной ненавистью в одиночку. Отомстить Роману за всё, за собственную жизнь, причинить боль. И не хотел причинять боль. Он сам не понимал, что желает, осознавал безумство. Бежал от Артани по замкнутому кругу, неизменно возвращаясь обратно, и остро боялся признаться самому себе, что не может без Романа. Желает видеть, прикоснуться. Желает смять, разбить вдребезги, и не способен разбить - что-то останавливает в последний момент. Хотел уничтожить... и не мог, но и отпустить оказался не в состоянии. Он жаждал остановиться, прекратить безумие, но равнодушие больно задевало, протыкало крючком; и он бился пойманной рыбкой. Что угодно, только не тошнотворное безразличие. Сорра был для Романа пустым местом. Нет, пустого места не будет. Сорра заполнит пустоту поражением Артани. Восторжествует над ним, и может тогда заноза в сердце успокоится? - Он же такой чистенький, – прошипел Сорра, выплюнув желчью собственный яд. - Благородный Артани ди Валь из древнейшего рода. Наверняка он понятия не имеет о цене, которой расплатились предки, чтобы чистоплюй имел право носить подобную сигну. Одна из женщин рода отдала себя в жертву. Так говорит легенда. Ну, ты знаешь... В голосе Алексиса внезапно проснулись сокрытые ранее эмоции: горечь, страсть и какая-то почти детская обида. Странные эмоции для подобного, почти безумного, разговора: - Я разбирал архивы. Так вот, это правда. Они действительно пожертвовали женщиной ради спасения. Ты считаешь, такой, как он, достоин сочувствия или симпатии? Меня воротит от одного его высокомерного вида! От лицемерия! Корчит из себя святошу, а сам... Губы его дрогнули, на мгновение сжимаясь непримиримой вызывающей линией: - Замок Артани пал, но этот идиот не додумался просить протекции, собрать войска, нанести ответный удар. Видите ли, ему гордость не позволяет попросить, - Алексис почти закричал, - Он скорее подохнет с голоду, чем сделает то, что унизит его достоинство! Меня бесят такие, как он! Его земли захвачены, а он, вместо того, чтобы сражаться и заявить свои права, протирает штаны в Академии! Чистоплюй несчастный. Да я бы зубами грыз, случись со мной подобное. - Но ты не грызёшь... - Потому что у меня нет такого права! - с горечью отозвался юноша, - Кого я буду грызть, Алиса? Собственного отца? - Я слышала от замка ди Валей остались лишь развалины, - пробормотала Алиса задумчиво, - Норманны разрушили его до основания и ушли. - Это было землетрясение. Алексис, успокоившись и даже слегка смутившись, хмыкнул, заметив, что Алиса тактично переводит тему на менее болезненную для него почву. - Божья кара, если верить слухам. Своевременная кара, которая не оставила камня на камне. У ромейнцев очень избирательный бог, я бы сказал. Разрушив замок, он не тронул ничего вокруг. - Может поэтому он ушёл? - задумчиво предположила Алиса, - Ему стало нечего защищать. - Брось. Ромейн - не замок, а земли. Люди, нуждающиеся в защите. У него есть долг и сигна, обязательство клятвы. Артани струсил и сбежал, бросив всё. Он носит сигну, но имеет ли он на неё моральное право? Кичится титулом и боится потерять положение - единственное что у него осталось, потому что сам он из себя ничего не представляет. - Ты так не думаешь, – спокойно возразила Алиса. Девушке было больно, но она умела анализировать ситуацию. – Знаешь, в чём вина Артани? Он действительно лучше нас, а мы не желаем признать. Попытались опустить до своего уровня, и оба получили заслуженную оплеуху. Она привела нас в чувства, а чувствовать больно. - Не знаю как ты, а я не прощаю пощёчин, - медленно сказал Алексис. - Давай, пробуй. Рвись в бой. Затрави зверя. – Алиса пожала плечами и взмахнула пальцами, легко отряхнув чужие объятия. – Внутри себя ты знаешь, что Артани победил, а он ведь даже не воевал с тобой, Сорра, – девушка, полуобернувшись, посмотрела Алиссину в глаза, - Ты первым развязал войну, сделал Артани своим врагом, и тебе достался достойный противник. Будем честны, – лицо её тронула сардоничная усмешка. - Ромейнская роза сумела поставить Итанию на колени. - В твоём лице? - В моём лице граф не пожелал даже колен, - девушка изобразила полунасмешливый поклон головой. Поразительная самоирония Алисы не раз поражала Сорру. Алиса ди Бьорк умела посмеяться над окружающими, и с тем же успехом могла посмеяться над собой – качество, которого порой не хватало Сорре. - Не знаю, что ты там себе навыдумывала, но я найду, чем ответить, - Сорра упрямо поджал губы, вздёрнув подбородок, злясь, что глубоко уязвлённая Романом Алиса, по-прежнему продолжает оправдывать графа. Неужели он ей настолько небезразличен? Нет, только не Алиса. Сорра бесился, продолжая себя накручивать, но понимал несостоятельность собственных обвинений. Такие, как Роман, не сбегают. Таких, как Артани ди Валь, невозможно сломить. Почему он сам сломался? Он, который считал себя выше, лучше и умнее. Неужели сдался? Сдался, безропотно принимая отмеренную участь, как однажды поступила его мать? Неужели он смирился и покорно готов принести себя в жертву? Вроде девы, чьей кровью была омыта фальшивая насквозь земля. Нет. Роман - трус! Трус и ублюдок. Алексис усилием воли заставил себя ожесточиться, готовый твердить проклятия молитвами. - Ромэ, - пробормотала Алиса словно в трансе, не замечая, что одним упоминанием ранит Алексиса сильнее. Куда сильнее, когда сердце и так словно одна болезненная, незаживающая язва? - Роман и ромэ. Поистине роза Ромейна. Ты замечал, сколь прекрасны эти цветы? - И как ядовита их суть, о которую ты неосторожно укололась, - прошипел итаниец уязвлённо. - Ты любил ромэ... - Я любил свою мать! - резко отрезал Сорра, закрывая тему, и поднялся, почти оттолкнув девушку от себя. - Ты желала получить ди Валя. У тебя был шанс. Неужели случившегося мало, чтобы понять: граф Артани ди Валь - просто шваль, не стоящая твоего внимания. Алексис старательно накручивал себя. Ему хотелось крови. Сломать что-то и дать выход кипящему внутри напряжению. Почти животной ярости, эмоциям, не читаемым на бледном лице. Попадись Роман на пути, Сорра, не задумываясь, перерезал бы ублюдку горло. Такие, как он, не имеют право на существование. Господи, верю ли я в это сам? Роман. Почему меня начинает колотить при одном звуке твоего проклятого имени? - Алиса, пойми. Роман ничем не лучше прочих отвернувшихся от тебя в трудный момент. Он отверг тебя, сочтя шлюхой, но за вывеской шлюхи не разглядел сердца. - Не в этом дело, - Алиса печально улыбнулась, словно видела что-то далёкое через грусть улыбки. Подступили слёзы, и она невольно всхлипнула, сдавшись спазму в горле. Сердце Сорры наполнилось жалостью, и гневом в отношении Романа. - Дело же не в отказе, - шепнул он, снова обнимая девушку, - Но в том, что он ранил твои чувства, полез в душу и причинил боль. Он насмеялся над тобой, Алиса. Проклятье... Как ты не понимаешь?! - взорвался и смолк, сам поражённый собственной вспышкой, - Я его ненавижу, а ты продолжаешь защищать... Странно, правда? – прошептал, хватая себя руками за волосы, и почти беспомощно посмотрел на Алису, - Я несу бред? - спросил жалко. Бьорк поднялась и обняла его, торопливо притягивая к себе. Всё было как раз наоборот - именно Роман разглядел сердце под вывеской, именно он... От этого и было больно. Больно не оттого, что увидел, но от того, что отверг. Не любил, и не мог полюбить. Она проклята, обречена разбиваться, наступая на схожие грабли, но она не любила Артани - падение несложно было пережить. Немного слёз, пару дней плохого настроения, и Алиса снова превратиться в легкомысленную птичку, в отличие от Алексиса Сорры. Рана прекрасного итанийца была куда более глубока. - Алиссин! - позвала Бьорк с состраданием. На лице девушки читалась целая смесь эмоций, - Алиссин, милый... Она осторожно поцеловала судорожно сжатые побелевшие губы, заправляя упавшие на лоб льняные пряди. Коснулась носом бледной щеки, потёрлась нежно, безобидной детской лаской заставляя расслабиться напряжённые плечи, оттаять окаменевшие губы: - Ди, пожалуйста, - шепнула надломлено, – Любимый, милый мой. Делай, что хочешь, милый. Всё, что хочешь. Только не становись таким. Хочешь ненавидеть цветы - будем ненавидеть их вместе. Мне невыносимо видеть твои страдания. Если станет легче – уничтожим Артани. Ты прав, малыш. Он не стоит внимания. Все они. Мы сильнее их, Ал. Выстоим, невзирая ни на что, и победим. Прошу тебя, милый. Иди ко мне. Я всегда буду рядом, что бы ни случилось. Я, Тара, Сидер и все остальные. Мы сумеем тебя защитить. - Я запутался, Алиса, - простонал Алексис потерянно, позволив девушке обнимать и гладить себя, - Устал от всего. От этого вечного подвешенного состояния. Между небом и землёй. Казнить или помиловать! Он засмеялся, но в сардоническом смехе не было веселья - сплошная горечь, окаменевшая соль. Однако парень быстро пришёл в себя и отстранился, не позволяя видеть себя слабым. В конце концов, он - Алиссин ди Эрро - наследный принц Итании. Даже если все вокруг, включая собственного отца, пытаются его убить.