Улететь за Закат: Мемуары Одной Беспутной Ночной Фурии

[если переводить дословно – tail fin – будет «хвостовой плавник»; для летающего существа не самый лучший вариант, но использовать «элерон» в каждом предложении тоже не улыбается из-за тавтологии, поэтому пока оставила так; найдете подходящую замену – будет хорошо] Дисклеймер: "дис" - частица, обозначающая "не". Клеймер - от латинского слова "Clamare" - выкрикивать, кричать. Сложите все вместе, и поймете, что никакими персонажами я тут не владею. "Я никогда не беспокоюсь насчет теории, покуда техника делает то, что от нее требуется". (Р.А.Хайнлайн, "Число Зверя"). Этим вечером я был занят. Уверенность, которую я видел в Огнетворце, когда он покидал каньон, заразила и меня. Такая уверенность позволяет сделать то, что не получалось час назад. Таким образом, я смог выудить небольшую рыбешку из пруда и добраться до узоров, которые нарисовали мы с моим человеком. Огнетворец подал мне несколько новых идей. Если, рисуя палочками, можно было записывать воспоминания, так почему нельзя сделать то же самое с моими данными, полученными во время шпионажа? Я знаю, что по правилам должен отправить мои воспоминания другим, чтобы вместе решить, как поступить в этой ситуации, но с кем я мог сейчас поделиться результатами? На этот раз, я оставил в покое молодой дубок и зажал во рту березовую палочку Огнетворца. Это давало мне большую точность, и я надеялся, что толика его магии передалась и мне. Следующие несколько часов я потратил на чтение кристалла памяти и выцарапывание координат, используя свой собственный бесхитростный лабиринт, нарисованный для человека, в качестве шаблона. Я выскребал точки первых нападений различных Племен Народа, когда они начали вторжение на Берк, потом их разнообразные атаки и маневры и, наконец, предпринятые ими полеты за пределами деревни (основано на данных, собранных со всех атак, конечно, кроме последней, так как на ней меня вывели из строя). Наконец, я приблизительно набросал точки, которые должны были являться Маяками координаторов - просто, чтобы иметь ориентир. То, что у меня вышло, было весьма интересным. Мой Народ прилетал со всех направлений, но потом они попадали в область, где все неминуемо поворачивали в сторону Берка, неважно, откуда они прилетали. И, в конце концов, они возвращались в ту же область. Там не было ровным счетом ничего - никаких движений, но, тем не менее, весь мой Народ направлялся туда. Что-то влияло на них, но не оставляло следов. Та зона должна быть помечена на карте Координаторской сети. Почему же она была невидимой по моим данным... или ее что-то блокировало? Туда ли отправился мой отец на проверку и был побежден чем-то? Я должен был разгадать это. Я ощутил благодарность Огнетворцу за то, что он показал как далеко можно продвинуться с сумасшедшим рисованием палочкой. Надо бы за ним присматривать. Возможно, только возможно, у него есть ключ к разгадке всей этой проблемы. Вот только я не хотел распрощаться со свободой за возможность узнать, что за ключ это может быть. Плюс, я должен был все время напоминать себе, что он был лишь инструментом. Как только он поможет мне выбраться из этого каньона, если у меня больше не будет в нем нужды, я должен буду расправиться с ним и продолжить выполнение своей миссии. Да, я знаю. Я говорю, как ужасный представитель Племени Небесного Пламени. Совсем недавно я испытал потрясающее взаимопонимание, но следует помнить, что я - свободный дух, конечный продукт поколений дикого, изолированного Народа. Огнетворец и я сделали первый шаг навстречу друг другу, но я все еще боролся с инстинктом выживания и долгом к миссии. Тренировать Огнетворца, позволяя ему думать, что это он тренирует тебя - очень сложный и опасный процесс. Если ошибешься, кто-то останется со сломанным духом. Я все же хотел, чтобы этого не произошло. Всполохи рассвета стали появляться на горизонте - "Небесная Леди вновь раздувает тлеющие угольки в огонь", говорят в Племени Небесного Пламени. Я зевнул и уставился на карту, которую нарисовал, записывая ее на кристалл памяти для моей миссии. Я очень надеялся, что это поможет нам придти к решению проблемы. Серость рассвета еще не исчезла, а птицы уже начали петь, когда меня пробудил от легкой дремы раздавшийся в каньоне странный оклик, что-то вроде: - БЕЗЗУУУБИК! ЭЙ, БЕЗЗУБИК! Это был мой вернувшийся Огнетворец! Хотелось себя ударить, но я правда воспрял духом, заслышав его голос. Вот только... кто такой Беззубик? ::O, духи. Я надеюсь, что этот "Беззубик" - не тот, о ком я думаю.:: Я огляделся, ища взглядом каких-нибудь рысей, или волков, или кроликов... нет. Был только я. ::Проклятье.:: Мой маленький Огнетворец подошел ко мне, неся большую корзину на одном плече и зажав подмышкой другого какой-то кожаный сверток. Ноша была приличная, и я впервые осознал, что несмотря на тощее тельце, он был сильнее, чем казался. - Привет, Беззубик. Я принес тебе завтрак. Надеюсь, ты голоден! - Огнетворец опустил свою корзину на землю, и я почуял божественный запах свежей рыбы. Кажется, моя челюсть упала, а глаза заблестели. Мой Огнетворец, вероятно, подумал, что я так реагирую на рыбу. ::Полночь. Черная Гадюка. Смертельный Паслен. Темное Сердце. Тень Ворона. Да ведь есть тысячи крутых имен... а он назвал меня... (аррргххх!) Беззубиком? Да даже Черныш - и то лучше!.:: Ладно, Туркменка называла меня Веснушкой, но это было другое, потому что она разрешала мне называть ее Лошадиной задницей, так что мы оба друг друга обзывали. ::Почему Беззубик? Давай тогда уж сразу Адора Белль или Фиалка!:: Я фыркнул и закатил глаза, а Огнетворец положил свою ношу на траву. Не стоило так раздражаться из-за этого. В конце концов, я собирался использовать мальчика для сбора информации, так что какая разница, как он меня называет, пока не опаздывает с едой. Возможно, глупое имя поможет мне держаться от него подальше. ::Ох, чего не сделаешь во имя науки.:: Я осторожно приблизился к Огнетворцу. ::Итак, я... хрррххр... Беззубик (хотя с технической точки зрения это не так).:: Я сделал небольшой жест мордой в его сторону. ::А как тебя называют?:: (О, пожалуйста, пусть это будет что-нибудь ужасное имя!) Я сомневаюсь, что он "услышал" меня. Он был занят, открывая задвижки на корзине. - У меня много имен... обычно "Эй, ты!", "Убирайся отсюда!", "Возвращайся домой!", "А какая тебе разница, ты, костлявый чудила?" и мое любимое: "Неудачник". Он весело улыбнулся мне. - Но имя, с которым я был рожден - Иккинг Кровожадный Карасик Третий. (Это то, что услышал мой аппарат для приема сигналов. Но когда он говорил, это было по-норвежски, так что прелестная кличка звучала примерно как: "Hiksti Hrillifantur Hlýri Þryðja"). ::Будь здоров!:: Послал я ему мысль. ::Надеюсь, твоя простуда пройдет.:: - Да, знаю, Иккинг - дурацкое имя, но бывают и похуже. У нас в деревне даже есть мужчина с именем Эк, и еще один - Хорк. Наши родители дают детям ужасные имена, чтобы отгонять троллей и гномов. Я в недоумении уставился на него. - Так, Беззубик, ты в данный момент видишь вокруг каких-нибудь троллей или гномов? Я покачал головой. - О том и речь! Огнетворец - я буду использовать имя Иккинг - пинком перевернул корзину на бок, и чудесная горка высыпалась из нее на траву в божественном союзе слизи и запаха рыбы. - Фу, какая гадость. Ну что... у нас тут свежий лосось, исландская треска - гарантированно без вулканического пепла, пожалуй, - и, смотри, даже копченый угорь. Что? Я подался назад, рыча, показывая зубы. Я не могу объяснить, почему я ненавижу угрей. Из-за ужасного количества костей, застревающих в глотке? Из-за того, что некоторые из них бьются током? Или из-за их жутких змеиных атак, нацеленных в глаза, когда мы погружаем наши головы в воду? Это заложено так глубоко в процессе эволюции, что мы, драконы, никогда не узнаем. Так что я люблю угрей примерно так же, как люблю жевать смолу. Мой Огнетворец - Иккинг - кинул угря подальше от намечавшегося пира и вытер руки об жилетку. - Ладно, ладно. Я тоже не очень люблю угрей. (На самом деле, мои сенсоры уловили, что он очень любил угрей, копченых и любых других, но он пытался подружиться со мной. Его мама определенно делала потрясающий пирог из угрей. И, да, я почувствовал привкус горя, когда он подумал о матери. Так что, кроме меня кто-то еще потерял родителей). Я подошел к корзине и сунулся прямо внутрь, восполняя все дни без нормальной пищи. Она была ТАКОЙ ОТМЕННОЙ! И этот мальчик умел ловить рыбу. Она была свежей, сочной, просто идеальной! Пока я ел, я слышал, как он бормотал что-то о своем деле и отходил от меня, направляясь к моему хвосту с тем кожаным свертком в руке. Я сунул голову поглубже в корзину, пытаясь достать оставшуюся на ее дне рыбу. Я почувствовал, как что-то щекочет мой покалеченный хвост, и я махнул им несколько раз, стряхнуть что бы там его ни щекотало. Кто-то крякнул "Аргх!", и я ощутил, как что-то скользнуло вокруг хребта моего хвоста. И, как ни удивительно, мой хвост будто снова стал целым. Я вынул голову из корзины, навострил уши и мурлыкнул, пораженный. Иккинг мямлил что-то о том, как "это" сработает. Нет, ну подумать только! Этот мальчик пытается починить мой хвост! Взволнованный, я медленно расправил крылья. Что бы он там ни сделал, это отлично сбалансировало оставшийся элерон. Да так он снова заработать может! Не желая ждать, я рванул в воздух. Впервые за несколько дней я снова был созданием неба! Обзор земли подо мной увеличился, каньон пронесся мимо, и внезапно я выбрался из проклятой ловушки! Я был свободен! - Уууууаааааа! Аааааааааххх! НЕТ! НЕТ! НЕТ! Кажется, я прихватил с собой пассажира, если только я каким-то образом не научился кричать как испуганный человек. (У меня много талантов, но, боюсь, человеческая речь в их список не входит). Но нет, он цеплялся за мой хвост руками и ногами, вопя во все горло. Я старался думать о более приятных вещах. О, прекрасно, прекрасно! Я снова в полете! И тут я почувствовал, как новый хвостовой плавник сложился внутрь, и я начал падать в океан. Чувство беспомощного гнева охватило меня, и мой рык присоединился к крику Иккинга. На мгновение я ощутил его руку на хребте хвоста, как ободряющее обещание, потом она сдвинулась, что-то громко щелкнуло, и фальшивый плавник снова открылся. Я едва смог выровняться и проскользить над океаном вместо того, чтобы упасть и слегка нас убить. Я вновь взлетел вверх, высоко паря над побережьем. Я никогда, никогда больше не буду принимать полет как должное. Никогда! Я ценил этот дар и то, как океан переливался тенями голубого, зеленого и серого с высоты. Остров Берк сверкал своими кружевными лесами, чья листва начала покрываться золотом с первым прикосновением осени. Я растянул мои главные крылья, расправил вторую пару, чтобы выровняться, и вдохнул приятный, прохладный запах неба и облаков. Мой похищенный пассажир, кажется, тоже был под впечатлением. Он затих, но я слышал вздох восхищения, когда он впервые увидел свой родной остров с неба. Поверьте мне на слово - вы никогда не забудете тот вид. Никогда. Мой новый хвостовой плавник внезапно сместился влево, и я почувствовал, как поворачиваюсь и направляюсь назад к острову Берк. - Да! О, боги! Оно работает! О, ДА! - теперь мой пассажир вопил от восторга. Порыв более теплого воздуха поднял меня выше, соленый океанический ветер гудел вдоль моих ушных сенсоров. Мой Огнетворец обнаружил себя перевёрнутым на мгновение, пока он цеплялся за мой хвост, и я почувствовал его страх, а также изумление и радость. Потом мы оба приняли нормальное положение, залетая назад в каньон. Я скользил над озером, мой живот отражался в зелено-серой воде. - Д-да! Я... я сделал это! Я СДЕЛАЛ ЭТО! - счастливо выкрикнул Иккинг, пока я парил над водой. Я обернулся назад на хвост и едко посмотрел на него. ::Прости, но полеты тут от меня зависят! И, если честно, покуда я летаю, ТЫ мне на хвосте абсолютно не нужен. Спасибо за хвостовой плавник, но на этом все. Итак, поездка окончена! Конец путешествия! Прыгни в озеро, будь добр, и берегись водорослей. Хорошего дня!:: Спихнутый с моей помощью с хвоста, Иккинг в шоке завопил (он обнаружил, что викинги-подростки не летают совсем. Чертова гравитация). Иккинг ударился о воду, прокатился по ней, как брошенный плоский камень, и скрылся под поверхностью. И теперь, я был наконец-то сам абсолютно свободен, и с новым хвостовым плавником! Эта миссия обещала пройти гораздо лучше, чем планировалось! Галактика была моя для побед. Ну, по крайней мере, в течение 0.000000009999999 секунды. А потом, все полетело к черту. Или даже к его бабушке. Новый хвостовой плавник вновь сложился, и, так как я не мог его открыть, я потерял баланс и рухнул в озеро недалеко от Иккинга, сердито рыча от удивления. Я был гораздо тяжелее, а потому и под воду ушел гораздо глубже, как раз к водорослям и ряске, где лапы. Становятся. Очень. Склизкими. И. Противными. Фууу. Чертова холодная вода! Аррргххх! Я рванулся назад к поверхности, покрытый отвратительным слоем водорослей и тины. Я вычихнул воду из носа с громким фырканьем, возмущаясь таким окончанием полета. Позади меня, мой Огнетворец подпрыгивал на мелководье, громко вопя и ударяя воздух передними лапами. - Да! Да! Вууухууууу! ДА! Я был рад, что хоть кто-то веселился. Стиснув зубы, я вышел из озера. Я люблю плескаться и играть в воде. Но это должно происходить по моему желанию. Мне совсем не нравится быть туда закинутым. Я с силой отряхивался, пока вода и водоросли не валялись повсюду вокруг меня, потом пододвинул хвост вперед, чтобы посмотреть на новый хвостовой плавник. Он был удобно закреплен на хвостовой кости, оставшиеся кусочки кожи и костей аккуратно лежали сверху него. Это была работа гения. Что еще я мог сказать? Огнетворец воссоздал из кожи и металла точную копию моего пропавшего элерона. Копия была настолько точной, что идеально сбалансировала мой настоящий элерон. Как он это сделал, Огнетворец из примитивного сообщества на краю Европы? Благодаря Огнетворцу-варвару я на несколько мгновений смог снова прикоснуться к небу. Я был рад, что упал в озеро, и с моего лица капало много воды. Иккинг вышел из воды в тяжелой промокшей одежде, выдыхая прохладный предрассветный воздух. Млекопитающие! Он, казалось, не замечал, что насквозь промок и продрог. Вместо этого он прохлюпал до берега, снял свои ботинки и вылил из каждого много воды. Потом выжал то, что было под ними - что-то вроде шерстяной обуви, которую он носил под ботинками. Он дрожал от холода и волнения, сотрясая воздух, бормотал что-то о системе, которую он должен установить, чтобы помочь мне держаться в воздухе. Я буквально почувствовал, как сравнения и научные теории летели над моей головой, пока он бормотал о том, как управлять моим новым элероном. Потрясающе! Похоже, я поймал умного малого. Я на самом деле был восхищен тем, что он говорил, хотя и не сильно слушал. Я помню, как моя семья уставала от моих постоянных теорий и наблюдений, так что мне было приятно услышать нечто подобное. Особенно проведя столько времени в одиночестве. Пока он выжимал свою жилетку из медвежьей шкуры и обсуждал сам с собой теорию сопротивления ветра, я несколькими плевками нарисовал круг из плазмы вокруг себя, чтобы создать что-то вроде теплого гнезда. Я лег на землю и свернулся в клубок, надеясь, что он поймет, что ему надо согреться. И побыстрее. Посиневшая кожа ничего хорошего не предвещала. Мокрый и теперь дрожащий, он босиком залез в круг и устроился возле меня, пристраиваясь у моего плеча и бока, самых теплых частях моего тела. Тепло круга свое дело сделало, и вскоре он не выглядел таким мертвенно-бледным. Потом дрожь и перестукивание зубами у Иккинга замедлились, и он совсем расслабился, когда согрелся. Кажется, людям стоит потерять всего лишь градус-другой от нормальной температуры тела, чтобы замерзнуть до смерти. Наш же Народ к счастью имеет внутреннюю систему, позволяющую оставаться достаточно теплым или холодным, чтобы приспосабливаться к любому климату. Когда солнце поднялось выше, и рассвет перешел в утро, он окончательно согрелся, и я мог расслабиться. Я улегся на бок и вытянулся, сытый и полный радости после полета. Иккинг тоже заснул, и, думаю, он нуждался в отдыхе. Судя по темным кругам у него под глазами, он работал над плавником всю ночь. И вот тогда мне приснился короткий сон - это были воспоминания о сумасшедшей Туркменке, и ее разочаровавшем меня поведении с ее Всадником Огнетворцем. ::Как ощущается этот коврик на твоей спине сегодня, Лошадиная Морда? Уже душит тебя, м?:: ::Не-а, все еще дышу. Кстати, можешь попробовать, я не жадная...:: Она была затянута в одно только плоское седло с шерстяным сиденьем. Седло было прикреплено к ней ремнем, пропущенным под животом. Также был еще и нагрудный ремень, придерживающий седло, видимо, чтобы оно не съехало назад. И еще была странная конструкция вокруг ее шеи, закрепленная на седле. ::Ну, и как он управляет тобой, Лошадиная Задница? И как он вообще на тебе держится?:: Я спросил у лошади. ::Он не управляет мной, безмозглый. Он просит меня идти в определенном направлении. Это все в ногах. Он направляет меня своими ногами, и ими же он держится в седле. Ну, и еще седло имеет приподнятые края, которые тоже помогают ему оставаться на месте. Ноги и разум. Это и есть секрет.:: Я резко проснулся, и вместе со мной проснулся и Иккинг. - Седло! Точно! - сказал он в сонном изумлении. - Я должен сделать тебе седло. Если у меня будет что-то, за что я смогу держаться, то тогда я смогу использовать вторую руку, чтобы управлять плавником с помощью веревки. И мне кажется, я знаю, как это седло должно выглядеть. Я саркастично фыркнул. Я не верил в совпадения, но как тогда он смог каким-то образом почерпнуть образ из моего сна? В это было слишком сложно поверить. Однако, я мысленно завязал узелок - видеть побольше снов о корзинах с рыбой. Это может пригодиться. Все еще весьма мокрый, но зато живой, мой Огнетворец надел носки и ботинки (морщась время от времени от склизкой влаги), накинул на плечи жилетку и подобрал того ужасного угря с земли. Перед тем как уйти, он с извиняющей улыбкой протянул руку ко мне и смахнул приличный ком водорослей и сорняков, застрявших у меня в шейном хребте. Я шутя щелкнул зубами, он рассмеялся и ласково потер мое плечо. Он ушел, вытаскивая на ходу частички водорослей из мокрых волос. Чем бы он там не занимался, много времени это не заняло, потому что он вернулся как раз после полудня, неся в руках большой сверток и довольно пританцовывая с уверенностью, которую я в нем раньше не видел. Я проводил время, учась двигаться так, чтобы хвостовой плавник мог сам раскрываться. Если я выберусь из каньона, это умение мне понадобится, чтобы совершать короткие полеты и планирования. Я знал, что моего Огнетворца не будет рядом, чтобы помочь мне. Он был хорошим. Он мне нравился, но был лишь инструментом. Когда я выберусь отсюда, моим главным приоритетом станет миссия, так что я не смогу близко к нему подобраться. Я должен был научиться управлять этой штукой. - Оно сработало! Оно правда сработало! - сказал мне Иккинг, разводя костер возле озера (я смотрел внимательно, но все же не мог понять, как он заставлял огонь спрыгивать на землю со своей руки). - Угорь напугал Кошмарного Пристеголова, и я смог удрать с арены не порванным на части. Он смахнул прядь рыжевато-коричневых волос со лба. - Это абсолютно сбило с толку всех в классе, но я думаю, что если есть шанс уйти живым, тогда все средства хороши. Должен признать, я не имел ни малейшего понятия, о чем он говорил, но я вежливо слушал и был рад видеть его счастливым. У меня сложилось впечатление, что такие хорошие деньки у него редко случаются. Иккинг залепил какую-то вещь из свертка влажной глиной и воткнул ее в землю рядом с низким, медленно горящим огнем, безопасным для подобной местности с большим количеством деревьев. Он поставил еще один импровизированный глиняный сосуд рядом с огнем и встал, стряхивая пыль с рук. - Пусть огонь горит низко, потом я зарою сосуды в угли и они зажарятся! И тогда у нас будет ужин! Хорошо, Беззубик, мы должны привести это место в порядок для тебя, - сказал он, подходя ближе, пока я посапывал у огня. - И мне нужно взглянуть на твое плечо. Я был сбит с толку, но поднялся на лапы, а он достал из кожаного вместилища какую-то зеленоватую мазь и начал размазывать ее по моему телу. Он наложил ее как раз на те шрамы, что я получил, когда был сбит с неба хитроумной вьющейся штуковиной. Потом он встал на колени и втер немного мази в мой поврежденный хвост. Прохладное, освежающее облегчение распространилось по моим плечам, ребрам, хвосту и задним конечностям, когда масло начало действовать. Впервые за несколько дней зуд и боль от ран, полученных в ловушке, исчезли. Я мурлыкнул от удивления. Что бы это ни было, оно было потрясающим! Он также наложил мазь вдоль моего тела, груди и плеч, преимущественно на те места, где мои мышцы были повреждены в ночь, когда я был сбит. Маленький полет, который мы только что совершили, тоже вряд ли пошел мне на пользу. Он что-то тихо пробормотал и сделал заметки на той странной досточке, которую я уже видел в использовании, и теперь я понял, что она называется блокнот. (Тогда я не обратил внимания, но хитрый маленький дурачок использовал длину своих рук как примитивную линейку, чтобы добыть мерки для упряжи и седла). - Мы должны поставить тебя на ноги, дружище. Я должен. Если мы сможем вылечить те раны, тогда я смогу опробовать седло, но только тогда. Мы должны заставить тебя снова двигаться, не терять форму. Я чувствую, что у тебя повреждены мышцы в груди и задних конечностях. Жаль это говорить, но тебе придется немного походить, прежде чем вновь отправиться в полет. Я выстрелил крошечным разрядом плазмы и сломал несколько камушков. Просто поделился своим мнением о сравнении полета с ходьбой. - Ну, это так. Поверь мне - я растянул достаточно мышц и сломал достаточно костей, чтобы разбираться в таких вещах - то есть, в движении, не в полетах, конечно. Думаю, я - любимый клиент Старейшины нашей деревни. Он грустно вздохнул. - Кроме того, моя мама была ее ассистенткой, так что кое-что я перенял и от нее. Я находил забавным то, что кто-то настолько маленький по сравнению со мной решал, как дальше пойдет моя жизнь. Тем не менее, когда он втирал в мои раны остатки мази, я осознал, что по росту мы были одинаковые. Мы, Народ Небесного Пламени, определяем наш рост по расстоянию от передних лап до верха плеч. И хотя моя шея и голова были выше его, он стоял со мной плечом к плечу, даже немного выше моего плеча. Он казался коротышкой среди викингов просто потому, что они были высокими и мускулистыми в сравнении с ним. Прихрамывая следом за ним, я получил еще больше впечатлений, пока, забавляясь, наблюдал, как он растолок сушеные фиолетовые цветы – акониты-лютики - и втер их в стены и желобы каньона, шутя о предрассудках старухи. Он надеялся, что запах цветов, вместе с запахом человека от его рук, отпугнет волков, заинтересованных в преследовании сбитого дракона. Я прошел мимо него, понимая, что это сработает. Впрочем, я так хорошо проводил время, слушая его непрерывный, зачастую комический монолог, что даже не осознавал, что уже тренировал мышцы, помогая лечению. У него был интересный голос. Сначала могло показаться, что он был каким-то гнусавым, но удивительно низким и глубоким, даже немного хриплым для кого-то его комплекции. Я мог сказать, что он был весьма мягким парнем, не любящим кричать; его голос имел собственную тихую силу, и я охарактеризовал ее как очень успокаивающую. Расхаживая по каньону, мой человек собирал растения для Целителя/Старейшины/Акушерки/Источника Знаний всего племени. Очевидно, все жители деревни все время искали лечебные травы. Мы также искали отломанные ветви деревьев, чтобы можно было создать какой-нибудь навес. Я был рад этому, принимая во внимание грозу. Я думал, мой Огнетворец также надеялся обустроить это место как убежище, в которое он может в любое время сбежать, если дома не все будет ладно. Кстати, я мог бы подсказать, что над каньоном было полно обломанной древесины, вон та сосна, например... Нееет. С тем местом были связаны воспоминания, и я сомневался, что мы сможем протащить ее к озеру. Вскоре, мы нашли достаточно крепких ветвей и бревен, чтобы притащить назад к озеру; каждый из нас переносил их своим путем. Видимо, мы собирались сделать примитивную версию того, что используют финны: лааву. Низкий огонь можно разводить перед входом, чтобы внутри было тепло, хорошо и уютно. Зима наступала, в конце концов. Потом мы вернулись к костру. Когда огонь поутих, Иккинг, как и обещал, закопал глиняные сосуды в кучу красных угольков. Мы регулярно проверяли их, следя, чтобы угли не замерцали или не вспыхнули, выходя из-под контроля. Иккинг использовал палочки, чтобы достать глиняные глыбы из пепла, расколол их, и у нас был ужин! В одном сосуде была пикша, еще и приправленная диким тимьяном, грибами и солью. Другой был для плоских лепешек, медленно готовившихся в горячий углях, - что-то вроде ржаного хлеба. Вообще-то, я все еще был сыт от рыбы, съеденной ранее, но мой Огнетворец настоял, чтобы я поел еще немного. Я слизал ее у него с руки. На самом деле, она правда была очень вкусной. Я никогда не думал что рыбу можно готовить над огнем, но это усилило вкус и сделало ее сочнее. Тимьян и грибы еще больше выявили приятный сладковатый привкус. Лепешки были мне в новинку, но все же оказались приятным сюрпризом. Мой народ - хищники, но время от времени мы жуем и траву. Хлеб же был толстый, хорошо жевался, и идеально подходил для роли "тарелки" для рыбы, как продемонстрировал мне Иккинг. Он соскребал кусочки хлеба с буханки, кидал мне и смеялся, когда я ловил их в воздухе и разжевывал, прядя ушами от удовольствия. Лепешки определенно были приправлены лишайником Fjallagrass, растущим в этих северных землях. - Вкусно, правда? И легко испечь. Как я всегда говорю: "Чего в мире не хватает, так это викингов-пекарей". Кажется, это было что-то вроде личной шутки, и я с насмешкой уставился на моего человека. Он понял намек, и, пока мы сидели у огня и доедали рыбу с хлебом и закусывая только что сорванной черникой, он начал рассказывать мне о своей жизни. Я слушал, собирая данные о том, как манипулировать моим Огнетворцем, но также наслаждаясь его рассказом, так как он то и дело вставлял смешные комментарии тут и там, и я изо всех сил старался не выстрелить залпом плазмы, пока смеялся. Было видно, что юмор был его способом не терять достоинства среди людей, которые презирали его. Я узнал, он был единственным ребенком лидера их племени - альфа-самца, у которого так хорошо получалось нокаутировать Самовоспламеняющихся. Иккинга бы должны были окружать почетом и уважением, но, как расстраивался его отец, у мальчика не было сил или лидерских качеств для этой должности. Иккинг всегда портил все, за что ни брался, потому что был неуклюжим и слишком легко отвлекался. Честь была всем для этих викингов, а у Иккинга ее не было. Еще большим давлением также являлось то, что – возможно – Иккинг будет первым членом семьи, не ставшим вождем. Среди большинства викингов, вождь избирался (или иногда даже избиралась) голосами парламента викингов, так что выбирался лучший лидер. Приблизительно в течение последних 150 лет, вождей выбирали из семьи Иккинга. Одним своим существованием, будучи тем, кем он был, Иккинг уже позорил своего отца. - Я хочу быть как они, я действительно хочу. Я хотел бы, чтобы они позволили мне показать, что я могу внести свой вклад, но я не могу быть как они. Я никогда не овладею топором или молотом. Каждый раз, когда я за них берусь, я просто что-нибудь ломаю. Иккинг вздохнул и кинул пожеванные рыбьи кости в огонь, послав в воздух сноп искр. - Я просил моего отца позволить мне заниматься стрельбой из лука, ближним боем на мечах, метанием кинжалов. Я думаю, это у меня могло бы неплохо получиться. Но мой отец и другие лидеры говорят, что такие методы не работают против... проклятых огнедышащих демонов... Упс, это я зря сказал. Я имею в виду... эм, д-д-д... Драконов. Я знаю. Я подхожу под описание. Я предупреждающе фыркнул, чтобы он был впредь следил за тем, что говорит. - Извини, но это правда. Мы вынуждены сражаться с вами, драконами, чтобы защитить себя. Иначе у нас не останется овец, которых мы едим, а уж когда мы умираем с голода, к нам не подходи! Пока что ты был довольно мил со мной, Беззубик, но ты должен признать, что это вы, ребята, нападаете на нас. Я просто хотел бы как-нибудь узнать о вас побольше и остановить эти атаки. Ааа! Кажется, я выбрал нужного Огнетворца для приручения! Но пока я не был уверен до конца в его преданности, к вопросу о раскрытии миссии нужно было подходить с осторожностью. ::Мы с тобой заодно, Огнетворец. Но мы - лишь две пылинки в огромной, запутанной проблеме. Мы мало что можем изменить. Героические саги пишут о воинах, а не об изувеченных Координаторах и умных изобретателях/пекарях/травниках... чем бы, черт побери, ты ни был.:: Мой человек пожал плечами. - Так или иначе, пока мне приходится делать все так, как делают в нашей деревне, с тяжелым топором и молотом в руках, у меня ничего не получится, и я буду бесполезен. А они никак этого не могут понять.. Он сказал это, как что-то само собой разумеющееся. В словах не было ни намека на нытье или жалость к себе. Он очень сильно любил отца, а потому чувствовал себя ужасно из-за того, что не может ничего сделать правильно. Я также заметил то, чего не замечал он сам: его отец поощрял других викингов относиться к Иккингу как к бесполезной обузе. Может быть, он делал это не со зла, может, он считал, что унижая сына перед другими, подтолкнет его, побудит к большим стараниям такой жестокой любовью. Вот только это вышло ему боком – каждый раз, критикуя мальчика перед всей деревней, он как бы давал остальным разрешение издеваться над Иккингом и презирать его. Они так и поступали - особенно его сверстники. Вот так, мой новый друг рос болезненно застенчивым и саркастичным. Каждую секунду его жизни ему напоминали, что он был всего лишь недоразумением, неспособным сделать что-то как надо. Он был, ну, икотой. Всех раздражал и мешался под ногами. Даже девочка, в которую он СИЛЬНО ВЛЮБИЛСЯ (теперь я буду назвать ее Любовью Всей Жизни) абсолютно игнорировала его. Она не издевалась над ним, как остальные, но для нее он был все равно, что пеплом от костра, или грязной водой от мытья посуды. Спокойствие, с которым он мне все это рассказывал, расстроило меня. Я подумал о хвостовом плавнике, хлебе, запеченной рыбе, паслене и будущем навесе. Иккинг мог создать столько замечательных вещей своими руками, но его оскорбляли те, кто должен был бы заботиться и любить, и только потому, что он не мог этими же руками разрушать. Эй, Человек Небесного Пламени, - сказал я себе, - я припоминаю кое-кого еще, кто измерял жизненный успех уничтожением вещей - Стрельба по Мишеням, помнишь? У меня не было сомнений, что Иккинг был одним из тех несчастных, которым приходилось чинить тот погром, который я устраивал, практикуясь в Стрельбе по Мишеням. Ломать вещи легко. Настоящая решимость лежит в том, что они это заново отстраивали, зная, что все будет сломано ехидной Ночнойфуриейложись, просто ради веселья и развлечения. Я наклонился и мягко подтолкнул его носом, мурлыкая, чтобы показать, что мне его жаль. Он обхватил меня рукой и стал почесывать мне лоб, пока я не замурлыкал громче. - Кажется, ты единственный, кто действительно слушает и понимает меня. Это заставило меня почувствовать себя очень виноватым, вспоминая мою главную цель - подружиться с ним и использовать его, чтобы выбраться отсюда. У него были друзья. Он был отдан в подмастерья кузнецу деревни - Огнетворцу для Огнетворцев, так сказать. Вот почему он был испачкан в саже, потный и пах железом, когда я впервые встретил его. Он любил эту работу, и кузнец тайно поощрял его изобретательность, даже позволял ему иметь свой угол в кузне, где он мог разрабатывать проекты и конструкции. Кузнец ругал Иккинга, но все же одобрял его выдумку. Тем не менее, он был весьма неловким человеком, и его добрый совет зачастую приносил неприятности. Еще была Старейшина Деревни, Мудрая Женщина Готи (и все остальные звания). Она была их целителем, а также Служителем Закона - редкая позиция для женщины-викинга. Она не могла принять чью-то сторону, но часто слушала Иккинга. Она очень поддерживала его, когда он был младше и только потерял мать. Но когда он вырос и попал в подмастерья, у него не было времени так же часто навещать ее и приходить за советом. Поэтому, она не была тем другом, в котором так нуждался Иккинг. Наверное, было сложно жить, настолько отличаясь от других, и проживая день либо с постоянными издевками над собой, либо убегая куда-нибудь в одиночестве, чтобы спастись от этих издевок. До сих пор собственные сверстники окружали его персональным вниманием, да еще и с выдумкой. Его регулярно избивали, бросали в грязные лужи, забрасывали мусором. Однажды, его кузен обвязал вокруг его лодыжки веревку, пока Иккинг был занят, слушая оскорбления от другого сверстника. Кузен привязал веревку к упряжи пони и шлепнул его по крупу, пустив в легкий галоп. Иккинга протащило по грязи на приличное расстояние, пока другой житель деревни не остановил кобылу. Сотрясение мозга и сломанная рука надолго не позволили ему возвратиться в кузню, а все остальные поверили его кузену в том, что Иккинг был невнимателен и сам запутался в веревке. Он же слишком боялся мести, чтобы возразить. К тому же, он был легкой мишенью для развлечений, потому что не мог дать сдачи. Если бы он и попробовал, то не победил бы. Если бы он сказал отцу или другому взрослому, его бы побили еще больше. У меня создалось впечатление, что игривый, умный и сообразительный парень с хорошим чувством юмора, которого я видел сейчас в каньоне, был стороной Иккинга, которую он никогда не показывал остальным. Я же, слушая все это, вспоминал разнообразные цирки и ярмарки, которые я видел на пути к этому сектору. Там было много выставок, где можно было увидеть волка и ягненка, в любовной гармонии делящих клетку. Все это было трогательно и впечатляло многих людей, но вот кто из них замечал, что каждый день ягненок, находящийся в клетке, немного отличался от того, что был там вчера? На каждой выставке было также нечто, названное "шоу уродов" - место, где люди, заплатив взнос, имели полное право смеяться над другими людьми, потому что они были не так "хороши", как они. Я полагаю, они ходили туда и платили, чтобы поднять свою самооценку. Я никогда не встречал участника шоу уродов. До этого момента. Молодой человек передо мной был назначенным актером шоу уродов для этой деревни, и самым прекрасным было то, что он делал все это бесплатно. Он оказывал ценную услугу своему обществу, позволяя другим людям осознавать, что живет в этом месте, названным "Берк", человек с еще худшей жизнью, чем у них. Ты мог проклясть все неурядицы, что случились с тобой за день, чтобы потом поднять руки к небу и поблагодарить богов Асгарда за то, что не был рожден Иккингом. Сегодня, когда он выжимал жилетку из медвежьей кожи, ботинки и носки, я заметил, что его руки, ноги и ступни были покрыты разнообразными шрамами, ожогами, синяками и перевязок разной степени заживления. Еще я смог почувствовать своими сенсорами растянутые мышцы и треснутые кости, зажившие еще в детстве. Ожоги и некоторые синяки были последствиями работы в кузне. Множество остальных ранений были входной платой, отданной хорошими подростками-гражданами острова Берк за мучения единственного актера шоу уродов. Похоже, они действительно много мучили моего друга. Он просто перевязывал раны, прятал их под одеждой и отшучивался, но я чувствовал злобу и наболевшее разочарование за то, что ему приходилось так жить. Этот сумасшедший Огнетворец нуждался в друге (может, в огнедышащем?), который мог бы за него постоять, потому что очень немногие в деревне беспокоились за него вообще. Что? Не смотрите на меня! Ну, а кто еще ему поможет? Он же как-то помог мне с хвостовым плавником. Эх. Быть хорошим – мне в новинку. Еще поди и исход летальный будет. Может, мне просто снова заняться старой доброй Стрельбой по Мишеням и забыть обо всем этом? Ох, заткнись, дружище. Почему бы на секунду не подумать о ком-нибудь еще кроме себя, а? Конечно, я слышал только его версию истории. Возможно, он был священным ужасом и бешеным психопатом, откусывающим головы живым курицам и похищающим детей, но я чувствовал, что он говорил правду. В конце концов, моя личность была очень схожа с его, вот только мне повезло иметь семью, которая любила меня и заботилась обо мне таком, какой я есть. Это заставило меня вспомнить об отце, том храбром драконе, которого я никогда уже не встречу. Все, что у меня было - это воспоминания о песнях, которые он пел нам в гнезде. Живя в семье с одними самками, я остро скучал по отцу, как по примеру для поведения, и я знал, что он очень хотел увидеть своего сына, как почти взрослого, молодого члена Племени Небесного Пламени. Мне было грустно, что у отца Иккинга такая возможность была каждый день, а он предпочел относиться к сыну, как к помехе. Никто не говорит, что жизнь честна, но она определенно может быть иронична. Когда солнце начало опускаться, мой человек потушил огонь, полив его водой из озера. Он должен был добраться домой, хотя ему и нравился этот каньон. Я наблюдал, как он покидал его, и застал себя за раздумьями о том, каким же будет следующий день. Когда Координаторы вновь обнаружили свои позиции, я позвал на помощь и дал им знать, что у меня есть новые данные, способные помочь нашей миссии. На этот раз никто не ответил. Полная тишина. Неужели Люди Небесного Пламени отрезали меня от связи? Хорошая новость - волки выли, но ни один из них не подбирался близко к каньону. По крайней мере, от них я был в безопасности. Хорошая работа, Огнетворец.