Четыре стихии. Одна душа

      Нас нашли спустя какое-то время и отвели в Лечебницу. Астрид не приходила в себя, потеряла много крови, и, как ни старались, целители не могли помочь. Со мной же всё было ещё сложнее. Слух о случившемся у кузницы разошёлся быстро, и маги очень долго расспрашивали по этому поводу, но внятного ответа я дать не смог. Да мне и всё равно было. Пусть делают, что хотят. Меня не трогали ни их волнения, ни вопли раненых, ни запах умерших.       Выходить на улицу откровенно не хотелось, и ещё несколько часов я лежал на выделенной мне кровати, ожидая дальнейшего развития событий. В какой-то момент в соседнюю комнату принесли сразу три тела. Рядом шли отец и Плевака. Я узнал их по голосам.       — Этих троих нашли у себя дома полуголыми и с таким видом, будто они жили в соляных шахтах, — голос отца был взволнованным. — Хоть что-то вы можете сказать наверняка?       — Боюсь, ничего, пока не проведём вскрытия, — ответил один из целителей.       — И сколько это займёт?       — Где-то час.       Вождь что-то злобно прорычал.       — Это точно не эккима, Плевака?       — Они никогда не приближаются к жилищам людей, — заверил кузнец. — Хотя наверняка не скажешь, с голодухи могли и попытать счастье.       — Ладно. Я понял.       В этот момент я поднялся с кровати, чтобы попить воды, и не обратил внимание на присутствовавших. Зато они меня тотчас заметили.       — Эм… Плевака… — вождь указал кузнецу на выход.       Тот всё понял и поторопился выйти. Отец стал подходить ко мне, испепеляя испытывающим взглядом, и я поторопился допить воду, пока разговор не начался.       — Ну… Что ж, рассказывай. Что произошло этим утром?       — Ничего, — сдавленно ответил я, пряча от него взгляд.       — Правда? А у меня другие сведения. Говорили о Громмеле.       Я промолчал, смотря на пустую кровать, и тогда он залился пронзительным смехом. На секунду мне показалось, что стены пошли ходуном.       — О, Хтони, да мой сын — великий скромник! — он толкнул меня в плечо так, что я чуть не упал. — Одегард мне всё рассказал. Я не мог поверить. Но Плевака всё объяснил. Великая Сджот, как я рад, что мой сын оказался у тебя в милости!       — Я ничего не понимаю.       — Ха, он ничего не понимает! Всё это время таился от меня, а теперь говорит, что ничего не понимает!       — Да о чём ты?!       — Поверить только, кровь моего двоюродного дяди, Борво Хладнокровного, пробудилась именно в тебе. Услышьте все: мой сын — Огненный призыватель!       Он выглядел сошедшим с ума от счастья. Ещё несколько минут он чуть ли не танцевал, приговаривая какие-то непонятные слова, из которых я понял только то, что все теперь считают меня Огненным призывателем. Не знаю, что наплёл ему Плевака, но это, видимо, было очень складно, раз отец поверил.       — Ха-ха, теперь-то нам будет о чём с тобой поговорить…       Несколько секунд он молчал, видимо, ожидая, что я продолжу эту тему и заведу с ним разговор о чём-нибудь интересующем нас обоих. Но мне не хотелось говорить. Я потуплёно смотрел в сторону и сам ждал.       — Ох, чуть не забыл, — он снял что-то с пояса и протянул мне. — Он торчал из пасти Змеевика. Это твой первый дракон и далеко не последний. Возьми.       Это был мой меч. Клинок был отполирован до блеска, ни следа не осталось от запёкшейся крови, но прикасаться к нему не было никакого желания.       — Положи на…       Он не дал договорить и впихнул меч мне в руки, а после приобнял за плечи.       — Теперь я горд за тебя. Как никогда, горд.       Его слова ничуть не приободрили, даже ещё больше стали угнетать. Он хвалил меня за убийство. Неужели можно хвалить за то, что ты кого-то убил? Но этот вопрос я задать не решился.       Отец ушёл чуть не расплакавшись от счастья, а когда он, наконец, вышел, я бросил меч на кровать. Теперь это было оружие убийцы. При первом же случае надо будет от него избавиться, переплавить, а лучше выкинуть в море. Во всяком случае, меч теперь не скоро ляжет в мою руку.       Ещё несколько минут я мерил комнату шагами. Нельзя было точно сказать, где сейчас было солнце, но обед ещё не наступил, когда в помещение вошла Астрид. Её вид шокировал. Вечно румяная кожа побледнела, кончики пальцев и вовсе казались белыми, лицо осунулось, но самое главное — волосы. Раньше они буквально светились золотом и были ухожены, а теперь потускнели и растрепались. Однако, девушка стояла уверенно, и, кроме внешнего вида, больше не было ни намёка на её состояние.       — Иккинг, — начала она, голос слегка хрипел, — ты как, в порядке?       — Я? Астрид… даже не знаю, как ответить. Я в зеркале лучше выглядел, чем ты.       — Да, — она усмехнулась и поправила волосы; я увидел, что её глаза ещё горели. — Ничего, пара дней, и я буду выглядеть лучше, чем прежде.       Астрид медленно подошла ко мне, легко дотронулась руки, и мне сразу стало спокойно. Она бы не стала рисковать своим здоровьем и вставать с постели, если бы не знала, что это будет для неё безопасно.       — Ты так храбро сражался на пристани. Убил своего первого дракона.       Её слова были приятными, то как она взяла меня за руки согревало. Я даже не заметил, как девушка стала легко толкать меня назад.       — Астрид, нас могут заметить.       — Не заметят. Я об этом позаботилась.       Я упёрся в кровать. Наши лица сблизились, она дотронулась своими губами моих, я подался вперёд. Девушка ответила. Через секунду я заставил её поменяться местами. Теперь Астрид упиралась в кровать. Я стал медленно расстёгивать её безрукавку, а она обхватила мою шею рукой.       — А я видела, что произошло. То, как ты смотрел на дракона. Штормовицу?       В этот момент я почувствовал, как её рука крепко сжала мою шею, будто придерживая. Другая рука была у неё за спиной, и мне сразу стало понятно, что произойдёт в следующий момент.       Я отпрянул от девушки и молниеносным движением перехватил кисть, пальцы которой сжимали маленький нож. Астрид была больше, чем удивлена. Я заломил руку, и пальцы выпустили оружие.       — Что ты делаешь?       Её глаза сверкнули, белые губы разошлись в ухмылке, обнажая два плотных ряда небольших тонких клыков. Грудь Астрид надулась, и спустя мгновение она протяжно взвизгнула. Звуковая волна ударила, словно взбесившийся як, сбила дыхание и вонзилась в голову иглами боли. Я не успел отскочить, с силой ударился о стену и упал на землю, пытаясь вдохнуть обратно выбитый из меня воздух. Краем глаза удалось разглядеть чью-то ссохшуюся белую руку. Теперь понятно, как она «позаботилась» о том, чтобы нас не увидели. Я посмотрел перед собой. На том месте, где мы целовались, стояла уже не Астрид. Вместо волос были непонятные клоки волос, похожие на болотную тину, глаза расширились и полностью окрасились в голубой цвет, а кожа побелела настолько, что стала казаться прозрачной. Она широко улыбалась.       — Кто же ты? — спросил я.       Астрид тотчас ринулась вперёд, выбрасывая перед собой тонкие руки. Я не мог отпрыгнуть в сторону, ещё не отошёл от её крика, и она, схватив меня, пригвоздила к стене. Ногти впились мне в кожу, но без боли. Когда потекла кровь, глаза чудовища расширились ещё больше, и она затаила дыхание. Мои руки были свободны, и я три раза саданул Астрид в висок. После последнего удара её хватка ослабла, мне удалось схватить бледное запястье, вывернуть его и припереть тварь к стене, заставив взвыть от боли. Это не было человеческими звуками. Они больше походили на вой, доносящийся с морских глубин. И тогда в голове мелькнула догадка.       — Ты менада. Я же прав?       Она молчала, бесполезно извиваясь в моём захвате.       — Твои внешний вид, взгляд на кровь, голос. Борк хорошо их описал.       Ногти на её пальцах удлинились и стали похожи на кинжалы. Она начала беспорядочно махать им. Я оттащил Астрид от стены, чтобы ударить о неё же и остудить, но ей удалось упереться ногами и оттолкнуться. Выйдя на середину комнаты, чудовище извернулось, схватила меня за руку и вгрызлась зубами точно в шрам. На этот раз боль была адская, сравнимая с той, которую я испытал в первый день обучения. Последовала новая серия ударов в голову, но тварь отцепилась только тогда, когда сделала первый полный глоток. Астрид отошла от меня и с предвкушением посмотрела на свои руки. Недолго размышляя, я рванул к кровати и, взяв меч, встал в защитную позицию. Она изменилась ещё больше: кожа и волосы приобрели блестящий зеленовато-жёлтый оттенок, уши превратились в подобие плавников и проступили маленькие чешуйки. Теперь чудовище точь-в-точь соответствовала своему описанию в «Бестиарии Борка».       Непонимающе озираясь, она стала метаться из стороны в сторону и вдруг завизжала. В голову словно вбивали гвозди, упав на колени, я согнулся и закрыл уши. Мне казалось, что теперь я не смогу отвертеться, и тварь добьёт меня, но через минуту сводящий с ума вой прекратился, а я ещё был жив. По ладоням текло что-то тёплое и липкое, а Астрид исчезла.