Преданный и проклятый...

Уже вскоре мрак ночи должен был рассеяться утренним светом, но из-за серых туч, обволакивающих небо, вокруг по-прежнему было темно. Рассвет был плотно укрыт беспроглядной пеленой. Лишь лёгкие очертания пейзажа проглядывали вдалеке. Костер уже давно потух и сейчас слегка тлел, распространяя вокруг еле ощутимый запах дыма. Немного поодаль шуршали голые ветви деревьев, оживленные сильным ветром, а тихий звук капель дождя, разбивающихся о многочисленные лужи, делал это место каким-то отчужденным. Будто на несколько миль вокруг не было ни души. Такие звуки природы, в которых словно не было места живым существам, всегда пугали. От морозного воздуха покалывало кожу. Неприятное ощущение, чем-то напоминающее гнев, сковывающий душу в своих цепких кандалах. Терзающий ее и рвущий на множество мелких клочков. Кеману никогда не было холодно. Много столетий назад, будучи еще совсем маленьким, он мог часами лежать в снегу, ощущая, как вокруг постепенно тает лед. В такие моменты он успокаивался, ощущая лёгкое умиротворение. Тогда Кеман любил снег, мороз и лед. Ему никогда не было холодно. Никогда, вплоть до этого момента. Вернее, он пытался успокоить себя, убеждая, что его руки подрагивают из-за мороза. Но глубоко в душе он понимал, что это от беспокойства, вызванного ожиданием, переживанием и жгучим чувством злости. Его одежда была грязной, порванной и помятой. Совсем нехарактерно для того, кто любил чистоту и опрятность. Вот только собственный внешний вид в данный момент волновал мужчину меньше всего. Около ног потомка драконов лежал оборотень. Один из тех, кто выжил после недавней битвы. Он пытался убежать. Даже принял человеческую форму, надеясь, что так ему будет легче спрятаться между скалистых камней, но Хантер довольно быстро поймал его и приволок в их временный лагерь. Кеману нужна была кровь оборотня. Наклонившись над скрючившемся мужчиной, потомок драконов скривился от отвращения. Еще пять часов назад этот оборотень с другими членами своей стаи напали на них, желая растерзать каждого из их небольшой компании. Наверное, этот светловолосый мужчина также был переполнен жаждой крови и, не раздумывая, несся на них, рычал и выпускал из лап когти, готовясь к атаке. А сейчас он, полностью обнаженный, лежал в болоте, согнувшись в позе эмбриона, и тихо сопел, обнимая себя руками, словно пытаясь защититься. Он был без глаз, языка, носа и губ. Вообще все его лицо напоминало сплошное месиво. Хант постарался. Брюнет, который на первый взгляд всегда казался весельчаком, на самом деле никогда не был особо добрым. Особенно к своим врагам. И сейчас, пребывая в гневе не меньше Кемана, он жаждал сделать кому-то больно, выплеснуть своё неудовлетворение на какого-нибудь несчастного. Именно поэтому, после того как он притащил оборотня в лагерь, мужчина не остался и вновь отправился на поиски остальных беглецов. Хант был решительно настроен смешать внутренности и кровь врагов с грязью. Когда Кеман взял оборотня за запястье, тот встрепенулся и попытался отползти, но тут же получил сильный удар в живот, из-за чего вновь согнулся и заныл. Оборотень боялся. Кеман остро ощущал вонь страха, исходящую от него, но даже это не пробуждало в нем ни капли сочувствия. Кеман мог бы быстро перерезать ему вены, чтобы сделать процесс практически безболезненным. Но, естественно, он этого не сделал. Потомок драконов зубами впился в кожу на руке, раздирая и разрывая ее. Светловолосый мужчина завопил и затрепыхался из последних сил, ощущая предсмертную агонию. Кеман кинул на него безразличный взгляд, после чего сделал первый глоток алой жидкости. Он ненавидел пить кровь. Не потому что жалел жизнь тех, кого опустошал. Для Кемана кровь других существ была сродни грязи, и эта нелюбовь заключалась в банальном омерзении. Но этот способ был самым быстрым, чтобы забрать чью-то энергию, а сейчас у них не было ни одной лишней секунды. Каждое мгновение на счету. После того как брюнет выпил кровь оборотня, таким образом забирая его энергию, тот стал похожим на засохший скелет. Жалкий и никому не нужный труп. И где теперь азарт и жажда убийства, с которым этот волк нападал на них? Встав на ноги, Кеман ещё раз поморщился, после чего плюнул на кости, обтянутые сухой кожей. Как же он ненавидел этих мразей! Была бы возможность, он бы каждого из них убивал бесконечное количество раз. Их временный лагерь находился недалеко от недавнего места битвы. Из сломанной кареты они забрали лишь немного воды, еды и немногочисленные медикаменты. Позже они нашли более-менее сухую поверхность и постелили на нее одеяла, которые вскоре Ноа принёс из кареты. Ему даже удалось оторвать подушки, служившие там мягкой обивкой на сиденьях. Ложе для Атли вышло мягким и теплым, вот только это уж никак не влияло на его плачевное состояние. Оборотень умирал. Медленно и мучительно. Атли был Кеману дорог, словно брат. Нет, оборотень и был его братом. Много лет они были рядом друг с другом. Кеман вернул Атли кое-что дорогое. То, благодаря чему оборотень вновь захотел жить. Ну а Атли в своё время неоднократно спасал жизнь брюнету. Он один из немногих понимал, что существование практически бессмертного потомка драконов может быть очень хрупким. Кеман прекрасно помнил, как примерно два столетия назад Атли в первый и в последний раз соврал ему. Он сказал, что никакой опасности нет и заставил брюнета уехать из убежища. Сам же остался и принял удар врагов, о которых потомок драконов даже не подозревал. Атли схватили и долго пытали, но даже окровавленный, пребывающий на волоске от смерти, он ничего им не рассказал. Его еще долго пытали, резали, топили и душили, пока Кеман со своими людьми не нашёл оборотня и не спас. Но даже тогда состояние Атли было не таким плачевным, как сейчас. Кеман сел недалеко от Атли на небольшой камень и глубоко вздохнул. Недалеко от них с дровами возился Ноа. Нужно было прокипятить воду из луж, так как их запасы необходимой жидкости неумолимо заканчивались. Но из-за промокшего дерева костер практически нельзя было разжечь. Хант еще не вернулся, а Адриана ходила где-то неподалеку. У девушки была подвернута нога, и она до сих пор выглядела жутко уставшей и напуганной, но даже так хотела быть полезной, из-за чего в таком состоянии пошла искать сухие дрова. Никто не стал ее останавливать. Да и Кеману было откровенно плевать на нее. Сейчас он мог думать лишь об Атли. О том, что его друг, возможно, доживает свои последние часы. Лишь изредка Кеман вспоминал кое о ком другом. Мигель… Кеман не хотел его видеть. О черт, как же сильно Кеман хотел уничтожить этого мальчишку! Разорвать на части и изуродовать хрупкое тело. Этот человеческий ублюдок посмел их предать, и из-за него оборотень получил эти ранения. Да Кеман уже давно бы свернул ему шею, но помешал Ноа. Их проводнику сама ситуация казалась странной, из-за чего юноша встал на защиту человека. Хотя бы до тех пор, пока Мигель не очнётся и его можно будет допросить. Сам Кеман, после того как остыл, ощутил, как в его голове роятся противоречивые чувства. Он доверял мальчишке и даже успел привязаться, из-за чего в предательство не хотелось верить. Но от этого потомок драконов еще больше злился. Двуликость этого человека выводила его из себя. Мигель казался немного глупым и слишком доверчивым. Вечно нес какую-то чушь, но в противовес этому изредка веселил своим поведением. Хотя это не мешало ему быть гением зельеварения. Кеман уже с их первой встречи не сомневался в том, что мальчишка действительно одарен. И, черт, Кеман действительно раньше сожалел о том, как поступил с ним в ту ночь. Пожалуй, он никогда и никому не расскажет о том, как сильно испугался. Брюнету было страшно оттого, насколько сильно хорошо ему было с этим человеком. Никогда в жизни Кеман не получал столько удовольствия, как в ту ночь. Она была волшебна. Хотелось впитать в себя весь жар тела юноши и сильнее прижимать его к себе. Трахать всю ночь напролет, наслаждаясь сладостью мягких губ. А энергия, которую Кеман получил от секса, была чистой и пьянящей. По сравнению с ней, энергия, полученная в постели с собственной женой, теперь казалась грязной и крошечной. И Кеман этого боялся. Он не мог поверить в то, что человеческое создание, будучи таким хрупким, может дать ему то, что никто и никогда не давал. Сейчас, стоило Кеману вспомнить ту ночь, как его руки начинали подрагивать. Все же Мигеля он ненавидел и начинал презирать все, что было связано с ним. Даже ту ночь. Ноа, что-то прошипев, кинул котелок с водой на землю и ушел прочь. Кажется, он сказал, что вернётся к карете за флягами. Кеман его не слушал. Взяв в руки ладонь Атли, он закрыл глаза и сосредоточился. Внутри брюнета вместе с кровью того светловолосого оборотня теперь бурлила и его энергия. Ощущая под подушечками пальцев шершавую кожу оборотня, Кеман, не торопясь, начал передавать ему приобретенную энергию, заодно отдавая часть своей. На это потребовалось не больше минуты. Вскоре Кеман был уже полностью опустошён, а дыхание Атли стало немного ровнее. Странным было то, что от полученных ран Атли должен был уже умереть, но хоть и слабо, он все еще боролся за свою жизнь. Цеплялся из последних сил за возможность открыть глаза и посмотреть на этот прогнивший мир. Своим прерывистым дыханием, подрагивающими веками и слабым сердцебиением он показывал, как сильно хочет жить. Хоть Атли и должен был отправиться в мир иной, он все еще жил. И дело было точно не в его регенерации и не в лекарствах, которые ему дал Ноа. Что-то другое помогало Атли выживать, и Кеман никак не мог понять, что именно. - Кеман, - тихо позвал брюнета Ноа. Светловолосый юноша тяжело дышал, будто после быстрой пробежки. – Я только что нашёл ту флягу Мигеля. После того как Кеман ударил Мигеля, юноша отлетел в сторону, и его фляга, выпав из рук затерялась среди камней. Тогда в жуткой суматохе никто не стал ее искать. Ноа сдерживал брюнета, чтобы тот не убил Мигеля, Хант пытался привести оборотня в чувства, а Адриана испуганно смотрела по сторонам. Потом они полностью сосредоточились на том, как перевязать раны оборотня и перенести его в другое место. Про флягу забыли, и вот теперь Ноа принёс её. - Адриана опять ошиблась в своем чёртовом предсказании, - немного растерянно прошептал Ноа, протягивая флягу Кеману. – В ней не яд. Кеман взял в руки флягу. Она была пустой, но от нее исходил резкий запах трав. Этот аромат не был ему знаком. - Тогда что в ней, если не яд? – спросил Кеман, вертя в руках кожаный мешочек. Слова Ноа привели его в растерянность. - Это обезболивающее зелье, - объяснил Ноа, садясь около Кемана. – С эффектом заживления. Наверное, именно поэтому Атли не умер сразу. Понимаешь, я видел, как Мигель варил это зелье. И видел, как он сам пил из этой фляги. - Но откуда ты знаешь, что это зелье именно заживляющее? - переспросил Кеман, вновь принюхиваясь к запаху. Перед глазами все еще стояла картина, где Мигель склонился над израненным волком, пытаясь влить ему в пасть немного жидкости из фляги. И Кеман по-прежнему слышал тихий шёпот Адрианы. Она говорила, что в той фляге яд. Так говорило ей видение. Конечно, брюнет поверил ей. Предсказания девушки хоть и не всегда сбывались, но иногда все же помогали им в сложных ситуациях. - Потому что это зелье моего народа. Его запах я легко узнаю, - пробормотал Ноа. – Я как-то разговаривал с Мигелем, и он мне говорил, что читал книгу зелий жителей пустыни. Наверное, он оттуда и узнал рецепт его приготовления. В голове тут же возникло множество других вопросов. Если Мигель договорился с оборотнями про нападение, тогда почему он дал умирающему зелье? Ненадолго закрыв глаза, Кеман тяжело вздохнул и выругался. - От него не исходила энергия, - прошептал брюнет, вновь открывая глаза. Сжав ладони в кулаки, он наклонил голову набок и посмотрел направо. Там, за камнями, к дереву был привязан Мигель. Поскольку Кеман не хотел его видеть, юношу привязали подальше от их временного лагеря. - Что? – непонимающе переспросил Ноа. - Если бы Мигель общался с оборотнями, на нем бы отпечатался след их энергии, - объяснил брюнет. – Но его не было. Отпечаток энергии можно было бы скрыть, но тогда я бы в нем не ощущал и свою энергию. Но она ощущалась отчётливо. - То есть ты хочешь сказать, что нас предал не Мигель? – переспросил Ноа, в упор смотря на потомка драконов. – Черт, Кеман, я же говорил, что ты поспешил с выводами. Ты чуть не убил его. Ноа выругался на родном языке и взъерошил волосы на затылке. Встал на ноги и пару раз пнул рядом лежащие дрова. Те отлетели в лужу, разбрызгивая грязную воду. Кеман понимал проводника и сам злился не меньше. В данный момент он проклинал себя за глупость. Чтобы понять, виновен Мигель или нет, стоило лишь нормально подумать, а он как последний идиот посмотрел лишь на поверхность фактов и, разгневавшись, хотел убить красноволосого юношу. Черт, он бы сделал это, если бы не Ноа. Сейчас он впервые в жизни был благодарен жителю пустыни за его спокойствие и умение думать наперед. Блондин не дал Кеману сделать ошибку, о которой он сожалел бы всю свою жизнь. - Нужно развязать его, - прошептал Кеман, устало потирая лицо ладонью. – И попытаться вылечить. Я, наверное, сломал ему челюсть. - Да ты чуть ему голову не оторвал тем ударом, - фыркнул Ноа, разворачиваясь и вместе с Кеманом собираясь освободить Мигеля. Когда они уже сделали несколько шагов, им навстречу из-за камней вышел Хант. Мужчина был еще более хмур и мрачен, чем раньше. Он смерил своих попутчиков внимательным взглядом, после чего преградил им путь. - Вы куда? – спросил он, слегка прищуривая глаза. - Освободить Мигеля, - тяжело вздохнув, объяснил Кеман. – Я ошибся, он невин… - Я уже знаю, - пробормотал Хант, перебивая потомка драконов. – И у меня для вас плохая новость. Мигеля вы не освободите. Уже кто-то сделал это и отвел его в лес. Или оттащил. Следы уничтожены. Точно сказать не могу. - Что? – переспросил Ноа, а Кеман лишь вопросительно посмотрел на Ханта. Мужчина фыркнул и протянул потомку драконов сверток. В нем оказалась тонкая рука без одного пальца. Для Кемана и Ноа не потребовалось много времени, чтобы понять, кому именно она принадлежала. На мгновение Кеман забыл, как дышать. В голове образовалась пустота, и пальцы вновь еле заметно подрагивали. Все тело оцепенело. Мысли заглушила волна страха. - Я нашел эту руку в лесу, - объяснил Хант. – Там много крови, но нет тела. Лишь рука. И… там все странно. Не могу объяснить точно, но дальше следов нет. Будто те, кто там был, просто испарились. Ну, и как вы поняли, Мигеля нет там, где мы его привязали. Я на всякий случай это только что проверил. Ситуация становилась еще более запутанной и странной. Но в данный момент Кеман ощущал лишь то, как внутри него что-то разбивается и разрывается. Так больно от собственной глупости и неправильных поступков. Раньше было легче. Он думал, что Мигель предатель и заслуживает смерти. Сейчас же он понимал, что юноша, наоборот, пытался им помочь. Как же мерзко и противно от собственной выходки. Но еще больнее оттого, что Кеман потерял того, с кем ему было действительно хорошо. И почему самые главные вещи понимаешь так поздно?