Still alive

Я не живу в мире, наполненным волшебством и потусторонними существами. Это даже не другая вселенная. Мою историю можно было бы начать с: "Меня зовут Белла Свон и мне семнадцать..." Только правда в том, что это не та история. Загляните в другие дома в следующий раз. А обо мне нечего сказать. Точнее, нечего сказать, что вы бы хотели услышать. Поэтому, думаю, стоит пролистнуть знакомство на несколько страниц вперёд... Мой внутренний монолог прервал звон будильника. Семь утра. Пора начинать новый день. Возможно, это кажется нелепым, но мне всегда легче справляться с проблемами, если я представляю, что рассказываю кому-то всю историю своей жизни. Конечно, я просто прокручиваю это все в голове, но это действительно мне помогает. Сегодня пятое сентября, а это значит, что я только сегодня начинаю свой последний учебный год в старшей школе Форкса. Но расслабляться не следует. И так пойдут разговоры, почему Свон пропустила три учебных дня. Не стоит давать им ещё больше тем для обсуждений. Спускаясь на кухню, я не слышу ни звука. И действительно. Машин родителей нет на стоянке, и я с неким облегчением вздыхаю. Этот день обещает быть не так плох. Впервые за последнее время я могу спокойно поесть, не стараясь избегать взглядов матери с отцом. Кажется, что они никогда не перестанут на меня пялиться. Что ж, они имеют право. На улице довольно тепло. Небо пасмурное, но мне кажется, что дождя сегодня не будет. Хотя здесь можно ожидать чего угодно. На свой страх и риск я надеваю одно из своих многочисленных чёрных платьев и чёрные туфли на каблуке. Каждый раз, при виде себя в нечто подобном, мне хочется рассмеяться. Ещё два года назад я бы и не подумала, что сменю любимые кеды и джинсы на юбки и шпильки. Но за два года все и изменилось. И вкусы мои резко перекочевали к чему-то такому, что просто для меня ранее было нереальным. Полностью собравшись, я хватаю ключи от машины с тумбочки и уже собираюсь выходить, когда на телефон приходит сообщение. Оно от отца. "Напиши маме, когда будешь в школе. Она беспокоится" Я разрываюсь между желанием закатить глаза и рассмеяться вновь. Такое всегда меня веселило. Если бы она беспокоилась, то написала бы сама. Но я уже не обращаю на это внимания. Убирая телефон в сумку, я выхожу из дома и иду к машине. Мой автомобиль - это грузовик Шевроле, с потрескавшейся краской и двигателем, не заводящимся с первого раза. На удивление, сейчас машина помыта. Скорее всего, это сделал отец. Я чувствую легкую благодарность, потому что, в конце концов, я не ненавижу своих родителей. Даже после того, как они со мной обошлись. Мне скорее их жаль. Я не до конца могу осознать, каково это, когда твой ребенок монстр. Каково это - смотреть каждый день ему в глаза и делать вид, что все в порядке. Рене, именно так звали мою мать, просто старалась как можно меньше общаться со мной. Этого никогда сразу не заметишь. Она все также улыбается мне, и морщины пролегают вокруг ее глаз, но эта улыбка больше не значит того, чем она была раньше. В основном, она старается держаться со мной холодно. Разговаривает только по надобности. Я не виню ее в этом. Я заслуживаю каждого слова, которое она говорит за моей спиной, каждого взгляда, который она бросает на меня, когда мы вместе сидим за столом. Отец - другое дело. Мама всегда была движущей силой в нашем доме. Но в этот раз он не разделял ее позиций, а придерживался своей. Для него я стала бедной больной девочкой, которая не отвечала за свои действия. Он испытывал ко мне жалость, словно я была каким-то бродячим котенком или щенком. Он говорил о том, как ему меня жаль, но не делал ничего, чтобы мне помочь. Но отец был не прав. Я отвечала за все, что совершила. Каждое мое решение в прошлом было обдуманным. Но ему этого не понять. И вряд ли кто-то меня поймет. Иногда я даже сама не могу осознать, кем я была. И кем стала. Подъезжая к школе, вижу, что стоянка уже заполнена машинами студентов. Еду в самый конец стоянки, который находится рядом с футбольным полем. Сейчас оно пустует, но я знаю, что скоро вновь начнутся тренировки перед чемпионатом. Глубоко вдыхаю, потому что знаю, что вряд ли смогу спокойно дышать среди всех этих людей. Конечно, это не так на самом деле. Но я просто чувствую, когда прохожу по этим ненавистным коридорам, мою шею словно сжимают призрачные руки. С каждым годом они все сильнее и сильнее сдавливают мое горло, но скоро все закончится. Все это. С этими мыслями, которые я стараюсь удержать в голове, выхожу из машины и направляюсь к зданию администрации, чтобы взять план расписания. Из-за узкого платья-футляр мне не удается делать чересчур широкие шаги, чтобы побыстрее пересечь школьный двор. Краем глаза замечаю, как несколько человек бросают взгляды в мою стороны, но надолго на мне не задерживаются. Я не даю им больше такого повода, а ворошить старое стало неинтересно даже самым заядлым сплетникам старшей школы Форкса. В администрации ничего не изменилось: те же стены, выкрашенные в зелёный, на которых кое-где краска начала уже осыпаться, горшки с цветами на полу, два кресла, журнальный столик, и в самом конце компьютерный стол, за которым сейчас сидела женщина, которую я раньше не видела. Видимо, новая работница. Я подхожу к столу, но та не обращает внимания, все также печатая что-то. - Белла Свон. Можно мне мое расписание уроков,- только услышав моё имя, женщина сразу поднимает голову и обращает свой взгляд на меня. - Конечно, сейчас, - она срывается с места и идёт к стеллажам, где начинает рыться в ящике под буквой "С", - Как лето провела, Белла? - спрашивает она с улыбкой и передаёт мне расписание. - Распишись вот здесь, - я ставлю роспись, но на её вопрос так и не отвечаю. Ей абсолютно все равно, как я провела каникулы. Хоть она и новый человек, но я уверена, что все рассказали ей мою историю. Теперь она смущена, но я не обращаю на это внимания. - Спасибо, до свидания, - бесцветным голосом бросаю я через плечо и выхожу на воздух. И так постоянно. Если для учеников я считаюсь изгоем, то среди учителей и других работников школы, а если быть честной, то и всего города, я словно объект гуманитарной помощи. Уверена, что я могла бы обедать в школе бесплатно, если бы только заговорила о своей несчастной судьбе. А мне всего этого подавно не надо. Но люди считают обязанным сделать нечто такое, что говорило о том, какие они сердечные и добродушные. "Хочешь, Белла, взгляд полной печали и сожаления? Держи!" Именно так я это и вижу. И это чертовски раздражает. Но люди просто не осознают, что мне глубоко плевать на их ко мне отношение. Не один из них не был в то время со мной, они не знают ситуацию изнутри, а лишь снаружи - то, что им дали слухи и СМИ. Я просматриваю своё расписание и остаюсь более-менее довольной. Здесь достаточно моих любимых уроков. Но именно сегодня первым стоит испанский, который ведёт ненавистная мною Аделаида Креспо. Она родом из города Виго, из которого уехала, когда ей было восемнадцать. Сейчас ей сорок четыре, и она выглядит так, как обычно представляют испанок. Она высокая, фигуристая, с блестящими чёрными волосами, одетая всегда в красный или чёрный. Она выглядит отлично на свой возраст, могу поспорить, что большая часть учеников-парней хоть раз, но задумывались о ней. И все бы ничего, если бы не её характер. На её уроках мне просто хочется застрелиться. К испанскому я отношусь нейтрально, отвечаю без энтузиазма, возможно, именно поэтому она меня так ненавидит. Но все равно это лучше сюсюканья, как это делают другие учителя. Когда я вхожу кабинет, то вижу, что почти все ученики уже на месте. Я замечаю свободную парту во втором ряду и уже иду к ней, когда на стол прямо передо мной падает чей-то рюкзак. - Здесь уже занято, - слышу я голос Тайлера Кроули за своей спиной, а после смех его друзей, таких же недалеких, как и он сам. Не обращая на это внимания, я нахожу ещё одну свободную парту, но уже в конце ряда. Знаю, как Аделаида не любит, когда ученики сидят так далеко, но все остальные уже заняты. Тем более, она и так меня ненавидит - хуже не будет. Она входит в класс со звонком, осматривая каждого, особенно задерживаясь на мне. - Hola niños, - приветствует она и, дожидаясь нашего ответа, говорит: - Sentarse. Мы садимся, а она начинает перекличку. Когда дело доходит до меня, я отвечаю ей по-испански, как она всегда требует от нас: - Está ahí. Она вновь смотрит на меня и что-то говорит по-испански отчего на первых рядах слышны смешки. Очень удобно, когда знаешь ещё один язык. Вряд ли она высказала радость. Урок проходит, как обычно. Аделаида любит много рассказывать об Испании, отходя от плана, но тем, кто понимает её, это интересно. Конечно, я тоже вслушиваюсь, что-то понимая, а где-то лишь делая вид. Под конец второго модуля начинаем новую тему, но вскоре раздается звонок. Аделаида задаёт нам чтение текстов, и я уже собираюсь идти, когда она меня окликает: - Isabella! - она всегда говорит моё имя по-испански, что жутко меня раздражает. Я остаюсь с ней в классе один на один. - Ты должна мне сочинение на тему о летних каникулах. Принеси к следующему уроку, - говорит она, а затем добавляет, - Если бы ты не пропускала школу, то работы бы было вдвое меньше, - я готова вцепиться в её волосы, которые сейчас собраны в пучок. Мне хочется ответить "Если бы вы не были такой стервой, то работы было бы вдвое меньше", но я сдерживаюсь. Я лишь киваю в ответ и прощаюсь с ней. Сочинение о летних каникулах? Эта женщина просто смеётся надо мной. Что она хочет прочесть? Как я посещала психотерапевта раз в две недели на протяжении всего лета? Или как проходила в группу поддержки весь июль каждый гребаный вечер? К счастью, следующий урок поможет мне отдохнуть. Физкультура. Я все ещё удивляюсь, как вдруг резко полюбила этот урок. В средней школе для меня урок физкультуры был тем же самым, если бы я прошла дважды все семь кругов ада, как в " Божественной комедии" Данте. Теперь же я наслаждаюсь, и за сорок пять минут все надоедливые мысли улетучиваются. А это то, что мне сейчас нужно. В раздевалку я прихожу одной из первых и быстро переодеваюсь. Собираю волосы в высокий хвост и начинаю разминку. Сейчас ещё тепло и сухо, поэтому мы идём на стадион. Наш учитель, Тобиас Дженкис, достаточно строгий. Он кричит нам, чтобы мы пробежали пять кругов. Когда со всех сторон я слышу вздохи разочарования, то сама же радуюсь. Я люблю бег. Только этим почти и занималась летом. По свистку я срываюсь с места и начинаю бежать. Мне нравится пробегать по несколько миль вечерами, доводя себя до полного истощения. Обычно я бегаю вдоль дорог, но иногда и забегаю в лес на известные мне тропинки. Мне нравится, как напрягаются мышцы, как ветер свистит в ушах, как дыхание уже под конец сходит на нет. Во время бега я забываю обо всем. Иногда мне кажется, что я могу бежать, не останавливаясь. Сбежать из этого места раз и навсегда. Мне нравится так об этом думать. И совсем скоро случится то, о чем я мечтала эти два года. Навсегда покинуть Форкс. Я прибегаю первой, а следом за мной несколько парней и девушка. Отдышавшись, я узнаю у учителя, что делать дальше. - Отдохнула бы лучше. Так рванула на старте, как ты почти не выдохлась? - спрашивает он, пропуская мой вопрос мимо ушей. - Я бегаю каждый день, - отвечаю я кратко, - Так чем ещё можно заняться? - я чувствую, что мне мало этих пяти кругов. - Ну, с парнями я проведу тренировку - нужно готовиться к чемпионату, а ты, с остальными девушками можешь пойти в зал, поиграть в волейбол, - отвечает он и, свистнув, закричал: - Живее! Я отправляюсь в спортивный зал, но вижу, как все девушки уже переодеваются. Мне ничего не остаётся, как быстро принять душ и одеться. После удобных кроссовок меньше всего хочется сейчас ходить на каблуках, поэтому я сажусь на подоконник, давая ногам отдохнуть. Вытаскиваю своё расписание уроков и смотрю, какой следующий. Это алгебра. Это почти единственный предмет, на котором я сижу в так называемом " Классе отличников" Все остальные уроки, не считая английского, у меня в обычном классе. Но мне всегда нравилась алгебра. Нравилось добиваться результата, сидя долго над решениями. Это так же, как и бег, отвлекало меня. В этом классе уже меньше человек, чем в обычном, и я не представляю, сколько человек из нашей школы находится в "Классе повышенной трудности". Здесь я всегда сажусь ближе к учителю. Как по часам, за минуту до звонка, заходит учитель. Скотт Лестер - мужчина сорока с лишним лет, всегда одетый в элегантный костюм. Он встаёт перед нами, приветствуя. Тут в класс влетает девушка - она прижимает к груди сумку и старается поправить спутанные короткие волосы. Я знаю, как мистер Лестер не любит опоздавших на его уроки, но почему-то для этой девушки он делает одолжение, пропуская её в класс. Она садится рядом со мной, и наконец нам говорят сесть. Хотя парты и разделенные, но все равно они находятся слишком близко друг к другу. Меня напрягает её здесь пребывание, и краем глаза я смотрю за ней, пытаясь понять, откуда она. В прошлом выпуске ещё не было - это точно. Мне кажется, ей лет пятнадцать, даже не из-за прически или отсутствии макияжа. Она выглядит действительно молодо - ее глаза говорят об этом. Словно она не испытывала никаких трудностей в жизни. Она напоминает мне себя. Я отрываюсь от разглядывания незнакомки, когда мистер Лестер начинает новую тему, обращая наше внимание на интерактивную доску. По окончанию третьего модуля мы разбираем новую тему, решаем несколько уравнений, и я вижу, как эта новенькая, которую зовут Элис Каллен, что я узнала из переклички, очень сообразительна. Я собираю конспект и учебник в сумку и, прощаясь с учителем, перехожу по школьному двору в другое крыло на биологию. Сзади слышу чьи-то быстрые шаги и мгновенно напрягаюсь. - Ты же, Белла, да? - я разворачиваюсь и вижу Элис. Из-за каблуков я выше её на две головы, но даже без них мне пришлось бы смотреть на неё сверху вниз. Она выглядит забавно. - Что-то хотела? - сразу перехожу я к делу. Я не привыкла разговаривать с незнакомцами по пустякам. Если бы было возможно, я бы вообще с ними не разговаривала. Со всеми. - Помоги, пожалуйста, найти класс испанского, - она одновременно разворачивает план школы, формуляры, которые заполняют преподаватели и своё расписание. Все валится у неё из рук. Я помогаю поднять бумаги и киваю ей, говоря идти за мной. - Спасибо большое! - слышу радостный голос за спиной, и это так непривычно - слышать, как тебе кто-то благодарен. - У тебя какой уровень? - вдруг спрашиваю я, когда мы уже стоим у класса. - Повышенной трудности. Я люблю иностранные языки, - отвечает девушка. - Ну, надеюсь, у тебя получится сохранить его у Аделаиды, - хмыкаю я, не зная, зачем. Я думаю, что на этом все и собираюсь в класс биологии, который уже совсем рядом, когда слышу: - Я не хочу быть слишком надоедливой, но здесь я никого не знаю, не считая, конечно, своего брата. Может, ты поможешь мне? - спрашивает она с мольбой в голосе. Мне не хочется бегать с ней по всей школе, но что-то в ней не даёт мне сказать "Нет". Возможно, тот факт, что она обо мне ещё ничего не знает, поэтому я соглашаюсь. - Подождешь меня здесь, вместе пойдём на ланч, - она вновь улыбается мне, и я думаю, что одна Элис превысила минимум хорошего отношения ко мне за эти два года. Мы расходимся по кабинетам, и как раз раздается звонок. Биологию ведёт уже довольно пожилая женщина по имени Фэй Хортон. В основном, каждый её урок проходит одинаково. Она никогда не отклоняется от темы, идёт чётко по плану. Во время первого модуля мы пишем конспект, а на втором делаем лабораторную. Я всегда делаю в компании самой себя. Выходит быстрее, да и я точно знаю, что делаю. Я заканчиваю первой, и миссис Хортон отпускает меня. Я остаюсь в коридоре, ожидая Элис. Спустя десять минут раздается звонок, и ученики вываливаются из классов толпами. Вскоре подходит Элис. - Аделаида - прекрасный учитель! - начинает она, когда мы идем на ланч, - Она мне столько рассказала об Испании, просто невероятно! Мне кажется, что она говорит о ком-то другом, но наверное, пора осознать, что именно ко мне она питает такую ненависть. Кафетерий уже заполнен учениками, и мы становимся в очередь. Элис не перестаёт делиться впечатлениями, но она не кажется мне надоедливой. Я удивляюсь, как легко она со всеми находит общий язык. Я беру овощной салат и сок и, расплачиваясь, ищу нам стол, когда слышу смешки за спиной. Пара девушек нагло шепчется и, увидев, что я повернулась к ним, начинают смеяться ещё больше. Я закатываю глаза. И эти люди ещё собираются поступать в высшие учебные заведения. Нахожу небольшой свободный стол у окна на троих, но слышу, как Элис зовёт меня к столу, где уже сидят трое парней и девушка. Среди них я узнаю Эммета МакКартни, Джаспера и Розали Хейл. С ними сидит ещё один парень и, кажется, он и есть брат Элис. Мне не хочется садиться к ним. Они так же, как и все, говорили обо мне. Поэтому я качаю головой и сажусь одна. Но тут же Элис возникает рядом и садится со мной. - Извини, - говорит она, а я не понимаю, за что она извиняется. - Тот парень, в рубашке, твой брат? - спрашиваю я, хотя точно знаю ответ. - Да, его зовут Эдвард. Но у нас с ним ничего общего, - отвечает она с лёгкой ноткой грусти. - Он такой же, как и ты, умный? - я начинаю сыпать ненужными вопросами. - Мой брат полный идиот, но да, он по всем предметам попал в "Класс повышенной трудности", - говорит Элис, и я поворачиваюсь в его сторону. Только сейчас замечаю, что хоть он и в такой компании, достаточно известной, если так можно сказать, но сидит он, не слушая их. У него в руке карандаш и альбом. Он сосредоточен на нем, и мне становится интересно, что же там такое. К своему удивлению, я не могу оторвать от него взгляда. Точнее, не хочу. Но я чувствую себя идиоткой, когда пропускаю слова Элис мимо ушей. - Прости, что? - переспрашиваю я. - Ты пообедала? - повторяет Элис. Я смотрю на свой недоеденный салат, кивая головой в знак согласия. Я все ещё голодна, но мне больше не хочется находиться здесь. Я чувствую себя слишком уязвимо в помещении, где почти каждый знает обо мне то, что я старалась скрыть. Мы убираем подносы и выходим из кафетерия. Когда я наконец в коридоре, то вдыхаю полной грудью, успокаиваясь. Элис замечает это и спрашивает: - Все в порядке? - Да, спасибо, - я не говорю правды и даже не объясняю, что со мной. Не хватало ещё, что я буду делиться с каждым вторым о своём самочувствии. Мы идём по коридору на урок английского языка. У нас обеих класс повышенной трудности. Занятия ведёт Клинтон Уилкинс - довольно молодой мужчина, который носит забавные цветные галстук-бабочки. - Так вы с братом гении или что-то в этом роде? - спрашиваю я, когда узнаю, что Элис попала в класс отличников только на алгебру и историю. Все остальные предметы у неё, как и у брата, в классе повышенной трудности. - Нет, не думаю, - отвечает Элис, смутившись, - Учёба просто отвлекает от всего остального. Вот и все. Я понимаю ее. Но вряд ли я смогла бы, чтобы отвлечься, учиться с отличием у Аделаиды на испанском. Мы уже рядом с классом, когда Элис останавливается, и я вижу, что она подходит к стенду новостей. - Я хочу взять дополнительные уроки, - говорит она, просматривая списки. В моём расписании уже стоит живопись, но я все-таки просматриваю списки и нахожу много интересного. - Для такой небольшой школы у вас много факультативов, - замечает Элис, ведя пальцем вниз по списку, - Смотри, театр! - восклицает она, а затем продолжает, - Журналистика, фотография, скульптура! - Элис прочитывает названия дополнительных уроков, и я думаю, что она похожа сейчас на ребенка, не знающего, за что схватиться. - Это конечно все интересно, но вполне могут закрыть некоторые из не особо популярных, чтобы не финансировать, - отвечаю я, и Элис сразу унывает. - Можно что-нибудь придумать, - больше себе, чем мне, говорит Элис. Я ничего ей не отвечаю. Мы заходим в класс и рассаживаемся за парты в середине рядов. Мистер Уилкинс не был особо пунктуальным, но сегодня на урок он приходит раньше звонка. На нем брюки с синей рубашкой и красная бабочка. Он улыбается, отчего пару девушек из класса точно млеют. Не секрет, что ученицы были влюблены в него. Он один из самых молодых преподавателей в нашей школе, к тому же, очень привлекателен. Он что-то пишет на доске, и вскоре пред нами предстает цитата из произведения. Я сразу узнаю ее. Эту книгу я читала летом. Кроме меня никто рук не поднимает, видно, что они не начали проходить ещё это произведение. - Кто знает, откуда эта цитата? - поворачивается к классу мистер Уилкинс. Так обычно он и проводит урок. На доске пишет цитату, мы разбираем ее, начинаем читать произведение, обсуждаем его, а в последнюю очередь пишем сочинение. "Люди видят лишь внешнюю оболочку и никогда не могут сказать, что за ней скрывается." - цитата сегодняшнего урока. Я поднимаю руку, чтобы ответить, и учитель кивает мне. - Это из произведения Джозефа Конграда "Сердце Тьмы". - Молодец, Белла. Рад, что ты снова в моём классе, - с улыбкой отвечает Клинтон. Надеюсь, он не очень против, что я зову его по имени в мыслях. - Белла ответила правильно. Мы начинаем наш год с произведения Конграда "Сердце Тьмы", сейчас я раздам вам книги, - так он начинает урок, и все оставшиеся время мы понемногу читаем и обсуждаем. По звонку я собираю вещи в сумку и, прощаясь с мистером Уилкинсом, остаюсь ждать Элис в коридоре. С облегчением осознаю, что это был последний урок, и сейчас я отправлюсь домой. - У тебя закончились уроки? - спрашиваю я Элис, когда мы идём по школьному двору. Погода уже переменилась, небо стало свинцово-серым, шел небольшой дождь. - Да, сегодня все. Большое спасибо, Белла. Что была сегодня рядом. Я знаю, что могу быть слишком надоедливой, просто мы совсем недавно переехали в Форкс. Я даже вещи ещё не разобрала, а Эдвард, он... В общем, мы с ним поссорились недавно, вот и ходим порознь. Тебе не обязательно завтра ходить вместе со мной, но если ты не против... То мы бы могли подружиться? - Элис говорит, почти не останавливаясь, а на последних ее словах я просто впадаю в ступор. Она хочет быть моим другом? Это что-то из области сверхъестественного. К тому же, ненадолго. Как только Элис узнает, кто я на самом деле, то сразу отвернется от меня. Но пока этого не произошло, поэтому я соглашаюсь. Я не вижу в ней ничего плохо. Мне кажется, что за последние годы я могу разобраться в человеке раньше, чем мы начнём общаться. Элис не отталкивает меня. - Отлично! - ее глаза блестят от радости, - Если хочешь, я могу заезжать с братом за тобой в школу. Машина, у нас, конечно, одна на двоих, но думаю, что он не будет против. От ее слов я понимаю, что улыбаюсь. Улыбаюсь. Чёрт возьми. Этот день нужно будет праздновать. Назовём его "День, когда Белла улыбнулась впервые за два гребаных года". Конечно, название пройдёт через цензуру, но все равно будет здорово. - О, спасибо, но у меня есть машина. Не беспокойся об этом. Тебя, кажется, ждёт брат, - говорю я, смотря на Эдварда. Он стоит рядом с белой Ауди, разговаривая с Эмметом и Джаспером. - Да, я пойду, до завтра, - она машет мне и бежит к брату. Я наблюдаю, как Эдвард меняется в лице, завидев Элис. Он улыбается. Искренне так. Не похоже, что они в ссоре. Элис что-то говорит ему, и он обращает взгляд прямо на меня, проходясь по мне с головы до ног. Я сразу чувствую неприятное ощущение мурашек по всему телу. Так что, развернувшись к нему спиной, я иду к своей машине. Только выезжая со стоянки, я расслабляюсь. Еду в тишине, подводя итог первого школьного дня. Неплохо - вот моя оценка. Гораздо лучше, чем в прошлом году и почти идеально по сравнению с первым днём в школе два года назад. Но сейчас на часах всего три дня. Возможно, что все испортится, когда я вернусь домой. Что ж, не привыкать.