Я подарю тебе новую жизнь

В ту ночь мне не спалось. Какая-то мучительная тревога была у меня на сердце. Я встал с кровати, вышел на кухню, заварил себе кофе и, весь погруженный в мысли, уселся за стол. Дурное предчувствие появилось у меня еще вечером, когда Кю собирался уходить. - Кюхен-аа, - тихо произнес я, - может, ты сегодня дома останешься, а? – я умоляюще посмотрел на него. - Хён! – он поднял на меня свой строгий взгляд. – Ты же знаешь, что я не могу пропустить свою работу, иначе… ну, ты сам понимаешь, - снова опустив глаза, не договорил он. - Да-да, хорошо. Извини, я забыл. Он ещё минут пять провозился со своими вещами и, застегнув рюкзак и надев на себя легкую куртку, поспешно вышел из квартиры. Я подошел к окну и проводил исчезающий в темноте силуэт. Всё ещё сидя за столом, я решил дождаться Кюхена с работы. Я знал, что он обычно возвращается под утро, но мне было важно увидеть его и убедиться, что с ним все в порядке. Я всегда удивлялся, как он всё успевает. Возвращаясь около пяти утра домой, он спал менее двух часов, а потом вставал, будил меня и мы вместе шли на занятия. Но самое интересное то, что, не смотря на столь изнуряющий ритм жизни, он никогда никому не грубил, а напротив был мил и учтив со всеми, кто его окружал. Я посмотрел на часы - было далеко за полночь. Телефон, который я держал в руке, молчал. Давящая тишина разбавлялась капаньем воды из крана. Это состояние, когда ты знаешь, что что-то обязательно должно произойти, но не знаешь, что именно и в какой момент. Мучительное ожидание сводило меня с ума, поэтому и встал и начал ходить по комнате туда-сюда. Так продолжалось чуть больше часа, пока мне окончательно не надоели эти бессмысленные хождения. Сев опять на стул и тяжело вздохнув, я сложил руки на стол и опустил на них голову, прикрыл глаза и едва не уснул. Вдруг где-то на первом этаже подъезда послышались чьи-то быстрые тяжелые шаги, которые становились все громче и ближе. Я быстро посмотрел на часы. Только полтретьего. Шаги прекратились, и я услышал шуршание ключами и тихий щелчок дверного замка. Дверь, скрипнув, открылась, и вошел Кюхён. (Кухню и прихожую в нашей квартире разделяла всего одна большая арка, так что все дальнейшие его действия я мог хорошо видеть.) Закрыв дверь, он остановился на пороге, пытаясь отдышаться. Казалось, он не спешил разуваться и проходить в комнату. Медленно и как-то наигранно он опустился на колени и обхватил свою голову руками. Послышались тихие всхлипывания. Увидев тонкие ручейки слёз на его руках, я словно остолбенел. Никогда я ещё не видел его таким подавленным. Даже когда его избили, он продолжал улыбаться и говорить, что все в порядке и у него ничего не болит. Для меня он всегда был идеалом мужественности и стойкости. Сейчас же я вижу абсолютно иную его сторону. Беззащитный и беспомощный, как маленький заблудившийся трехлетний ребенок. Он настолько жалок и слаб, что хочется прижать к себе и вытереть слезы. Я встал и неторопливо подошел к нему. Кюхен немного приподнял голову, так что я смог увидеть его заплаканное лицо и красные от слез глаза. Я присел рядом с ним и, ничего не говоря, крепко обнял. Он схватился за мою футболку и заплакал уже навзрыд. Я даже не представляю, сколько времени мы так сидели. Несколько раз он даже пытался что-то сказать, но из его уст вырывались лишь громкие всхлипы. Наконец, немного успокоившись и собравшись с мыслями, ему все-таки это удалось. - Хен, - начал он, - то, что я хочу сейчас рассказать тебе, возможно, покажется слегка неправдоподобным, но, пожалуйста, выслушай меня до конца. Я не прошу тебя о помощи или о чем-либо ещё. Просто выслушай. Мне нужно именно это. Я кивнул головой в знак согласия и прижал Кюхёна еще ближе к себе, чувствуя дрожь в его теле. - Ты будешь первым и, возможно, единственным, кто услышит эту историю. До знакомства с тобой я всегда был холоден к людям, относился к ним с недоверием, а иногда даже ненавидел. Я скрыл в своем сердце всю боль, которую мне пришлось пережить за последние несколько лет; спрятал все свои страхи и слабости глубоко в душе. Фактически, я воздвиг огромную бетонную стену между собой и окружающим миром, но, с появлением в моей жизни тебя, все изменилось. Эта огромная серая стена обрушилась в один миг. Благодаря тебя я осознал, что мир ещё не настолько прогнил, как я думал раньше. Именно ты стал лучиком света, оживившим во мне прежние человеческие чувства. А теперь я боюсь… Боюсь, что когда ты услышишь о том, чем мне приходится заниматься, ты моментально отвернешься от меня и я стану прежним. Но я не могу скрывать это о тебя. Ты должен знать всю правду обо мне. До 17 лет моя жизнь была похожа на сказку: у меня были замечательные родители, которые любили меня, оберегали и во всем поддерживали. Я не могу сказать, что мы были богаты, но я никогда ни в чем не нуждался. Я хорошо учился в школе, и у меня было много друзей. Да и у девушек я пользовался популярностью. Где-то лет в 13 у меня появилась мечта: стать певцом. Узнав об этом, мой отец сразу записал меня на уроки вокала. Именно благодаря ему я участвовал в различных конкурсах певцов. Поначалу все шло отлично. Я занимал только призовые места, многие люди признали мой талант, позволяя мне купаться в лучах славы. Но, как это ни прискорбно, за взлетами всегда идут падения. Я слишком зазнался от этой чрезмерной похвалы. Все чаще я прогуливал занятия, думая, что и так владею замечательным голосом. Увы, я не учел одно «но». Мой голос начал ломаться, я часто фальшивил и я все реже и реже получал первые места на конкурсах. Отец, чтобы хоть как-то подбодрить меня и отвлечь от грустных мыслей, водил в тот парк, где мы с тобой впервые столкнулись. Там мы с ним кормили голубей. Ты ведь и сам видел, как я до сих пор делаю то же самое, когда мне плохо. В какой-то момент мне опять удалось взлететь. Тогда я пошел в последний класс старшей школы. Я повзрослел, и мой голос окончательно сформировался и стал звучать даже лучше прежнего. На работе отец подписал очень выгодный контракт с какой-то крупной фирмой и наша семья разбогатела. Приближались новогодние праздники. Родителей пригласили в гости давние друзья, с которыми они были знакомы более десяти лет; я остался дома, потому что немного приболел. Выехали они рано утром и сказали, что вернутся до того, как стемнеет. Но даже когда день подходил к концу, а их все ещё не было, я не придал этому никакого значения. Следующим утром я начал волноваться. Во-первых, они все ещё не вернулись, во-вторых, на улице была сильная метель, а в-третьих, их телефоны не отвечали. Я не мог справиться с беспокойством и ходил кругами по дому. Внезапно я услышал знакомую мелодию своего мобильного. Быстро вытащив его из кармана, я посмотрел на дисплей – звонила мама. Я облегченно вздохнул и ответил. «Мам, наконец-то ты позвонила! Я так волновался…» - радостно проговорил я. Но то, что я услышал в ответ, повергло меня в такой шок, что я едва удержал телефон в руке. Голос, который явно принадлежал не моей матери, сообщил мне, что мои родители попали в автокатастрофу по пути домой. Причинами тому стали сильная метель и не сработавшие подушки безопасности. «Они… живы?» - единственное, что смогли произнести мои дрожащие губы. Ответ последовал незамедлительно: «К сожалению…». Я, не дослушав, выронил телефон из руки. «Это конец», - думал я. Обессиленный я рухнул на пол и заплакал. Через несколько часов меня вызвали в морг для опознания тел. Лица были слишком изуродованы, и сложно было что-либо понять, но это явно были они. На родителях были парные подвески, которые они носили, не снимая. Это ведь я подарил их маме и папе на годовщину свадьбы. Слезы катились солеными горячими потоками по моим щекам; в голове была какая-то пугающая пустота. Мне казалось, что моя жизнь кончена. Во всем я винил только себя. Я жалел, что тогда не оказался с ними в той машине. После похорон жизнь превратилась в бессмысленное существование. Я не знал, что я должен теперь делать. Я утратил всякое желание жить и даже пытался покончить с собой. Увы, отделавшись лишь легким испугом, я не смог попасть туда, к родителям. Наверное, они просто не хотели видеть меня рядом с собой. Я лишился аппетита и практически не спал – как только я закрывал глаза, мне мерещилась та авария, я слышал их истошные крики, я видел, как они умирали. Я очень сильно похудел, ни разу не пришел на учебу, перестал посещать уроки вокала. Тогда я был похож на утопающего. Попав в воду, человек отчаянно пытается спастись. Он поддается панике, безнадежно пытаясь махать руками и ногами, истошно кричит о помощи и старается удержаться на поверхности воды. Но потом он понимает, что ситуация, в которую он попал, абсолютно безвыходная, поэтому ему ничего не остается, кроме как сдаться. Вот так и я, барахтаясь в своем горе, скоро сдался. Я окончательно бросил школу, перестал петь, а все мои «друзья» отвернулись от меня. Моя жизнь целиком и полностью превратилась в ад. Но спустя месяц в моей жизни появился человек, который вытащил меня из этой депрессии. Это был родной брат моей матери, который жил в Японии. Узнав о смерти родителей, он приехал в Корею и каким-то чудом нашел меня. Ты даже не представляешь, как я благодарен ему за все, что он сделал! Дядя вытащил меня из того дерьма, в котором я тонул целый месяц. Он стал тем человеком, который протянул руку помощи утопающему мне. «Дурак! Зачем ты бросил пение? Твои родители больше всего в жизни хотели видеть тебя на сцене. Думаешь, они были бы рады видеть тебя сейчас в таком состоянии?» - эти его слова я помню до сих пор. И ведь дядя был прав. Мне самому было противно от себя и своей слабости, а представить, как бы отреагировали мои родители, увидев меня, было страшно. Материн брат отправил меня обратно в школу и заставил окончить ее с отличием. Благодаря ему я снова начал петь. Но я по-прежнему был одинок. Пробыв в Корее до тех пор, пока я не сдал все экзамены в школе и не поступил в университет, он улетел обратно. Хотя дядя и предлагал поехать с ним в Японию и остаться там жить, я не хотел доставлять ему лишних неприятностей. Он и так слишком много сделал для меня, поэтому я, убедив его, что со мной больше ничего такого не случится, проводил его до аэропорта и пообещал как можно чаще звонить. И вот я опять остался один. Я старался планировать свой день так, чтобы у меня не оставалось ни сил, ни времени на тоску и воспоминания. Я жил настоящим, боясь заглянуть в прошлое. Я снова бежал от самого себя, пытаясь заполнить прореху в душе учебой, вокалом и работой. Да, в то время я очень много работал. Мне нужно было оплачивать обучение и уроки по вокалу, да и жить мне на что-то тоже было нужно. Я спал раз в два дня. Друзей и знакомых у меня практически не было. Мне просто не хотелось ни с кем разговаривать. Вся моя жизнь была сущим адом и, казалось, что хуже уже просто быть не может. Однако, я очень сильно ошибался, - в этот момент подавленный и тихий голос Кюхена дрогнул. Было видно, что он пытается справиться с нахлынувшими эмоциями, боясь показать чрезмерную слабость передо мной. Помолчав немного, он спокойно продолжил. – Прошел год и мне, наконец, предоставили неделю отпуска. Ты даже представить себе не можешь, как я был счастлив! Казалось бы, это всего лишь неделя. Каких-то семь дней отдыха! Но для меня это было подарком с Небес. Каждый день я находил себе новое занятие, и все было бы хорошо, если не тот самый день. Я до сих пор с содроганием сердца вспоминаю все то, что повлекло за собой ничем не примечательное, на первый взгляд, знакомство. В тот день я проснулся довольно-таки рано, быстро сварил себе риса, позавтракал, собрался и ушел, предполагая вернуться очень поздно. По пути на автобусную остановку я зашел в ближайший цветочный магазин и, выбрав два самых красивых и дорогих букета, стал ждать автобуса. День был действительно замечательным. То ли потому, что я собирался спустя столь долгое время встретиться с родителями, то ли от теплого весеннего солнца и ласкового ветерка, доносящего до меня запахи цветущих деревьев, я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. К сожалению, автобус подъехал слишком быстро, и я не успел насладиться этим приятным моментом. Кладбище, где теперь жили мои родители, было в трех часах езды от города. Чем ближе я подходил к их могилам, тем чаще билось моё сердце. Я не видел их целый год! Как же я скучал… «Мам, пап, как вам там, на Небе? Это правда, что вы стали белыми добрыми ангелами и теперь следите за мной с какого-то большого пушистого облака? Вы ведь все видите, и, должно быть, знаете, что случилось со мной после того, как я остался один, да? Простите меня… Пожалуйста, простите за то, что так низко пал после вашей смерти. Такого больше не повторится. Обещаю! Сейчас я учусь в институте, у меня есть работа, я по-прежнему посещаю уроки вокала. Я обязательно стану певцом! Ради вас! Мам, пап, я стану самым лучшим сыном . Только присматривайте за мной, пожалуйста», - с дрожью в голосе и горькой улыбкой на лице я произносил эти глупые слова, стараясь не заплакать. Положив цветы на могилу, я ещё немного побыл с родителями, а потом медленно побрел на остановку. По приезду обратно в город, я пытался отвлечься от внезапно нахлынувших воспоминаний. Вспомнив, что лучшим лекарством от плохого настроения является сладкое, я отправился в близлежащий парк за мороженым. Купив пломбир с малиновым джемом, я, радуясь, как ребенок, уселся на лавочку и начал поглощать только что приобретенную сладость, не слыша ничего вокруг себя. Вдруг откуда-то из-за спины появился довольно-таки хорошо одетый человек. На вид ему было лет 35, а сам он смахивал на какого-то то ли депутата, то ли директора крупной фирмы. Его появление было настолько неожиданным, что я уронил недоеденное мороженое себе на брюки. Не спрашивая разрешения, он сел прямо возле меня, протягивая с виноватым видом салфетку. Я молча взял её и стал усердно вытирать штаны от пломбира, как вдруг этот самый мужчина сказал: «Молодой человек, Вы никогда раньше не задумывались о карьере звезды? На вид Вы очень привлекательны». Я рассеяно посмотрел на него и слегка кивнул головой. «Недавно в Сеуле открылось новое агентство, которое ищет талантливых и просто красивых людей. В следующем месяце у нас будет прослушивание, если желаете, мы будем рады Вас видеть. Возьмите мою визитку. Если возникнут какие-либо вопросы, позвоните по этому номеру», - вручив мне свою визитную карточку, он удалился так же внезапно, как и появился, оставив меня в полном недоумении. Я, не глядя, засунул эту карточку в карман пиджака и вспомнил о ней только вечером, когда ложился спать. Очень долго сомневаясь, стоит ли мне идти на это прослушивание или нет, я говорил сам себе: «Если я пойду, то ничего не потеряю». Однако я очень боялся разочаровать своих родителей. «А вдруг, - думал я, - моего таланта будет недостаточно для того, чтобы стать профессиональным певцом?». На следующее утро я все же решил позвонить по номеру, указанному в визитке. Уточнив все детали, которые мне были так важны, я все-таки решил, что если я пойду на прослушивание и провалю его, то ничего не потеряю. А через несколько дней закончился мой отпуск, и мне опять пришлось вернуться в тот бешеный ритм жизни, которым я жил уже год. Считая дни до прослушивания, я стал учиться ещё усерднее. Своему учителю по вокалу я не стал ничего рассказывать, так как он считал, что я ещё недостаточно подготовлен для того, чтобы проходить стажировку в агентстве. Я до сих пор помню, что чувствовал, когда шел по написанному на визитке адресу. Было страшно, но в то же время какой-то невообразимый азарт играл во мне, сердце колотилось быстро-быстро. У меня и мысли не было о том, что я провалю прослушивание. В своих фантазиях я уже давно был известным сольным певцом с миллионной армией любящих меня фанатов. В мечтах я был тем, кому не знакомо одиночество; тем, кто достиг своей цели; тем, кто улыбался самой искренней улыбкой; любил и был любим. Когда я подошел к небольшому совсем неприметному зданию, то обнаружил, что это и есть то самое агентство. От волнения голова немного закружилась, но я, сказав себе, что не выйду отсюда до тех пор, пока не стану стажером, потянул дверь на себя. Внутри здание оказалось ещё более непримечательным, чем снаружи. «Ну, да. Они ведь только недавно открылись, у них ещё не было ни одного дебютировавшего айдола, так за что же они должны были сделать ремонт?» - успокаивал я сам себя. Пока я колебался, ко мне подошел мужчина и проводил в комнату ожидания, где сидело, помимо меня, ещё человек 15. Казалось, что каждый из них считал всякого сидящего в той комнате своим личным врагом. И, правда, после того, как я зашел, нам объявили, что только семеро из нас пройдут прослушивание и смогут стажироваться в этом агентстве. Атмосфера накалялась. Мы прождали ещё около получаса, но больше никто не пришел. Тогда в комнату зашел уже знакомый мне человек, который встретил меня у входа (как оказалось позже, он был генеральным директором агентства), и проводил всех конкурсантов в маленький зал, в конце которого стояла небольшая сцена. Вытянув карточки с номерами, по которым мы должны были выступать, прослушивание началось. Я вышел третьим, и мне сложно было понять, нравится ли судьям то, что я делал. Кстати говоря, судей было всего двое: тот, который пригласил меня в агентство и сам генеральный директор. Когда последний пятнадцатый конкурсант закончил свое представление, судьи ненадолго удалились, видимо, для того, чтобы обсудить кандидатуры. Вернувшись, они подзывали каждого из нас к себе и задавали один и тот же вопрос: вопрос о семье. Я очень нервничал по этому поводу, так как думал, что из-за того, что я сирота, ни одно агентство не возьмет меня на стажировку. Но мои опасения не подтвердились - я оказался в числе тех семи, кто прошел прослушивание. Не считая меня, выбрали ещё двух парней и четырех девушек. Ты бы знал, как я был счастлив в тот момент! Хоть стать стажером - только малая часть, но эта незначительная победа была трамплином к моей большой мечте. Эта мечта становилась ещё больше и ярче, когда я вспоминал о родителях. Нам семерым сказали, что занятия начнутся со следующей недели, а если директору что-либо понадобится, то он позвонит раньше. Заполнив анкету, где нужно было указать номер телефона, адрес, место учебы, работы, семейное положение и многие другие незначительные вещи, я поспешил домой. Первое, что я сделал, когда переступил порог своей квартиры, позвонил своему дяде, обрадовав его. Все-таки на тот момент он был единственным, с кем я мог поделиться своим счастьем. - Алло, дядя? Это я, Кюхен! Ты сейчас сильно занят? - я едва сдерживался, чтобы не закричать в трубку от радости. - О, Кюхен-аа, давно же ты не звонил. Прости, я могу уделить тебе только несколько минут, не обидишься? - как-то виновато проговорил он. - Нет, конечно! Ты сейчас не поверишь тому, что я скажу. Сядь и внимательно слушай, ага? - мои губы невольно расплывались в улыбке. - Звучит интригующе. Так что же там? - Дядя, я сегодня ходил на прослушивание и меня взяли в агентство. Ты представляешь? Скоро я смогу дебютировать как профессиональный певец! - на одном дыхании выпалил я, - скоро мечта моих родителей сбудется! - Кюхен-а, я так рад за тебя, - его голос дрогнул, - я действительно счастлив, что в скором времени ты сможешь осуществить их мечту. Я горжусь тобой, мой любимый племянник! - его дрожащий, срывающийся на плач голос замолчал. - Дядя, не плачь! Я оправдаю твои ожидания и стану самым подающим надежды певцом в Корее. Для родителей я буду самым лучшим сыном, а для тебя – племянником! На следующий день мне позвонил менеджер компании и предложил прийти в агентство, чтобы подписать контракт. Я быстро собрался, счастливый вышел из квартиры и направился к месту назначения. «Теперь все будет хорошо!»,- подумал я и постучался в дверь главного директора. Она моментально открылась и я увидел того самого человека, пригласившего меня на прослушивание. - О, ты так быстро пришел! Тебя, кажется, Кюхёном зовут?- он счастливо прощебетал и пригласил меня войти. - Здравствуйте, я Чо Кюхён. А где директор? Мне нужно контракт подписать, - я вошел в небольшую темную комнату и окинул ее взглядом. Маленькая, совсем не похожая на кабинет главного директора, с окрашенными противным грязно-бежевым цветом стенами, маленьким окном и большим круглым столом посередине, она напоминала скорее кладовку. - Садись, - жестом он показал на стул, - Директора сейчас нет на месте. Я его заместитель – Пак Мун Шин. Будешь ждать директора или подпишешь контракт сейчас? – он подошел к шкафу и начал перебирать какие-то документы. - Сейчас подпишу. Разницы ведь нет, с кем его подписывать, да? – я сел и положил руки на стол. - Хорошо. Тогда подожди немного. Я схожу за ним, - вытащив голубую папку, он закрыл шкаф и вышел из комнаты. Примерно минут через 5 он вернулся с одной единственной бумажкой. Протянув ее мне, он подошел к двери и сильно хлопнул ею. Я опустил глаза в этот «документ». В нем было всего три указания: 1. Беспрекословное исполнение всех требований администрации; 2. За невыполнение первого пункта штрафная санкция в размере 5 тысяч долларов; 3. Разрыв контракта предусматривает штрафную санкцию в размере 500 тысяч долларов. - Это весь контракт? – я перевернул листик, но на другой стороне он был совершенно чист. - Да. Ты согласен с условиями? – мистер Пак подошел ко мне, и сел рядом, - может, тебе что-то не понятно? - Да ладно! Это что, правда, весь контракт? – я просто не поверил своим ушам. Такой понятный и легкий контракт. - Ну конечно! Так ты согласен? – он улыбнулся и протянул мне черную ручку. - Да, конечно согласен! – я выхватил ручку, быстро расписался, и протянул ему контракт. Мистер Пак встал, забрал этот кусок бумаги и, положив его в сейф, снова вернулся на свое место. Я встал следом за ним. - Я так Вам благодарен! Вы знаете, я с самого детства мечтал стать певцом, но когда мои родители погибли, и я потерял все, что у меня до этого было, я думал, что моя мечта никогда не осуществится! Спасибо Вам огромное! Как я могу Вас отблагодарить? – моему счастью не было предела. - Отблагодарить, говоришь? Ну, хорошо, - он наклонил голову и ухмыльнулся, - тогда раздевайся. - Что, простите? – я думал, что мне послышалось. - Я сказал, раздевайся! Ты же хотел меня отблагодарить? – он стал подходить ко мне еще ближе, от чего я невольно попятился назад и уперся спиной в шкаф. - Эй, Вы что задумали? Это шутка такая? – я натянул на лицо кривую улыбку, - очень смешно, - оттолкнул его и побежал к двери, но, сколько бы я не дергал за ручку, она никак не открывалась. - Какой же ты глупый, Чо Кюхён, - он схватил меня за волосы и с силой бросил на пол, - Ты даже не представляешь, в какое дерьмо ты влип. Я попытался встать, но его удар ногой по моему лицу заставил меня если не потерять сознание, то на некоторое время обездвижил меня. Я помню все будто в тумане. Помню, как он стягивал с меня штаны, помню, как трогал мой член и пытался поцеловать, но я отворачивался, за что получал пощечины. Помню, что было больно, когда он вошел в меня сразу же без подготовки до самого основания. Нет, это было не просто больно, это была невыносимая адская боль, пронизывающая все тело острыми ножами. Он сразу начал быстро двигаться, не дав мне привыкнуть. Я пытался кричать, но из моих губ вырывались лишь непонятные звуки. Он быстро кончил прямо в меня. Противно. Ужасно противно не только от того, что он сделал со мной, - голос Кюхёна задрожал,- а от того, что это был мой первый сексуальный опыт. После он встал, вытер свой член об мои штаны и кинул их мне. - Оденься, шлюха, - выдавил он сквозь зубы, застёгивая ширинку на своих брюках. А потом он открыл дверь ключом и вышел, как ни в чем не бывало. Я взял свои штаны в руки и заметил большое пятно крови, смешанной со спермой. От этого становилось еще противнее. Встать на ноги у меня получилось только со второго раза, ибо все тело ломило, а в районе поясницы меня вообще будто топором рубили. Кое-как поднявшись, я оделся и поспешил уйти настолько быстро, насколько это было возможно. Дойдя до дома, я сразу пошел в душ, чтобы смыть с себя всю эту грязь. Я чувствовал себя униженным. Мало того, что меня только что против моей воли лишили девственности, так это еще сделал мужчина. Все мои мечты разрушились в одно мгновение. Надо мной просто посмеялись, я чувствовал себя преданным. Мне казалось, весь мир отвернулся от меня. Это было так обидно. У меня не было человека, которому я бы доверял. Я не позвонил дяде, боясь разочаровать его. Естественно, я даже не собирался возвращаться в это проклятое агентство, но меня заставили. Когда на следующий день я не явился, ко мне домой приехали какие-то люди, жестоко избили, а после силой отвезли на мою новую "работу". Я пытался сбежать, но меня всегда находили, где бы я ни был. С того самого дня, когда меня изнасиловали, я стал игрушкой в руках этих извращенцев. Пение? Хах, я даже забыл, что значит это слово. Я стал рабом, у которого каждый вечер был новый хозяин. Меня трахали каждый день неизвестные мне люди, а я их всех ненавидел. Поначалу я сопротивлялся, за что со мной обращались ещё хуже. А потом... потом я просто смирился. Каждодневное лицезрение пьяных морд, которым от меня нужно было только одно. Это были какие-то богатенькие мужики, пытающиеся всячески развлечь себя. Однажды один такой "клиент", смеясь мне в лицо, заставил меня спеть для него, перед тем как трахнуть. Смешно, правда? И я пел. Со слезами на глазах, срывающимся, переходящим на крик, голосом, но пел. А он пил какое-то дорогое красное вино столетней выдержки и улыбался. Нет, он смеялся. Конечно, куда такому ничтожеству, которого каждую ночь имеют новые люди, до такого уважаемого господина, как он. В итоге, я уже полгода так «работаю». Иногда я видел тех шестерых "стажеров", которые прошли вместе со мной прослушивание. На лице каждого из них читалась ненависть и презрение. Мы никогда не разговаривали между собой, но нам и без слов было все понятно. Находясь в одинаковом положении, мы не пытались утешить друг друга. Ты спросишь, почему я не заявил в полицию? Поначалу я ходил туда чуть ли не каждый день, но на меня смотрели, как на идиота, потому что я толком ничего не мог объяснить, только плакал. Поэтому, когда меня очередной раз вытолкали из полицейского участка, я смирился со своей участью. Но сегодня произошло то, с чем я никак не смогу согласиться, - Кюхен сжал низ своей кофты, а по его щекам снова потекли слезы, - они хотели сделать из меня наркомана! В этот раз я обнял его так сильно, что сам едва ли мог дышать. Положив голову Кю себе на плечо, я глухо, почти неслышно сказал: - Я не брошу и не предам тебя. Я всегда буду рядом и обязательно помогу тебе. Спасибо, что доверился мне, - он кивнул мне в ответ. Продолжая держать его в своих объятиях, я почувствовал, как тело Кюхена слабеет, а дыхание сбивается. Я поднял его на руки и отнес в спальню, где он моментально заснул. «Боже, сколько же всего пришлось пережить этому ребенку! Я обязательно тебе помогу, Кюхён. Даже ценой своей жизни».