II. Вся тьма на их пути

Древний       Я опять споткнулся и выругался в темноте. Которые сутки уже блуждаю по чертовым коридорам, не находя выхода, и не видел никого и ничего, кроме почти-органических камней и мелькания странных теней – может, даже от живых существ.       Темнота. Ненавижу ее. Как и все представители моего вида. Мы, эмпирейцы – создания света и воздуха, а не тьмы. Но я заперт в человеческом теле, которое постепенно ослабевает без еды, а потом выброшен из человеческого мира в это пространство.       Кажется, здесь я и умру. Но я уже смирился с этой мыслью.       Коридор опять свернул и вышел в бывший тронный зал. Снова. Когда же я выберусь из него, будь он неладен!       #Попробуй поискать что-нибудь очевидное#.       Я фыркнул – одно из немногих действий, которые у этого отвратительного тела получаются лучше, чем у сгустка света.       #Например?# – спросил я бога. Бога, заманившего меня в эту ловушку. Ну и компания для последних часов жизни.       #Кое-что здесь пригодится тебе. Обыщи помещение#.       Я фыркнул снова.       #И какой прок мне от этого… объекта, если я умру от жажды?#       Ответа не последовало. Я и не ждал его. Боги не любят, когда их допрашивают простые бессмертные. Бывшие бессмертные причем. Человеческое тело слабо. Треклятые кристаллотворцы теперь совершенно точно меня переживут.       Кунцит. Я словно воочию видел его лицо перед собой: серебристые глаза, белесые волосы. Будь ты проклят! Только главарь моих врагов вызывал во мне больше ненависти, чем Вечный свет.       Руки тряслись. Я глубоко вдохнул несколько раз, восстанавливая самообладание. Однажды человеческие эмоции меня доконают. Надо сохранять спокойствие и найти, что там хотел Вечный свет, если иначе он меня отсюда не выпустит.       Само собой, я начал поиски с остатков разбитого трона. Часть сиденья сохранилась, и я взгромоздился на него, чтобы поберечь силы. Так, а это что? Левый подлокотник тоже почти не пострадал, но с его края откололся кусок, открыв потайную нишу. Я разодрал руки в кровь, пока открыл нишу целиком.       Внутри лежал маленький бледно-зеленый камень, сияющий изнутри. Я опознал в нем камень души кристаллотворца и поднял руку, чтобы разбить о трон. Любой кристаллотворец – потенциальный враг. И все же… К своему удивлению, я остановился. Кристалл был пропитан духом своего хозяина и сочился ненавистью сродни моей.       #Это камень Берилл, дочери Оникса и его злейшего врага#.       Оникс! Его я мог бы ненавидеть еще больше, чем Кунцита, будь он жив. Но он умер, причем насовсем, насколько мы смогли определить когда-то.       #Она мне поможет?# – спросил я с воодушевлением.       #Это ее мир. Она знает его законы и его жителей. Надо лишь найти живое существо на роль матрицы и воскресить ее. Мы покажем тебе путь#. Жадеит       Я свернул еще три серых кителя и запихнул на дно сумки. Альмандин называла ее спортивной сумкой. Хотя какая разница. Отправлюсь в путь налегке. Берилл уничтожила почти все мои вещи в приступе ярости после того, как заточила меня в кристалл. Я починил несколько комплектов формы, но больше ничего не осталось.       Хрустальная тюрьма. Я содрогнулся. Я не помнил, когда точно камень вытянул из меня последние жизненные силы и освободил для воскрешения. Вечный сон, как же! Берилл понятия не имела, что творит.       Была еще одна вещь, которую я хотел взять с собой. Или не хотел? Я замер, держа в руках ветхую от старости фотографию, испачканную не знаю и не хочу знать чем. Но люди на ней по-прежнему были хорошо видны. В центре Кунцит, как всегда, в темно-сером, левой рукой обнимает за талию Цоизита. Дальше после Цоизита стоит Нефрит – сейчас он так улыбается только для Альмандин. Справа от Кунцита – я. Справа от меня…       Время не стерло ни его, ни его улыбку. Александрит. Мой брат. Теперь я мог его видеть только в памяти и на этой карточке, которую я нашел среди его костей, когда выбрался в Темное королевство похоронить его как следует. Судя по положению фотографии, он хранил ее у сердца. И кроме карточки, костей и пряжки ремня, от него ничего не осталось.       Я кинул фото поверх одежды и застегнул сумку. Больше никогда… Вот что я думал давным-давно, когда Металлия поглощала меня – больше никогда я не хочу испытывать такой боли. Я открылся демону добровольно, лишь бы стереть образ тела моего брата из памяти. Что Металлия и сделала, помимо всего прочего. А сейчас я снова свободен. Никогда еще это слово не несло столько горечи.       <Так ты уходишь>.       <Да, Кунцит, я ухожу, черт тебя подери. Мне здесь делать нечего. В вашей компании я лишь вспоминаю то, что хотел бы забыть навсегда. Я ухожу и возвращаться не собираюсь. А теперь вон из моей головы!>       Я напряг все силы, возводя барьер вокруг своего сознания, хоть и не верил, что справлюсь. Кунцит стал Центром нашей цепи потому, что он сильнее всех. Но по каким-то своим причинам он решил не бороться со мной и позволил мне уйти вглубь безрадостных мыслей.       Я подобрал сумку с футона, который я стащил из квартиры, где пришел в себя. Оглядел пустую комнату. Сожалеть не о чем.       Билеты на самолет лежали на месте – в кармане куртки. Я мог бы сразу телепортироваться куда надо, но тогда другие смогли бы отследить меня сейчас или потом. А я хотел только одного – чтоб меня оставили в покое. Кунцит       Я отвел прядь волос с лица спящего Цоизита и вздохнул. Естественно, изумрудно-зеленые глаза тут же открылись.       <Он свалил, ага?>       – Да, – ответил я вслух. – Но я не ждал, что это случится так быстро.       <Так почти три месяца прошло>.       Да уж, три месяца полного безделья, особенно тоскливых по сравнению с лихорадочной деятельностью по воскрешению Альмандин в предшествующие два месяца. Почти вся работа свалилась на Жадеита, потому что только он, не считая самой Альмандин, хоть что-то понимал в целительстве. Не удивительно, что его обуяла охота к перемене мест.       Пять месяцев назад меня чуть не уничтожил Серебряный кристалл. Я никогда не говорил остальным, насколько близко подошел к краю. Я бы не стал и пробовать, но нам позарез нужно было оружие против эмпирейцев. Кристалл почуял след Металлии во мне, и оставалось лишь приложить все силы, чтобы удержать его под контролем. На левой кисти до сих пор остались шрамы на месте ожога.       Другие тоже были на волосок от гибели. Кроме Жадеита. Что с ним не так, не знаю точно. Разумеется, нелегко вдруг обнаружить, что совершенно забыл своего брата и его смерть от рук Берилл. Но я надеялся, что он станет больше доверять нам, когда память вернется. Вместе этого он отдалился еще больше, особенно в последний месяц. Неужели мы с Цоизитом настолько поглощены друг другом, как и Нефрит с Альмандин, что не заметили, что происходит с пятым звеном Цепи?       <Мы всегда были поглощены друг другом. Но это не мешало тебе трезво оценивать остальных>.       Способность Цоизита угадывать мои мысли не переставала удивлять меня. За тысячу лет в Темном королевстве мы приучились разделять наши разумы, и лишь недавно снова наладили мысленный контакт. Иногда у меня возникало ощущение, словно мы становимся одним существом. Кристаллотворец с моей силой и характером Цоизита – ужас какой!       Кончиком пальца я провел по подбородку Цоизита, пока сканировал. Нефрит и Альмандин излучали удовольствие – явно наслаждались утром в постели, не омраченным никакими раздумьями. Жадеит… Я сосредоточился. Он делал все, чтобы отгородиться от нас, но полностью заблокировать столь глубокую связь не мог. Ожидание. Я слышал нетерпеливое ожидание и отчаянную скуку – больше ничего.       <Прекрати! Сколько раз повторять, пришел ко мне – будь со мной, а не следи за другими!>       <Ты мелкий, тщеславный, ревнивый глупец, – ответил я. Но чертовски красивый. Лучше ему этого не говорить, не то возомнит о себе слишком много. Нас связывало не только физическое влечение. Столь ограниченная привязанность в Темном королевстве долго бы не продержалась, а мы по-своему сопротивлялись Берилл тысячу лет. – И я люблю тебя до умопомрачения. Но рано или поздно придется выбраться из постели>.       <Что на этот раз?> – Цоизит, как обычно, заметил, что мысли мои утекают в другом направлении.       <Думаю о солдатах без войны. О лидере, которому некого и некуда вести. Это мои единственные таланты – руководство и магия. А раскрыться перед людьми мы не можем. Что нам останется в будущем?>       <Нашел о чем волноваться. Заскучал? Есть у меня одно предложение…>       Своим предложением он сумел вогнать меня в краску.       <Не буду даже спрашивать, где ты такого набрался. Но когда-нибудь все надоест. Цои, нам нужно что-то делать. Долго ли мы протянем, если будем бессмысленно тут слоняться, оттачивать навыки и до полудня валяться в постели?>       <Вечно у тебя шило в одном месте. Часто мне кажется, что в политику при дворе короля Земли ты пошел именно для того, чтобы было чем заняться>.       <В принципе, ты прав. Но в нынешнем человеческом мире ничего подобного нет. Настоящая власть спрятана в глубинах бюрократии. А мне совсем не улыбается ковыряться в бумажках>.       Цоизит прыснул со смеху.       <Да уж, не представляю тебя в галстуке. Или с короткими волосами по стандартам серьезных людей>.       <Ты считаешь, мне короткая стрижка не пойдет?> – я прикинулся оскорбленным.       <Я думаю, тебе все к лицу… Нет, он еще меня тщеславным называет!>       <Да ладно, оба мы хороши. Металлия смогла извратить даже нашу гордость за свой внешний вид>.       <Не надо про это>.       Я его вполне понимал. Даже мне годы под властью Берилл дались тяжело, а Цоизита и вовсе довели до грани безумия.       <Не волнуйся, я совсем не хочу, чтобы ты снова говорил тем противным фальцетом>.       Но удержаться от вздоха я не мог. В Темном королевстве мы, по крайней мере, не чувствовали себя настолько лишними, как здесь, в человеческом мире.       <Хватит отвлекаться!>       Цоизит не всегда умел подбирать слова, зато руками мог выразить что угодно. И если он задался целью обратить мое внимание на него, шансов вернуться к размышлениям у меня не осталось.       Но даже целуя его, я не мог отделаться от мыслей о нашем будущем.