Туман

       Луна, равнодушно светившая в холодной ночи, только что пережившей бурю, зябко куталась в туман. Черное покрывало накрыло мир и наши жизни, так ненадолго освещенные ярким солнцем возрожденного счастья. Всего нескольких лучей хватило, чтобы разогнать кромешную тьму, всего пары часов хватило, чтобы понять….. где же твоя хваленая стойкость, Жоффрей де Пейрак? Где твое отрицание всяческих чувств? И уж не ты ли когда-то учил искусству любить? Видимо это и есть наказание на весь показной стоицизм. Или же награда? Награда быть вновь влюбленным. В свою собственную жену.       Верил ли ты еще совсем недавно, что всё завершится победой? Смел ли надеяться, когда прижимал ее, дрожащую, испуганную, впервые осмелившуюся открыть свою душу, и шептал: «Останься», что она послушается?        Не расстроенная женщина, пришедшая за утешением к первому встретившемуся мужчине, не легкомысленная красавица, которую злодейка-жизнь заставила постичь самые бездны отчаяния, но жена, приникшая к мужу. К единственному, способному понять и помочь.        И когда в зеленых глазах, которые еще миг назад сияли любовью, вдруг вспыхнул ужас, и когда от осознания собственного стыда вдруг заалел румянец, не ты ли вдруг почувствовал, что готов сию же секунду разорвать каждого, осмелившегося однажды жестоко ранить ее хрупкую душу? Ту самую, что она столько лет упорно прятала под маской сильной женщины. И разве не ты сам любил примерять маски?        Вот это и роднило тебя и Анжелику, делая, в то же время, столь отличными от других.        «Не бойся….», пожалуйста, только не бойся. Я шептал первые, пришедшие на ум слова, понимая, за годы битв и потерь попросту растерял все свое искусство говорить. И сам едва ли отдавал себе отчет в том, что делал. Успокоить ее, совсем как когда-то, утереть ее слезы, она ведь и сама их не замечает, моя неукротимая и такая слабая…. Только бы не сделать все еще хуже. Но минуты плавно текут в ночь, вспоминаются забытые жесты, прикосновения, и тайны, известные только нам. И взгляд, затуманенный воскресшими кошмарами, проясняется.       «Ты только не вини себя ни в чем, слышишь?». И вообще, когда же мы научимся прощать друг друга и самих себя? А потом она заснула, доверчиво положив голову мне на грудь, а я остался бодрствовать и размышлять. И будто бы не было этих пятнадцати лет, и за окном серебристая Гаронна, а не бессердечный океан, и впереди ждет еще столько счастливых дорог! И бездна терпения. Но разве любовь, сбереженная в глубинах души, не способна на чудо? - Жоффрей? – сонно позвала Анжелика, выходя из каюты. - Иди, ложись, я сейчас вернусь. - Не бросай меня надолго одну.        Только туман, обрамленный луной, знал все ответы. Туман и небо. И мы сами.       И я возвращаюсь, точно зная, что мне больше не придется уходить. 23 апреля – 5 ноября 2014 г.