***
— Шируито-сенсей, здравствуйте. — Доброе утро, Ясутомо-кун, — приветливо улыбается худощавая синеглазая женщина в строгих прямоугольных очках. Ясутомо наблюдается у неё с рождения, пожалуй, какая-то доля фамильярности вполне приемлема. — Как обычно, один? — Угу, — Ясутомо снимает куртку и пристраивается на стуле. — У матери времени нет. Как обычно. — Не мне судить, конечно… — Шируито-сенсей вздыхает, снимает очки и трёт переносицу. — Ладно, не буду лезть. Были проблемы? Логичное умозаключение, раз пришёл на проверку на две недели раньше срока. Но нет, ничего такого, из-за чего нужно было бы назначать досрочку. — Я просто за справкой, — опускает взгляд Ясутомо. — Для школы надо. Ну, чтоб подтвердили. Там общежитие. Шируито-сенсей смотрит на него будто бы с укором. Ещё бы. — Ты всё-таки поступил в Хаконе? — Угу. — Не знаю, насколько это хорошая идея, — Шируито-сенсей качает головой. Без очков она близоруко щурится и взгляд кажется немного рассеянным. — Пойми правильно, я искренне за тебя рада, это хорошее место, но с точки зрения стабильности… — Я не могу больше дома, — признаётся Ясутомо, до хруста сжав кулаки. — Срывы постоянные. И мать за мелких боится — я запираюсь, но всё равно… — Сколько было срывов с твоего последнего визита? В голосе Шируито-сенсей, только что мягком, прорезается сталь. — Четыре или пять, — Ясутомо озадаченно взлохмачивает сильно отросшие волосы. — А, вчера ещё был… Да, пять. Вечерние. За две недели. Ясутомо нервным жестом касается установленного чуть ниже плеча сенсора и, отведя взгляд, протягивает Шируито-сенсей негромко пиликнувший прибор непрерывного мониторинга. Чёрный аппарат, легко помещающийся в ладони, небезосновательно с иронией называли «ябедой»: противный высокий писк оповещал носителя и близнаходящихся обо всех более-менее существенных отклонениях от нормы. Обычно Ясутомо отключал звук, иначе писк на грани ультразвука перекручивал нервы в фарш. Шируито-сенсей возвращает очки на переносицу, подключает «ябеду» к компьютеру и быстро пробегает взглядом по выскочившему окну с текущим графиком — Ясутомо краем глаза видит полуразвёрнутый монитор. Шируито-сенсей меняет период на последние две недели и график немедленно выдаёт острые пики. — Не радует, конечно… Опиши обстоятельства срывов, пожалуйста. Ясутомо рассказывает. Как обычно: когда, где, почему, что спровоцировало. Ощущения. Последствия. Да никаких последствий: вернул мебель на место, обклеился пластырем — и всё пучком. Шируито-сенсей устало трёт виски. — Что касается твоей школы… Вполне может быть, что смена обстановки пойдёт на пользу. Но всё же, это серьёзный стресс. Готов менять супрессанты? — Выбора особо нет, — Ясутомо мгновенно мрачнеет. Только пару месяцев назад перешёл на четвёртую группу, и так уже мощные, побочка от них жуткая, а толку всё равно мало. Как будет крыть от пятой группы — представлять не хочется. — Побочные эффекты? — понимающе кивает Шируито-сенсей. Она в курсе, и как-то предлагала другие супрессанты, с совершенно отличным составом, и от них проблем, в общем-то, почти не было… Но и эффекта тоже, а глотать эту гадость горстями инструкции запрещали категорически. Пришлось вернуться к стандартным. — Да ладно, привыкну, — отмахивается Ясутомо. — Но дома я правда оставаться не хочу, проблемы одни. А что школа далеко — только плюс. Взгляд у Шируито-сенсей очень цепкий — очки, что ли, так действуют. Ясутомо становится неуютно. Ненадолго — Шируито-сенсей негромко фыркает, и напряжение отпускает, будто его вспугнуло неожиданным звуком. — Я понимаю, что может быть проблематично приезжать из Хаконе, но и ты ведь должен понимать, что проверки пропускать нельзя. — Угу. Не проблема, там раз в месяц выезжать можно, — Ясутомо специально уточнял. Домой его точно не потянет, а вот сюда — пожалуйста. — Если есть уважительная причина — можно чаще. — Надеюсь, что причин не будет, разве что навестить захочешь. Не так уж и невозможно, на самом деле. К Шируито-сенсей Ясутомо, в общем-то, привязался. После её консультаций графики заметно улучшаются. Пусть и ненадолго. — Ладно, сейчас проверим — и можешь быть свободен до середины мая, — улыбается Шируито-сенсей. Ясутомо неубедительно кривит губы — сами проверки он не любит, после них всё болит, как после драки. Но выбирать особо не приходится. Ясутомо молча уходит за ширму.***
— Всё в пределах нормы, — сообщает Шируито-сенсей, когда Ясутомо приводит голову в порядок — во всех смыслах, воронье гнездо его не особо устраивает. — Немного опережаешь свой возраст, но в остальном — всё сравнительно стабильно. Хоть что-то хорошее. Правда, если бы проверка затянулась — Шируито-сенсей могла бы сказать совсем другое. Но подтверждение стабильности есть, и это радует. И новые супрессанты тоже. Можно и уходить. Ясутомо мнётся. — Ясутомо-кун, ты хочешь о чём-то спросить, верно? — говорит Шируито-сенсей, снова внося поправки в его профайл. — У тебя на лице написано сомнение. Ничего от неё не скрыть. Ясутомо со вздохом ерошит волосы на затылке и жуёт губу. Самому бы ещё хоть как-то сформулировать… — Ну… В последнее время оно как-то странно очень проходит. В смысле, сначала всё как обычно, вроде бы, а потом как тумблер щёлкает, — Ясутомо неопределённо машет рукой. — Не знаю. Неприятно очень. Как-то… Ну… — Можешь объяснять образно, я постараюсь понять. Родному семейству бы хоть каплю такого отношения. Ясутомо молча бьёт кулаком в кулак. Иначе объяснить просто не получается, по ощущениям — оно и есть. Даже с таким же звуком. — Поняла, — Шируито-сенсей снова снимает очки. — Очень рано… Тебе ещё четырнадцать, верно? — Через две недели пятнадцать. — Очень рано, — повторяет Шируито-сенсей. Если она продолжит так крутить свои очки — дужки отломаются. — Обычно осознание начинается ближе к шестнадцати. — Это плохо? — настороженно спрашивает Ясутомо. Только нестандарта и не хватало для полного счастья… — Вовсе нет, не переживай. Просто… Словом, держи меня в курсе, пожалуйста. И если получится — постарайся каждые пару дней сбрасывать показания «ябеды». Хорошо? Спрашивает ещё. Шируито-сенсей нет смысла врать, да и зла она Ясутомо точно не желает, поэтому второе дно в её словах можно не искать. Правда, выработанная за последние года полтора паранойя всё равно стучит изнутри по черепной коробке, но это можно проигнорировать. Мало ли, кто и зачем стучит. — У тебя всё ещё нет якоря, верно? — задумчиво уточняет Шируито-сенсей, когда Ясутомо уже собирается уходить. — Угу. Откуда. Тема не из приятных. Те подростки, которые парами сидели в очереди — явно ведь с якорями пришли. Ясутомо такое счастье не светит, он для этого слишком старательно шарахается от людей. И от себя их тоже шарахает. — Я так и думала, — Шируито-сенсей снова понимающе кивает. — Удачи тебе на новом месте. — Спасибо. До свидания, — а теперь домой, запереться в своей комнате и сделать вид, что мелких не существует. А то опять срыв будет. — Ясутомо-кун, — окликает его Шируито-сенсей, и Ясутомо оборачивается, уже почти переступив порог. Всё-таки без очков она выглядит… мягче, что ли. — Береги себя. Ясутомо кивает, опустив взгляд, и закрывает за собой дверь. — Номер пятнадцать, — объявляет прохладный голос, и действует он не хуже будильника. Ясутомо с раздражением прохрустывает пальцами и шумно вздыхает. Если б мать хоть раз на него так посмотрела. Нет, хватит уже. Ясутомо недовольно мотает головой. Эти мысли совсем непрошеные, ненужные. От них только хуже. Ясутомо нервным жестом трёт шею — болит, зараза, судорога до сих пор толком не отпустила, — натягивает куртку и вбивает в телефон напоминалку — «Май, 17, 11:30 — Шируито-сенсей». И так не забыл бы, но это просто привычка. Да и Шируито-сенсей всегда твердит, что карандаш надёжнее склероза. Кстати, о склерозе. Водитель ждёт. — Домой, Аракита-сан? — спрашивает Хошимура-сан, когда Ясутомо вползает на заднее сиденье. Запах кожи назойливо ввинчивается в нос и, кажется, в мозги. — Не, давайте к лесополосе. Я потом сам приду. — Но… — Я сам приду. Хошимура-сан не спорит. Частная клиника с красноречивым названием «Йокогама Хеншин» остаётся позади. Это ненадолго — через месяц снова на проверку, а если с новыми супрессантами возникнут проблемы — и того раньше. Снова едкий, унылый запах, снова притихшая толпа страдальцев, пришедших, как обычно, провериться и получить очередную справку, на месяц удостоверяющую мир в их адекватности, проконсультироваться на тему «как жить дальше». За четырнадцать — уже почти пятнадцать — лет Ясутомо к этому привык. Разношёрстную очередь — детей, стариков, мужчин, женщин, неидентифицируемых — объединяло только одно. Все они были оборотнями.