Катарсис. Действие третье

Дэн Ближе к вечеру я приехал к Реджи, где мы переоделись в костюмы и, завершив последние приготовления, к восьми часам, за час до открытия, отправились в клуб. Зайдя в основное помещение, я даже рот приоткрыл. Да-а, оформители знали, что делали. Везде болталась паутина с её жителями, очень похожими на настоящих. Гирлянды заменили на белые и зелёные. У подиума сидел бэнд скелетов, одетых под металлистов, с ведьмой-солисткой во главе. Другие скелеты, одетые на разный манер, сидели на некоторых стульях, диванчиках, один даже стоял за барной стойкой, как будто протирая её. Диджей был забинтован под мумию, Чак нарядился в детскую одежду и сделал себе кукольный грим (видимо, решил соответствовать своему имени и изобразить небезызвестного Чаки из «Детской игры»); второй бармен, Люк, щеголял голым спортивным торсом с бутафорскими кровавыми ранами, на ногах были только изорванные джинсовые шорты, на лице ― приклеенные кустистые бакенбарды, а голову украшали пушистые волчьи уши. Периметр подиума, на котором уже разминались девушки в костюмах медсестры, полицейской, суккуба, женщины-кошки, болельщицы и супергёрл, украшали маленькие зубастые тыквы с лампочками внутри. Из колонок слышались саундтреки из фильмов ужасов (о, я знал их много, очень много), перемежаясь с пыльной готичной музыкой вроде Баухауз, Тиамат и Систерс оф Мёрси. Шикарная атмосфера. Признаю, поражён и не зря заглянул. ― О, а откуда у нас уже гости? ― послышался за спиной знакомый голос. Я обернулся и раздосадовано покачал головой, увидев Сорена. ― Ничего банальнее не придумал? ― иронично спросил я. ― О, какие люди. Мистер Хэйз всё-таки решил почтить нас визитом? ― улыбнулся Сорен, демонстрируя накладные клыки. ― Что до банальности… мне этот образ к лицу, не считаете? ― он слегка крутанулся, во всей красе демонстрируя костюм некоего «современного вампира». Я был почти уверен, что он сшил его сам. Почему-то. Вроде бы, у него мно-о-ого свободного времени. Тело облегала бордовая приталенная рубашка, вместо пуговиц соединённая металлическими цепочками и открывающая с их помощью вид на тонкую бледную полоску кожи. Пальцы украшали неброские, но заметные острые накладные ногти, покрашенные в чёрный. Ниже шли облегающие тёмные джинсы и начищенные остроносые ботинки. В общем-то, про образ он сказал верно. Ему даже грим толком не нужен. Бледным он был и так, синяки под глазами нажиты упорными бессонными ночами, разве что верхние веки он тоже слегка подкрасил чёрным, как и тонкие губы ― самую малость, они просто стали неестественно-тёмными, как у мертвеца. Вместо привычных серых глаз были красные линзы. Причёска-джерси платинового цвета блестела, уложенная лаком, открывая вид на выбритые виски и узор на них в виде паутины. В верхней части уха блестело маленькое кольцо пирсинга, которое я раньше не замечал. А может, его и не было. Лишь рубиновая серьга и пирсинг в брови остались неизменными. ― К лицу, ― не стал врать я, пожав плечом. ― А вот вам лицо прятать ― прямо-таки преступление, это вы зря, ― вязко улыбнулся он, и лишь после заметил, что я пришёл не один. ― А это кто же? Реджи уже давно держал маску чумного доктора в руке, приветливо лыбясь. А я мысленно носил Сорена на руках за то, что вопрос он задал именно так и никак иначе. ― Это Реджи. Кстати, новый старший бармен, заступает на работу завтра же, ― по-деловому отрапортовал я. ― Верно, мистер… ― по-боевому начал Реджи, но запнулся, смолкнув и отведя взгляд. Видимо, он хотел съехидничать по поводу «Мистера Хэйза», но вспомнил, что я просил его даже намёком не касаться темы Ро. Сорен как-то странно на него взглянул, после чего снова перевёл на меня внимательный взгляд. ― Ну что ж, вам хоть нравится? ― спросил он. ― Потрясно, ― искренне восхитился я. ― Ты меня всё больше удивляешь. ― Я стараюсь, ― он подмигнул, после чего удалился улаживать, видимо, другие формальности. Я же пока бродил по клубу, разглядывая декорации, болтал с барменами и стриптизёршами (с которыми Реджи уже умудрился начать флиртовать), а после началась сама вечеринка. Стало, как ни странно, чуть менее весело. Народу было полно, и я почувствовал себя до жути одиноким. Хоть от девушек Реджи и удалось оторвать, теперь он знакомился с барменами, порывался даже им помогать, но его костюм был слишком мешковат, в нём неудобно было щеголять за стойкой, это было чревато снесением с полок половины бутылок. Я ощущал какую-то детскую обиду. Притащил меня сюда, а теперь… Пить мне больше не хотелось. Я был совсем немного пьян, если выпью ещё ― либо впаду в депрессию, либо опять буду мучиться с похмелья. Хорош. Не хватало только опять сырость разводить на плече у Реджи, если вдруг что… Я помотал головой, отгоняя от себя такие мысли. Ни за что. Я присел на диванчик, к скелету, одетому как юный панк, обнял его за костлявые плечи рукой с лезвиями, второй рукой сдвинул шляпу немного назад и улыбнулся. ― Ну привет, тощий. Чего такой кислый, а, Бэзил, и не танцуешь? ― тут я заметил, что к дивану скелет был прикреплён верёвочками, видимо, чтобы гости не утащили в пьяном угаре. ― А, вон оно что. Печально. А то я бы взял тебя потанцевать. Как жизнь-то вообще? ― я слегка встряхнул своего нового друга, улыбнувшись, и он, кажется, улыбнулся мне в ответ. ― Согласен, у меня тоже дерьмо. Сплошное дерьмо, я как на минном поле, только вместо мин ― кругом дерьмо. Ты меня понимаешь? Конечно, понимаешь, кто, если не ты, ― я прижался лбом к черепу, картинно вздохнув. ― Знаешь, а ты мне нравишься. Молчишь вот, слушать умеешь, не орёшь на меня, да и парень ты вроде симпатичный. Что скажешь, если после того, как ты отработаешь декорацией на этой тусовке, мы вместе поедем ко мне? ― У вас всё хорошо, мистер Хэйз? Я обернулся, обнаружив над собой смеющееся лицо Сорена. ― Уйди, не видишь, у меня тут секс намечается, ― отмахнулся я, вновь повернувшись к своему Бэзилу. ― Учти, тощий, ты ― мой. Сорен рассмеялся уже откровенно, упав на диван рядом. ― И сколько же вы выпили? ― Пару коктейлей, ― пожал я плечами. ― Из литровой кружки? ― ехидно уточнил он. ― Нет, из обычной, ― я погладил Бэзила по щеке… по тому, что когда-то наверняка было щекой, и поцеловал в лоб, украшенный зелёным ирокезом. ― Милый Бэзил, ты сияешь ярче, чем все огни в этом клубе… ― Мистер Хэйз, вы меня уже не на шутку пугаете. Это что, трава? ― заметно серьёзнее спросил Сорен, но я лишь фыркнул, немного обиженно на него посмотрев. ― Мне просто весело. Это что, уже успели запретить? На самом деле, я и сам понимал, что веду себя, мягко говоря, неадекватно. Но порой со мной такое случалось. Дядюшка Фрейд заметил бы… что-то там у него было про «выпячивание того, чего нет». Мне было до такой степени дерьмово, что я явно перебарщивал с показным весельем и перегибал палку, но мне было кайфово от этого, так что… плевать. ― Пока нет, но не сегодня-завтра могут, так что… ― он не закончил фразу, о чём-то задумавшись. ― У вас тяга к некрофилии, или, всё же, к Бэзилу вы стали клеиться от безысходности? ― Не обижай Бэзила, он охуенный. А сколько анекдотов знает… ― протянул я, покачав головой. Отвечать положительно на первый вопрос было бы странно, на второй ― унизительно. ― Я тоже знаю парочку. ― Пф… парочку. Этим девок из пригорода иди соблазнять, ― саркастично фыркнул я, постукивая металлическими лезвиями по плечевой кости Бэзила. ― Но я хочу соблазнить вас. Может, всё же подскажете способ? ― в этот раз он не придвигался ко мне, видимо, памятуя о прошлом разе и решив действовать издалека. Он не задавал едких вопросов, не затрагивал тему Ро. Казалось, он уже всё знал, всё понял. И за то, что, даже всё поняв, он не язвил, я испытал к нему симпатию. Впрочем, возможно, так просто было больше шансов затащить меня в постель… всё равно. Мне вдруг стало абсолютно всё равно. Хочет переспать со мной? Ну и что? Я разве не никому не нужный свободный парень? Пусть мне от этой мысли чертовски больно и хреново, но… это ведь так. ― Есть один. Перестать задавать вопросы, ― лаконично ответил я. Сорен нахмурился, видимо, не вполне меня поняв и всё ещё побаиваясь не так интерпретировать мои слова, но, в конце концов, он подошёл, сев на мои колени ко мне лицом. Я в каком-то трансе погладил его бёдра, плотно обтянутые тканью, поднял глаза, взглянув в его, красные. ― Сейчас я наверняка испорчу момент, но… эта маска снимается? ― неловко спросил он. Я, вспомнив, как ныне выгляжу, усмехнулся и осторожно отодрал от своего лица силиконовую маску, изображающую ожоги. Она была приклеена на специальный клей и довольно легко отходила от кожи. Улыбнувшись и буркнув что-то вроде «так-то лучше», Сорен рывком наклонился ко мне. Я отпрянул, поджав губы. Рефлекс, инстинкт, или как это там называется… не знаю. Остаточное. Я сейчас… ничей. На самом деле ничей, и никакой дороги назад, никакого смысла, как дурак, оставаться верным человеку, который видеть меня не желает, который просто поигрался со мной так же, как со многими другими. Я сдвинул шляпу на затылок и рывком прижался губами к губам Сорена, неловко столкнувшись зубами. После этого поцелуй на мгновение замер и стал осторожным, пробующим, изучающим. Я впервые целую кого-то кроме Ро… Губы Сорена были тоньше, жёстче, на них чувствовался лёгкий привкус косметики, но не противный. Я старался слизать этот вкус, чтобы больше не ощущать его, чтобы узнать, какие они на вкус без всяких «приправ»… Сорен попытался скользнуть языком в мой рот, но я, ощутив между нами какой-то инородный предмет, нахмурено отстранился. ― Что это было? Сорен молча высунул язык, продемонстрировав в нём штангу пирсинга. ― Оу… ― Не бойся. Только будь осторожен с клыками. Мы вновь стали целоваться, глубже и торопливее. Ощущать что-то чужеродное при поцелуе было странно, но интересно. Я игриво сжал зубами штангу, не позволяя Сорену двинуть языком и выудив из него недовольный стон. Он заёрзал, всем видом показывая, что хочет освободиться, пока я жадно тискал его бёдра, придвигая ближе к своему телу. Сорен впился своими острыми ногтями в мои плечи, которые покрывал только свитер, царапнув, и лишь тогда я смилостивился, разжав зубы. Сорен тут же отстранился, шумно задышав. ― Не делай так больше, оторвёшь. Мне не хотелось, чтобы он говорил, потому я вновь заткнул его поцелуем. Сорен вжимался в меня и продолжал нетерпеливо ёрзать, стискивая мои бёдра коленями и царапая когтями мою шею и затылок, несильно, но ощутимо. ― Может, ко мне в кабинет? ― сбивчиво спросил Сорен, почти не отстраняясь от моих губ. Я кивнул, уже намеренно не выходя из этого транса. Так будет лучше. Отвлечься. Ну, был я таким правильным, и что мне это дало? А ни хрена. В жопу эти принципы, которые никто не ценит. Сорен поднялся с моих колен, направившись в сторону своего кабинета. Я прихватил маску и двинулся следом. Стоило захлопнуть дверь, готическая музыка стала отдалённой, приглушённой, но оттого лишь более приятной слуху. Этакое ненавязчивое музыкальное сопровождение. Сорен, ещё заходя, погасил верхний свет, и теперь мы были в полумраке, развеваемом лишь настольной лампой. Мы стояли друг против друга, и я с ужасом понимал, что теряю всякую уверенность. Я ведь только с Ро, никогда с другими. Ни разу. Вдруг у меня не получится, или я сделаю что-то не то, я же не знаю… Пока я сомневался, Сорен вновь взял инициативу на себя, подойдя ближе и проведя пальцами по моей щеке. Я решительно схватил его за пояс, прижав к двери и снова целуя, только уже откровеннее, спустившись губами на шею и мстительно сжав тонкую бледную кожу пониже уха. Сорен дёрнулся, зашипев, и я начал ощущать накатывающее волнами возбуждение именно от этих его трепыханий и попыток вырваться. Я коленом раздвинул его ноги, продолжая изучать губами шею и размышляя попутно, где бы лучше… стоило об этом подумать, я отстранился, чертыхнувшись. ― Что? ― Сорен тут же вновь прилип ко мне, словно испугался, что я вдруг передумал. ― А резинка? ― раздосадовано спросил я. Сорен же лишь подарил мне очередную улыбку, склонив голову набок. ― Неужели думаешь, что я это не просчитал? ― А размер? ― нахмурился я, вдруг задумавшись. ― Откуда ты… ― Просто взял разных. Как только узнаю ― подберу то, что нужно, ― без лишних предисловий, Сорен мягко толкнул меня к столу, расстегнул мои брюки с ремнём, не переставая смотреть мне в глаза и действуя так ловко, словно мы делали это уже не раз. Когтем он плавно провёл по моему члену через ткань белья, заставив меня шумно вдохнуть. Он опустился на колени, медленно, словно в очень давнем предвкушении, взялся за резинку моих боксеров и плавно потянул их вниз. Резинка зацепилась за стоящий член, но преграду эту успешно преодолела, заставив меня судорожно вздохнуть. ― М-м… ты, оказывается, и здесь красивый… как давно я хотел на него взглянуть. А тут можно даже не только взглянуть… ― Сорен облизнул губы, коснувшись ими головки, и проложил дорожку вниз до самых яичек, после осторожно придержав мой член, чтобы не задеть когтями, провёл кончиком языка от основания до головки. Я как-то уж очень сильно ощущал, помимо нежного языка, твёрдую бусину пирсинга. Непривычно. Я не мог понять, приятно это или нет. Я расстегнул и стянул перчатку с лезвиями, положив на стол, и стал пальцами стискивать плечи Сорена, ритмично поглаживая и пытаясь таким образом задавать темп. Но он, похоже, моих намёков совершенно не понимал и продолжал в своём собственном ритме беспорядочно ласкать мой член губами, брать в рот примерно наполовину и посасывать яйца. Терпеть я больше не мог, потому схватил его за волосы, разрушив идеальную причёску, придержав его голову на месте, и стал сам двигать бёдрами, в том темпе, в котором мне хотелось. Сорен не сопротивлялся, он покорно позволял так собою пользоваться, то и дело проскальзывая по моему члену металлическим шариком и вынуждая меня кусать губу, чтобы не застонать. Сдерживать себя получалось всё хуже. По его действиям я уже догадался, что глубокий минет не включён в список его умений, но, всё же, понемногу стал проталкивать свой член глубже, минуя миндалины. Горло Сорена тут же спазматически сжалось, он невнятно застонал, издавая давящиеся звуки, и похлопал меня по бедру, напряжённо нахмурившись, но остановиться сейчас точно было бы преступлением. Потому я до боли сжал пепельные лохмы, резко толкнувшись в горло Сорена до упора и со стоном бурно кончив. Как только я ослабил хватку, Сорен тут же резко отпрянул, закашлявшись и пальцами оборвав вязкую ниточку слюны, смешанной со спермой, которая повисла между моим членом и его губами. ― Ты даже не представляешь, чего мне стоило не сжать зубы, ― немного обиженно сказал он, отирая рот. ― Ты должен очень щедро меня за это отблагодарить, ты в курсе? ― он поднялся, прижавшись ко мне и томно меня поцеловав. Губы были солоноватыми от моей спермы. Отстранившись, он подошёл к столу с другой стороны, порылся в одном из ящиков и выудил оттуда резинку, бросив на стол и вновь приникнув ко мне с поцелуем. Я опустил руки на его задницу, сжав и плотнее к себе придвинув. После я забрался ладонями под его рубашку: кожа была едва тёплой, гладкой, натянутой. Сорен нетерпеливо стащил с меня свитер, царапнув когтями по груди, задев сосок и заставив меня тихо зашипеть и укусить его за губу. ― Трахни меня, Дэниэл. Я весь твой, ― жарко шепнул он мне в губы. ― Ещё немного и я кончу… прошу тебя… ― он потёрся о моё бедро выпуклостью на джинсах, закусив губу. После таких слов я больше не стал размениваться на прелюдию, поменявшись местами с Сореном и толкнув его животом на стол. Он торопливо расстегнул брюки, а уже я их с него сорвал вместе с боксерами, оголив задницу. ― А смазка? ― вспомнил я. Сорен дальше нагнулся вперёд, нашарив в пространстве под крышкой стола тюбик и протянув его мне через плечо. ― Возьми это. Я бегло прочитал на тюбике, что это крем для рук, выдавил немного на пальцы и погладил пока плотно сжатое колечко мышц. Сорен лежал на столе осторожно, видимо, опасаясь разрушить порядок на нём. Под моими поглаживаниями и лёгким давлением пальцев анус раскрылся, пропуская внутрь два пальца. Сорен тихо застонал, выгнувшись и сильнее насадившись на мои пальцы. ― Не тяни, Дэн… ― хрипло попросил он. Я нашарил на столе презерватив почти вслепую из-за стоящей перед глазами поволоки, открыв его зубами, раскатав по своему члену и приставив его к анусу Сорена. Почувствовав, как он расслабил мышцы, я резко толкнулся внутрь до упора. Сорен изогнулся дугой, вцепившись в край стола и громко вскрикнув. ― Твою мать!.. ― выругался он, болезненно застонав и закусив губу. Но меня это почему-то не остановило, даже наоборот. Я стал двигаться, получая какой-то извращённый кайф, слушая его болезненные стоны и шипящие ругательства. Он судорожно сжимал меня внутри себя, дёргаясь и стискивая зубы, вот только отстраниться физически было некуда. Я вновь схватил его за уже растрёпанные волосы, заставляя сильнее выгнуться в спине. ― Дэн… Дэнни… засади мне поглубже, по самые… ах! ― он дёрнулся, обмякнув, когда я намеренно вдавился членом в его простату. Часть бумаг полетела на пол, но Сорену уже явно было наплевать. Он прильнул ко мне плотнее, рукой обхватив свой член и начав себе нетерпеливо мастурбировать, явно готовясь кончить. Я ускорил темп, чтобы не отставать. Музыка совсем меркла на фоне пошлых шлепков и дрожащих обрывистых стонов Сорена. Он вновь стал перемежать ругательства с моим именем, когда я продолжал двигаться в нём, пока его мышцы судорожно сжимались в оргазме. Размашисто засадив ему ещё несколько раз, я тоже кончил, опершись на стол и тяжело дыша. ― Вытащи… уже после оргазма это не очень приятно, ― Сорен расслабился, выпуская мой член из себя со смущающим чмокающим звуком. Я стянул с себя презерватив, завязав его и выбросив в урну у стола. Мы оба стали приводить себя в порядок, не говоря друг другу ни слова, словно только что ничего не произошло. Сорен как мог пригладил волосы, после чего вдруг подошёл, положив руку мне на плечо и мягко поцеловав. ― Пойду проверю, как там идут дела. Если не хочешь, чтобы кто-то заподозрил то, что тут только что было, можешь выпить чаю и уже потом вернуться в зал. Найдёшь? Я кивнул. ― Ладно. Тогда я пойду, Дэниэл, ― его рука скользнула по моей груди, губы вновь изогнулись в улыбке, а сам он скрылся за дверью своего кабинета, на мгновение погрузив меня в атмосферу вечеринки, а после снова отрезав от бьющей в уши музыки. А по тому, как флегматично я сейчас готовил себе чай в кабинете Сорена, подпевая знакомым строкам, слышимым из-за двери, я понимал, что из состояния транса я точно ещё не вышел. И хорошо, если бы этого так и не произошло вовсе. В трансе неплохо. По кайфу. *** Дата: неизвестна Ро Я открыл опухший правый глаз с большим трудом. Слипшись от гноя, ресницы напоминали колючий переваренный комок кошачьей шерсти. С кряхтением приподнявшись на локте, я скупо поджал под себя ноги. Железная цепь на левой щиколотке противно натирала и без того саднящую кожу, а по спине беспощадно полосовал сквозняк. ― Ты как, Ро? – участливо поинтересовался мой воображаемый двойник, коснувшись моего голого угловатого колена. ― Просто прекрасно. – попытался отшутиться я, при этом пожалев о мысли улыбнуться: запекшиеся кровавые ссадины, когда-то напоминавшие губы, снова начали кровоточить. Прикрыв губы ладонью, я прижался боком к темно-зеленой стене. Все пространство небольшой абсолютно пустынной комнаты наполнял смрадный запах моей собственной мочи, въедаясь в обои. Бросив взгляд на заколоченное окно, я с трудом, но все же смог понять, что сейчас на дворе глубокая ночь. Интересно, какое сегодня число? Глаза уже ощутимо привыкли к темноте, не мешая мне по мере возможностей разглядывать росчерки царапин на узорчатых обоях, следить за перемещениями тараканов, то и дело снующих мимо меня. Ро сидел подле меня на корточках, с болью вглядываясь в мое разбитое лицо, сломанный нос, развороченные губы. Все мои мысли были сейчас нацелены на то, чтобы заставить себя встать с пропитавшейся кровью то тут, то там тонкой тканевой подстилки, под которой лежала скудная пеленка. Встать и перетащить себя к пластмассовому ведру, стоявшему в углу, которое служило мне туалетом. ― Ты не сможешь встать. Ты истощен. Тебе нужно поесть. – едва различимо на общем фоне шуршания листвы за окном, отзывался в кромешной темноте голос моего альтер-эго. Поесть… это было бы просто прекрасно. Внезапно распахнувшаяся дверь заставила меня вздрогнуть и сильнее вжаться в холодную стену. ― Как ты, сынок? Наверное, проголодался. – этот голос. Меня выворачивало и корежило от одного тембра. С самых моих первых дней этот мужчина словно проверял меня на прочность, на живучесть, на самообладание. С самого рождения. Гарри рассказывал, что когда я родился, Хэйз старший никогда не брал меня на руки, принципиально не помогал матери меня нянчить и, если я вдруг сам к нему подползал, слюнявя пол и умилительно агукая, тот лишь раздражительно фыркал и тут же выходил из комнаты. Марк Колин Хэйз не хотел второго сына. И, пожалуй, аборт был бы наилучшим решением для этой семьи. Но мама настояла. Мама захотела. Мама родила. «- Подсудимый Марк Колин Хэйз, признаете ли Вы себя виновным в жестоком обращении с Вашим сыном, Роуэном Хэйзом? – я вжимался в деревянную скамью, с неподдельным ужасом переводя взгляд с сурового судьи в напудренном парике с завитыми локонами на удерживаемого в наручниках отца и обратно. Сидевший рядом Гарри до хруста стискивал мою ладонь, боясь ее даже просто отпустить хотя бы на мгновение. ― Не признаю. – легко и беззаботно отозвался мужчина, полоснув по Гарри отвратительным, преисполненным яда и ненависти, взглядом. Мой брат лишь стоически прижал меня к себе сильнее, не отводя от нашего отца глаз. ― Суд отправляется на обсуждение вместе с присяжными. – удар деревянным судейским молоточком по специальной подставке побудил меня дергано качнуть головой, сжимая рукав полицейской формы Гарри, от которой приятно пахло лавандовым кондиционером». Молча пройдя вглубь комнаты, отец поставил возле меня миску с куском хлеба и непонятной жижей внутри. ― Хороший мальчик. – длинные, как и у меня, пальцы, противно проехались по моей щеке, грубо сжав скулы и заставив меня болезненно зажмуриться, приоткрыв рот, и задрать голову кверху. ― Папа сейчас пойдет на работу, а когда вернется, обязательно с тобой поиграет. Поешь и будь паинькой, Ро. – отвратно прихлопнув меня по щеке, мужчина разогнулся, с маслянистой улыбкой осмотрев меня, и отправился прочь из комнаты, напоследок смачно хлопнув дверью и провернув несколько раз ключ. С облегчением выдохнув, я потихоньку приподнялся на ноги, цепляясь неостриженными ногтями за шероховатости облезших обоев. Сделав пару шагов, я с трудом обрушился всем весом на подоконник, опершись на него рукой и наклонившись вперед – сегодня длина моей цепи не была рассчитана на пешие прогулки до толчка, хоть тот и находился буквально в соседнем углу. До него не хватало какого-то шага. Худо-бедно прицелившись, я справил нужду, то и дело намереваясь рухнуть на пол. Почки отказывались нормально работать, потому это был первый раз, когда мне за прошедшие сутки понадобился туалет. Одернув длинную замызганную футболку, которая служила мне единственной одеждой, и вместе с тем отерев о нее руку, я вернулся к миске, которую так любезно приволок отец. Какой парадокс: всего за мгновение до появления в дверном проеме Колина, я зверски хотел есть. Я готов был начать отрывать и жевать обои, а сейчас… Я смотрел на кусок хлеба и похлебку и понимал, что я просто не смогу это съесть. Не влезет. « ― Если не будешь жрать, я вставлю тебе в рот шланг и волью это в пищевод напрямую! – пронзающее крикнул мужчина, наотмашь дав мне пощечину, от чего на глаза навернулись слезы. ― Я хочу к ма-а-аме-е-е-е! – заунывно навзрыд заплакал я, маленькими кулаками размазывая по лицу сопли вперемешку со слезами. ― Сдохла твоя мама, сучоныш! Нету ее! И братец твой, защитник, тоже никогда за тобой не придет! Ты никому не нужен, Роуэн Хэйз! Уяснил?! А теперь заткни свой поганый рот едой и не беси меня еще больше!» Я и сам не заметил, как отключился. Если быть честным до конца, то я давно перестал отслеживать те моменты, когда мое сознание просто-напросто переходило в спящий режим, словно какой-то вор выкручивал лампочку, заставляя весь свет в округе померкнуть. Я неуютно повел плечами, понимая, что лежу на чем-то мягком, а горячая рука витиевато гладит меня по выступающим лопаткам, то и дело перемежая это с прикосновениями к моим волосам. ― Дэн, любимый… ― я зябко сжался, не желая прекращать этой приятной ласки и открывать глаз. ― Обознался, сынок. – та же самая рука грубо схватила меня за волосы, рывком опрокинув с мягкого на жесткий пол. Я скупо шикнул, отвратно ударившись коленями и левым локтем. Приоткрыв глаза, я понял, что только что слетел кубарем с постели отца, на которой и пришел в себя. Мужчина величественно смотрел на меня сверху вниз, лежа под одеялом, но которое по пояс позволяло видеть его обнаженное тело. Глаза Колина недобро отблескивали искрами в свете ночного прикроватного торшера, давая мне понять, что он не на шутку разозлился. ― А я хотел тебя наградить, дать тебе сегодня поспать со мной на мягкой кровати и под одеялом. А ты так оплошал. Нехорошо, Ро. Ох как нехорошо. – мужчина широким жестом откинул в сторону одеяло, спуская на пол длинные жилистые ноги, прямиком у моего лица. ― Мне не нужны твои награды. – ощетинился я, сузив глаза, за что сразу же получил ногой по зубам. Закашлявшись от крови, я перевернулся на живот, в каком-то отчаянном порыве обшаривая дрожащим языком свои десны. Язык цел, но вот в кроваво-слюнявой жиже, что я сплюнул на пол, одиноко бликовали на свету три зуба. Шумно вобрав в себя воздух, я зажал себе рот рукой, чтобы просто не дать волю своим эмоциям. ― До чего же много в тебе дури развелось за те годы, что меня не было. – самодовольно ухмыльнулся мужчина, поднимаясь на ноги. Сделав всего лишь один шаг, он оказался надо мной. Я напряженно замер, перестав дышать, прислушиваясь и пытаясь предугадать, что будет дальше. Постояв так всего несколько секунд, мужчина двинулся обратно к своей постели, начав неторопливо рыться в тумбочке. Я с резью в воспаленных глазах вглядывался в высокий силуэт, широкую спину, обнаженные ягодицы. Через мгновение мужчина развернулся ко мне, набирая из небольшой ампулы какую-то жидкость в шприц. Заполнив его, отец отложил ампулу в сторону, вновь вернувшись ко мне. Особо не церемонясь, он размял двумя пальцами мое бедро сбоку, всадив с размаху иглу. Я было дернулся, но тут же замер, понимая, что если игла обломится, никто ее доставать не станет. ― Да, Ро, ты очень повзрослел. – полюбовно протянул с улыбкой мужчина, откладывая шприц в сторону и теперь уже ведя ладонью по моему обнаженному бедру, ― Раньше мне было достаточно просто мучить тебя, но теперь… когда ты так стал похож на Риту. – меж его пальцев заскользили мои длинные волосы, которые, к моему удивлению, были вымыты, хотя я не был в ванной уже больше трех недель, ― Тебе же нравится делать это с мужчинами, Ро? ― Я… ― хотелось ответить, что мне нравится делать это только с мужем, но я вовремя осекся. То ли от того, что на полу по-прежнему валялись мои выбитые зубы, то ли потому, что у меня больше нет мужа… Я уткнулся лицом прямиком в ковролин, когда вспомнил, как Хэйз старший выкинул мое кольцо, которое я так старательно прятал от него, в надежде, что тот не увидит. « ― Что ты там теребишь в кармане? – нахмурился Колин, отвлекшись от дороги на какую-то долю секунды, бросив на меня короткий взгляд. ― Ничего. – отстраненно ответил я, все так же продолжая безразлично пялиться в окно, хотя пейзаж из пустынной дороги и редких деревьев не менялся уже который час и даже захудалых городков не попадалось по пути. ― Врешь. – категорично заявил мужчина, свернув с дороги и затормозив у обочины. Я ошалело округлил глаза, когда Хэйз накинулся на меня с твердым намерением отобрать у меня то, что я так усиленно зажал между указательным и средним пальцем. После нескольких ударов головой об стекло, моя рука разжалась, заставив сокровище упасть на пол салона грузного внедорожника. Среагировав, словно коршун, отец быстро поднял свою добычу, уставившись на нее немигающим взглядом: ― Что это за кольцо? ― Отдай! – я наивно сделал выпад в попытке отобрать его обратно, за что получил болезненный тычок в кадык, который заставил меня хрипеть и кашлять. ― Что это, я тебя спрашиваю? – отец начинал закипать, что было заметно по одному лишь его взгляду: глаза сузились, брови устрашающе нависали сверху из-под нахмуренного лба. ― Свадебное… отдай… ― с трудом смог ответить я, по-прежнему не в силах отдышаться. ― Еще чего. – мужчина зажал кольцо в одной руке, второй заводя машину и приводя ее в движение. ― Прошу… хотя бы в честь моего дня рождения… умоляю… сделай мне этот подарок сегодня, прошу! – я слезно вцепился в его руку, с ужасом понимая, что он отнимает у меня последнее, ― Это все, что я взял из дома, отец! ― Твой дом рядом со мной, Ро. – одним нажатием на кнопку, Хэйз старший опустил стекло с водительской стороны, и, высунув кулак в окно, просто разжал ладонь, ― С днем рождения, сынок». *** Когда я пришел в себя, все тело нереально ломило и выкручивало. Озноб прошибал насквозь, проворачивая в спираль позвоночник. Я с усилием приложил ладонь к своему лбу, но так и не понял, лихорадит меня или просто прошибает потом. Потрескавшиеся губы болели, хотелось пить жутко. Засохшая на бедре сперма неприятно стягивала кожу, а анус был настоящим эпицентром боли. ― Ро? – я с неохотой открыл глаза, узнавая привычную комнату, подстилку и ведро. Рядом сидел ссутулившийся и явно иссохший мой двойник. Выглядел он неважно: длинные волосы были с яркими проплешинами, кожа головы то тут, то там виднелась большими островками на темноволосой макушке, взгляд поблек, губы больше не украшала приятная глазу, хоть и порой ядовитая, улыбка. ― Выглядишь ты отвратно, если честно. – одними губами произнес я, заторможено моргая, прикладывая для этого нереальные силы. Наверное, сейчас скажет, что я как всегда несу очевидную для всех чепуху. Но в ответ Ро просто подался ко мне, улегшись рядом и бережно меня обняв. Я пораженно распахнул глаза, не понимая, от чего вдруг мне от этих объятий стало так невыносимо тоскливо и ужасно страшно. ― Меня скоро не станет, милый. – прошептал мне он, будто делая над собой усилие. ― Как это не станет?! – возмущенно дернулся я в глупой попытке разорвать этот невыносимо близкий контакт и посмотреть в эти наглые глаза, ― Ты собрался меня бросить? ― Ты уже сдался, Ро. Я все равно не смогу тебе помочь. – он судорожно стискивал меня в своих объятьях, говоря все эти ужасы, ― Тебе остается только подохнуть в этой комнате от какого-нибудь заражения крови, ведь мы не знаем, чем тебя накачивает этот придурок. ― Умереть? – я прошелся языком по голым деснам, где еще две недели назад были зубы, вновь содрогнувшись от волны крупной дрожи, ― Да. Это будет лучшим решением. Хотя бы не буду мучиться. Только тогда он от меня отстанет, когда я сдохну. – на глаза против воли навернулись слезы, расчерчивая щеку и затекая в ухо, стоило мне перевернуться на спину, ― Лучше так, чем больше не видеть Дэна. ― Слабак. – беззлобно прошептал Ро, на моих глазах рассыпаясь и опадая мне на грудь бесплотным порошком, который спустя мгновение тоже исчез. Я до боли закусил ребро ладони, зарыдав и взвыв. Мои глухие стоны поглощал немой потолок, поедая и растворяя истошные завыванья в себе. Мой Ро, олицетворявший надежду, мое желание жить, теперь мертв. Я сам привел себя к концу. Вот и все…