Катарсис. Действие третье

Дэн Когда я проснулся утром, Сорен лежал рядом на боку, спиной ко мне, и с наушниками смотрел что-то на ноутбуке. Я приподнялся, глянув через Сорена на экран. Мультик, с субтитрами. Я протяжно зевнул и пока ещё сонно уложил голову на острое плечо. ― Проснулся? ― Сорен вынул один наушник, посмотрев на меня. ― Отец звонил. ― Да? ― я выполз из-под одеяла до пояса, потерев глаза. ― И что сказал? ― Опухоль слишком большая. Её нельзя трогать. Можно только применить восстановительную терапию, чтобы облегчить боль и поддержать жизнь, ― сообщил Сорен. Я вздохнул, задумчиво уставившись в потолок. Вот, значит, как. Ну, как я и говорил, всё к этому шло. Допилась, наконец. ― Ясно, ― лаконично ответил я. ― Что ж, пусть так. И сколько ей осталось? ― Неизвестно. Но не очень долго. ― Ну, я сделал всё, что было в моих силах, верно? ― несколько неуверенно спросил я. Сорен посмотрел на меня долгим взглядом, а после ответил: ― Верно. Мы можем только облегчить ей страдания. В глубине души я знал, что, наверное, могу как минимум попытаться сделать что-то ещё. Клиники в других странах и… всё такое. Быть может, в том же Израиле ей бы смогли помочь. Но ещё я понимал, что подобного делать уж точно не стану. Не только из-за своих чувств, но ещё и потому, что я был более чем уверен: если вылечить мать, она всё равно опять начнёт пить. Так есть ли толк тратить силы и время? Вряд ли. Я не чувствовал на себе никакой вины, но, как ни странно, именно это заставляло меня чувствовать себя неуютно. Бред… Я обнял Сорена за пояс, прижавшись к нему сзади и уткнувшись между его обтянутых тонкой кожей лопаток. Он поставил то, что смотрел, на паузу, водрузив ноутбук на тумбу, и повернулся ко мне, прижав к впалой груди и погладив по волосам. ― Нас сегодня ещё на ужин пригласили, ты помнишь? ― Да, ― соврал я, на деле вспомнив об этом только что. Ещё чего не хватало, честное слово… ― А зачем твои родители нас позвали? ― Познакомиться. Для тебя это что-то удивительное? ― Ну… мягко говоря, да. Это как-то… странно. Прямо знакомство с родителями девушки, ― нервно усмехнулся я. Сорен вздохнул, взъерошив мои волосы, и сполз ниже, заглянув мне в лицо. ― Я понимаю, что в твоём гомофобном мире знакомство с родителями парня ― нечто сверхъестественное, но знаешь, у нормальных людей гомосексуальные отношения ничем, в сущности, не отличаются от гетеросексуальных. И знакомство с родителями парня ― так же нормально, как знакомство с родителями девушки, ― непринуждённо и уверенно говорил Сорен, так, что ему невольно хотелось верить. Мне было порядком неуютно от его взгляда, немного смешливого и снисходительного. Теперь уже не Сорен с его понимающей семьёй казались мне не от мира сего, а я сам себя таким ощущал. ― Ладно, ― всё ещё неуверенно отозвался я. ― Наверное, надо что-то купить в подарок и… как-то по-особенному одеться? Вот только я не взял ничего такого… ― Брось. Рядиться в костюм не обязательно, ― Сорен махнул рукой. ― А вот купить что-то ― было бы к месту. Например, хороший скотч. ― Тогда давай поедим и пойдём искать скотч, ― предложил я. Сорен со мной согласился, потому мы неторопливо позавтракали и снова направились в город. Он опять всю дорогу держал меня за руку, но, как мне показалось, сегодня его хватка была более расслабленной и спокойной, а то вчера он стискивал мою руку так, словно я шкодливый ребёнок, готовый в любую секунду выбежать на оживлённую трассу. Купив виски, мы ещё немного прошлись, выпили по коктейлю в парке. Здесь на то, что мы сидели так близко, то и дело соприкасаясь, тоже пялились, но, как мне показалось, в основном туристы. Американцы нас даже не замечали. Честное слово, люди многих других стран как будто из леса вчера вылезли. Нет бы любоваться на природу, памятники и небоскрёбы, им интереснее огромными глазами разглядывать парочку геев и тыкать в них пальцами. Мрак. Зайдя в отель и переодевшись, мы направились к дому родителей Сорена. Это оказался небольшой на вид, но явно дорогущий собственный дом, отделанный бежевым кирпичом. По периметру у стен росли длинные овальные кусты. Рядом располагались другие похожие дома: в два этажа, дорого выглядящие, но небольшие и уютные. Хотя, всё относительно. Для меня такой дом был просто шикарным, особенно я хорошо это понял, когда зашёл внутрь. Обстановка была воистину впечатляющей. Я, забывшись, приоткрыл рот и поражённо оглядывал стены с картинами, всякие вазы и цветы, большие светлые окна, выглядящую новой мебель… ― Добро пожаловать, ― я очнулся, услышав голос доктора Фитца. ― Привет, пап, ― абсолютно не напрягаясь, отозвался Сорен. Впрочем, а ему-то чего напрягаться, это же его дом, и хорошим отношением родителей он разбалован. А вот я был напряжён ощутимо. ― Здравствуйте, мистер Фитц. Вот, это… вам… ― я неловко протянул ему подарочный пакет со скотчем, всё более явно ощущая, насколько неуместным я выгляжу здесь. Однако мистер Фитц, сегодня одетый в простой свитер поверх рубашки и брюки, улыбался всё так же радушно, хотя, возможно, и веселился немного от моего вида. ― Спасибо, уважили. Проходите в столовую, ― пригласил он. Я пошёл вслед за Сореном, продолжая украдкой оглядываться по сторонам. Не дом, а чёртов музей… Столовая оказалась достаточно просторной, в ней стоял длинный стол на восемь человек, но накрыты были только четыре места, одно ― во главе, два ― по левую руку, и одно ― по правую. Возле стола сновала женщина в цветастом, но приятном глазу платье с узкой юбкой, украшенной лёгкими оборками. Лицо уже было морщинистым, но выглядела она хорошо, явно следила за собой. У неё были светлые волосы и гороховые прищуренные глаза, полные и яркие улыбающиеся губы, розоватая кожа. Я вновь взглянул на Сорена, который в этой обстановке совсем перестал напоминать человека. Словно он мне только мерещился. Лишь то, что и на него было накрыто, позволяло мне не терять чувства реальности. К тому же, он снова был в белом. Белая плотная рубашка, светло-серые джинсы с небольшой дырой на бедре и белые лёгкие кеды. ― Что ты так смотришь? ― спросил он, пока мы стояли в стороне и ждали окончания процесса накрывания на стол. Миссис Фитц суетилась, то и дело что-то щебеча мужу и бегая в кухню и обратно, принося одни блюда, унося другие, возвращая их по-другому украшенными… перфекционизм? Педантизм? ― Просто… не даёт покоя одна мысль. Только не знаю, как спросить, и стоит ли вообще спрашивать, ― признался я. ― Тебя смущает, что я ни на кого из них не похож? ― угадал он. ― Эм… да, ― решил сразу сдаться я, раз уж меня так легко раскусили. ― Я приёмный сын. Мать не может иметь детей, ― запросто ответил он, сложив руки за спиной и перекатываясь с носков на пятки и обратно. ― Знаешь, кого ты напоминаешь мне? ― улыбнулся я. ― Всяких сверхъестественных наставников из фильмов, которые приходят к главному герою в трудное время и волшебным образом помогают изменить его жизнь. Сорен улыбнулся, не глядя на меня. ― Хотел бы я волшебным образом изменить твою жизнь. Впрочем, я надеюсь, что итак делаю это, ― Сорен обнял меня за пояс, прижав к своему боку. Я немного смутился от этого жеста, бросив взгляд на Фитцев, но им, кажется, было совсем не до того. ― Кто знает, может, я и правда ненастоящий и лишь плод твоего воображения? ― усмехнулся он. ― Сорен, мне и так не по себе, не усиливай это ощущение, а… ― взмолился я, лишь больше развеселив его. ― Ладно, так и быть. Я настоящий. Чувствуешь? ― он сжал мою руку, переплетя пальцы. ― Ну, мальчики, наконец-то всё готово, ― счастливо оповестила нас миссис Фитц, положив последние приборы, выпрямившись, сложив руки на груди и с обожанием уставившись на свой накрытый стол. У неё был приятный, глубокий и мелодичный голос. После она хлопнула в ладоши, наконец, посмотрев на нас. ― Теперь и я могу вас поприветствовать. Добро пожаловать к столу, ― она развела руками, приглашая нас сесть. Я вспомнил о каких-то приличиях и тоже поздоровался, слегка поклонившись в ответ. Миссис Фитц улыбнулась с той же толикой забавы, что и её муж. Я явно совсем не вписываюсь… Сорен сжал мою руку под столом, словно ободряя. Мистер Фитц разлил по бокалам красное вино, сев. ― Ну, приятного всем аппетита, ― он положил салфетку себе на колени, и я мысленно поблагодарил за то, что он сделал это быстрее, чем я начал есть, даже не подумав о подобных приличиях. ― Мистер Хэйз, могу я называть вас просто Дэниэл? ― спросил мистер Фитц, начав резать приборами ножку индейки, лежащую на тарелке. Индейка… ― Да, конечно, я вообще не любитель формальностей, ― кивнул я, а после тут же шепнул в ухо Сорена: ― Сегодня что, День Благодарения? ― Да. Ты забыл? ― так же тихо ответил мне Сорен, и заулыбался, взглянув на моё растерянное лицо. ― Кто-нибудь говорил тебе, что ты просто очарователен, когда растерян? Я бы тебе хоть прямо здесь и сейчас от… Я крепко стиснул руку Сорена, заставив его резко вдохнуть и оставить окончание фразы за пределами его довольной улыбки. Всё-таки в доме довольно тихо, нельзя ручаться, что нас не слышно, даже если сейчас отец Сорена как раз нахваливает блюда жены. Вспомнив об этом, я тоже принялся есть, и, спустя некоторое время, чтобы не вызвать подозрений, тоже заметил: ― Очень вкусно, миссис Фитц. Прямо как в ресторане. Женщина заулыбалась, переплетя пальцы и соорудив для них нечто вроде полочки для своего подбородка. Мне стало только более неловко под этим её заботливым и довольным взглядом. Блин, да что я вообще здесь делаю? ― А кем вы работаете, Дэниэл? ― между делом спросил мистер Фитц, запивая индейку вином. ― Я владею двумя… клубами, ― слегка запнулся я, решив, что лучше упустить направленность моих «клубов». ― Иногда по настроению работаю в баре. Раньше был барменом. ― О, так это вы из барменов сразу во владельцы клуба? Как же вам так сказочно повезло? ― сдержанно удивился мужчина. Я вспомнил, по какой причине мне так «повезло», и в груди снова кольнуло. ― Сам не знаю. Всем нам должно хоть иногда в чём-то везти, да? ― я нервно передёрнул плечами. ― Мне, например, повезло с тобой, ― улыбнулся Сорен. ― Так вы, получается, начальник Сорена, ― уточнил мистер Фитц. ― Получается, ― кивнул я. ― И как, из него вышел хороший управляющий? ― Незаменимый, я бы сказал, ― честно признался я. ― Молодец, сын, ― мистер Фитц взял Сорена за плечо, слегка встряхнув, улыбнувшись, поправив очки и вновь вернувшись к ужину. ― Хотя заводить отношения на работе, конечно, не самая лучшая идея… ― отметил он. ― Перестань, Руперт, кто бы говорил, ― пожурила его миссис Фитц. Улыбнувшись мне, она пояснила: ― Я была медицинской сестрой в больнице, в которой он на тот момент работал ещё хирургом. Я с пониманием покивал. ― А сейчас вы уже не… ― я слегка покружил вилкой над тарелкой. ― Нет, ― быстро отозвалась она. ― Я решила открыть своё дело. Сейчас у меня небольшая парикмахерская в Мидтауне. Скоро думаю открыть вторую, с бОльшим размахом. Я лишь улыбнулся, борясь с желанием начать есть руками и украдкой наблюдая, как ловко получается расправляться ножом и вилкой с мясом у Сорена, и старался повторять его движения. Пока получалось неважно, такими темпами солидную часть мяса придётся оставить нетронутой, что может и обидеть хозяйку. Грёбаные приличия… вот, почему я их ненавижу. ― И давно вы вместе? ― спросил мистер Фитц, заставив меня едва не подавиться вином. Чуть не забыл. ― Месяц, ― очень примерно ответил Сорен. Впрочем, если считать с того самого секса на вечеринке… почти месяц и получается. ― А сколько живёте вместе? ― Около двух недель. ― Хороший темп, ― на моё удивление улыбнулся мистер Фитц, хотя я почему-то ожидал, что он будет осуждать подобную торопливость. Стоило мне общипать, наконец, всё мясо с кости, миссис Фитц встала и оперативно положила мне ещё кусочек. Чёрт, с такими муками уже и есть не хотелось, хотя было действительно вкусно. Всегда любил мясо в сочетании с чем-нибудь кислым, как здесь ― клюквенный соус, но чёрт возьми… ― Половую жизнь вы тоже уже ведёте? Вот теперь я действительно подавился, но, как мне показалось, почти не подал виду. Однако и это, видимо, не осталось без внимания миссис Фитц, потому что она с лёгкой укоризной хлопнула мужа по плечу. ― Руперт, не за столом же, право слово… ― А что такое, Мейси? Ты же бывшая медсестра, нашла, чего стесняться… ― праведно возмутился мистер Фитц. ― Мы с Сореном, конечно, привыкшие, но ты смущаешь Дэниэла, ― она бросила на меня короткий взгляд, кивнув в мою сторону. ― Правда? ― обратился ко мне мистер Фитц. ― Ну… если честно… ― негромко отозвался я. ― Твоя мать не знает о твоей ориентации, стало быть? ― Нет, не знает, ― я покачал головой. ― Она из тех, кто до сих пор относится к этому с предрассудками? ― М-м… ― неуверенно протянул я. ― Да, пожалуй, ― сказал я, не думая, что будет уместно углубляться в тонкости наших взаимоотношений. ― Но не можешь же ты скрывать от неё это всю жизнь? ― удивился мистер Фитц. ― Ну… так и не придётся, если верить вашим прогнозам, разве нет? ― вспомнил я. Мистер Фитц осёкся, смутившись. ― Извини, я… совсем запамятовал, возраст, ― оправдывался он, глядя в тарелку. ― Мне очень жаль, что мы уже ничем не можем ей помочь. Если бы ты обратился к нам хотя бы месяца на два раньше… Миссис Фитц после этих слов молча сжала руку мужа, лежащую на столе, и сочувственно на него взглянула. ― Ничего, мистер Фитц, ― ровным голосом успокоил его я. ― Я всё понимаю. Она сама довела себя до такого состояния, рано или поздно это случилось бы, и, пожалуй, то, что вы сможете облегчить ей остаток жизни ― лучшее, что могло случиться. Мистер Фитц поджал губы, задумчиво покивав. ― Ты молодец, Дэниэл. Настоящий мужчина, ― похвалил он, ― держишься, ― он приподнял бокал, качнув им в мою сторону и сделав несколько глотков. ― Ну, не будем о грустном, ― попыталась сгладить момент миссис Фитц. ― Да… да, ― кивнул мистер Фитц, вновь воодушевившись и подняв голову. ― Как бы там ни было, Дэниэл, если у вас с Сореном всё серьёзно, то мы ― и твоя семья, ― я вновь почувствовал, как Сорен под столом сжал мою руку. ― И, как ты мог заметить, мы люди современные и образованные, ориентацию Сорена мы принимаем абсолютно нормально. Потому нас не нужно так смущаться. Мы это ни в коем разе не осуждаем и рады, если Сорен нашёл себе хорошего человека. Сорен обернулся ко мне, улыбнувшись и подмигнув. ― Дэниэл очень хороший. ― Мне тоже так показалось, ― с улыбкой кивнул мистер Фитц, наполнив всем бокалы. ― Ну, за ваш долгий союз, стало быть? ― он приподнял бокал, призывая всех сделать то же, что и произошло. Когда с индейкой было покончено, миссис Фитц унесла её остатки на кухню, а оттуда принесла тыквенный пирог и большую чашу с различными фруктами. После она зажгла длинные свечи, стоящие на столе, и двумя хлопками погасила в комнате свет. Нас окутал полумрак, рассеиваемый только рыжеватым дрожащим светом. ― Ну, теперь самое время сказать, за что же мы все благодарны, ― сообщила она. Кажется, ей очень в кайф разные традиции и ритуалы. Она протянула руку мужу, прикрыв глаза. Тот взял её за руку и протянул другую, свободную, Сорену, поставив локоть на стол. Мне же осталось только вытащить наши и без того уже сцепленные руки из-под стола, поставив на его поверхность. ― Я начну, ― нетерпеливо сказала миссис Фитц, усевшись поудобнее. ― Я очень благодарна за то, что встретила такого любящего мужа и прекрасного отца. Благодарна за чудесного сына. Ещё я благодарна Дэниэлу, что он смог прийти сюда сегодня. И, конечно, благодарна за то, что смогла открыть своё дело, пользующееся успехом… теперь Руперт. Мистер Фитц неглубоко вздохнул, и мне показалось, что такие ритуалы у него вызывают куда меньше воодушевления. ― Я благодарен за свою прекрасную семью, за этот вкусный ужин, приготовленный моей красавицей-женой, ― на этих словах миссис Фитц заулыбалась ещё довольнее, обнажив ровные зубы, ― за то, что нашёл своё дело. Сорен? ― Хорошо, ― жестами Сорен напомнил мне скорее свою мать, чем отца. ― Я благодарен за своих понимающих родителей, за чумовой ужин… спасибо, мам… и, кстати, за то, что именно ты научила меня вкусно готовить, чем я теперь могу баловать Дэна, хотя до тебя мне ещё далеко, ― Сорен подмигнул мне, а миссис Фитц совсем засветилась от счастья, ― ещё я благодарен за свою новую работу, особенно за то, что именно там я встретил своего Дэниэла, ― он слегка покачал нашими сцепленными руками, ― который, надеюсь, действительно станет частью нашей семьи, потому что он очень мне дорог. Я чувствовал, как стул подо мной нагревается. Хотелось вскочить с него, извиниться и убежать отсюда как можно дальше. После паузы Сорен постучал пальцем руки, которой держал меня, по запястью, намекая, что пришла моя очередь. Я шумно сглотнул, стараясь подобрать слова не хуже, хотя я впервые присутствовал на настоящем семейном Дне Благодарения. Надо же… ― Я… очень благодарен за этот действительно вкусный ужин. Благодарен мистеру Фитцу за помощь, за то, что он чем может помогает моей матери. Благодарен за такой тёплый приём, к какому я совсем не привык… и… ― я понимал, что без последнего пункта всё пойдёт прахом, ― ещё очень благодарен за Сорена… ― я хотел было сказать что-то о его рабочих качествах, но вовремя осёкся, поняв, как это прозвучит. ― Я благодарен за то, что встретил его и… что он действительно сделал мою жизнь лучше. Кажется, получилось неплохо. Прямо как в добром семейном кино. Ещё бы стул не горел подо мной так, причиняя ещё и физическое неудобство… Но, по крайней мере, все остались довольны и с улыбками принялись за сладкий тыквенный пирог. Но я жевал его, не чувствуя вкуса, и ощущая лишь, что от мыслей о том, за что я благодарен на самом деле, пирог противно застревает в горле. Глядя на все эти изысканные блюда, я вспоминал, как Ро умудрялся соорудить что-то вкусное из всего, что найдётся в холодильнике или в шкафчике. Это не было изысканно, но… всегда было чертовски вкусно. Так… с любовью, наверно?.. Пока семейство Фитц вело какие-то свои личные беседы, я вспоминал школьный туалет, в котором Ро пафосно курил у раковины, в котором прижал меня к стенке и вот так запросто стал целовать… разве мог я знать в тот момент, что из этого спонтанного поцелуя вырастут отношения, свадьба? Что я ещё столько лет буду слушать его недовольное ворчание по утрам и вечерам по поводу моих бытовых косяков, терпеть его беззлобные подколы и порой сложный характер, сносить безосновательное упрямство, порой ранящее до глубины души и… за всё это влюбляться в него с каждым днём только сильнее?.. Умиляться его привычке пить прямо из чайника, сидеть в невообразимых позах, хлебать чай из огромной кружки, прибирать всё, что плохо лежит, почёсывать лицо в раздумьях… А уж это его трепетное отношение к своим волосам, до которых я даже во время секса боялся дотрагиваться, и потешная боязнь облысеть, хотя и намёков на это не было… а мне всегда так хотелось погладить его длинные волосы пальцами, позволяя прядям свободно скользить между ними… столько лет… и что же, я вот так этого и не сделал и никогда не сделаю? Такая мелочь, но… но… Я почувствовал, что жар от стула, кажется, перекинулся на меня. Я весь горел изнутри, на висках выступил пот, и было просто невыносимо жарко и душно, голова стала тяжелее и резко потянула меня вниз. Поняв, что больше не могу сидеть здесь, я встал, постаравшись принять непринуждённый вид. ― Извините, а где здесь туалет? ― Пройдёшь вон в ту комнату, там налево, единственная дверь без стекла, ― указала мне миссис Фитц, на мгновение отвлёкшись от разговора. Я кивнул и, ни на кого не взглянув, направился в туалет. Закрыв дверь, я включил холодную воду и торопливо ополоснул ей лицо, пытаясь остудиться. Опёрся локтями на раковину, позволяя воде свободно стекать с лица. Такое ощущение, что к нему прилила кровь со всего тела… я стиснул зубы, ощутив пульсирующую боль в висках. Как я дошёл до такого? Этот вылизанный дом-музей с семейством докторов-аристократов, Сорен… Я не должен быть здесь, я всем нутром это чувствую, мне здесь не место. За семейным ужином на нашей свадьбе было совсем по-другому. В скромном ресторане, где были Гарри, его семья, и сам Ро… и чувство, которое я испытывал там. Совсем другое. Я действительно чувствовал себя частью семьи. В груди было тепло и уютно, я был уверен, что всё именно так, как должно быть. Как могло всё это так запросто развалиться? Так не бывает. Гарри ведь от стольких передряг спасал Ро, я уверен, что он его любит, и даже то, что произошло… и ко мне ведь он всегда хорошо относился, я помню, он хотел, чтобы мы с Ро были вместе, и ненавязчиво старался этому способствовать. Он нам обоим желал хорошего. Искренне. Неужели за столько времени он до сих пор не может прийти в себя даже для того, чтобы просто поговорить со мной? Он ведь даже не знает, что я сказать хочу! Может, мне всё написать в смс? Нет, а что, если он их удаляет, даже не читая… впрочем, попробовать я могу, да? Я вытащил из кармана телефон, быстро, но стараясь не допускать опечаток, набрав Гарри смс с коротким, но максимально содержательным текстом. Набирал несколько раз, потому что не мог подобрать верных слов. «Гарри, пожалуйста, выслушай меня, я больше ни о чём не прошу. Это важно. Ро развёлся со мной и сбежал, а на днях я узнал, что его видели в больнице в ужасном состоянии, и забрал его некий «отец». Нам надо поговорить, Гарри, здесь что-то нечисто». Перечитав и удовлетворившись результатом, я отправил сообщение. Спустя несколько секунд телефон оповестил меня, что оно доставлено. Я ждал хоть какой-то реакции, даже перевёл телефон в беззвучный режим, если Гарри вдруг ответит. Но он молчал. Может, не увидел смс? Я позвонил, но звонок сбросили мгновенно, словно телефон держали в руках. Не мог же он сбросить после того, как прочёл такое? Не верю, что мог. Значит… он действительно их не читает даже. Грёбанное семейство, вы, Хэйзы, все такие непробиваемо и по-ослиному упрямые?! Да почему нельзя хотя бы просто выслушать?! Я позвонил ещё несколько раз, но вновь добился лишь того, что Гарри, в конце концов, отключил телефон. Упрямься сколько влезет, знай, я даже не подумаю сдаться, понятно тебе? Я до тебя достучусь, и ты меня выслушаешь. Сунув телефон в карман, я вновь умылся, перед зеркалом отрепетировал выражение лица «попроще» и только тогда вернулся обратно туда, где чувствовал себя настолько неуместным, насколько, наверное, это вообще возможно. Снова смотреть в лица людей, которые возлагают на меня такие надежды, планы, и снова сжимать руку Сорена, глядя в его серые, поблёскивающие в тусклом свете свечей глаза.