Четыре стихии. Одна душа

- Эй, ты куда, Иккинг? - всё-таки я не сдержался и буквально вылетел из-за стола, бросив в сторону Плеваки лишь скромное... - Прости, но мне надо. Наверно, кроме кузнеца, высшую степень недоумения испытывала ещё и Астрид. Готов был поспорить, что в этот момент её глаза заметно округлились, а на лице проявился не то беспокойство, не то страх. Я же в данный момент нёсся по коридору, еле успевая уворачиваться от встречных интеллигентов. Наконец, взяв себя в руки, я остановился у двери, ведущей в читальный зал. Обернувшись, я увидел, что пробежал весь коридор от начала и до конца, однако, примечательно было то, что в нём было больше полста метров, а мне показалось, что я был в движении всего несколько мгновений. Меня буквально тянуло открыть дверь читального зала, и я поддался. Она открылась безо всякого скрипа или шороха, и в следующее мгновение я увидел ту самую девушку, что поймал ночью. Она стояла на библиотечной лестнице, пересматривая книги на стеллаж. Одета была всё в тот же солнечно-жёлтый суконный балахон, на котором не было и следа ночного происшествия. Я медленно и осторожно зашагал в её сторону, боясь испугать её. Вдруг, завидев меня, свалиться с лестницы. - Neen. Neiw seo? Neen. Я не мог разобрать ни единого слова, да и вообще мне казалось, что это не речь, а непонятный набор звуков. - «Speath oide I'ndail». Que opuest, - с этими словами она начала спускаться с лестницы, прижав к груди какую-то книгу. Я был буквально в паре шагов от неё, когда понял, что именно от этой девушки, и больше ни от кого, исходил пьянящий аромат мелиссы и сирени. Он просто сводил с ума, не давал думать и рассуждать, оставляя внутри лишь желание быть как можно ближе к источнику и не отходить до тех пор, пока земля не разойдётся под ногами. Но я всё же старался держать себя в руках и не подавать виду, хотя это и было невероятно сложно. - Здравствуй, - скромно произнёс я, подходя к ней. Девушка остановилась на последней лесенке, смерила меня взглядом, а, ступив на землю, сменила холодность на недоверие. - Здравствуй, - повторила она за мной. - Я могу чем-то помочь? - Может быть. Я ищу книгу... О проклятых, - каждое слово давалось мне с большим трудом, не говоря уже о том, что бы думать, как подвести разговор к нашей ночной встрече и при этом сохранить более-менее добропорядочное лицо. - О проклятых? - девушка задумалась, но мне показалось, что она меня узнала или, по крайней мере, стала догадываться. - Хм... Вы зашли не в ту секцию. Здесь собраны книги и сочинения о магии. - Правда? - наигранно удивился я. - Эм, может, тогда подскажете нужную секцию? - Спросите в Восточном крыле, - холодно процедила она, видимо, посчитав за идиота, нежели за того самого незнакомца, что изловчился её поймать этой ночью. Девушка развернулась и пошла в глубь стеллажей довольно быстрым шагом. Я не знал что делать, ноги не слушались, а голова отказывалась рассуждать логически. С одной стороны разговор не задался, и особого желания заставлять девушку отвечать на вопросы, которых она избегает, не было, но с другой - её бархатная кожа была просто пропитана сводящим с ума ароматом и невольно заставляла следовать за ней. Она не успела сделать и пяти шагов, как вдруг я поддался и, схватив её за плечо, прижал к стеллажу. Её запах туманил разум, возбуждал, заставлял сильнее прижиматься к ней, носом зарываться в волосы, так сладко пахнущие мелиссой и сиренью, и наслаждаться каждым вдохом. Это чувство эйфории не отпускало меня, подчиняло, в нём было что-то первобытное, что-то настолько естественное, что и описать сложно, но мне это нравилось. Девушка пыталась меня оттолкнуть, высвободиться, но я лишь сильнее сжимал пальцы на её хрупких плечах, причиняя настолько сильную боль, что она даже не могла вскликнуть. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что всё это было более, чем странно, и не только со стороны, но и вообще. Я бы никогда так не поступил ни с одной девушкой, никогда бы не стал грубо и бесцеремонно овладевать кем-нибудь. Создавалось ощущение, что сейчас темноволосую прижимал к стеллажам не Иккинг, а какое-то бездумное животное, которым движут инстинкты и желания. Однако я всё же сохранял некоторый контроль над собой, слабый, шаткий, но всё же контроль. Я отпрянул от девушки ровно на столько, на сколько мог, но наши лица до сих пор оставались на непозволительно близком расстоянии, а руки мёртвой хваткой держали её за плечи. Некоторое время мы стояли молча, смотря друг другу в глаза, и в её взгляде я увидел не только ужас, не только страх, но и желание. Однако девушка, в отличие от меня, не теряла головы и не рвалась приближаться ко мне. Пауза затянулась не на долго. Я стоял как вкопанный, тяжело дыша пытался не шевелиться и внимательно наблюдал за её глазами цвета золота. Она в свою очередь делала тоже самое. Говорят, что глаза - зеркало души, но я смотрел не в душу, а в самый её корень, основу жизни, где мог буквально читать и вписывать нужные мысли и действия. Я будто находился перед книгой, в которой много пустых страниц, а рядом находились перо и чернила. Но вдруг, в «книге» снова появилось это слово. «Проклятый!» Девушка уже была готова закричать, и я не нашёл никакого другого способа закрыть ей рот, кроме как податься вперёд и сковать её губы своими. Девушка сопротивлялась лишь секунду, а в следующий миг полностью расслабилась, и даже напряжённые мышцы рук стали заметно мягче. Поцелуй длился буквально несколько секунд, но прервался он ещё внезапнее, чем начался. Девушка укусила меня за нижнюю губу, и в следующее мгновение я отпрыгнул от неё, инстинктивно прикрывая ладонью лицо. По подбородку потекла тонкая струйка крови, в моей голове снова всё перемешалось, но на этот раз мной завладела ярость. Я зло посмотрел на лицо девушки, изображавшее мнимое превосходство, и не прошло и секунды, как я утробно зарычал и занёс руку для удара, широко растопырив пальцы, словно это были когти. Где-то в глубине я задумался, почему я не возразил, почему не закричал от боли, а зарычал, словно зверь, почему сразу же приготовился ударить её, да ещё и так странно. Вдруг, всё моё тело пронзила ужасная боль, и кровь в висках забила с такой силой, что казалось сейчас разорвёт череп, мышцы стали биться в слабых конвульсиях, а кости словно ломались изнутри. Я сразу же согнулся в три погибели, инстинктивно хватаясь за живот, но боль не утихала, и тогда я побежал. Но куда? Ноги как будто не слушались меня и несли в неизвестно направлении, а я тем временем ещё сильнее согнулся от внезапного ощущения вытягивающегося позвоночника, словно его растягивали на какой-то машине пыток. Чтобы выбежать из Библиотеки, мне понадобилось всего несколько мгновений, по крайней мере мне так показалось. Спустя ещё пару секунд начали мелькать стволы деревьев и голые кустарники. Я прибежал в лес, но зачем? Весь день один сплошной вопрос, но сейчас меня волновал не ответ, а те боль и судороги, что окончательно подкосили меня и повалили в снег. Череп разрывался, позвоночник хотел вырваться из тела, рёбра стали сдавливать лёгкие, мышцы танцевали в конвульсиях. Всё тело, слово желало вытрясти из себя мою душу и для этого выбрало самый жестокий способ. В какой-то момент меня окутал тёмный густой дым, сквозь который не было ничего видно, а через мгновение всё померкло. Я перестал ощущать твёрдую землю под собой, зимний воздух уже не морозил нос, а моё тело как будто растворилось, растаяло и слилось с чем-то большим. Боль ушла, а вместе с ней ушёл и весь мир. Словно его и не было. Словно меня никогда не было. *** Разум снова начинает ощущать бремя этого мира. Утренний холод, снег за шиворотом и в сапогах, но самое главное, опять трещит голова и першит в горле. Сложно думать. Сложно даже думать про думать. Голова одновременно чиста, как лист, и тяжела, как наковальня. Я пытаюсь открыть глаза, но веки, словно сшиты друг с другом, не слушаются. Мышцы онемели и не поддаются отчаянному желанию пошевелиться, лишь добавляют вес, который держит на себе немощное тело. С огромным трудом я заставляю веки чуть приподняться, но сразу же закрываю, потому как надо мной висела голова Змеевика. Нет, я не испугался. Я просто не хотел видеть эту морду, которая столь пристально смотрела на меня. - Штормовица, отстань, - сдавленно произнёс я. - Я не собираюсь больше летать. «Почему я это произнёс? Откуда я вообще знаю имя дракона? Да и бывают ли у них имена?» Вопросы начали заполнять и без того гудевшую голову. Я лениво перевернулся на бок, и тут же земля ушла из-под меня. Кубарем полетев вниз и меряя своим телом каждый встречный камень, я с каждым ударом всё больше убеждался, что ещё жив. Но, как не странно, меня это совсем не порадовало. Я медленно приподнялся на руки, стараясь не тревожить ни голову, ни изнеможённое тело. Где-то в стороне послышалось журчание воды, и я на четвереньках, не открывая глаз, побрёл в сторону живительной влаги. Подойдя, по моему мнению, достаточно близко, я буквально плюхнулся на землю. Вот только немного просчитался, и моя голова упала в воду, а не на землю, впрочем, это меня не испугало и не заставило резко подпрыгнуть с места, я просто инстинктивно задержал дыхание, и теперь моё туловище беспомощно валяется на суше, а голова наоборот находится в подобии невесомости. Несколько секунд я не решался прервать это блаженное ощущение, когда тяжёлая голова в миг перестала что-либо весить, но всё же я не рыба и дышать под водой не умею. Медленно встав, я сел на колени и, набрав в ладони воды, осторожно выпиваю её, так чтобы потом не стошнило. Прохладная живительная влага льётся в моё горло, заставляя смаковать каждое мгновение и оставляя приятное ощущение внутреннего холода, но сухость во рту не прошла. Тогда я, уже раскрыв глаза, потянулся за новой порцией и невольно посмотрел на своё отражение. Увиденное заставило меня резко отпрыгнуть от воды. В отражении было моё лицо, вот только сильно искажённое, если не сказать изменённое. Первое, что попалось на глаза, - заметно побледнела кожа. Не то что бы я раньше загорал, но сейчас она была близка к коже трупа, как по оттенку, так и по ощущению. Грубая и сухая, она покрывала всё тело, а значит это точно не обман зрения. Однако цвет кожи - это только полбеды. Мои глаза напугали меня больше, чем мертвецки бледная кожа. Вместо простых, человеческих, я увидел два изумрудно-зелёных глаза с тонкими щёлками вместо нормальных зрачков. Я осторожно подошёл к озеру, словно боясь, что из него что-то выпрыгнет, и ещё раз посмотрел на отражение. Оно не изменилось.